Форум » Прочие места и окрестности » Свидание втроем » Ответить

Свидание втроем

Генриетта Анна: Время: 19 сентября, 1664 года. Раннее утро. Место действия: Лесная опушка во владениях герцогов Орлеанских. Участники эпизода:герцогиня Орлеанская,герцог д'Аллюэн,шевалье де Лоррен.

Ответов - 62, стр: 1 2 3 4 All

Анри де Шомберг: Особняк Шомбергов, обычно столь шумный и весёлый даже в предрассветные часы, в те дни когда молодой герцог появлялся в Париже, был тих и пуст. Вернувшись из Версаля, вдовствующая герцогиня и маршал обменялись пожеланиями спокойной ночи и удалились в свои покои. На удивление своей матери, Анри не пожелал принять никого из своих друзей, и сам не отправился ни в один из Салонов, приглашениями в которые засыпали его в утро приезда. Ранним утром, когда за окном было ещё темно, Шомберг, гладко выбритый и одетый в обычный гвардейский мундир, с золотыми галлунами - единственным намёком на его звание, стоял перед небольшим стелажём, где хранились всевозможные клинки. Критически осмотрев свою коллекцию клинков, герцог выбрал один из них, средний по величине, изящный толедский темный клинок. Он не предполагал ни с кем ссориться в этио утро, поэтому боевой клинок не был необходимостью, скорее данью привычке - маршал никогда не выходил без шпаги. Исключением были королевские покои, перед входом в которые, все придворные, кроме начальника караула, были обязаны снять свои шпаги. (сие можно исправить, я не помню точно, при котором из королей было введено это правило) Выбрав для прогулки своего любимого жеребца чёрной масти, Шомберг направился к указанным накануне принцессой Генриеттой, владениям герцога Орлеанского. Конная прогулка в огромном парке была заманчивым удовольствием, так как маршалу редко удавалось оставить все свои военные и светские дела и побыть одному. Ожидание встречи с принцессой заставляло его нетерпеливо пришпоривать своего коня. Какое-то странное ощущение кома в груди. Анри пытался прогнать чувство волнения и нетерпения, стараясь увлечь себя быстротой скачки. Полу-шутливый флирт с принцессой оставил глубокий след в его душе, смятение в сердце, которое никогда до сих пор не знало волнений и трепета ожидания. Он остановил коня, не доезжая нескольких шагов до беседки, расположенной на берегу небольшой реки, прорезавшей парк своими причудливыми изгибами. Если принцесса действительно хотела увидеть его, то она непременно приехала бы к этой беседке. Шомберг спешился и привязал повод коня к невысокому деревцу. Ничто не нарушало тишину утреннего парка. Белый туман поднимался от изумрудного луга, расположенного по другую сторону реки, и причудливо клубящимися волнами спускался к реке. Восток только ещё розовел в предверии восхода. Первые певчие птицы робко затягивали свои утренние трели.

Генриетта Анна: Герцогиня Орлеанская попридержала поводья и остановила лошадь в некотором отдалении от ручья: в небелое чем в паре десятков метров от нее располагалась заветная беседка, где было назначено ее дерзкое свидание. Ей требовалось всего несколько минут, что бы перевести дух от дикого галопа, которым Генриетта пустила своего любимого рыска сразу как только они выехали из герцогских конюшен: ее не оставляло чувство, что слуги ослушаются ее приказа и пустятся вслед за ее светлостью. Эта прогулка действительно выглядела странно и не будь вчера представления, чествования которого затянулись далеко за полночь, врядли бы обошлось без многочисленных вопрос со стороны свиты и ближайших фрейлин. Но слава Богу все были так утомлены, что подозрительно раннее пробуждение Генриетты Анны осталось почти незамеченным, не считая помогавшей ей одеться верной мадмуазель Дювивье, старшего конюха и нескольких караульных, дремавших у вьезда в резиденцию герцогов Орлеанских. В этот предрассветный час ничто не выдавало в Генриетте Анне высокородную красавицу, спешащую на тайное свидание: жемчужно-серый костюм для верховой езды, треуголка из той же материи, черные перчатки и сапоги должны были помочь ей остаться незамеченной в утреннем тумане. Возможно лишь ее яркий румянец на зардевших то ли от бешенной скачки, то ли от предвкушения свидания щеках мог бы подсказать случайному путнику, что эта дама не просто обьежжает свои владения или совершает ежедневный монотонный ритуал. Но время шло и промедление было бы губительно: Генриетта Анна к свою удивлению так и не смогла выкинуть из головы мысли о маршале и ее желание видеть его было сильнее голоса разума, твердившего о том ,что все это предприятие может иметь губительные последствия. Но сейчас Генриетта отбросила все предосторожности – желание видеть этого человека вновь было сильнее ее и герцогиня предпочла не сопротивляться. Решительно пришпорив лошадь, всадница направила рыска через брод в сторону берега, где уже виднелась заветная беседка.

Анри де Шомберг: Сорвав небольшой бутон дикой розы, росшей возле беседки, маршал задумчиво крутил его в руке... Послышался плеск воды... В молочном тумане появилась фигура всадницы, смело направлявшей своего рысака вброд. Анри мог и не видить её лица, его сердце забившееся с удвоенной частотой, подсказало ему. Так и не обдумав, как он должен был вести себя, и что он мог сказать её высочеству, Шомберг в три шага оказался на берегу в том месте, куда принцесса направляла своего коня. - Вы выглядите ещё более восхитительно этим утром, Ваше Высочество! - сказал он, отвешивая галантный поклонэ. Он протянул принцессе розу, заметив, что алый цвет её губ мог поспорить с бархатистой гаммой лепестков розы. - Позвольте помочь вам. Подхватив коня принцессы под узцы, герцог подвёл его к деревцу, где уже был привязан его вороной. Вид раскрасневшейся от быстрой скачки и волнения герцогини Орлеанской заставил маршала забыть все условности и сам этикет. Он протянул руки к Генриетте и помог ей соскочить из седла, крепко сжав её талию широкими сильными ладонями. Бережно опустив принцессу на землю, Анри не спешил выпустить её из своих рук. Блестящие задорные глаза Генриетты притягивали взор. Улыбка на лице и во взгляде были словно вестниками солнечного утра. Герцог смотрел в синеву её глаз, не смея оторвать взор, словно мгновение встречи могло вдруг оказаться миражом. - Вы словно мечта. Я вижу вас всего второй раз в жизни, а у меня такое чувство, что вы были со мной всегда незримой вдохновительницей всего прекрасного, что было в моей душе.


Генриетта Анна: -Мечты имеют свойство исчезать в самый неподходящий момент, маршал. Неужели Вас хочеться что бы я исчезла с первыми лучами солнца, когда магия ночи окончательно подчиниться суровой реальности дня и Ваша мечта снова станет не безымянной музой, а герцогиней? Тонкие пальцы, затянутые в черную кожу перчаток, чуть сжали руки герцога. Его сильные ладони так нежно обнимали талию герцогини и голова Генриетты шла кругом: нет ,не от бешенной скачки, а от спонтанного желания навсегда остаться в этих сильных, но таких нежных руках. Под пристальным ласкающим взглядом герцога, Генриетта в конце концов смутилась и опустила глаза. Теперь ее щеки пылали от волнения, а все самообладание обычно выручавшие ее в подобные минуты куда-то испарилось. -Вы смущаете меня, герцог, - взволновано прошептала Генриетта Анна и отвела взгляд, но даже не попытавшись освободиться от его объятий.

Анри де Шомберг: - Тогда я сделаю свою мечту явью, Ваше Высочество, - Анри мягко привлёк герцогиню ближе к себе. Его руки всё настойчивее сжимались на хрупкой талии принцессы. Чувствуя её дрожь, Шомберг склонился к её лицу, пытаясь заглянуть в глаза герцогини. - Я не могу просить более Вашего прощения, Ваше Высочество за свою вольность. С первой же минуты, я увидел в Вас женщину. Ваша красота, Ваша личность ослепили меня. Вы гораздо ярче всех титулов и положения, которое занимаете. Я вижу перед собой более, чем сестру моего короля, супругу герцога Орлеанского... я вижу женщину, которую хочу видеть и слышать каждый миг своей жизни... Его голос стал глухим от волнения. Склонившись к самому уху Генриетты, так, что его губы почти касались её, хриплым шёпотом он добавил: - Вы та, кто заставляет меня задыхаться от невысказанных чувств, и трепетать от единого прикосновения. И я не хочу, чтобы Вы остались лишь моей мечтой.

Филипп д'Арманьяк: - Право, герцог, ваши слова столь хороши, что достойны пера самого Корнеля. Дольше держать себя в руках у Филиппа не оставалось сил. Слышать эти пошлости - хотя он вряд ли бы посчитал их таковыми, окажись сам на месте Аллюэна, - видеть, каким взглядом смотрит на него Генриетта, не колючим и насмешливым, которым обыкновенно одаривает его, а мягким, немного смущенным и взволнованным, содрогаться от отвращения, глядя на то, как это тип прикасается к ней, нет, нагло хватает ее - даже самый изощренный заплечных дел мастер не выдумал бы пытки страшнее. Поэтому, не думая уже ни о чем, ни о каких последствиях - лишь бы прервать этот кошмар, ставший явью, не дававший ему сомкнуть глаз всю ночь, заставивший ценой не самых приглядных обещаний вырвать у герцогини де Монгредьен признание, - шевалье де Лоррен покинул свое укрытие. Принцесса и ее спутник так увлеклись предстоящей авантюрой, а после - взаимными излияниями, что даже не заметили, как недалеко от беседки спешился еще один всадник, тенью скользившей за герцогиней Орлеанской от самого дворца. - Но вам, к сожалению, не хватает легкости и умения импровизировать. Такое впечатление, что вы актер, повторяющий заученный текст от спектакля к спектаклю. Чем больше Филипп смотрел на Шомберга, тем сильнее его ненавидел. В маршале юношу раздражало все, вплоть до лощеного вида, который сам шевалье, ввиду бессонницы и переживаний, несколько поутратил.

Генриетта Анна: Пылкость, с которой герцог д’Аллюэн решил добиться расположения Генриетты кружила ей голову. Чуть дыша, она лукаво улыбнулась в ответ на страстное признание и посмотрела ему прямо в глаза, но и этого единственного взгляда им обоим было достаточно что бы понять, что в эту самую минуту они хотели одного и того же. Еще мгновение, еще секунда и их губы неминуемо должны были слиться в поцелуе, но.. Голос шевалье, а это был именно, словно гром в ясном небе бесцеремонно вторгся в тишину утреннего леса и окончательно разрушил всю романтику мгновения. Генриетта Анна, не ожидавшая такого поворота, вздрогнула и резко обернулась в сторону откуда донеслись ироничные комментарии : да, пред ними был де Лоррен, слегка помятый, но весьма всбешонный. Над поляной, так и не ставшей местом начала пылкого романа,повисла тягостная тишина, но этих нескольких минут герцогине Орлеанской вполне хватило что бы отойти от шока, который в свою очередь уступил место безудержной ярости. Отстранив от себя маршала, она метнула в несносного наглеца полный ярости взгляд. -Какого черта, шевалье де Лоррен… Несмотря на прекрасное воспитание и умение поддерживать любую беседу в любезном тоне в совокупности с мастерством не терять лицо в самых патовых ситуациях, в этот момент все эти блестящие качества куда-то испарились под натиском ужасного негодования, смущения и ярости, овладевшего ею.

Филипп д'Арманьяк: - То же самое я должен спросить у Вашего Высочества. Ярость вызывал не только самонадеянный вояка, вообразивший, что ему все позволено, но и Генриетта-Анна, так жестоко предавшая его доверие. И пусть он, Филипп, не имел на нее никаких прав, пусть между ними долгое время царила вражда, но недавние события давали молодому человеку надежду на то, что все могло измениться, и какой бы слабой они ни была, он так отчаянно за нее цеплялся, что готов был натворить глупостей. К которым, собственно, он приступил со вчерашнего вечера во время милой беседы с Шанталь. - Вы видите этого господина второй раз в жизни - и уже готовы распахнуть для него свои объятия! Чем он это заслужил? Своими россказнями? Да он их говорит каждой даме! Вы для него всего лишь очередной трофей, который он аккуратно впишет в свой реестр!.. Поток упреков не иссякал, наоборот, шевалье де Лоррен, по мере его увеличения, лишь сильнее испытывал желание прикончить хлыща маршала прямо на месте. После его слов ничем иным, кроме поединка, дело закончиться не могло...

Генриетта Анна: От возмущения у герцогини Орлеанской перехватило дыхание и ей с трудом удалось обуздать желание высказать шевалье решительно все, что она о нем думала сейчас и вообще за все время их вынужденного знакомства. И начать она собиралась как раз с недавних признаний в нежных чувствах.. Но разуму герцогини схватило мгновения, что бы обуздать этот порыв и Генриетта ни говоря не слова, в несколько шагов преодолела отделявшее ее от шевалье расстояние и отвесила ему звонкую пощечину, присовокупив к этому полный ненависти взгляд.

Филипп д'Арманьяк: Принцесса собиралась уже залепить шевалье и вторую оплеуху, но Филипп вовремя перехватил ее руку у локтя и удерживал с силой, достаточной для того, чтобы молодая особа не смогла вырваться. - Значит, это и есть те самые возможные изменения в нашей с вами дружбе, о которых вы вчера говорили? Что ж, - Филипп метнул испепеляющий взгляд в сторону Шомберга, - это и впрямь нечто поразительное. Вы, Мадам, и впрямь постоянны - в своей ненависти ко мне. А вы, месье военный, извольте объяснить, что вам понадобилось от супруги герцога Орлеанского? Любите риск? Вам его оказалось мало на полях сражений?

Анри де Шомберг: Одно мгновение отделяло их от безмолвного, но самого исчерпывающего признания. Шомберг видел перед собой лишь глаза герцогини Орлеанской... всё было просто и более не нуждалось в объяснениях. Появление де Лоррена, словно чёрта из табакерки, которого он видел как-то в коллекции заморских диковинок одного венецианского князя, было тем более непристойным, что этот молодой наглец посмел обвинять Её Высочество. Шомберг спокойно выслушал насмешливые тирады разъярённого де Лоррена в собственный адрес, справедливо полагая, что всегда мог убить его на дуэли, от которой тот не посмеет отказаться. Но слова и последняя выходка миньёна по отношению к самой принцессе не могли остаться безнаказанными прямо сейчас. Анри подошёл к де Лоррену и с силой сжал его запястье, так что тому пришлось освободить руку принцессы. Отстранив шевалье от Генриетты, маршал встал между ними. Ему было не привыкать видеть перед собой разъярёённых карточных игроков и напившихся до безумного бреда гуляк в закрытых салонах. То, что шевалье пытался своими нелепыми обвинениями унизить маршала в глазах принцессы, не сердило Шомберга настолько же, как то, что молодой человек позволил себе говорить с Её Высочеством о своей дружбе и её обещании. - Сударь, это низость оскорблять даму, и говорить при ней в таком тоне. Полагаю, вы ищете ссоры. Если так, я к вашим услугам, где и когда вам будет угодно, - Анри неторопливым жестом снял с руки перчатку из тонкой оленьей кожи и протянул её в лицо раскрасневшегося от гнева фаворита герцога Орлеанского. - А сейчас ваше присутствие лишне и, смею заметить, неприятно. Потрудитесь найти дорогу туда, откуда вы появились.

Филипп д'Арманьяк: - Не вам учить меня жизни, месье, - прорычал Филипп. - И уж тем более не вам указывать мне, что делать и куда направлять свой путь. Не помня себя от гнева, шевалье выхватил перчатку из рук Шомберга и швырнул ее тому в лицо. - К тому же я не принимаю духовных наставлений от людей, самих забывших, что есть добродетель, что им можно, а чего нельзя. Мадам, - обратился юноша к принцессе Орлеанской, - позвольте похитить вашего кавалера. Я вижу, он решил прочитать мне проповедь, но боюсь, это утомит ваш взыскательный слух. Филипп терял над собой контроль, а это было очень опасно, учитывая тот факт, что клинки в ножнах и маршала, и шевалье были отнюдь не бутафорскими.

Генриетта Анна: - Не волнуйтесь обо мне,шевалье.Эту проповедь я с удовольствием выслушаю от начала до конца, -Генриетта Анна смерила нахала презрительным взглядом и тут же обернулась к маршалу. -Думаю, это не займет много времени, любезный герцог, и мы вернемся к начатому разговору, - с нежной улыбкой на губах произнесла герцогиня Орлеанская, заранее выбирая «своего» победителя на зло несносному де Лоррену. - Я подожду в беседке, что бы не стеснять вас, господа. Пространство перед беседкой действительно хватало для поединка, тем более что она была почти уверена в исходе этой схватки: маршал был свеж,бодр и более опытен в фехтовании, а шевалье если и брал в руки шрагу,то Генриетте слабо верилось, что этот изнеженный красавец являл собой опасность для более опытного противника.

Анри де Шомберг: Поймав на лету брошенную в лицо перчатку, Шомберг сверкнул глазами в сторону де Лоррена. - Сударь, я не думаю, что вы в лучшем состоянии духа, чтобы мне читать вам проповедь. Умерьте ваш пыл, и пришлите ваших секундантов. Я приму ваши условия. Анри не хотел развязывать поединок на глазах у принцессы. Менее всего он хотел, чтобы она стала свидетельницей кровопролития, которое было бы неизбежным исходом дуэли. Звук её голоса заставлял его чувствовать приятный жар в груди. Он хотел обернуться к ней и, забыв о присутствии разъярённого шевалье, заключить её в свои объятия, покрыть поцелуями и больше не отпускать... Настойчивость шевалье раздражала, ему действительно нетерпелось сорвать свою досаду и ярость. Что ж, единственной возможностью остаться, наконец, наедине с Генриеттой и избавиться от наглости шевалье, было удовлетворить его злобу и охладить пыл, сделав профилактическое кровопускание. - Обещаю, не задержаться надолго, Ваше Высочество, - ответил герцог принцессе. Он отошёл от беседки, не обращая внимания на тяжело дышавшего от возбуждения и гнева де Лоррена. Выбрав более менее ровный отрезок на песке у самой воды, маршал не спеша снял свою перевязь и гвардейский мундир. Приятная свежесть утреннего ветра ласкала его сквозь тонкую ткань рубашки. Вынув шпагу из ножен, он сделал несколько круговых движений, чтобы размять кисть руки, выверил баланс клинка, и встал в исходную позицию со спокойствием завсегдатая фехтовальных залов. - Вы готовы, шевалье?

Филипп д'Арманьяк: - Как видите. Камзол и расшитая золотыми нитями лента перевязи - небольшой подарок герцога Орлеанского своему фавориту - уже покоились на траве. Поправляя перчатки, шевалье не спускал злого взгляда со своего противника, пытаясь примериться к движениям Шомберга и вычислить его повадки в бою. И снова хладнокровному рассчету, до сих пор ни разу не подводившему Филиппа, мешала яростная ревность, призывавшая наплевать на все правила и всадить клинок прямо в горло этому мерзавцу. Лязг шпаг не заставил долго себя ждать, спугнув уток, приютившихся у самого берега. Удар сыпался за ударом, но и маршал, и шевалье оставались невредимы - что явно не устраивало обоих. Филипп, несмотря на свой немалый опыт в подобного рода поединках, не мог пробить оборону Шомберга, в котором он почувствовал достойного противника. Поднявшийся ветер трепал неубранные пряди волос, которые постоянно норовили упасть на глаза. Было ли это причиной, или же дрожавшие руки, или же что-то еще, - но внезапная боль в плече заставила молодого человека разжать руку и, негромко вскрикнув, выронить на песок оружие.

Анри де Шомберг: Сначала Шомберг попытался нанести прямой удар с выпада и ранить де Лоррена в руку чуть ниже локтя, чтобы лишить его возможности держать шпагу и тем самым закончить поединок как можно скорее. Однако, шевалье оказался более ловким в своей защите, чем можно было предположить по его изнеженному и холёному виду. К тому же, он сам сделал несколько молниеносных выпадов, атакуя герцога, так, что тому пришлось на какое-то время сосредоточиться на обороне. И всё же преимущество было на стороне маршала. Сказывалась ли привычка ежедневно упражняться со шпагой, или же его самообладание, но он успел воспользоваться моментом, когда де Лоррен открыл себя, увлёкшись очередным атакующим манёвром. Короткий колющий удар в практически незащищённое плечо и шпага выпала из руки молодого человека... Анри тут же отступил на шаг, ожидая, поднимет ли де Лоррен шпагу. Однако, фаворит герцога Орлеанского, бледнея на глазах стоял на месте, слегка раскачиваясь. В его глазах была уже не ярость, а боль и удивление. Шомберг отбросил в сторону свою шпагу, давая понять, что не намерен продолжать бой с раненым противником, сделал шаг навтречу ему. Это было как раз во-время, чтобы успеть подхватить его и не дать опуститься на землю. На левом плече шевалье быстро расплывалось багровое пятно крови. Повинуясь военной привычке помочь раненому, маршал снял с шеи белоснежный платок и тотчас же с силой прижал его к ране бывшего противника. Чувствуя по тому, как слабели мышцы его рук, что шевалье вот-вот потеряет сознание, Шомберг помог ему сесть. - Верховая прогулка в таком состоянии не лучшая рекомендация, но вам лучше всего незамедлительно вернуться во дворец, сударь. Я готов проводить вас туда и помочь добраться до вашей личной комнаты, если вы не сочтёте это за навязчивость.

Филипп д'Арманьяк: - Благодарю... - ослабевшим голосом ответил Филипп, не задумываясь над странностью ситуации. Менее получаса назад он, словно умалишенный, обвинял Шомберга во всех смертных грехах, а сейчас эта ненависть куда-то испарилась, размылась, как мир в глазах шевалье. Было больно, очень больно - клинок маршала прошелся совсем рядом с ключицей. Лоррен даже не стал предпринимать попыток подняться самостоятельно, на это не хватило бы никаких сил. Но когда герцог д'Аллюэн попытался поставить своего противника на ноги, шевалье настолько неудачно дернул рукой, что от жгучей боли вскрикнул и тут же потерял сознание, рухнув у ног своего победителя.

Генриетта Анна: Из беседки Генриетта Анна имела прекрасную возможность видеть поединок, который бы польстил самолюбию любой придворной дамы, но в этот раз не доставлял герцогине ни грамма удовольствия. В случае проигрыша шевалье де Лоррена ее неминуемо ждали серьезные неприятности в Пале-Рояле, а в случае победы маршала проблемы бы все равно не покинули бы Генриетту. Противоречивое желание незаметно покинуть злосчастную поляну, что бы поскорее вернуться обратно во дворец и поскорее забыть о неудачном свидании находили сопротивление в душе герцогини Орлеанской в виде настойчивого желания узнать имя победителя. Терзаемая сомнениями, она даже отвернулась от речного берега и таким образом она могла лишать лишь плеск воды, шорох песка и звон шпаг, которым выпала участь решать дальнейшее положение герцогини. Но к ее удивлению все звуки в одно мгновение стихли и вокруг снова воцарилась тишина. Желая узнать что случилось ну и конечно же кто победил, Генриетта Анна почти бегом покинула беседку и ее удивленному и встревоженному взгляду открылась вполне неожиданная картина: де Шомберг как раз помогал остановить кровь из раны на плече болезненно бледного шевалье де Лоррена. - Это будет лишним, маршал,-опустившись на колени рядом с шевалье, произнесла герцогиня, взявшись за перевязку раны. – Покои шевалье находится в непосредственной близости от покоев моего мужа, который возможно еще находиться там. Вы вызовете подозрения своим неожиданным появлением в Пале-Рояле, тем более Вы плохо знаете расположение комнат да и ситуация весьма двусмысленная. Генриетта внимательно посмотрела на бледного шевалье, вздохнула и снова продолжила. -Я отвезу шевалье и проведу его в его комнаты. Во дворце еще спят, тем более слуги не осмеливаются входить на сторону герцога без особого разрешения и учитывая поздний час, когда мой муж отошел ко сну, он врядли услышит возню в коридорах. Прошу Вас, не перечьте мне,герцог,так будет лучше. Взгляд полный мягкости и разочарования объяснял все лучше слов: как бы не хотелось герцогине Орлеанской остаться с герцогом д’Аллэном наедине и продолжить начатое, она все же была не в состоянии оставить человека в беде и позволить раненому шевалье де Лоррену самостоятельно добираться до резиденции брата короля. -Помогите мне усадить его в седло, маршал.

Chantal Duvivier: Шанталь всю ночь не могла найти покоя. Вернувшись в свои апартаменты после балета, она, переодевшись, и не подумала ложиться спать. Мысли о свидании принцессы и герцога д’Аллюэна не давали ей покоя. Зная место, время и собственноручно все, организовав, герцогиня Монгредьен не могла главного - попасть на это знаменательное событие. Шанталь конечно помнила, что в тот раз, когда она случайно подслушала излияния шевалье, ей просто повезло. Заметь ее - могли бы быть неприятности, но тогда она могла списать свое неожиданное появление на беспокойство за здоровье принцессы, имевшей накануне неприятный разговор с мужем. Чем же оправдать свое присутствие сейчас Шанталь не знала. Это выводило ее из себя больше всего. Принцесса как назло здравствовала, и предлог был утерян. Так и не заснув, фрейлина ее высочества, не усидев на месте, велела служанкам подавать ее платье. Замок еще спал, поэтому появление вечно несчастной герцогини Лавальер удивило Шанталь. Интересно, что она здесь делает? - Подумала девушка. Луиза была явно чем-то озабочена, и герцогиня Монгредьен повинуясь какому то неясному порыву, подошла к девушке. - С вами все в порядке, Луиза? - Самым елейным голосом спросила Шанталь.

Луиза де Лавальер: Луиза ответила не сразу. Молодой женщине было сложно снова втянуться в блистательный и фальшивый мир придворной жизни, из которого она удалилась около месяца назад. Причина отстутствия герцогини была печальной-в середине августа 1664 года она родила мёртвого ребёнка. Де Лавальер полагала, что причиной этого события послужило её слабое здоровье, подорванное бесконечной борьбой за любовь Короля-Солнце. Во дворце ходили слухи, что причина была другая, и что тут каким-то образом замешана вечная соперница Луизы-мадам де Монтеспан. Как бы то ни было, после родов фаворитка удалилась в своё поместье, чтобы придти в себя вдали от двора. За время, проведённое вдали от Лувра, герцогиня де Лавальер немного оправилась от случившегося несчастья и полностью отвыкла от шумного общества фрейлин. Первая, кого Луиза встретила по возвращении, была Шанталь Дювивье. С ней у молодой женщины были более-менее нормальные отношения, далёкие от приятельских, но тем не менее, не враждебные. Во всяком случае, такого мнения придерживалась сама фаворитка. -Благодарю за заботу,-слегка дрогнувшим голосом ответила де Лавальер, стараясь подавить горькую улыбку,-я здорова и надеюсь в скором времени приступить к своим придворным обязанностям.

Chantal Duvivier: - Но вы выглядите такой бледной. - С хорошо наигранным сочувствием сказала Шанталь. - Все-таки вы не совсем здоровы. Вам надо заботиться о себе. При словах "заботиться о себе" в голове герцогини Монгредьен сверкнула идея. "Заботиться о себе". Ну конечно же! - Радостно подумала Шанталь. - Это то, что мне надо! Сам Господь или Дьявол послал мне эту встречу. В голове девушки уже созрел смелый план. Может быть даже слишком смелый, но кто не рискует, тот не пьет шампанского решила Шанталь. Эта маленькая фаворитка мне и поможет попасть на свидание! По крайней мере это будет отличным предлогом для появления на поляне! Забота о ближнем очень благородное дело. - Злорадно подумала мадмуазель Дювивье. - Вы пришли к принцессе? - Спросила герцогиня. - К сожалению ее сейчас нет. Так что ждать ее в этих душных покоях бессмысленно. А вам еще и вредно. Дорогая, вам надо на свежий воздух! И чем скорее тем лучше. Не слушая никаких возражений, Шанталь взяв де Лавальер под руку потащила ее во двор замка, где велела первому попавшемуся слуге запрягать карету. - Что если мы проедемся до леса, Луиза? - Вопрос Шаталь прозвучал скорее повелительно чем вопросительно. - Лесной воздух вам полезен. Буквально через минуту карета уже несла девушек на место свидания принцессы и маршала.

Луиза де Лавальер: Не имея сил противиться неугомонной Шанталь, Луиза покорно проследовала за ней до кареты и осторожно села на мягкое сиденье. Она что-то замышляет, это сразу видно. Но какая роль уготована мне в замыслах мадемуазель Дювивье? Между тем карета свернула, поехав по пути, незнакомому для фаворитки. Куда мы едем? Герцогиня наклонилась к своей спутнице, желая задать вопрос, но тут экипаж тряхнуло на одном из дорожных ухабов, и де Лавальер отлетела на противоположный конец сиденья.

Chantal Duvivier: Шанталь едва ли замечала присутствие в карете Луизы. Все ее мысли были поглощены свиданием принцессы. Интересно, успеем ли мы? Только бы не опоздать! А то пропустим самое главное. - Волновалась фрейлина Мадам. Когда карету тряхнуло, герцогиня Монгредьен наконец то вспомнила о Лавальер. - Ох, осторожнее, дорогая. - Улыбнувшись сказала Шанталь. - Держитесь. А то так недолго и из кареты вылететь. Однако не смотря на показную заботу, герцогиня не приказала кучеру ехать хотя чуть-чуть медленнее. Наконец, выглянув из окошка, Шанатль увидила, что карета приближается к лесу. - Здесь останови! - Приказала мадмуазель Дювивье кучеру и, выбравшись из кареты, опять схватила королевскую фаворитку под руку, будто та собиралась убежать. - Пройдемся немного, Луиза. - Самым добрым голосом на какой была способна проворковала Шанталь. - Смотрите сколько солнца и воздух здесь очень чистый. Пройдя совсем немного, девушки наконец услышали голоса. - Там кто-то есть. - Негромко сказала девушка. - Вот уж не ожидала увидеть кого-то в лесу в такой час. - Притворно удивилась герцогиня. Подойдя чуть поближе, оставаясь однако скрытыми деревьями и кустарником, фрейлины принцессы наконец увидели хозяев голосов. То, что увидела Шанталь превзошло ее самые смелые ожидания. Маршал не только мило беседовал с принцессой, но еще и обнял ее за талию. Невероятно! - Радостно подумала герцогиня Монгредьен. - Невероятно! - Не удержавшись прошептала она. - Вы только посмотрите, Луиза! Появление же шевалье де Лоррена стало неожиданностью для большинства участников этой сцены. Для большинства, но не для Шанталь.

Луиза де Лавальер: Луиза только вздохнула. Опять эти интриги, склоки, сплетни и прочие сомнительные радости жизни при дворе. Герцогине, чьё сердце сжималось от острой боли при мысли о том, что её счастью с королём скоро наступит конец, было практически безразлично, что маршал делает по отношению к принцессе. Только из чувства вежливости Лавальер прошептала: -Невероятно!

Chantal Duvivier: - Да, ужасно. - Так же шепотом ответила Шанталь. - Представляете, что принц скажет, если узнает об этой сцене? И не из-за жены, а из-за фаворита. - Ехидно подумала девушка. - А король? Как вы думаете, что скажет король? Говорят он тоже неравнодушен к Мадам. Только усиленно скрывает это. - Герцогиня не могла не пустить шпильку и не причинить боль Лавальер. Дальнейшее поразило герцогиню Монгредьен еще больше. Последовавшая за перепалкой дуэль и ранение шевалье просто шокировало Шанталь. Все зашло слишком далеко. - Сердито подумла она. - Я не ожидала, что все так закончится. А что если узнают, что это я ему указала место? Проклятье! Если он меня выдаст - то потом пожалеет, что не умер тут же. Мадемуазель Дювивье решила действовать. - Слушайте внимательно, Луиза. - Тихо, но твердо сказала она королевской фаворитке. - Никто не должен узнать, что мы всё видели. Понимаете о чем я? Уверена, что понимаете. Принцесса явно не обрадуется, если узнает. Даже если мы сошлемся на то, что все произошло случайно. Вы видите, месье де Лоррен нуждается в помощи! Сейчас мы чуть-чуть отойдем и пойдем чуть западнее громко разговаривая. Слышите, громко! Чтобы они нас услышали и поняли, что мы тут случайно и ничего не знаем. Только так мы можем помочь шевалье, который рискует умереть, если его водрузить на лошадь да еще и заставить ехать пару миль. Герцогиня опять бесшумно потащиала Лавальер за деревья.

Луиза де Лавальер: Слова о том, что Его Величество неравнодушен к Мадам были камнем, пущенным в сторону Луизы. Молодая женщина поняла это, и сердце сжалось в страшной тоске. И она тоже мой враг! А я надеялась, что герцогиня не имеет ко мне враждебных чувств. Украдкой смахнув слезу, фаворитка подчинилась Шанталь. -Только разговор начнёте Вы,-шепнула она,-а то я, право, не знаю, о чём можно говорить. Но мы, кажется, появились тут вовремя.

Chantal Duvivier: - Да, да. Конечно. - Поспешно согласилась Шанталь, уводя Лавальер подальше. - Постарайтесь выглядеть как можно более спокойной и естественной. Отойдя ярдов на сто пятьдесят, герцогиня как можно громче сказала: - Ах, какая прекрасная погода, дорогая Луиза. - Не так ли? Для вашего слабого здоровья, такие прогулки весьма и весьма полезны. Уверена, что если вы будете выезжать чаще, то скоро к нашей радости будете совсем здоровы. Дышите поглубже, дорогая. Чувствуете какая свежесть? Такая бывает только ранней осенью. Конечно, зимой тоже, что может быть лучше морозной свежести? Но у зимы есть один большой минус - очень холодно. Поэтому надо наслаждаться сейчас. Ведь не успеем оглянуться как уже наступят холода. Девушки медленно приближались к месту разыгравшейся драмы.

Луиза де Лавальер: Фраза про слабое здоровье показалась Луизе несколько бестактной, но в силу особенностей своего характера герцогиня предпочла промолчать. Шанталь, полная сил и неиссякаемой энергии, шла быстро, Лавальер едва удавалось сохранять примерно такую же скорость. Вдобавок приходилось вести милую беседу ни о чём, что тоже требовало усилий. -Сударыня,-взмолилась женщина, когда до конца пути осталось совсем немного,-умоляю Вас, давайте пойдём помедленее.

Анри де Шомберг: Взволнованный и немного властный тон Генриетты заставил Шомберга подчиниться. Однако, здравый смысл подсказывал ему, что доверить хрупкой женщине заботу о раненном мужчине, который к тому же не смог бы самостроятельно удержаться в седле, было абсурдным. Маршал поднялся с колен и встал перед Её Высочеством. Глядя в её глаза со смешанным чувством нежности и строгости, он взял её прекрасную руку и слегка сжал её: - Ваше Высочество, сударыня, я ни в коем случае не думаю о шевалье, как о своём противнике в эту минуту, но я не могу позволить Вам позаботиться о нём лично. Это невозможно. Чтобы придать веса своим словам, герцог не нашёл лучшего способа, как привлечь свою собеседницу к себе и сжав одной рукой её талию, другой он слегка прикрыл её губы: - Генриетта, умоляю Вас, позвольте мне позаботиться обо всём, - тихо проговорил Анри, глядя полными мольбы глазами в глаза принцессы. Голоса двух дам, приближавшихся к месту происшествия со стороны дороги, были как гром среди ясного неба. Однако, Шомберг тут же осознал спасение в том, что в другой ситуации вызвало бы его негодование. Кто бы то ни были, но дамы не могли добраться до этого забытого богом места пешком, значит, они приехали верхом, или, что более вероятно, в карете.

Генриетта Анна: Герцогиня попыталась было возразить де Шомбергу,но его нежный взгляд и мягкое объятие развеяли браваду женщины. Он был прав: ей одной не под силу довезти тяжело раненного шевалье до Пале-Рояля при этом не дав ему умереть где-нибудь по дороге, так что уж лучше эту миссию на себя возьмет мужчина. -Вы правы, маршал, простите. Я подумала не о том, - тяжело вздохнув произнесла Генриетта. – Мы действительно должны позаботиться о шевалье, а не думать о .. Неожиданно из-за лесной чащи послышались отчетливые звуки человеческих голосов и оправдания герцогини оборвались на полуслове и герцогиня Орлеанская моментально отстранилась от де Шомберга,взволновано вглядываясь в ту сторону, откуда с минуты на минуту должны были появиться незваные любители утренних прогулок. -Бог мой, кто на этот раз, - только и смогла произнести герцогиня.

Chantal Duvivier: - Хорошо, хорошо. Вы правы. - Шепнула Шанталь, сбавляя шаг. - Нам действительно надо идти медленнее. Помните, что вы должны выглядеть как можно естественнее. Луиза плохо могла скрывать свои чувства и эмоции, поэтому в этом плене была не самым надежным партнером, но выбирать не приходилось. Тропинка, наконец, показалась в поле зрения. - Не забывайте, что я вам сказала. - Еще раз шепнула герцогиня Монгредьен. Девушки вышли из-за поворота и увидели всю живописную группу. Что за комедия! Какая любовь! - Ехидно подумала герцогиня, однако не позволила эмоциям отразиться на лице. - Ваше высочество, месье маршал! - Воскликнула Шанталь, склонившись в реверансе. - Прошу прощения за вторжение, мы с мадмуазель Лавальер решили прогуляться и никоим образом не желали помешать вам своим присутствием. Взгляд девушки переместился на шевалье. А он, кажется, ранен серьезнее, чем я думала. - Мрачно заметила про себя Шанталь. - О, Бог мой! - Сказала она, всплеснув руками. - Шевалье!

Генриетта Анна: В первой даме Генриетта к своему неудовольствию узнала герцогиню Монгредьен, которая вместо того что бы следить за обстановкой во дворце герцогов неожиданно решила прогуляться, но вот мадам де Лавальер в роли ее компаньонки в этом утреннем променаде просто изумила ее. Первая королевская фаворитка никогда не слыла любительницей светских выездов и тем более не была ранее заподозрена в интересе к амурным делам членов королевской фамилии, так что выяснять степень ее участия в этой явно неслучайной прогулке герцогине Орлеанской еще предстояло. Но сейчас важнее всего было здоровье шевалье де Лоррена, героически терпевшего боль от раны, и которого так кстати заметила мадмуазель Дювивье. Генриетта Анна сделала решительный шаг вперед и не дожидаясь дальнейших расспросов любопытствующей фрейлины и подозрительно полюбившей ранние прогулки Луизы де Лавальер, обратилась к дамам. - Шевалье де Лоррен был ранен в поединке, мадмуазель, и теперь нуждается в срочном лечении. Надеюсь, Вы понимаете всю серьезность положения и поможете перенеси его в Ваш экипаж. Ведь Вы приехали именно в нем? Сильные мужские руки маршала де Шомберга, конечно же, были надежней холеных ручек герцогини в деле доставки раненого в Пале Рояль, но пара хороших лошадей, которых мадмуазель явно позаимствовала из герцогской конюшни ради удовлетворения своего любопытства, справились бы с этим весьма важным заданием куда лучше. Тем более что промедление было весьма опасным.

Анри де Шомберг: Не дожидаясь утвердительного ответа дам, Шомберг снова наклонился над де Лоррэном. Тот лежал не двигаясь. Хриплое частое дыхание прерывалось лёгким едва слышным стоном. Уже по тому, как вёл себя шевалье с момента их встречи этим утром, герцог мог безошибочно судить, что тот скорее умрёт от потери крови, нежели позволит себе привлечь чьё-либо внимание. - Шевалье, мне нужно будет поднять вас. Ради бога, не спротивляйтесь, - д'Аллюэн осторожно поднял молодого человека на руках. К счастью, де Лоррэн был близок к обмороку и, видимо, поэтому не почувствовал боль в плече из-за подъёма. Повернувшись к дамам Шомберг вопросительно посмотрел на Её Высочество. Её прекрасные синие глаза заставляли его смягчить взор. Но медлить было нельзя.

Луиза де Лавальер: Луиза, молча стоявшая и смотревшая на всё происходившее, вдруг встрепенулась. Шомберг с де Лорреном на руках стоял недалеко от неё и Шанталь, и фаворитке было видно, в каком состоянии находился раненый. Жалость, основанная на христианском милосердии, была присуща Лавальер, поэтому она, обратившись к Генриетте-Анне, сказала: -Ваше Высочество, простите мне мою дерзость, но я прошу Вас разрешить нам с Шанталь отвезти месье де Лоррена во дворец. Он нуждается в помощи и заботливом уходе.

Chantal Duvivier: Судя по тому как нахмурились брови принцессы, Шанталь поняла, что та весьма раздосадована ее появлением. Ладно. Пусть злится, если хочет. - Подумала она без тени страха. Но то, как ее высочество посмотрела на спутницу герцогини едва не заставило Шанталь рассмеяться, несмотря на всю трагичность ситуации. Бедная Луиза, ей потом тоже явно достанется на орехи. Наверное, это ее судьба - быть пешкой в чужих руках. И для этого надо родиться? - В поединке? Какой ужас! - Воскликнула герцогиня Монгредьен. - Конечно, конечно, ваше высочество. Мы сейчас же поможем перенести шевалье в карету. Шанталь взяла другую руку шевалье, смотря однако, чтобы не запачкать кровью свое шелковое розовое платье. Слова мадемуазель де Лавальер заставили Шанталь незаметно закатить глаза. Господи, какая добродетель. Я сейчас расплачусь.

Генриетта Анна: Разрешение мадмуазель Дювивье было лишь формальным: врядли бы при ее негативном ответе герцогиня Орлеанская сочла бы нужным прислушиваться к нему в данной ситуации. В конце концов, экипаж и лошади принадлежали герцогам Орлеанским. Маршал де Шомберг кратко кивнул и направился вслед за засуетившейся Луизой де Лавальер, которая то ли от смущения, то ли от искреннего желания помочь страждущему не подняла на Генриетту глаз.. Пропустив маршала и Луизу вперед, Генриетта Анна направилась было за ними, но, поравнявшись с фрейлиной, крепко сжала ее запястье и, приблизив к себе шепотом процедила: - Дорогая Шанталь, мне безумно интересно узнать каким образом Вы, да еще и в компании Луизы, оказались на этой поляне и почему вообще разгуливаете в этот час по угодьям моего мужа, но видит Бог сейчас есть вещи поважнее этого. А потому кратко и четко отвечайте где сейчас мой муж и не ждут ли меня другие сюрпризы в Пале Рояле.

Chantal Duvivier: Когда рука принцессы с неожиданной силой вцепилась в ее запястье, Шанталь вздрогнула и от неожиданности выпустила руку шевалье. - Ваш муж, Мадам? - С неподдельным изумлением переспросила герцогиня Монгредьен. - Насколько я знаю, принц изволил крепко спать сном праведника, когда мы с Луизой направились сюда. Что вы, что вы, Ваше высочество. - Поспешила заверить принцессу Шанталь. - Никаких сюрпризов. Клянусь вам, что никто ничего не знает. Не извольте беспокоиться. А с Луизой мы здесь оказались абсолютно случайно, поверьте мне. Я как раз шла по коридору, когда увидела бедняжку, она была так бледна и плоха, что мое сердце преисполнилось жалостью к этому несчастному созданию, Мадам. И я предложила ей подышать свежим воздухом. Вот и все. Право же, мы не имели в виду ничего дурного. Можете спросить все у герцогини, она подтвердит. Отговорка была не ахти какая, но тот факт, что она вообще была не мог не радовать Шанталь.

Анри де Шомберг: Карета хоть и была довольно просторной, но всё же вовсе не приспособлена для перевозки раненного. Шомберг устроил де Лоррена на скамье. При этом он несколько раз невольно задевал плечо шевалье, вызывая тем самым неимаверные мучения. Маршал прекрасно понимал, что как мужчина и как дворянин, шевалье не позволит выдать свои страдания ни единым звуком, и тем более не сознается в своих неудобствах. Поэтому он ограничился извиняющимся взглядом и оставил шевалье в покое. - Ваше Высочество, - неуверенно произнёс маршал, обращаясь к принцессе, - Думаю, что мне придётся сопровождать карету до Пале-Рояля, чтобы... х-м... помочь шевалье добраться до его спальни. Вы не находите? Он взглянул в синие глаза Генриетты. Более всего он хотел услать дам вместе с де Лорреном и остаться на едине с принцессой.

Генриетта Анна: Герцогиня в нерешительности переводила взгляд с кареты, куда маршал уложил раненого, на самого де Шомберга. В сердце женщины сейчас шла ожесточенная борьба: с одной стороны она считала своим долгом лично сопроводить де Лоррена во дворец и проследить за его размещением, но с другой стороны появление раненого любимчика ее мужа в сопровождении своего злейшего придворного врага наведет на размышления не только прислугу, но и самого герцога Орлеанского, который непременно закатит скандал по этому поводу. Но мимолетный взгляд, скользнувший по лицу доблестного маршала, который не намерен был покидать герцогиню в этот трудный момент, окончательно убедил Генриетту в том, что ей следует остаться, по крайней мере, в дали от Пале Рояля на ближайшие пару часов. Затянутая в перчатку ладонь скользнула по груди мужчины, но сама Генриетта глаз на маршала не поднимала. - Это, конечно, было бы разумно, дорогой маршал, но просто имейте в виду, что я не поеду в Пале Рояль вместе со всеми. Мне нужно немного перевести дух и мне бы не хотелось провоцировать своего супруга на многочисленные вопросы. Так что еще пару часов я буду кататься верхом. Решайте сами, стоит ли Вам ехать. Эти слова был произнесены почти шепотом и предназначались исключительно для герцога, и закончив герцогиня направилась к своей фрейлине, да бы дать возможность маршалу подумать, а самой отдать распоряжение мадмуазель Дювивье. - Мадам, надеюсь, Вы сопроводите шевалье до дворца и проследите за надлежащим уходом для него. Я буду позднее, - кратко произнесла она, решив не вдаваться в подробности принятия этого решения. Подозрительное поведение фрейлин не давало покоя Генриетте, но в силу обстоятельств она решила разобраться со всем уже вечером, приведя в порядок свои нервы.

Анри де Шомберг: Здравый смысл подсказывал герцогу, что его порыв помочь раненому и проследить лично за его доставкой во дворец мог оказаться чреватым домыслами и сплетнями. Кроме того, хотя время и было ранним по придворным понятиям, герцог Орлеанский мог подняться раньше и оказаться свидетелем весма странной компании своего фаворита и маршала. Гордость и понятия чести твердили о необходимости ехать с шевалье... но сердце... Д'Аллюэн смотрел в опущенные вниз глаза принцессы, стараясь увидеть ответ в них. Распоряжение, отданное мадемуазель Дювивье, подсказало выход из ситуации для маршала. Ради избежания скандала во дворце ему и правда не следовало появляться там вместе с шевалье. Это было бы прямым намеком на причину ранения. Вместо этого... - Мадемуазель, прошу вас, умолчите о случившемся... Вы могли ничего не увидеть и не знать о произошедшем. Скажите, что нашли шевалье здесь одного... И тотчас же пошлите за моим личным врачом, мэтром Паэ. Он военный врач, и сможет помочь вылечить рану шевалье быстрее придворных лекарей, знающих толк в зельях, но не в клинках. Передайте ему вот эту печатку и велите следовать к шевалье немедленно. Объясните его приход тем, что мы знакомы с вами... ведь это так, на самом деле. И ради Бога... пришлите ко мне в особняк гонца с новостями о состоянии шевалье. Маршал обернулся к принцессе и мягко взял ее за руку. Поднеся ее к губам, он заглянул в ее лицо, стараясь разглядеть синие глаза под тенью густых темно-каштановых ресниц. - Мадам, свежий воздух и прогулка сейчас как нельзя кстати. Позвольте мне остаться с Вашим Высочеством.

Генриетта Анна: - Если это не доставит Вам больших неудобств, маршал, - с тенью грусти ответила герцогиня и она еще раз взглянула в сторону злополучной кареты с ее пассажирами. Было ли совпадением появление здесь Шанталь и Луизы, каким образом шевалье узнал о дуэли действительно ли фрейлина герцогини Орлеанской оказалась такой дурой, что продала секрет госпожи за драгоценность или сплетню – все эти вопросы жестоко мучали Генриетту Анну, для которой сегодняшняя конная прогулка превратилась в экзамен по выездке. Но она решила гнать эти мысли подальше, что бы окончательно не сорваться в рыдания или того хуже, истерику, а значит нужно было отвлечься на что-то другое. Высвободив свою ладонь из ладони герцога, герцогиня Орлеанская не стала дождаться его помощи и самостоятельно запрыгнула в седло. -Я готова, мсье. Угодно ли Вам сопровождать меня?

Chantal Duvivier: То, что принцесса не поедет с ними в Пале-Рояль было очевидным. Шанталь лишь украдкой усмехнулась, увидев как герцогиня стала перешептываться с маршалом. Ха, ха! - Подумала она. - Интересно кого это вы пытаетесь обмануть, ваше высочество? Понятное дело, спасаете вашу репутацию. Только стоит ли она таких усилий? Рано или поздно принц все равно узнает из-за чего случился конфликт. Герцогиня Монгредьен вполне допускала, что узнает он не без ее помощи. Мадам наконец соблаговолила отвлечься от разговора с маршалом и обратилась к своей фрейлине. - Да, да, ваше высочество. Не извольте беспокоится. - Заверила ее Шанталь. А вот слова Д’Аллюэна заставили мадемуазель Дювивье приподнять в удивлении брови. Ах даже так. Какие мы предусмотрительные. - Что ж, хорошо, месье маршал. Я так и сделаю. - С легким ехидством в голосе ответила Шанталь. Кажется он хочет остаться с ней. - Подумала девушка. - Вот безумцы! Ах как жаль, что де Лоррен оказался слишком горяч! Из-за него я не могу дослушать разговор этих двоих! Ругая про себя шевалье последними словами, герцогиня Монгредьен залезла в карету следом за Лавальер.

Анри де Шомберг: Карета уехала. Шомберг поспешил привести себя в порядок и отвязал своего жеребца. Конная прогулка уже не представлялась ему развлечением. Слова и поступки де Лоррена показывали его искренность и истинное отношение к принцессе. Этот молодой человек был ослеплен ревностью. Он любил. Анри не в первый раз решал спор при помощи шпаги, но сейчас чувствовал себя неправым. Прошло около полу-часа как они мчали своих лошадей в галлопе, сохраняя при этом молчание. Шомберг не желал прерывать мысли принцессы.

Генриетта Анна: Они молчали и порой Генриетте начинало казаться, что рядом с ней никого нет, а стук копыт рядом это всего лишь эхо в оглушительно тихом лесу. Но вырывающаяся вперед лошадь герцога невольно напоминала ей, что рядом с ней есть живая душа и с ее обладателем следует поговорить, попытаться объясниться или хотя бы создать видимость непринужденности. Увы, герцогиня решительно не знала как начать этот разговор: поведение шевалье де Лоррена, совсем недавно приведшее ее в неописуемую ярость теперь казалось ей не глупой выходкой или бравадой, а следствием некого более сильного чувства, чем просто зависть и ли желание насолить в угоду своему покровителю и решительно спутали все мысли принцессы. Робкие предположения о том, что недавнее объяснение в парке не было спектаклем, все громче и громче заявляли о себе и решительно одолевала все остальные предположение относительно причин дуэли. Но Генриетта решительно гнала их от себя, напоминая себе обо всем том, что совершил шевалье де Лоррен до своего неожиданного преображения в пылкого возлюбленного: злые шутки, язвительные взгляды, подтрунивания и острые шпильки, а особенно их колоссальное количество старательно сводили на нет все хорошее для Генриетты в этом человеке. Но в то же время.. Господи, в тоже время рядом ней был умный, молодой, красивые и очарованный ею мужчина, а она все еще пыталась решить практически нерешаемую задачу! Нет, она обязательно поговорит с шевалье, выяснит все даже ценой его жизни и ее репутации, но герцогиня, наконец, разберется с чувствами этого несносного молодого человека. А сейчас ей следовало уделить внимание мсье де Шомбергу, который все же отважился составить ей компанию после такой двусмысленной ситуации, в которую его невольно втянула герцогиня. Выехав на опушку леса, откуда открывался чарующий вид на угодья герцогов Орлеанских, Генриетта Анна остановила свою лошадь и, немного помедлив, все же обернулась к маршалу. -Простите меня, дорогой герцог, за этот странный случай. Я решительно не понимаю, как там оказался шевалье и какие цели он преследовал. Я еще раз прошу прощения за то, что испортила Вам утро.

Анри де Шомберг: - Мадам, это я должен просить Вашей милости, - Шомберг с сдерживал порывы своего раздосадованного неожиданной остановкой жеребца и одновременно пытался не сводить глаз с лица Её Высочества, - Мне не следовало допускать ссору с шевалье. Этот инциндент может оставить не только шрам на его плече, но и неприятный след в Вашей памяти. Маршал промолчал, обдумывая свои слова. Было очевидным, что де Лоррен появился этим утром не случайно и был настроен на конфликт. Но как он догадался о намерениях принцессы? - Шевалье появился далеко не случайно, но что-то подсказывает мне, что можно полагаться на его молчание. Он искал ссоры лишь со мной. Странное чувство, хотелось быть безгранично заботливым и нежным с принцессой, которая из-за своего положения и несчастливого брака была совершенно одинока при шумном и суетном дворе короля Людовика. И в тоже время, утренняя дуэль и ранение человека, едва не приведшее к его смерти заставили Анри серьезнее взглянуть на вещи. Вызывающее поведение и откровенное ухаживание за герцогиней Орлеанской не могло не остаться незамеченным. Кто знает, был ли де Лоррен единственным, кто заметил их разговор вчера. Почему эти две дамы оказались в столь ранний час в парке? Как воспринимала его слова и поведение принцесса? И был ли он на самом деле серьезен в своих намерениях? Не самое подходящее время для философского взгляда на собственную персону. Но Шомберг осознавал, что не мог вовлекать Её Высочество в больший риск, не отдав ей свою верность и преданность. - Я Ваш преданный слуга, Ваше Высочество, - добавил он, склоняясь в поклоне к луке седла.

Генриетта Анна: Герцогиня не сдержала тяжелого вздоха. -Даже если бы Вы рассыпались перед ним в комплиментах на трех языках, он бы вызвал Вас на дуэль даже за это дорогой герцог. Но повод далеко не Вы, а как мне кажется, а именно я. Генриетта помрачнела, не зная стоит ли делиться с собеседником деталями своего приватного разговора с де Лорреном и посвящать его в такие подробности этого дела, но, в конце концов, рассудила, что поединок - дело щекотливое и явно не особо приятное для маршала, хотя он и защищал честь дамы. Следовательно, он должен был хотя бы иметь представление, почему его соперником стал именно фаворит герцога Орлеанского. -Я прошу Вас сохранить в тайне то, что я Вам сейчас скажу, мой друг. Если эта информация попадет не в те руки, то мое положение если не пошатнется, то очень сильно ударит по моим отношениям с супругом, а в свете нынешних событий это будет весьма нежелательно, - женщина внимательно посмотрела на герцога, но в ее глазах он мог без труда прочитать волнение и смятение. -Могу я рассчитывать на Ваше молчание, мсье де Шомберг?

Анри де Шомберг: Шомберг был взволнован не меньше своей собеседницы. За время, которое он провел при дворе во Франции, в Риме, в Венеции, он научился угадывать опастность за казалось бы никчемными сплетнями и перессудами. Он понимал, куда могли привести нескромные взгляды своих же слуг, не говоря о придворных. Прекрасно знал цену дружбе, являвшейся разменной монетой во всех государствах. - Мадам, я буду откровенен с Вами. Вы почтили меня Вашим доверием, даже не зная моей репутации. Позволили мне видеть Вас и быть рядом с Вами, даже не спросив залога моей преданности Вам. Вы вправе указать мне на выезд из парка и потребовать от меня больше не появляться на Ваших глазах, - Анри все это время в упор смотрел в глаза принцессы, - Если Вы дарите мне Ваше расположение и доверие, я лишь хочу напомнить Вам, что многим особам столь смелый шаг стоил положения и их счастья. Не по моей вине, нет... но ведь Вы так мало знаете меня, - маршал протянул руку к герцогине и мягко взял ее за пальцы, - Мадам, я отдам свою жизнь прежде, чем позволю кому-либо узнать о том, что Вы решаетесь поведать мне. Какое-то время он молча смотрел в глаза принцессы, словно давая ей время обдумать то, что она собиралась доверить ему. Потом он перегнулся через седло и наклонился к ее руке для поцелуя. Его глаза блестели. Поцелуй был горячим и обжигающим даже не смотря на то, что рука принцессы была затянута в перчатку. - Ваше Высочество, я стал Вашим преданным слугой с того момента, как мы увидели друг друга. Вы можете расчитывать на мое молчание, когда Вам это нужно, на мое слово, когда Вам это необходимо, и на мою шпагу всегда.

Генриетта Анна: Маршал без сомнения был прав: герцогиня практически ничего о нем не знала, но уже торопилась доверить ему свои секреты, даже не зная, продаст ли он их ее врагам или же сдержит слово. При французком дворе такое легкомыслие могло дорого стоить даже кузине и невестке самого короля. Но сейчас ей так хотелось знать, что хоть кому-то Генриетта могла безоговорочно доверять! Нежный жест герцога тронул ее сердце и Генриетта как-то вымученно улыбнулась. Какое же трудное утро ей выпало! -В таком случае я смею доверять Вам, герцог. Немного помедлив, что бы собраться с силами, Генриетта наконец начала свой странный рассказ. -Причиной этой дуэли вероятней всего стали чувства шевалье ко мне. Не удивляйтесь, прошу Вас, я и сама была в смятении когда он мне признался в них несколько дней назад. Мы случайно встретились в дворцовом парке и шевалье де Лоррен открылся мне. По началу я приняла это за жестокую шутку в духе герцогских развлечений, но на вчерашнем представлении за кулисами он весьма правдоподобно приревновал меня. Я не придала его чувствам значения, но видимо шевалье что-то заподозрил, а потому и проследил за мной, когда я отправилась на конную прогулку в столь ранний час. Генриетта умолкла, давая возможность де Шомбергу и самой себе переварить все сказанное. Учитывая отношения любимца герцога Орлеанского и герцогини, слова Генриетты могли показаться шуткой, но врядли маршал станет смеяться, только что приняв участие в дуэли с «шутником» шевалье. -Я до сих пор не знаю сопровождал ли меня шевалье по наущению моего мужа или же он действительно влюбился в меня, хотя это и кажется мне смешным, но как видите быть рядом со мной в последние время стало не безопасно. Я постараюсь загладить этот инцидент по мере моих скромных сил и влияния, так как ревность герцога ко мне намного больше любви, а следовательно он может начать строить козни против Вас, друг мой, если шевалье проронит хоть слово о Вашем участии. А потому я прошу Вас быть очень осторожным. Слухи об этой дуэли не принесут нам ничего хорошего. Генриетта не решилась говорить о возможном участии в событиях своей самой приближенной фрейлины, желая до конца разобраться в ее роли в утренних событиях. - Как видите, при нашем блистательном дворе тоже кипят нешуточные страсти, - с легки оттенком грусти добавила принцесса.

Анри де Шомберг: Взгляд маршала слегка потемнел. Он прекрасно мог видеть, что шевалье был движим порывом чувств, а не страстью к шуткам. Собственное положение мало беспокоило герцога - это была не первая его дуэль, и, увы, не последняя... если тот гасконский дворянин принял его вызов... - Не беспокойтесь за меня, Ваше Высочество. Моя репутация дуэлянта вполне оправдает сегодняшнюю ссору, если о ней станет известно. Уверен, что сам шевалье не станет говорить об этом. Я попросил мадемуазель Дювивье пригласить моего врача, потому что полностью доверяю ему и знаю, что он сумеет не только вылечить рану, но и умело скрыть ее. Он внимательно посмотрел в глаза принцессы и добавил: - Генриетта, положитесь на меня.

Генриетта Анна: В любой другой ситуации фамильярный тон герцога вызвал бы негодование Генриетты Анны, но сейчас она была не в том настроении, что бы требовать соблюдения церемониала. - Спасибо.. Анри - едва слышно добавила она, но тут же смутилась от собственной бестактности и отвела взгляд. Ее охватило неожиданное смятение: то ли нервное напряжение сказывалось, то ли этот мужчина удивительным образом сумел настолько колдовать кокетливую герцогиню Орлеанскую, но от одного взгляда де Шомберга у нее начинало бешено биться сердце, а щеки заливал нежный румянец. «Совсем, как девчонка!»

Анри де Шомберг: "Мы сами создаем вокруг себя ненужные барьеры, стены. А иной раз бросаемся в омут головокружительных отношений, даже не задумываясь..." - герцог был мало склонен к философии, но утренний эпизод и сама природа, раскрывшаяся перед ними, настраивали его на раздумья. Улучив момент, когда Её Высочество отвела свой взгляд, герцог нагнулся в седле и дотянулся до земли с ловкостью акробата. Он сорвал крохотный цветок, росший в траве. Ярко-синие лепестки отливали бархатом, на зеленых лепестках еще оставались бусинки утренней росы. - Генриетта, я не позволю никому омрачить Ваши прекрасные глаза. Обычно свободный в обхождении и речах с дамами, маршал чувствовал себя иначе. Он не хотел завоевывать благосклонность принцессы, не хотел очаровывать ее. Просто хотел быть искренним и открытым. Он протянул ей цветок, но не отдал его, а сжал ее ладонь в своих руках. Смотрел по-очередно то на лепестки цветка, то в ее глаза. Прекрасные лучистые глаза. - Вы стали принцессой моего сердца, Генриетта.

Генриетта Анна: Герцогиня еще больше смутилась от слов маршала, но все же решилась взять ситуацию в свои руки: еще немного и этот безхитросный разговор мог бы совершенно вскружить Генриетте голову и стать причиной необдуманных поступков. Ореол рыцарства вокруг храброго маршала пьянил и очаровывал искушенную женщину, но все же ей не следовало терять голову, отдаваясь на волю чувств и желаний. - Я не забуду этого, мой друг, обещаю. Но прошу Вас, не торопите события. Она высвободила свою ладонь из ладони маршала и поднеся цветок ближе к лицу нежно улыбнулась : простой полевой цветок приятно удивил ее искушенное сердце, давно уставшее от широких жестов и роскошных подарков. Это еще больше выделяло герцога из толпы ее почитателей и возможно совсем скоро.. Ее алые губы тронула лукавая улыбка и хрупкий подарок был с аккуратность спрятан на груди герцогини. - Думаю, нет лучше места для подарка от моего храброго рыцаря? – поинтересовалась Генриетта Анна, прекрасно понимая, что де Шомберг врядли возразит ей.

Анри де Шомберг: - Вы не могли бы наградить меня больше, Ваше Васочество, - Анри почувствовал, как загорелись его щеки и улыбнулся собственному смущению. Принцесса все больше очаровывала его. Он оглянулся вокруг, стараясь запомнить все, что окружало их в эти минуты. Высокое синее небо, огромные кучевые облака, стремительно несшиеся к горизонту, лучи солнца пробивавшиеся сквозь толщи этих облаков... Холмы, поросшие изумрудно-зеленой травой, темно-синяя лента реки, золотисто-коричневые стволы сосен... Они были одни, открыты и искренни друг перед другом. Простые слова доверия и дружбы были дороже самых откровенных и горячих признаний. - Каждая минута рядом с Вами дороже десятка лет моей жизни, Ваше Высочество. Однако... я должен думать не о своем счастье видеть Вас, а о Вашем благе. Я думаю, что Вам лучше вернуться во дворец.

Генриетта Анна: При словах герцога Генриетту охватило чувство нежной грусти: вот и еще одному чудесному мгновению пришел конец, а она даже толком не смогла прочувствовать его волшебную атмосферу. К сожалению, вне этих прекрасных угодий существовал мир реальный и жестокий с его правилами, которым все обязаны были подчиняться и этот мир не позволял забыться ни на минуту. - Вы правы, друг мой, нас с Вами действительно ждут вне этого рая. И чувствую, что меня ждут особенно сильно, - согласилась Генриетта Анна, пожимая плечами. Приезд раненого шевалье явно поднял на уши весь Пале-Рояль и отсутствие герцогини если не заметили сразу, то уж точно хватились чуть поже. А значит ей следовало возвращаться, что бы не вызвать подозрений. - Как жаль, что все так обернулось, хотя, - герцогиня запнулась на мгновение и подняла глаза на де Шомберга. Этот взгляд был полон нежности и признательности. -Хотя, я в некотором смысле благодарна шевалье де Лоррену за эти минуты здесь, с Вами.

Анри де Шомберг: Она сказала именно то, что Анри тщетно пытался уложить в слова все то время, пока они были вдвоем. Да... пусть это было несколько минут, пол-часа... но за это время маршал увидел свет и самого себя совершенно иным образом. - Я благодарен Вам, Ваше Высочество, - Шомберг позволил себе взять принцессу за руку и посмотрел в ее глаза. Неприкрытое любование цветом лучистых глаз Её Высочества и нежность сквозили в его взгляде. Странный трепет, который он не испытывал никогда до сих пор, и упрямое нежелание следовать общепринятым правилам. - Вы подарили мне лучшие минуты, Генриетта... Простите меня. При следующей нашей встрече, Вы будете принцессой Орлеанской, кузиной Его Величества, а я буду маршалом Франции, Вашим верным слугой... я остаюсь Вашим рыцарем, если Вам угодно будет видеть меня снова подле себя. Если нет... то я увезу Ваш образ в своем сердце прочь из этих мест... Нет, это не Вы прогоните меня, но я сам не смогу найти себе покоя, не видя Вас, - его глаза блестели, а рука, сжимавшая затянутые в перчатку пальцы Её Высочества слегка дрожала, - Простите мне мою дерзость...

Генриетта Анна: -Не смейте даже думать об отъезде, Анри, даже не смейте! – порывисто ответила Генриетта, сама не ожидая от себя такого всплеска чувств. Но эти слова были сказаны, а пальцы герцогини сжали ладонь маршала так, как буд-то он намеревался покинуть ее навсегда именно сейчас. - Вы привнесли в мою жизнь нечто такое, что я пока не могу объяснить словами, но это чувство дало мне возможность вновь почувствовать, что я не только герцогиня Орлеанская и кузина короля. Вы напомнили нечто очень важное, о чем я успела забыть за эти годы. А потому не смейте терзать мое сердце такими жестокими словами, не смейте даже говорить об этом. Скажи ей кто-нибуть пару дней назад, что она будет подобным образом объясняться с малознакомым ей дворянином на лесной опушке ранним утром, то Генриетта Анна от души посмеялась бы над этими словами. Но сейчас шутка обернулась удивительными минутами нежность и страха потерять нечто большее, чем просто мужское поклонение ее красоте и статусу. Для того, что бы разобраться в происходящем ей понадобиться время и присутствие герцога рядом с ней и с ее стороны будет непростительной ошибкой позволить маршалу покинуть ее.

Анри де Шомберг: - Я не смел просить Вас... и все же сделал это, - волнение и легкость - два противоположных ощущения владели Анри. Слова, чувства... как много всего переполняло сейчас сердце. Сила, с которой Её Высочество ответила ему, ее ответное пожатие были неожиданны и сводили его с ума. Уже второй раз он задавался вопросом, почему он не мог просто увлечь ее за собой, похитить ее у суетного, высокомерного и лживого света... Он слышал в ее словах, то, что так надеялся услышать вчера и так боялся сейчас. Боялся... Потому, что это не было игрой. Не было просто приключением. Она не была для него просто принцессой, как не была и просто женщиной... одной из тех, чьи сердца он привык волновать и завоевывать. - Генриетта, Вы назвали меня другом, я это именно то, что я прежде всего хочу отдать Вам - свою верность и надежность... Я навсегда остаюсь Вашим, - последние слова сорвались сами собой, когда Анри склонился к руке Её Высочества для поцелуя.

Генриетта Анна: Смешанные чувства охватили сердце герцогини Орлеанской при этих словах : с одной стороны она хоть сейчас готова была бросить все и забыться в объятиях этого мужчины, но с другой стороны было бы так неразумно обещать все и сразу при первом же свидании. -И я признательна Вам за это, - несмотря на перчатку, плотно облегавшую ручку герцогини, она отчетливо почувствовала с какой страстью и нежностью маршал целовал ее. От этого ощущения у Генриетты чуть закружилась голова, но она сумела взять себя в руки и здравый смысл наконец одержал верх над любовной эйфорией. Несмотря на то, что герцогине не хотелось прерывать это прекрасное мгновение, маршал несомненно был прав и их моли давно хватиться. Особенно герцогиню Орлеанскую: врядли приезд раненого любовника ее мужа остался незамеченным для прислуги, которая немедленно доложила об инциденте окружению Филиппа и ему самому. Так что, несмотря на ранний час Пале-Рояль должен был сейчас шуметь как пчелиный улей. И рано или поздно герцог поинтересуется где его жена.. -Думаю, нам действительно пора, друг мой. Вы были правы, нас возможно уже ищут и ждут. Не стоит давать лишних поводов для обсуждения, - наконец произнесла Генриетта далеко не самую приятную для нее фразу.

Анри де Шомберг: - Да, Ваше Высочество, - маршал отпустил руку принцессы и натянул поводья, - Я не должен злоупотреблять Вашей благосклонностью ко мне. Если Вы позволите, я буду прогуливаться здесь каждое утро... - Шомберг с надеждой посмотрел в глаза герцогини Орлеанской, - Я люблю свежий воздух... а Ваш парк так великолепен, Генриетта... Не смея больше настаивать, Анри выпрямился в седле и приготовился дать шпоры своему рысаку. Волнение и нежность, сквозившие в его взгляде, сменились решительным и суровым выражением на лице.

Генриетта Анна: - Что ж, на правах хозяйки этих владений я буду всегда рада видеть Вас здесь, друг мой, - Генриетта Анна удовлетворено улыбнулась: ее поклонник был человеком не только страстным, но и здравомыслящим, что очень понравилось герцогине. Натянув поводья своей лошади, она с лукавой улыбкой неожиданно предложила маршалу весьма оригинальный способ расстаться этим утром. -Что ж, раз Вам так нравится мои угодья, то не желаете ли сопроводить меня до его границ? – и Генриетта пришпорила свою лошадь, предлагая маршалу догнать ее.

Анри де Шомберг: Маршал с улыбкой посмотрел на быстро удалявшуюся от него герцогиню. Вызов! Это нравилось ему больше всего. Помедлив несколько секунд, чтобы полюбоваться видом прекраную всадницу, он пришеорил своего вороного и погнал его вслед за ней. Ощещение быстрой скачки, соревнования и свободы... все это перекрыло неприятные впечатления, оставшиеся после дуэли с де Лорреном. Принцесса была искуссной наездницей, что делало импровизированную погоню еще интереснее. У самой заставы города герцогу наконец удалось перехватить лидерство и он на пол-корпуса обогнал принцессу. Направив своего рысака наперез ее великолепному испанскому жеребцу, он заставил его остановиться и схватил его поводья. Все это произошло мгновенно. В пылу погони герцог увлекся, опомнившись лишь когда осознал, что врепко держал в своей руку повод коня Её Высочества и смотрел прямо в ее глаза. Румянец на ее щеках, блеск в глазах выдавали волнение от скачки... наверно, и сам герцог выглядел также... - Прощайте, Генриетта... то есть, до встречи, - хрипло проговорил Шомберг. Он приблизся к ней и склонился к ее руке. Если бы эти минуты можно было остановить... он поцеловал ее руку, чувствуя легкую дрожь, то ли от скачки, то ли от волнения... - Спасибо Вам за это утро... оно было лучшим в моей жизни.

Генриетта Анна: -Я верю ,что оно повторится, - едва отдышавшись, произнесла Генриетта и в голосе ее слышался новый вызов для маршала. Голубые глаза герцогини поблескивали азартным огоньком, так что ее новый кавалер мог удостовериться в том, что его будут непременно ждать.. -А теперь прощайте, мой друг. Точнее, до новой встречи, - рука в перчатке выскользнула из ладони герцога и Генриетта Анна, кокетливо кивнув собеседнику, пришпорила свою лошадь. Соблазн обернуться и посмотреть на результат своей игры был велик, но она просто не могла позволить себе испортить впечатление о себе. Дурное настроение, вызванное дуэлью, развеялось свежим утренним ветерком и горячими взглядами маршала Франции и теперь Генриетта была весьма расположена к возвращению в Пале Рояль. О, а там ее ждали великие дела!.. И в первую очередь весьма важный разговор в полушутливом тоне с одной не в меру любопытной фрейлиной.



полная версия страницы