Форум » Аристократический Париж » Особняк графини де Кресси » Ответить
Особняк графини де Кресси
Куницца ди Амидеи: Переход из эпизода "Дуэль" Перед воротами особняка графини де Кресси Куницца и ее спутник спешились. Сойдя с коня, и почувствовав под собой вместо непрерывно движущейся спины животного твердую землю, девушка вздохнула с облегчением - верховая езда, при всей несомненной привлекательности ее нового знакомого, была все же занятием утомительным. Встретивший их у входа лакей проводил будущую молодую госпожу этого дома в комнаты, и сэр Джеймс последовал за нею. При свечах, юная итальянка наконец-то смогла как следует рассмотреть его лицо. -- Графиня де Кресси будет счастлива с Вами познакомиться, - с мягкой улыбкой произнесла Куницца. Наконец, в гостиную вплыла и сама графиня Беатрис де Кресси - высокая и полная дама средних лет. Увидев незнакомого гостя, графиня поначалу насторожилась. Пожалуйста, не забываем проставлять даты. Я же просила.
Ответов - 21, стр:
1 2 All
Джеймс Вексрой: Описанные ниже события случились в ночь с 19 на 20 сентября 1664 года, после окончания дуэли между шевалье де Брезе и бароном де Валленом. Вошедшая дама и была, по всей вероятности, матерью жениха баронессы. Не хотелось бы ошибиться, но виконт заключил, что кто-то иной едва ли мог разгуливать по особняку ночью с таким царственным выражением лица. Тем не менее, немедленно расшаркиваться в сложном придворном поклоне сэр Джеймс не захотел. Как-никак, он подозревал семейство де Кресси в нечестной игре против бедняжки-баронессы. Разумеется, сынок мог проворачивать свою интригу и сам, не посвящая в нее мать. Но, примерно уже поняв, что представляет из себя этот слизняк, мечтающий стать задним другом герцога Орлеанского, англичанин предполагал, что на самостоятельные и довольно агрессивные действия у сыночка не хватило бы ни ума, ни отваги. Так что вполне возможно, что эта немолодая дама как раз и стоит за всеми проблемами семьи Амедеи. Так что виконт лишь по-военному щелкнул каблуками и отдал короткий полупоклон - достаточно вежливый, но без всякой подобострастности. Впрочем, искать какой-то конфронтации пока было бы недальновидно. Поэтому англичанин немедленно поприветствовал хозяйку дома милой улыбкой. - Сэр Джеймс Вексрой, виконт Страффорд, к вашим услугам, графиня. - Впрочем, молодой человек совершенно не представлял себе, как объяснить причину своего ночного появления в особняке де Кресси. Разумеется, можно было сказать правду, тем более что в ней не было ничего предосудительного. Нарушение королевского эдикта о запрете дуэлей? Ерунда, дворяне нарушали его каждый день и уже давно привыкли покрывать друг друга. Для большинства дворян, в конце концов, личная честь была гораздо важнее законов государства. Впрочем, Вексрой не был уверен, что в семействе Кресси вообще знакомы с понятием "честь". Так что виконт замолчал, продолжая вежливо улыбаться и предоставляя самой Куницце возможность выпутываться. Как-никак, она лучше знает эту женщину.
Куницца ди Амидеи: -- Милости прошу, виконт, присаживайтесь, - проворковала графиня, приглашая таинственного гостя в комнаты. Куницца сперва молча посмотрела на графиню, затем на Джеймса. Она сидела в мягком кресле напротив стола, холодная и прекрасная. Аметисты сверкали на ее белоснежных руках и шее, их сияющие мириады были рассыпаны и в прекрасных темных волосах девушки. Глаза ее оставались холодными и бесстрастными, словно бы за все время пути с нею не произошло ничего особенного, и только нервный трепет рук выдавал волнение девушки. Собравшись с мыслями, Куницца заговорила, обращаясь к графине: -- Ваше сиятельство, к сожалению, у моего жениха не было возможности проводить меня домой – служба заставляет его находиться при Его Высочестве допоздна. Я благодарна виконту Страффорду за то, что он помог мне добраться до дома без неприятных приключений. Коротко, ясно и ничего лишнего. И, главное, правда, пусть и не вся… Действительно, вся правда о дуэли не сделает чести баронессе ди Амидеи, и поставит под угрозу ее верность будущему супругу. А обмануть доверие графини девушка боялась больше всего, хотя ее и притягивал этот привлекательный английский виконт.
Джеймс Вексрой: Застыв на грани между усталостью, сонливостью и разочарованием от того, что волшебная поездка с баронессой уже осталась в прошлом, виконт удерживался в реальности лишь благодаря тому, что краем глаза смотрел на свою недавнюю спутницу. Не отличающийся избыточным романтизмом и уж точно не читавший дамских романов, сэр Джеймс не мог подобрать слов, что описать то дивное зрелище, какое являла сейчас молодая итальянка - царственная и недосягаемо-холодная статуя в россыпях драгоценностей. Увы, - подумал англичанин, - наверное теперь она только такой и будет в моем присутствии: далекой, официальной, чинной. А память о поцелуе-невидимке постепенно сотрется заботами скорой супружеской жизни. Меланхолия, подкрепленная усталостью и не утихающим на улице дождем, настолько захватила его, что виконт только кивнул в подтверждение короткого рассказа Куниццы. Да, мол, так все и было. Помог, доставил, а теперь самое время откланяться. Нечего, пожалуй, омрачать своим присутствием бдущее семейное гнездо молодой графини де Кресси, тем более, что ей, даже если виконт останется, будет неловко и некогда оказывать ему какое-либо внимание. А перспектива глинтвейна из рук графини-матери совершенно не прельщала виконта. То ли дело изящные ручки ее будущие снохи... Вексрой собирался было подняться из кресла и вежливо распрощаться с дамами, как его остановила легкая дрожь пальцев Куниццы. Что это? Последствия сырости и прохлады дождливой ночи или отголосок каких-то внутренних терзаний баронессы? Голос рассудка требовал от своего хозяина ограничиться холодной логикой, но сердце хотело видеть в поведении пальчиков баронессы некий тайный судьбоносный знак. Так что виконт раздумал уходить, по крайней мере немедленно. - Я счастлив оказаться полезен баронессе, - Англичанин покладисто склонил голову, обращаясь одновременно к обеим дамам. - И одновременно рад оказаться в этом гостеприимном доме, о котором баронесса успела мне немного рассказать, в частности - о вашем потрясающем глинтвейне...
Куницца ди Амидеи: -- Это я рассказала, - пояснила Куницца, обращаясь к баронессе. – Поездка была утомительной для милорда, и, надеюсь, ваше сиятельство, вы не откажете достойному джентльмену в столь пустяковой просьбе… На мгновение их с виконтом взгляды встретились, и молодой англичанин заметил некую искру, промелькнувшую в ее таинственных темно-серых глазах. К счастью, графиня де Кресси была не столь утонченной и наблюдательной особой, чтобы уловить в глазах девушки всплеск страсти, обращенный к едва знакомому человеку, и вышла из комнаты с одной-единственной мыслью – угодить гостю, доставившему графине ее невестку в целости и сохранности. Похоже, прогрессирует литературный кретинизм...
Джеймс Вексрой: Ошибиться в прочтении этого взгляда было невозможно. И сэр Джеймс, со всей всей пылкостью, присущей людям молодым и военным, стремящимся взять от жизни все и желательно сразу, едва дождался момента, когда пожилая графиня покинет зал. Впрочем, и после этого виконт вовсе не сорвался с кресла, стремясь немедленно заключить баронессу в свои трепещущие от страсти объятия. Он сохранил великосветское спокойствие выражения лица и лишь склонил голову набок, словно благодаря итальянку за то, что она не отступила от своего обещания. Но во взгляде виконта страсть мелькнула неприкрыто, подобно обнаженному алому клинку, ищущему дорогу к сердцу прелестной Куниццы. - Благодарю вас, баронесса, что не позволите промокшему путнику продрогнуть и простудиться, - Негромко проговорил англичанин. - Вы, несомненно понимаете, как важно оказаться в тепле после такой холодной и дождливой ночи. - Пылающий взгляд виконта ясно указывал на то, что сэр Джеймс вкладывает в свои слова особый смысл... Баронесса, я уверен, что все будет отлично. Жду продолжения с нетерпением :) Если могу чем-то помочь вашему творчеству - только шепните...
Куницца ди Амидеи: Особенно этому способствует выезд с компанией на природу - потом всегда трудно собраться с мыслями и написать что-то вразумительное. С другой стороны, сие означает, что поездка удалась... Этот взгляд для нее был подобен искушению, он манил к себе, притягивал, наполняя горячую южную кровь девушки пылкой страстью. Если бы графини де Кресси не было в их доме, она не ручалась бы за сохранность своей невинности до первого венчания. Но глубокое уважение к этой хитрой лицемерке, искусно держащей перед Куницей и ее гостем маску благонравия и доброжелательности, заставляло ее держаться в рамках дозволенного, и не перейти рубикон ни в словах, ни в поступках. И только взгляд... взгляд пылкой, не слишком опытной девушки, почти дебютантки, впервые знакомившейся с французским королевским двором, выдавал ее истинные эмоции. -- Уверяю вас, виконт, в этом доме вы найдете только теплый прием и только самое лучшее вино, - проговорила прекрасная итальянка, едва заметно улыбнувшись. При этом ее благородное бледное лицо, казалось озарилось внутренним светом. - Ее сиятельство графиня всегда расположена к гостям.
Джеймс Вексрой: Какую стратегию предпочесть: долгую изощренную осаду и пылкий натиск? Тратить день за днем на изучение позиций противника, следить за его перемещениями, рыть подкопы, отражать отчаянные вылазки - и в конце концов гарантированно победить, уморив защитников голодом? Или - броситься на стены с открытым забралом, надеясь лишь на собственную силу и ловкость, да на крепость панциря, отражающего пущенные сверху стрелы; прорваться сквозь заросли алебард, вынырнуть из кипящей смолы... - и, возможно, только для того, чтобы принять наверху усталым телом неумелую шпагу кого-то из безусых вражеских офицериков? Взгляд Куниццы, который пылал и манил, являя собой удивительный контраст с ее вроде бы обыденными словами, кружил виконту голову, склоняя его в сторону выбора самых безрассудных вариантов. Но сэр Джеймс был придворным и потомком семьи весьма успешных царедворцев. Так что он умел, хотя бы на время, смирять порывы молодого тела. Если бы не это, он рисковал опорочить имя своей семьи при ервом же благосклонном взгляде привлекательной дворянки. К счастью, Вексрой таким не был - он был готов принять долгую и изнурительную игру, на которую его прелестная итальянская партнерша была, похоже, обречена в чужом доме. Графиня могла вернуться в любой момент. так что виконту нельзя было сейчас сорваться с кресла и припасть к руке Куниццы, ведь подобное зрелище могло бы скомпрометировать юную баронессу. Разумеется, виконт вовсе не отказался бы от некоторых вариантов по-настоящему скомпрометировать итальянку, но - не так, не так... - Гостеприимство графини делает ей честь, - с вежливой улыбкой ответствовал виконт. Впрочем, эти неизбежные экивоки, длящие бессмысленно-формальный диалог, вдруг показались юноше чрезмерно утомительными. В конце концов, они с баронессой были одни, и если пылкие действия могли бы быть замечены вернувшейся графиней, то играть словами молодые люди могли как угодно. - Но вы прекрасно понимаете, что лишь вы можете стать причиной моего визита в этот дом, лишь ваш прием будет для меня важен, и лишь из ваших рук я буду рад принять подогретое вино со специями... - Выпалив эту страстную фразу, виконт не потупился смущенно, а напротив - смело и прямо продолжил смотреть в лицо баронессе. "А почему она вообще живет в этом доме, под крышей будущей свекрови? Ведь это, естественно, ограничивает ее свободу и формирует определенный моральный долг перед семейством Кресси... Ох, не все тут так просто." Возможно, Вексрой просто придумывал оправдания собственному поведению - ведь он начинал ухаживания за невестой другого дворянина. Но в любом случае - мнение о семействе Кресси у вконта уже сложилось, а потому совесть его оставалась совершенно чиста.
Куницца ди Амидеи: Виконт искусно ронял безупречно галантные замысловатые фразы, за которыми скрывалось нечто большее, нежели простая вежливость, и Куницца вряд ли могла быть достойной соперницей в этом поединке. Она, увы, недостаточно хорошо познала придворную жизнь, а прочитанных ею итальянских новелл с заковыристыми и остроумными ответами на провокационные вопросы было явно недостаточно, чтобы не уронить лицо в скользкой ситуации. Это - не парижская дорога, где можно говорить на грани дозволенного. Она - в доме своих будущих родственников, который в ближайшем будущем должен стать и ее домом. Напомнив себе об этом моральном долге, баронесса почувствовала, как ее лицо холодеет... -- Вряд ли личность того, из чьих рук вы принимаете вино, способна столь разительным образом повлиять на его вкус, если только, конечно, вы не на пиру у Борджиа, - сдержанно ответила баронесса, одарив виконта весьма красноречивым взглядом.
Джеймс Вексрой: Как говорят его соотечественники, менее обремененные образованием, воспитанием и положением - упс... Пылкий натиск все-таки уперся в предсказуемую стену католического благочестия, и тон баронессы, как и содержание ее реплик, стали заметно холоднее и формальнее. Да уж, разве можно запирать молодую и красивую женщину в четырех стенах обители ее негодяя-жениха, напрочь отнимая свободу действий и воли? Увы, виконт ничего не мог с этим поделать, ведь любые безрассудства немедленно могли поставить под удар как его репутацию, так и - что гораздо печальнее - репутацию юной итальянки. И если честь доблестного рыцаря легко омывается до кристальной чистоты кровью обидчиков, то баронессе придется гораздо труднее. Учитывая и без того не совсем простое положение ее семьи, новый скандал был бы совершенно не желателен. Разве только странное и неожиданное упоминание о Борджиа показалось виконту значимым. Что это - предупреждение о коварстве старой графини, глинтвейн которой может оказаться орудием убийства? Или намек на известные своей беспощадной эффективностью методы "священного вертепа", которые могли бы сослужить добрую службу и в решении сердечных и матримониальных проблем самой Куниццы? Холодность тона баронессы не позволяла, увы, дать однозначный ответ. Да и взгляд ее, хоть и явно призванный добавить что-то к словам, не сумел внести ясность в непростую ситуацию, где понимание было жизненно важным и оскорбительно неуловимым. Оставалось лишь надеяться на продолжение беседы: - Вкус вина, мадемуазель, зависит не только от винограда, качеств года сбора и особенностей выдержки, но и от обстоятельств употребления данного напитка. Одно и то же вино дивно сладко в ночь страстного свидания и горько в унылой рутине постылой семейной жизни. Иногда настолько горько, что становится слаще даже на поминках... Даже на поминках в стиле Борджиа. Поймет ли юная баронесса опасный намек англичанина? От этого зависело продолжение игры. Продолжение, которого виконт начинал ждать с возрастающим нетерпением.
Куницца ди Амидеи: В действительности же упоминание семейства Борджиа не несло за собой особенной смысловой нагрузки, и не в коем случае не намекало на нрав сиятельной графини де Кресси. Если наидостойнейшая свекровь юной красавицы и совершила когда-то нечто подобное, то Куницца об этом знать никак не могла, и более того, у нее даже мысли не было подозревать будущую свекровь в нечистоте помыслов. Единственной целью ее было показать свою осведомленность в истории родной страны, а ветвистый оборот украсит любую речь. Виконт Страффорд ей не безразличен, а потому Куницце не хотелось бы, чтобы он составил о ней превратное впечатление. Многие мужчины считают женщин недалекими существами, которых интересуют только тряпки, драгоценности и поклонники. Нет, без этого всего, конечно, тоже нельзя, - надо же себя, любимую в обществе преподать должным образом. Но ум и эрудиция – тоже вещи далеко не второстепенные, тем более, что родители юной баронессы всегда были сторонниками гармонического развития личности. Что из этого получилось – судить виконту… -- К счастью, эпоха Борджиа оборвалась со смертью папы Александра, - с тонкой иронией заметила баронесса, - который, как вы сами помните, попался в ловушку, приготовленную им же самим для кардиналов. Прекрасный урок для потомков… Никогда не теряйте бдительность, ибо последствия этого могут быть весьма и весьма печальны. Кто бы узнал в этой сдержанной аристократке с безупречными манерами, которая сейчас сидела возле стола, в холодных россыпях аметистов, сверкающих всеми оттенками фиолетового, и почти бесстрастно вещала о событиях, имевших место много лет назад, прежнюю прелестницу-дебютантку, которая сама того не ведая, спровоцировала дуэль, и отчаянно рисковала своей репутацией, разъезжая с едва знакомым мужчиной по ночным улицам? И это только первый день при дворе!.. -- Не могу знать, какие сюрпризы готовит мне совместная жизнь с виконтом де Кресси, но вполне допускаю, что знаменитый глинтвейн графини сразу потеряет свой чудесный вкус, как только акт бракосочетания будет совершен, - Рискованные для юной девушки слова, тем более крамольные в доме ее нареченного, и вырвались они совершенно случайно. Однако, этого было достаточно для английского виконта, чтобы понять – прекрасная Куницца не хочет этого брака. К счастью, графиня ничего не слышала. Шелестя тяжелой тканью, она с важностью королевы вплыла в гостиную, за ней последовала служанка, которая держала поднос. При виде графини, Куницца почувствовала, что руки ее дрожат, а лицо внезапно похолодело и приобрело странную бледность. Зачем? Почему ее судьба повернулась таким образом прямо накануне свадьбы? Замужние женщины всегда имеют больше свободы, тогда как репутация незамужней девицы может пострадать от одного случайного взгляда, от одного слова. Почему она не встретила англичанина, уже будучи виконтессой де Кресси?
Джеймс Вексрой: - Мадам... - вежливо поклонившись, поприветствовал вновь вошедшую графиню сэр Джеймс. - Баронесса только что устроила мне короткий экскурс в историю ее родной Италии. Для меня было честью увидеть, что столь юная дама, тем не менее, прекрасно разбирается в истории своей родины. - На самом деле, слова виконта были обращены вовсе не к графине. Он делал комплимент юной баронессе, но условности общения в дворянской среде не позволяли сейчас напрямую обратиться к невесте молодого графа де Кресси со словами восхищения. Тем не менее, главные выводы для себя виконт уже сделал - Куницца решилась признаться ему, практически незнакомцу, герою из несостоявшегося ночного приключения, что совсем не уверена в счастье грядущей семейной жизни. Более того -что почти наверняка будет в этом браке несчастной. Разве может настоящий рыцарь остаться безучастен к такому призыву? Конечно же нет! Особенно, если на губах еще не остыл полуреальный поцелуй черноволосой красавицы. Был он или нет - сейчас не так важно. Важнее мечта и борьба за эту мечту. Оскорбить сейчас графиню? Это можно сделать серией тонких намеков на обстоятельства будущего брака - виконт был совершенно уверен, что там не все чисто. В этом случае ее сын наверняка вступился бы за честь семьи со шпагой в руке. Разумеется, сэр Джеймс убъет его - какие могут быть шансы у придворного мальчика против настоящего воина, наводившего страх на ночные улицы послевоенной английской столицы. Единственный минус - такой сюжет почти наверняка бросил бы тень и на репутацию баронессы. Вексрой вдруг поймал себя на мысли - а волнует ли его мнение двора и окружающих? Их роману не помешают никакие домыслы и шептания двора! А кто будет шептать громче необходимого - отправится вослед графу де Кресси! И все же - сэр Джеймс сделал глубокий вдох и успокоился. В конце концов, совершенно ни к чему избирать столь рискованные варианты. Ведь никто не отменял мир мир тайных свиданий, нежных посланий и коротких поцелуев в вечном страхе разоблачения. Объявлять открытую войну ни к чему... Пока.
Куницца ди Амидеи: -- Баронесса ди Амидеи уже успела зарекомендовать себя как восхитительно умная девушка? – с притворным восхищением воскликнула графиня. – Право же, сударь, я искренне рада, что моему сыну удалось завоевать расположение не только редкой красавицы, но и чрезвычайно образованной молодой особы!.. Это большая редкость в наше время. - Восклицания графини порой сопровождались восторженными вздохами, в которых то и дело, сквозила фальшь. Куницца чувствовала себя неловко в возникшей ситуации. Нет, о расположении, а тем более, каких-то чувствах к виконту де Кресси, даже говорить не приходилось, но в ее памяти еще свежа была затруднительная ситуация, в которую попал ее брат, далеко не лояльно относившийся к неограниченной власти Совета Десяти. Графиня де Кресси была первым человеком, кто поддержал их, и платить предательством за их доброе отношение – черная неблагодарность. Как ни сложно было сдерживать себя перед графиней, и делать вид, что гость, сидящий в комнате напротив нее – для нее не более, чем гость, но Куницца была вынуждена это делать. И пускай ее дальнейшая жизнь будет выстроена на обмане, пока это единственный выход. Разумеется, если своевременное вмешательство виконта Страффорда не разрулит затруднительную ситуацию. Но доверять мужчине, которого знаешь всего несколько часов, и с которым по большому счету не связана никакими сколько-нибудь серьезными обещаниями, не слишком осмотрительно.
Джеймс Вексрой: - О да, конечно. Счастливый случай, выпавший вашему сыну, действительно редкостная удача... - Вежливо отозвался виконт. Для графини, погруженной в свое чванливое самолюбование, данная фраза могла звучать как просто вежливое согласие. Но англичанин надеялся, что Куницца услышит его невысказанную мысль - слишком много весьма удобных случайностей окружало эту историю. И все такие случайности были удобны именно для семейства де Кресси: неожиданно бедственное положение благородного семейства ди Амидеи, политические противоречия, недовольство властей - и прехорошенькая дочь подходящего возраста с достойным приданным. И действительно, ведь проживание в Париже и пребывание при дворе Людовика должно немало стоить... Хорошо рассуждать сэру Джеймсу, которого содержит английская казна, да еще помогают успехи за карточным столом. С этими мыслями англичанин довольно отхлебнул предложенный глинтвейн. Действительно, относиться к графине де Кресси можно было по-разному, но не оценить приготовленное ею вино с пряностями было невозможно. - Это великолепно, мадам! - Искренне улыбнулся Вексрой, легко поклонившись. - Я буду и впредь счастлив любым приглашениям в ваш дом, чтобы иметь возможность наслаждаться вашей кухней. Это так редко в наши дни - встретить благородную даму, которая способна своими руками сотворить достойное угощение гостям. Надеюсь, вы передадите этот дар и своей невестке. Взгляд сэра Джеймса вновь упал на Куниццу, и сердце виконта снова екнуло. Баронесса была прекрасна: тихая и скромная, совсем не похожая на себя получасовой давности, с каплями дождя, еще мерцающими в волосах. Увы, эта обворожительная девушка была обречена на то, чтобы быть несчастной - что будет с ней после того, как юный граф доберется до ее состояния и натешится ее телом? При мысли о теле итальянки виконт почувствовал желание ... немедленно заколоть мерзавца. Но увы, у него не было такой возможности. Хотя бы потому, что графа де Кресси с ними не было. Ну что же - судьба справедлива и наверняка еще даст виконту Страффорду шанс...
Куницца ди Амидеи: -- К сожалению, милостивый государь, мне не удалось найти среди прислуги никого, кто умел бы готовить лучший глинтвейн, нежели я сама, - проговорила мадам де Кресси, как должное принимая комплименты. - И я очень рада, что вы оценили мою работу. Сэр Джеймс виртуозно владел искусством дипломатии, и его куртуазные речи были проникнуты огромным почтением к хозяйке дома, ее сыну и будущей невестке, и при всем желании в них нельзя было обнаружить ничего крамольного. Но взгляд... ее сердце, казалось, вырвалось на свободу из тесных уз плоти и вознеслось к горним вершинам блаженства. Его глаза не лгали. Не могли лгать. Слишком рискованно выражать свои потаенные чувства в присутствии матери соперника. Однако, сама баронесса поняла все. Для нее не было секретом, что виконт знает о том, что обязательство, данное графине, на самом деле тягостно для нее, и несчастная баронесса при первой возможности рада от него освободиться. Более того, она сама сказала виконту Страффорду, что не желает этого брака, и ее судьбу давно решили без ее участия. Жестоко... кто поспорит, жестоко отдавать девушку замуж без ее согласия, за человека, который ей совершенно чужд, и рядом с которым она не может чувствовать себя защищенной и уверенной. Куница не в состоянии была продолжать беседу - кто поручится, что она не сболтнет в присутствии графини лишнего? Слово - серебро, а молчание - золото. Однако, поддерживать связь с английским виконтом тоже необходимо. Только как это сделать? Для того, чтобы выразить некоторые важные и ценные мысли на бумаге, ей стоит отлучиться из комнаты, а это наверняка вызовет подозрения графини. Передавать послания через прислугу тоже рискованно - она не уверена, что посредник не расскажет о совершившемся факте графине. Впрочем, в этом доме за ней не ведут слежку. Графиня и ее сын ей доверяют, стало быть, у нее есть возможность встретиться с виконтом без свидетелей... При этой мысли ее прекрасное лицо озарилось почти счастливой улыбкой.
Джеймс Вексрой: - Глинтвейн великолепен, - повторил сэр Джеймс с новой улыбкой. Эта тема явно было приятна графине, а раз так - следовало эксплуатировать ее насколько возможно. Иногда кажется, что войти к людям в доверие - удивительно легко. На самом деле это, конечно, иллюзия - люди в массе своей неумны, но весьма хитры и по-житейски цепки. Долго водить кого-то за нос не получается. Но виконт и не собирался обманывать графиню - пряное вино действительно весьма ему понравилось, и искренность англичанина легко читалась по лицу. Так что вся задуманная посланником интрига прекрасно нанизывалась на ось незамутненной честности. Ведь так замечательно двигаться к своей цели, ощущая себя не вымаравшимся в обмане. - Если позволите, графиня, я завтра же пришлю сюда своего повара. Кто знает, вдруг мне повезет и я смогу наслаждаться этим замечательным продуктом в собственном доме. Хотя разумеется, я буду только счастлив иметь повод почаще бывать у вас в гостях. Тем не менее, во всем нужно знать меру и не злоупотреблять вашим гостеприимством. А так - у меня появится дополнительный повод пригласить вас навестить меня с ответным визитом.... К сожалению, виконт пока не имел собственного дома в Париже и жил в специальных аппартаментах при посольстве Англии. Но сегодняшний крупный выигрыш несомненно должен был позволить ему подобрать подходящее гнездышко. Поближе к Пале-Роялю, разумеется, ведь сэр Джеймс помнил, кому он обещал первое приглашения на новоселье. А вот от доме де Кресси стоит держаться подальше - хищники не охотятся у своего логова. А в том, что ему предстоит настоящая охота на красавицу-итальянку, Вексрой уже не сомневался. Краем глаза он неотрывно следил за ней и видел смену настроений прекрасной баронессы. Да и ее прямота, ее слова о несчастье наступающего брака, продолжали звучать в памяти англичанина. Что же, шансы на большее у Куниццы теперь несомненно будут. Только шансы - и в обмен на покой. Но разве можно отказаться?..
Куницца ди Амидеи: -- Это большая честь для меня, - учтиво, с явно притворной скромностью проговорила графиня. К счастью, она была слишком поглощена самолюбованием, чтобы заметить взгляды, какими обменивались Куницца и английский виконт. - Не исключено, что Ваш повар, мсье виконт, окажется столь сметлив и искусен, что в ближайшее время не вы будете вынуждены наносить мне визиты, а я вам. Они были столь любезны друг перед другом, и столь галантно рассыпались в комплиментах, что Куницца едва удержалась от понимающей ироничной улыбки. Что ж, по поведению сэра Вексроя видно - он искусный дипломат, а таковые ошибаются крайне редко.
Джеймс Вексрой: - Прошу вас, не сомневайтесь в этом, графиня. Более того, поверьте, я постараюсь, чтобы о ваших талантах непременно узнали при дворе. Вы ведь понимаете, что глинтвейн может оказаться отличным поводом пригласить к себе нужных людей и завести правильные знакомства. Ваш сын с невесткой недавно прибыли ко двору, как и я, так что мы можем оказаться друг другу весьма полезны. Дружба между умными людьми только крепнет от взаимовыгодного сотрудничества, не так ли? Виконт изложил свое предложение, склонившись в очередном уважительном полупоклоне. А внутри он думал совершенно о другом: прагматичное предложение действительно выглядело настолько разумным, что за его фасадом можно прятать что угодно. Графиня де Кресси не может не прельститься дружбой с ушлым англичанином, столь искренне восхищающимся ее талантами и открывающим дополнительные возможности успеха при дворе. Да и возможности, о каких говорил сэр Джеймс действительно были настолько реальны, что англичанин подумал - а не ограничиться ли именно этой идеей? Надежное союзничество, новые знакомства, дружба с семьей возможного нового фаворита герцога Орлеанского... Может быть, не стоит искушать судьбу, и нужно принять чужие судьбы такими какие они есть и спокойно быть почетным гостем на свадьбе Куниццы и молодого де Кресси? Но нет, виконт уже принял решение и не был намерен отступать. Сложно сказать, что двигало им в большей степени: благородство или инстинкт охотника и собственника, который англичанин начинал чувствовать к черноволосой красавице баронессе. Одно было несомненно: взгляды баронессы, где перемешивались надежда и страсть, не могли оставить виконта равнодушным. Он сделает все, чтобы эта девушка принадлежала ему! - Благодарю за радушный прием, мадам. - Сказал наконец виконт, поднимаясь. - Ваш дом удивительно гостеприимен, а ваш глинтвейн просто выше всяких похвал. Тем не менее, я не могу злоупотреблять вашей добротой. Думаю, мне пора вернуться в английское посольство. Поверьте, этот вечер незабываем... - С последними словами виконт коротко взглянул в сторону баронессы, давая понять Куницце, что незабываемым сегодня является вовсе не распитие пряных вин в компании старой чванливой графини де Кресси... Баронесса, теперь есть несколько возможных вариантов: 1) Вексрой уезжает, а Куницца идет его провожать, и они обо всем договариваются; 2) на улице льет проливной дождь, и дамы уговаривают виконта остаться. Буду счастлив любым вашим решением.
Куницца ди Амидеи: Графиня де Кресси просто растаяла от нескончаемого потока пылких комплиментов, внезапно обрушившегося на нее из медоточивых уст английского виконта, и всякое возможное недоверие к его подозрительной персоне спало мертвым сном. Всякая бдительность с ее стороны была усыплена, словно под действием чудесного колдовского зелья, и Куницца это чувствовала. И также она чувствовала незримую и всеобъемлющую власть Джеймса над собой… И ничего не могла с этим сделать. Виконт Страффорд был достаточно искушен в дипломатии, чтобы ему можно было доверять, и потому Куницца доверилась ему, положившись на его здравый смысл и тонкий расчет. На мгновение их взгляды встретились… Страсть, мелькнувшая в его взоре, подарила ей новую надежду. Надежду, отразившуюся в нежном взгляде девушки… -- О, виконт, в нашем доме вы всегда – самый желанный гость! – с порывистыми придыханиями произнесла графиня. – Буду весьма признательна увидеть вас снова!.. Куницца, дорогая, сделайте одолжение, проводите нашего нового друга!.. – обратилась она уже к баронессе. Итальянка, которую слегка удивила просьба графини, несмело поднялась со своего места, не зная, как истолковать происходящее. Она не могла знать, что графиню, расслабленную собственным глинтвейном, просто-напросто обуяла банальная лень, а для дамы с избыточным весом это – большая и сложная проблема. Однако же, графиня не желала показаться невежливой, и попросила свою будущую невестку сделать то, что не хотела делать сама. -- И, конечно же, виконт, мы с моим нареченным супругом будем рады видеть вас на нашей свадьбе, - исключительно, из вежливости прибавила Куницца, чисто для отвода глаз госпожи де Кресси. Однако, в глубине души она не переставала надеяться, что произойдут события, которые помешают их свадьбе. Она отчетливо ощутила тот миг, когда ее маленькая изящная ручка оказалась в его сильной ладони, и прекрасное бледное лицо юной баронессы озарила светлая улыбка, а сердце забилось быстрее от тайной благодарности графине де Кресси, которая, сама о том не думая, предоставила им возможность побыть наедине. Я первый выбрала...
Джеймс Вексрой: Надеясь, что его прощание не покажется слишком торопливым, виконт раскланялся к графиней и направился к выходу в сопровождении Куниццы. Слуга уже подводил к дверям чуть отдохнувшего, накормленного и высохшего жеребца сэра Джеймса. Как всегда, условности не давали двум молодым людям толком побыть наедине. Но - никто не мог отобрать у виконта право вежливо склониться к ручке баронессы в прощальном поцелуе. И именно тогда, когда даже движения его губ были скрыты от возможных посторонних глаз, англичанин прошептал: - Куницца, я верю, что ничто не сможет помешать нам встречаться и дальше. - Впервые за весь вечер англичанин полностью прочувствовал интимность простого обращения по имени. Дрожь, которая пронзила его, была сравнима с той, какую он испытал в момент поцелуя-невидимки. - Графиня разрешила моему повару появляться в этом доме. Разумеется, он действительно будет учиться готовить глинтвейн, но что важнее - через него мы сможем без труда обмениваться новостями и даже письмами. Англичанина захватило предвкушение предстоящей игры: тайные свидания, шифрованная переписка, и все это ради очаровательной брюнетки, обреченной на несчастный брак. Слишком романтично, слишком декамеронно? - ну и пусть, зато эту луч света в угрюмой паутине версальских интриг, где женщины безжалостны, расчетливы и прагматичны. А в баронессе сэр Джеймс увидел все то, что позволяло ему на миг почувствовать себя героем любимых детских рассказов - мужественным, таинственным, благородным. Разве может быть что-то более благородное, чем скрасить унылую жизнь печальной невесты, жертвы интриг, запертой в мрачном замке - особняке будущей свекрови? К счастью, злые великаны, как и положено, оказались надменными и тупыми, так что молодые возлюбленные обречены на счастливый финал после серии веселых приключений...
Куницца ди Амидеи: Этот ни к чему не обязывающий, предусмотренный требованиями приличия, исключительно вежливый и почтительный поцелуй, вызвал в ней всплеск, фонтан необычайно разнообразных, волнующих чувств и переживаний. Пылкая страсть, так свойственная ее нации, захлестнула ее с головой, какие бы попытки ни делала девушка, дабы обуздать овладевший ею порыв. Но – не будем кривить душой – подобных попыток она сейчас особенно и не предпринимала, да и не нужно это было сейчас, когда они были достаточно надежно укрыты от посторонних глаз… Запретность и недозволенность ее чувств не только не останавливала Куниццу, но, казалось, даже подхлестывала ее азарт. Известно, что запретное и недосягаемое кажется вдвое привлекательнее, именно потому, что оно запретно и недосягаемо, и от обладания запретным плодом получаешь вдвое больше удовольствия, чем если бы желанный объект достался сразу, без длительной и ожесточенной борьбы. И сейчас соблазнительная романтика тайных свиданий манила ее куда сильнее, чем хотелось бы ей самой… -- Ваше внимание, виконт, делает мне честь… - ее голос дрожал, а прелестное личико юной девы было мертвенно-бледным, как будто бы сама Куницца не знала, по силам ли ей выпавшее на ее долю испытание. – Я очень тронута, и, в свою очередь уверена, что лишь от нас самих зависит, будем ли мы с вами встречаться и впредь. Если мы сами того захотим настолько, чтобы пренебречь всеми испытаниями и трудностями, с которыми нас будет сводить судьба. Что же до вашего повара, милорд, то… вы уверены, что ему можно доверять настолько, насколько это нам нужно? Вы уверены, что он не нарушит обязательство ради пухленькой горничной госпожи графини? – она с некоей долей хитрости заглянула ему в глаза, нервно коснувшись рукой своего похолодевшего лица. Она чувствовала неистовое биение своего возбужденного сердца, попавшего в сети едва знакомого полуночного всадника. Почему-то Куницца не привыкла доверять прислуге сокровенные тайны, будучи почти уверена, что все они – сплетники и прохиндеи, которым доставляет удовольствие потрепаться на тему страстей и увлечений своих хозяев, причем эти сплетни в их устах обрастут такими пикантными подробностями, о которых ни баронесса, ни виконт Страффорд даже и не подозревают. Однако – определенно – игра стоила свеч! И радость грядущих свиданий с полюбившимся ей англичанином на уровне подсознания почти полностью заглушала страх перед родственниками жениха, и, прежде всего, бесконечно уважаемой и почитаемой ею старой и чванливой лицемеркой – графиней де Кресси.
полная версия страницы