Форум » Аристократический Париж » Особняк сэра Джеймса » Ответить
Особняк сэра Джеймса
Джеймс Вексрой:
Ответов - 49, стр:
1 2 3 All
Джеймс Вексрой: Довольно потирая руки, юный помощник английского посла проходил по корридорам своего нового особняка в престижнейшем районе французской столицы. Миниатюрное старинное здание, оставшись прежним снаружи, внутри претерпело по приказу нового хозяина целый ряд существенных изменений. Во-первых, прежняя бело-золотая гамма, уже утомившая сэра Джеймса в других французских дворцах, сменилась благородным сочетанием оттенков синего и красного. А во-вторых, скромные размеры здания зрительно расширились за счет огромных зеркал, размешенных в стратегических позициях на стенах. Наконец, в течение пары дней завезли новую дорогую мебель. Получилось более чем достойное жилище - и для приеа гостей заморского дипломата, и для интриг, и - для любви. Именно последний момент заставил англичанина остановиться на этом небольшом здании. Для поддержания его в чистоте и порядке требовалось не более пары слуг, привезенных виконтом с родины. А значит - не приходилось беспокоиться из-за того, что секреты этого дома могут неожиданно просочиться в уши чужих людей. Так что Вексрой бестрепетно потратил свой недавний выигрыш на покупку и ремонт в этом особняке. Здание действительно весьма приглянулось виконту - проведший долгие годы в ссылке вместе с родителями, он все еще не мог чувствовать себя дома в бескрайних королевских дворцах. Этот же особняк, уступающий тому же Версалю только размерами, но никак не обаянием и комфортом, был для сэра Джеймса идеальным выбором. Что же - весьма скоро можно будет праздновать новоселье. Разумеется, просто необходимо пригласить на праздник старого посла, лорда Райли, как бы не хотелось юноше никогда более не видеть этого высокомерного ханжу с посредственным французским. Да и без других коллег по посольству никак не обойтись. Кроме того, будет разумно разослать приглашения и другим видным английским богачам, осевшим в революционные годы в Париже - необходимо наращивать ряды своих контактов, знакомых и сторонников. Без такой поддержки он не более чем просто выскочка из соседней туманной страны. Но самая главная встреча не будет иметь к официальному банкету никакого отношения. Подумав о ней, виконт криво усмехнулся - с момента последнего разговора прошла всего неделя, а он уже обзавелся обещанным кровом. Оставалось надеяться, что герцогиня Орлеанская ценит мужчин, держащих свое слово. Особенно ценит...
Генриетта Анна: 27 сентября 1664 года, 10-11 часов утра - Приехали , Ваше Высочество. Извольте, - и мальчик-лакей поспешил не только доложить о прибытии к назначенному месту, но и подать руку своей высокородной госпоже. Что ж, от Пале Рояля до особняка ее земляка было не так уж и далеко – это наблюдение первым пришло на ум Генриетте Анне, когда она осмотрелась в ожидании, когда из кареты выйдут две другие сопровождавшие ее дамы. Да, сегодня герцогиня Орлеанская предпочла обойтись «малым посольством» и предусмотрительно не взяла с собой ставшую в последнее время через чур осведомленную в делах своей госпожи Шанталь Дювивье. На этот раз компанию герцогине составили две дамы за тридцать, что должно было придать визиту больше церемониальности и официальности, при этом оставаясь все-таки визитом полуофициальным и почти дружеским на сколько это позволяло положение гости виконта. - Как здесь мило! А ведь в двух шагах отсюда, Мадам, живет моя свекровь. Достопочтимый мсье виконт выбрал весьма хорошее и спокойное место для жизни. - Я вполне согласна с Вами, Мари, - по губам высокородной гостьи скользнула таинственная улыбка. Как же иногда приятно бывает сменить общество: мадмуазель Дювивье уж б непременно сделала свои выводы отчего Вексрой поселился так близко от Пале Рояля и отчего Мадам решила посетить его новое жилище так скоро после карточной игры, а вот эта Мари .. О, она не преминула угодить герцогине Орлеанской, отмечая рачительность и безупречный выбор ее соотечественника, прекрасно понимая что Генриетте иначе было все равно до ее свекрови и всех родственников. Как успокоительно иногда действует на человека смена окружения. - Что ж, надеюсь, выбор мсье Вексрой сделал правильный не только относительно расположения, но и относительно обстановки, - вполне светским тоном произнесла Генриетта тем самым приглашая дам поскорее пройти внутрь дома, двери которого уже были распахнуты. Но пока они поднимались по ступенькам в сопровождении пажей, сердце герцогини отчего-то бешено забилось как птица в силках: предчувствие того, что эта встреча на празднестве сулит ей нечто большее чем, просто внеочередной роман или что-то в таком духе, не оставляли Генриетту Анну и теперь это предчувствие только усиливалось с каждым шагом. Может быть дело было в последних душевных терзаниях, причиной которому стал шевалье де Лоррен, или покушение на кузена – увы, причина эти переживаний была женщине не понятна, но уж наверняка она знала одно.. За этими дверями ее ждали большие перемены. Но вот какие?..
Джеймс Вексрой: Двери зала распахнулись, и гостей приветствовал сам хозяин дома, склонившийся в изящнейшем поклоне. Лицо сэра Джеймса озарилось вежливой улыбкой, в глазах плясали подобающие случае верноподданнические и подобострастные огоньки. И только глубоко в душе бурлил холодный фронт тактических раскладов. Итак, герцогиня Орлеанская приехала, но не одна. Вместо толь, чтобы нанести совсем приватный визит, на что в глубине души рассчитывал ее соотечественник, она приехала в сопровождении двух расфуфыренных матрон, годящихся, как казалось, виконту в матери. Это явно был знак, но вот что он означает? Неужели отношения двух англичан, едва начавшись, обречены будут вернуться в формальное течение, холодное как неприветливая осенняя Темза? Или важно все-таки обратить внимание на то, что группа сопровождение невелика, а сам визит можно таким образом считать почти дружеским? Пока у виконта не было ответов на эти вопросы. Да и за прошедшую неделю много что могло поменяться. Чего стоит только информация о сердечных делах герцогини, полученная Вексроем от верного де Брезе. Впрочем, и сам виконт немедленно предложил герцогине аналогичный невысказанный вопрос. Это был интересный и продуманный сюрприз, весьма неоднозначный для расшифровки. Сэр Джеймс принял своих гостей в костюме, напрочь отвергающем парижскую моду. Никаких бантов и батистовых кружев – почти строгая белая рубашка, синий камзол, прямые брюки. Одновременно неброский и роскошный в материалах и качестве исполнения, этот костюм был подобен парадному мундиру английского морского офицера. На первый взгляд, в этом жесте можно было увидеть ностальгию виконта по родине и желание подметить общие с принцессой корни. Но, кроме того, костюм выгодно подчеркивал осанку и мужественный разворот плеч англичанина, уже самим контрастом с одеяниями парижских кавалеров намекая, где настоящие мужчины. Но был и еще более тайный намек. Это была форма английского флота после реставрации. Генриетта не могла не почувствовать параллель с недавними революционными событиями, а значит – и с непростыми взаимоотношениями между ее отцом и семьей сэра Джеймса. Англичанин делал и страшился, чтобы принцесса почувствовала, что она дочь короля-предателя, отказавшегося от своего слова и своего союзника и друга. А вот тема предательства могла быть развита сейчас как угодно. Готовность к супружеской неверности. Склонение к государственной измене. Наконец – грозный намек обладателя весьма специфической информации о жизни герцогини Орлеанской. - Приветствую вас, Ваше Высочество, - куртуазно промурлыкал виконт. Вышколенные пажи немедленно провели матрон на диван в углу зала, где был накрыт стол с вином и фруктами. А сам хозяин дома вежливо взял под руку герцогиню, и они вдвоем прошествовали за столик на другом конце зала. Здесь можно было спокойно говорить, не боясь быть услышанными, и в то же время – они оставались в одном зале с дамами свиты, а значит – в рамках любых приличий.
Генриетта Анна: Предчувствия ее не обманули, как впрочем и всегда: костюм, а точнее форма Вексроя была ей более чем знакома. Почти все детство и юность Генриетта провела во Франции и об Англии знала по большей части из рассказов матери и ее окружения. Но как только перед Стюартами замаячила возможность вновь занять трон, молодая принцесса в обязательном порядке принялась ознакамливаться с предологаемым «наследством» для ее братьев, во владение которым они намеривались вступить. Так что не узнать формы флота она просто не могла – в конце концов, ее матушке всегда так льстило иметь отношение к понятию «владычица морей». Но на первый взгляд милый реверанс в сторону герцогини Орлеанской вышел весьма неудачным: Генриетта навела справки о семье виконта еще в первый же день после той карточной игры и результаты этого маленького расследования ее не обрадовали. Та давняя история с его дедом, сэром Томасом, отбрасывала тень на личность молодого английского дворянина и это значительно поубавило пыл герцогини по отношению к этому человеку. «Бойся человека, который пережил сильную боль. А еще больше бойся человека, который сумел жить дальше..» Эти матушкины слова глубоко засели в сознании ее ветреной дочери и вот сейчас Генриетта Анна впервые встретила такого человека – пережившего позорное изгнание, порицание, возвращение и .. И что дальше? Рука герцогини покоилась в ладони внука того, кто был обвинен и казнен по приказу ее отца. Внук этого человека сейчас приветливо и учтиво улыбался ей и делал вид, что нет ничего такого, из-за чего дочери Карла следовало бы опасаться его общества. И в то же время на сэре Джеймсе была форма королевского флота – почти символ того, что тогда, много лет назад именно по вине Стюартов свершилась несправедливость, запятнавшая честь его семьи. Теперь честь эта обелена другим Стюартом, но достаточно ли этого было для самого виконта? Или не все счета еще были оплачены.. - А Вы быстро устроились, виконт, мои комплименты. И не скажешь, что Вы здесь совсем недавно. Все так мило, так уютно и так обжито, - герцогиня Орлеанская благодушно улыбнулась и присела на стул, любезно предложенный Страффордом. -Как вижу, Вы всем обдумали заранее, - мягко промурлыкала Генриетта, кивков указав на расположившихся в некотором отдалении от них фрейлин. -Сюрприз за сюрпризом, милорд.. Что же нас ждет дальше? «Нас» было произнесено почти на полтона мягче, чем остальные слова и пускай же теперь и он немного погадает кого именно должно было волновать будущее: весь двор или лишь их двоих
Джеймс Вексрой: Если герцогиня Орлеанская и почувствовала опасные скрытые смыслы одеяния хозяина особянка, она не подала виду. Впрочем, разве можно было ожидать от этой опытной и опасной светской львицы чего-то другого? Гамбит Вексроя был настолько двусмысленным, что, если бы виконта не защищала дипломатическая неприкосновенность, он никогда бы не отважился на подобное. Впрочем, никакой официальный статус не защищает от шпаг ночных убийц. Но вот встретиться под лунным светом с противниками, жаждущими его крови, Джеймс почти мечтал - ему, привыкшему к решительности и действию, было невероятно тоскливо среди неторопливого и хищного болота парижских интриг. Мужчины, похожие на напомаженных скользких слизней, женщины, холодные и рассчетливые, словно змеи... Париж, ты действительно болото! Увы, но сэру Джеймсу явно предстояло еще какое-то время поиграть по местным правилам. Благодаря образованию, а также семейным традициям, он, несмотря на решительную и боевитую натуру, мог сражаться на равных и на поле расшаркиваний, двусмысленностей и намеков. Тем не менее, встречаясь с герцогиней Орлеанской, он понимал, что ему еще учиться и учиться этому искусству. А раз так - важно вывести эту женщину из равновесия, заманить ее на то поле битвы, где уже у самого виконта будет преимущество - внезапности и инициативы. - Благодарю за комплименты моему скромному жилищу, Ваше Высочество. - Сэр Джеймс отвечал в предложенном герцогиней приглушенном тоне. - Я счастлив, что вам здесь нравится, и надеюсь, что это станет залогом того, что ваши визиты не будут редки... - Англичанин улыбнулся, глядя соотечественнице в глаза. Его взгляд напоминал Генриетте об их первой встрече, о первых проблесках романтики в отношениях, о действительной цели приобретения этого дома. Виконт не сомневался, что принцесса поймет его. Вот только теперь он знал и то, что герцогине совершенно не в новинку сводить с ума кавалеров. У сэра Джеймса были теперь доказательства расхожим слухам о том, что принцесса почти наверняка изменяет своему супругу-мужеложцу. Маршал де Шомберг... Сэр Джеймс помнил его с памятного карточного вечера. Маршала считали весьма достойным дворянином, верным слугой короля. Интересно, насколько далеко простирается его верность? Как и неверность принцессы...
Генриетта Анна: «Действительно, Италия благодатно действует даже на английские умы! Как изящно, сэр Джеймс и как просто. Кто бы мог подумать, что из уст англичанина можно услышать такие речи, при чем из уст благородного и родовитого англичанина в отношении особы королевских кровей. Всего пара лет под солнцем Тосканы и вот уже как мы заговорили .Хотя ведь говорят что все гениальное просто до безобразия, так почему тогда подобная лесть и намеки должны скрываться за семью покрывалами громких слов и эпитетов, есть можно выразить просто и так прямо? Браво, милорд, Вы так недавно в столице, а уже успели очень многое о себе рассказать. Особенно то, что Вы не так просты, как кажитесь.» Напоминание о тосканском солнце мимо воли вернули Генриетту Анну мыслями к маршалу де Шомбергу. А ведь она так и не смогла переговорить с ним во время карточной игры – лишь пара взглядов, да и то через плечи придворных, да официальное приветствие. Нет, этого решительно не хватало в столь сложный момент ее жизни.. А шевалье.. Она так и не узнала утром как он: не хватило смелости на ложь прислуге, ведь правда оказалась так близко к поверхности, что герцогиня ужаснулась тому, насколько сильно, а точнее насколько искренне взволновало ее ночное происшествие. «Как все усложнилось за одну ночь.. Кто бы мог подумать..» Но сейчас при всем желании кузина короля просто не могла позволить себе малейшую оплошность в собственном поведении и даже настроении: от проницательного взгляда виконта Страффорда не могли не скрыться ее легкая грусть и усталость, а значит если Генриетта желала казаться все той же блистательной кокеткой, какой она слыла при обоих дворах, то нужно было быть осторожней. - Я тоже на это надеюсь, милорд, тем более что хозяин дома мне уже более чем приятен, - с максимально возможной в этот момент нежностью и обаянием непринужденного комплимента уклончиво ответила герцогиня. Но любезность – любезностью, а если Генриетте не хотелось стать жертвой, то следовало немедленно наступать.. Ее слабости не должны были стать добычей этого странного человека – по крайней мере, личные. - К нашему двору сейчас возвратилось множество молодых людей, проведших несколько лет в Италии, так что сейчас в Версале наступила настоящая мода на эти края. Всем любопытно узнать нечто новое, так что Вы непременно найдете верных слушателей, виконт. Мне говорили, что Вы провели заграницей много лет, до того как вернуться в Англию ко двору моего брата, не так ли? Расскажите мне об этом поподробней.
Джеймс Вексрой: Если бы матроны сопровождения сидели чуть ближе, а локоны парика были чуть менее объемными, сэру Джеймсу пришлось бы гораздо сложнее. Во всяком случае, ему приходилось бы куда тщательнее контролировать тени эмоций, пробегающие по лицу. Сейчас же он мог позволить себе кривоватую улыбку, которую при должном желании можно было бы принять за презрительную. Во всяком случае, и в выражении лица виконта, и в его голосе не было и тени уважения к парижскому дворянству. Но в разговоре со своей соотечественницей он в этот момент вдруг позволил себе не скрывать эмоций. В конце концов, среди этих самых молодых людей наверняка было немало тех. кто надеялся добиться благосклонности принцессы. Что же, лишний повод показать герцогине, где проходит граница между парижскими мужчинами и настоящими мужчинами. - Боюсь, мои рассказы окажутся не слишком интересны версальским кавалерам, миледи. В конце концов, я был там вместе со своей ссыльной семьей, а потому мне было совершенно не до изяществ и красот Рима и Флоренции. Мой визит в Италию проходил не под ее живительным солнцем, а внутри мертвящего мрака и холода сводчатых залов фехтовальных школ. Так что мои впечатления от этой несомненно прекрасной страны сводятся к воспоминаниям о крови и шрамах. Со стороны могло показаться, что виконт погрузился в свои мрачноватые воспоминания. Но на самом деле англичанин внутренне восхитился тонкой игрой Генриетты, ее умением перенаправлять разговор в удобное ей русло. Очевидно, что принцесса не хотела кружить вокруг опасных намеков соотечественника и предпочитала перевести беседу в удобное и нейтральное русло обсуждения очередной прихоти версальской разговорной моды. Но и Вексрой отступать не собирался. Решительный и привыкший к смертельному риску, виконт вовсе не планировал стать очередным слабовольным воздыхателем герцогини. Их беседа была для него сродни дуэли - будучи почти неспособен противостоять прекрасной противнице в искусстве намеков и недомолвок, сэр Джеймс планировал склонить весы в свою пользу благодаря грубой силе. Так что он, подхватив итальянскую тему, решительно вернул герцогиню к ссылке, предательству, неверности... А также лишний раз невзначай подчеркнул собственную мужественность, которую справедливо полагал своим главным достоинством в глазах этой привыкшей к манерным беседам женщины. - Но поверьте, Ваше Высочество, в моем сердце нет ни тени обиды на вашу семью. Я понимаю, что ваш августейший отец поступил так, как он поступил, под давлением обстоятельств. Когда вокруг нет тех, на кого можно опереться, обстоятельства могут оказаться сильнее, чем даже короли. Я же сейчас лишь счастлив возможности смиренно предложить вам всю поддержку, какую могу оказать... - Слова виконта были удивительно прямыми и смелыми, а в глазах его не было и тени обещанного "смирения". Он ясно расставлял акценты - память подлости короля Карла не будет омрачать его отношения с Генриеттой. Кроме того, сэр Джеймс прямо говорил, что и самой герцогине Орлеанской не помешают верные друзья с горячим сердцем, холодной головой и быстрой шпагой в аристократически чистых руках.
Генриетта Анна: Генриетта Анна поежилась при словах виконта: этот наглец смел не только намекать на ту историю, так еще и открыто говорил об этом с ней! Нет, с одной стороны откровенности в отношениях с окружающими ее людьми герцогине не хватало, как свежего воздуха, но с другой стороны разве можно было говорить о подобных вещах так прямо, так .. бестактно?! Ведь в сущности, герцогиня вообще не помнила этого времени и события, так с чего бы она должна была прощать виконта или извинять его действия по отношению к ее семье? Этот выпад с формой, который она мужественно проглотила, а теперь еще и эти откровения: в конце концов, он мог бы уважать покойного короля Карла и из уважения к его памяти промолчать, ведь герцогиня Орлеанская и словом не обмолвилась с Джеймсом об этой истории. Если Страффорд так жаждал быть ей опорой, то отчего вдруг решил вспомнить прошлое, к которому кузина короля имела отношения лишь косвенно? Этот человек был полон загадок и памятую истории о том, что спустя много лет виконт под любым предлогом мстил потомкам тех, кто содействовал несчастью с его семейством, убивая их на дуэлях, то почему бы теперь ему не взбрело в голову расквитаться с кем-то из Стюартов, из тех к кому легче всего подобраться? «Брось.. В последнее время тебе везде мерещиться заговоры и другие страсти! Нет, это всего лишь совпадения и не более того. Просто слишком многое случилось за столь короткий срок и понятное дело, что ты нервничаешь при любом шорохе из-за угла. Так что нужно просто взять себя в руки – это совершенная бессмыслица относительно мести Вексроя. Он совершенно не похож на мстительного убийцу, нет..» - Что ж, пускай прошлое останется в прошлом, виконт. Я не была свидетельницей тех событий и теперь врядли смогу что-либо узнать о них, так как я не росла при дворе отца слишком долго. Так что предлагаю простить друг друга и забыть обо всем, что было между нашими семьями. Это было очень разумно, Вы так не находите? Тем более, что Вы сами предложили мне свою шпагу и свою помощь, виконт. Генриетта Анна любезно улыбнулась виконту, совершенно не подав виду, что в душе она теперь думала о виконте несколько иначе, несколько более неоднозначно и пока эта неоднозначность балансировала на тонкой грани между опаской и безмятежной верой в благородство этого молодого дворянина. «Сюрприз за сюрпризом, мистер Вексрой.. Сюрприз за сюрпризом.. Это будет очень интересной партией..» -Надеюсь, теперь наше прошлое не станет между нами, виконт? – через несколько мгновений добавила герцогиня и ее пальцы как бы невзначай коснулись лежащей на столешнице руки виконта. Ласково, якобы случайно – верный прием для начала новой игры,в которой Генриетте хотелось оказатся победителям. Хотя бы в этот раз, когда мир вокруг нее начинал понемногу сходить с ума.
Джеймс Вексрой: Очевидно, что прямота сэра Джеймса все-таки резанула по уху непривычной к воинской откровенности герцогини. На лицо ее немедленно набежала тень, что не могло укрыться от внимательного взгляда виконта. "Вот так и попадают в опалу", - подумалось англичанину. Но, к своему удивлению, он не ощутил особой грусти по этому поводу. В конце концов, поездка в Париж и присоединение к посольству были вынужденными, своего рода новой ссылкой. Так что виконту были совершенно не страшны проявления немилости французской короны, которые заставили бы его покинуть эту самую прогнившую из европейских столиц. И все же, сэр Джеймс не мог не признаться себе, что испытал некоторое облегчение и несомненную радость, когда в ответе герцогини зазвучали примирительные нотки. А касание ее пальцев едва не заставило виконта вздрогнуть. И он лишний раз напомнил себе, что его собеседница - не просто женщина, а опытная и опасная придворная хищница, знающая силу своего обаяния. И не только знающая, но и активно пользующаяся ею. Собравшись, виконт ответил: - Вы совершенно правы, Ваше Высочество. Никакое прошлое не сумеет омрачить нашего с вами общения. Тем более, что в этом прошлом нет ни моей, ни тем более вашей вины. Мои мысли не застыли в прошлом, они устремлены в будущее... - С этими словами виконт вежливо улыбнулся. Будничность и ожидаемость этой улыбки удивительно контрастировали с веселыми огоньками в его глазах. Чувствуя, что принцесса предлагает ему игру по особым правилам, он едва заметно оторвал от стола пальцы, на долю секунды переплетя их с тонкими пальчиками Генриетты. И продолжил: - И я буду рад, если моя шпага окажется вам полезна. Впрочем, при дворе и так есть достойный клинок, результаты чьего труда вам, несомненно приятны, не так ли, Ваше Высочество?
Генриетта Анна: Взгляд герцогини скользнул сначала к руке виконта Вексроя, но еще одни его провокационный вопрос заставил женщину поднять глаза. - Не один клинок, милорд, но не советую Вас спешить пускать Ваш в ход. Потому что пока результаты такой службы меня только раздражают, а ведь Вам врядли хочется так скоро меня разочаровать, - с заметной иронией произнесла Генриетта Анна, все так же продолжая эту своеобразную «игру» на лакированной поверхности столешницы, и с улыбкой на устах вновь опустила глаза. О, да, разочаровывают.. А ведь это должно было быть обычнее свидание, не более и не менее, а вот все как вышло. Перед внутренним взором мелькнуло личико Шанталь с выражением абсолютного счастья на лице, когда она завела разговор о дуэли когда ее госпожа только-только вошла в свои покои и старательно делала вид, что ничего не произошло. «Вот же маленькая мерзавка, хотя нужно отдать ей должное – она быстро схватывает науку придворного обхождения. Не сказала ничего лишнего, но даже одного ее намека было достаточно, что бы вывести меня из себя. Что ж, теперь будим умнее, хотя приятно знать что кто-то не дает тебе расслабиться даже тогда, когда кажется что ты одна..» - Так что лучше блесните другими своими качествами, виконт, - лукаво подвела черту герцогиня Орлеанская и ее ладонь вновь оказалась на станке веера, лежавшего на коленях.
Джеймс Вексрой: - Буду только счастлив возможности продемонстрировать Вам и другие свои качества, Ваше Высочество. - Не скрывая улыбки, ответил виконт. - Надеюсь, я действительно Вас не разочарую... - В этот момент герцогиня Орлеанская оборвала сплетение пальцев, целомудренно вернув руку на колени. Но сэр Джеймс не только не огорчился, но и улыбнулся еще шире. Этот жест, такой естественный, вдруг напомнил, что сидящая напротив принцесса - не только придворная хищница, но и женщина, которой не чужды обычные эмоции и простенькое кокетство. С другой стороны - герцогиня отпустила и два гораздо менее приятных намека. Во-первых, она ясно дала понять, что двусмысленности и опасные посылы сэра Джеймса могут слишком легко вызвать раздражение и неудовольствие герцогини. Во-вторых, стало ясно, что Генриетта вовсе не считает себя при дворе одинокой, более того - есть множество клинков, готовых работать ради ее удовольствия. Наверняка, маршал де Шомберг - один из таких ретивцев. Что же, придется пока вести беседу по более торным дорогам. А вот веру принцессы в готовности множества людей придти к ней на помощь сэр Джеймс был больше склонен считать хорошей миной при неважной игре. В конце концов, что есть принцесса кроме хорошенького личика? У нее нет никакой реальной власти, кроме талантов к интригам и воздыханий желающих рано или поздно оказаться у нее под юбками. Каковых желающих, усмехнулся виконт глубоко внутри, будет становиться все меньше. - Герцогиня, разочаровать вас будет для меня невыносимо печально. Помятую я вашем неосторожном обещании стать моим учителем в малознакомом мире парижского двора, прошу ответа - что же я могу сделать для вашего удовольствия и радости? - Тихо спросил сэр Джеймс. Этот вопрос мог повести разговор по любому пути - как в сторону обычных придворных разговоров ни о чем, так и на новый круг опасных двусмысленностей. Но, по крайней мере, выбор теперь был за принцессой.
Генриетта Анна: -Отчего же Вы решили, что это обещание было дано мною неосторожно, виконт? Не уже ли мне придется краснеть за своего ученика? – на хорошеньком личике герцогини Орлеанской отразилось искреннее изумление и беспокойство, но озорной блеск ее глаз должен был подсказать собеседнику, что это всего лишь маска. - Что ж, давайте тогда проверим как быстро Вы схватываете урок, хотя я не сомневалась ни минуты в Вашем врожденном таланте, который непременно раскроется под сенью версальских залов. «Что сделать?.. Виконт, если бы Вы могли одним взмахом руки перечеркнуть все что случилось за эти несколько сумасшедших дней и стереть их из памяти всех участников, то я бы была более, чем довольна..» - с хорошо скрываемой грустью мысленно заметила герцогиня, но понятное дело ни о чем подобном она просить Вексроя не могла. Как и все, он вел свою игру, пока Генриетте до конца не понятную, но все-таки жизнь при дворе приучила ее к тому, что бескорыстно здесь никто ничего не сделает – все непременно искали для себя выгоды в каждом мало-мальски явном жесте или заметном поступке. Хотя что уж тут было роптать на других - Генриетта Анна сама с удовольствием играла в эти придворные игры и получила от победы огромное удовольствие. Отчего же тогда другие должны были лишать себя столь доступного развлечения? Последние дни действительно были безумны, раз герцогиня, поднаторевшая в придворных интригах, вдруг решила искать в глазах этого англичанина крупицу искренности и простоты. Увы, хотя пока она и не видела явных признаков, но чутье подсказывало герцогини, что этот молодой человек был не так уж прост и дело тут было не в скромности или чем-то – просто как все он жаждал чего-то, что могла дать ему его соотечественница. Должность, покровительство, возможно даже любовь, но что-то он все-таки собирался от нее получить. Оставалось лишь узнать, что и соразмерить со своими возможностями, если конечно Вексрой не успеет наскучить Генриетте к тому времени, когда сердце юноши решиться уступить разумы и не раскрыть карты. - Скажите мне, что по Вашему могло бы доставить удовольствие и отраду такой даме, как я? – лукаво переспросила Генриетта и чуть склонила голову набок. Это был признак несомненного любопытства, как и хитрые искорки в ясных глазах. - Итак, каковы Ваши предположения, милорд?
Джеймс Вексрой: Улыбка, практически мечтательная, озарила лицо виконта. Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку кресла, глядя на герцогиню. После секундной задумчивости сэр Джеймс заговорил, начав издалека. - У нас на родине есть старая легенда об Артуре, удивительно соответствующая этому моменту. Однажды во время очередного приключения доблестный король повстречался с великаном. Тот был столь велик и грозен, что противостоять ему в бою не было никаких шансов. А Артур как раз спасал прекрасную даму, во-можно даже свою супругу. И великан задал ему вопрос, угрожая смертью в случае неправильного ответа. А спросил он всего лишь "Чего женщины желают более всего?". Как вы думаете, принцесса, каков был правильный ответ? Герцогиня Орлеанская явно хотела побеседовать, чтобы получше понять виконта, прежде чем начинать с ним одну из своих блистательных игр. Что же, Вексрой не был против. Действительно, видимо безобидные споры о легендах времен Мерлина и короля Артура были приятнее и удобнее скользких намеков. Впрочем, совсем без них не обошлось и здесь - в конце концов, сутью артуровского цикла была история о неверности королевы, которая предпочла королю - рыцаря.
Генриетта Анна: «И что за страсть к шарадам и загадкам? Неужели все полагают, что я так глупа, что буду по-идиотски улыбаться и пожимать плечиками, изображая активную умственную деятельность, ища ответ? Как же я люблю окружение Карла и Луи: почти все считают, что задачка с одним неизвестным мне не по зубам..» Нет, вины виконта в этом не было, но если быть честной, то эти псевдо куртуазные истории о рыцарях и принцессах немного приедаться, особенно при французском дворе, где подобные «песни» любвеобильной кузине монарха успели спеть чуть ли не все более-менее приличные кавалеры. Тем более, что так или иначе, но ответом на эти «философские» вопросы всегда служила либо любовь, либо Конечно, в этом было много романтики и намека на тонкость душевного склада соискателя милостей герцогини Орлеанской, но в конце концов от такого человека, как виконт Страффорд Генриетта ожидала чего-то менее избитого.. Но правила хорошего тона и правильного великосветского флирта никто не отменял, а потому женщина придав своему взгляду как можно больше кокетства, а улыбке и тону голоса – намека на скромность и даже легкое смущение от «оригинального» способа завязать разговор о любви, бросила на мужчину долгий взгляд, произнесла совершенно невинную догадку. - Неужели правильный ответ «любовь»? «Ну скажите что нет и давайте поговорим о чем-то менее избитом, виконт. Не разочаровывайте меня логикой изнеженных французских кавалеров, удивите мужским отношением к женщине, прошу Вас.. Вы даже не представляете как мне этого хотелось бы – оказаться рядом с действительно сильным, свободным и умным мужчиной..» Но мысль так и осталась мыслью, так что сейчас Генриетте, ни единым взглядом не выдавшей всей разочарованности происходящим, продолжала все так же востороженно-невинно взирать на собеседника.
Джеймс Вексрой: - Вовсе нет, - довольный тем, что его загадка не сразу оказалась разгаданной, улыбнулся сэр Джеймс. Впрочем, он ни капли не поверил в том, что его прелестная собеседница не знала этой легенды, пусть и не самой известной. Скорее всего, принцесса просто не хочет сама произносить правильный ответ, предпочитая прикрыться вечным щитом женщин - кокетством. Виконт в очередной раз убедился, что эта собеседница - совсем не простой противник. Герцогиня Орлеанская в очередной раз показалась Вексрою воплощением того образа "темной красавицы", который был так любим романистами - прекрасная, гордая, опасная и помыкающая мужчинами направо и налево, забросив на них поводья собственной недоступности. Увы, и в романах и в жизни таких женщин ждали лишь холод и одиночество, где они и умирали, иссыхая, как все некогда прекрасные цветы. Но сейчас Генриетта была в самом соку своей цветущей молодости, став только прекраснее после недавнего материнства. И разговор с нею был прекрасной волнующей игрой, в которой сэр Джеймс боялся не столько проиграть,с колько оказаться недостаточно интересным соперником. - Нет ничего удивительного, что добрый король Артур предложил именно этот вариант, а потом чудом спасся от великана, пожелавшего расправиться с ним. Ведь правильный ответ был совсем другим. Женщины хотят власти. - Сделав паузу, Вексрой с улыбкой посмотрел в глаза принцессе. Интересно, мелькало ли когда-то в этих глазах истинное, непритворное смущение? - Власти над мужчинами... Виконт драматически замолчал, самой интонацией наполняя фразу дополнительным смыслом. Чего хотите вы, принцесса? У вас есть положение и статус, но нет власти. Есть ли у вас любовь? Сложно сказать... Сэр Джеймс был бесконечно далек от романтической опьяненности, скорее он испытывал сейчас концентрацию, как факир, шагающий среди змей. Но он видел варианты, при которых мог бы предложить герцогине как минимум что-то одно из этих двух слагаемых женского счастья...
Генриетта Анна: - Что ж, похвальное предположение для монарха, который жену свою в расчет не брал. Хотя с другой стороны понимаю, отчего ему в голову не пришел правильный ответ.. Мало кто из мужчин согласится, что ими руководят женщины во имя своих желаний и страстей, - не сводя глаз с лица виконта,язвительно заметила Генриетта и не опустила глаз, когда взгляд мужчины задержался на ее лице дольше положенного времени. Власть над мужчинами.. Как мило и как честно: действительно, кто из рыцарей прошлого и нынешнего признает в том, что им руководит некая красавица в угоду своих страстей и вкусов, а все эти самостоятельные решения были приняты им лишь потому, что так захотела его кроткая и скромная дева, чье мнение его, рыцаря, мало интересовало, если он только не спрашивал ее. - Большинство посчитает это глупость или дурной шуткой. Ведь так приятно именоваться сильным полом в угоду давно сложившимся правилам и мнениям. Да и ВЫ, любезный виконт, вряд ли согласитесь, что Вами руководит женщина, не так ли? Как бы хороша она не была, приятней знать, что она достаточно глупа и боязлива, что бы ее мнение простиралось лишь на область лент, платьев и сплетен, но никак не политики или войны. Не так ли? Генриетта сколько себя помнила никогда не стремилась к обладанию властью: увы, но дочь непоколебимой и амбициозной Генриетты Марии предпочитала довольствоваться данным ей от природы положением и правом и особо никогда не горевала о том, что получила. Да, слухи о браке с Людовиком, промелькнувшие когда-то, принесли девушке лишь минутное удивление и пять минут мечтаний о том, как же королевская корна могла смотреться на ее челе, но так же быстро, как схлынули эти слухи. Так же быстро и Генриетта Анна забыла о них и вполне удовлетворилась не менее удачной партией с другим своим кузеном. Но .. Но было все-так одно – как каждый человек, волею Господней рожденный среди сильных мира сего, Генриетте ни при каких условиях не хотелось терять этого положения и ради удержания этого статуса она готова была на все. А любовь.. При этом женщина немного грустно улыбнулась: любовь давно перестала быть для нее чем-то таким ради чего можно было потерять голову и решиться на сумасбродные поступки. Поцелуи при луне, записки и мимолетные свидания в парках и садах – все это было не в счет, это было частью ее статуса, оплатой за доставленные неудобства и, наверное, с точки зрения розовощекой мечтательницы, неудачного брака с человеком, который не то что не любил Генриетту, а скорее искренне ненавидел, оплатой постоянного напряжения и ожидания удара. Так что к своим годам герцогиня Орлеанская давно уже растеряла все эти нежные мечты о великом чувстве и даже в столь страстных речах, завуалированных почти философскими рассуждениями о чувствах и легендах, Генриетта все равно видела не более чем флирт и еще один чек от Фортуны. Так что пресловутое женское счастье давно уже стало для нее лишь росчерком пера под короткой запиской о будущем свидании. Ей не досталось большой власти над мужчинами и не досталось большой любви: так что приходилось довольствоваться лишь ролью скромного кукловода в домашнем театре Версаля и мимолетной любовью зрителей всех этих представлений. А есть ли что большее, что-то более искреннее фальшивых аплодисментов Генриетта Анна знать не желала – увы, она не получила от рожденья дара играть с судьбой на равных. - Каково это, чувствовать что ты не властен над собой и своими решениями и особенно когда Вы в руках противника, по Вашему, более слабого и неопытного? – чуть понизив голос, поинтересовалась Генриетта Анна и в темных глазах сверкнула холодная искорка призрения.
Джеймс Вексрой: - Понятия не имею, каково это... - В тон герцогине ответил виконт: чуть резковато, чуть холодновато. - Я привык встречать своих противников в открытом и честном бою, когда если ты проиграл, то только потому что противник оказался сильнее. В моих поединках нет закулисных интриг, а потому описанная вами ситуация там маловероятна. - После этих слов тон виконта мгновенно смягчился, на лицо вернулась ироничная и дружелюбная улыбка. - Что же касается прекрасных дам, то склонять перед ними колена - наш мужской долг. - И виконт вежливо и тактично склонил голову в полупоклоне. - Впрочем, герцогиня, вы совершенно правы, даже в мужском восхищении женщинами есть момент осознания собственного превосходства. Мы ухаживаем за вами потому, что вы - слабы и беззащитны. Многие мужчины видят в женщинах прекрасные произведения искусства, слишком хрупкие, чтобы держать их на свежем воздухе, где случайный порыв ветра может опрокинуть их на камни. С другой стороны, в этом нет ничего плохого. Ведь в таком подходе - залог безопасности женщин и предоставление им своего собственного мира, где находится место не только лентам, платьям и сплетням. Виконт вдруг улыбнулся. Его посетила неожиданная мысль, в чем-то даже крамольная. Тем не менее, сэр Джеймс решил, что момент для того, чтобы поделиться этим новым соображением, вполне подходящий. - Хотя сейчас миры мужчин и женщин становятся все ближе. Решительные и сильные женщины тянутся к управлению миром мужчин, а мужчины становятся все более мягкими и женственными. Если раньше женщинам было необходимо контролировать мужчин исподволь, то теперь они могут делать это и делают совершенно открыто. Увы, нашему миру грозит будущее, лишенное настоящих мужчин...
Генриетта Анна: -Хм, Вы действительно полны сюрпризов, милорд. Право слово, я не ожидала от Вас подобных высказываний, особенно в разговоре со мной, - с искренним удивлением ответила Генриетта Анна и ее взгляд немедленно оживился неподдельным любопытством как буд-то бы она совершенно случайно наткнулась на интересную главу в давно прочитанной и спрятанной на полке книге. - Неужели наше будущее так мрачно, как Вы говорите, виконт? Я придерживаюсь несколько другого мнения, - чуть склонив голову на бок, герцогиня повела разговор с большим энтузиазмом, чем ранее. - Возможно, мужчины смогут, наконец, оценить данные Богом возможности, если хотя бы на короткое время окажутся в положении «слабого пола». Поймут, что и женщина способна на нечто большее, чем пустая болтовня или стряпня, и оценят их по достоинству, увидев в женщинах достойных и равных помощников. Все-таки это так приятно, когда с твоими возможностями считаются и берут их в расчет, когда ценят не только за милое личико. Знаете, это так приятно и так воодушевляет, что даже самые опасные женщины становятся мягче и убирают коготки, как послушные домашние кошки. Поверьте мне, любезный виконт, это так, хоть и звучит почти фантастически, - с и скренней улыбкой добавила женщина.
Джеймс Вексрой: Интересно, какими тайными смыслами сейчас наполняла свои слова принцесса Орлеанская? Сэр Джеймс решил не перегружать себя избыточными размышлениями - в конце концов, он мог видеть, что тонкие, полные психологических финтов намеки не доставляют его очаровательной гостье ничего кроме неудовольствия. Генриетта жила в ненавистной Джеймсу придворной паучьей банке всю свою жизнь, и вряд ли какие-то попытки интригантсва в исполнении соотечественника могут считаться глотком свежего воздуха. А вот неожиданная тема равенства полов - вполне. Улыбнувшись, виконт продолжил неожиданный разговор: - Поверьте, Ваше Васочество, я с вами совершено согласен. Женщины обладают массой достоинств, и часто их невозможно увидеть именно потому, что наше общество еще не созрело для этого. И тем не менее, здесь в Европе, к женщинам все-таки относятся вполне уважительно. Вы наверняка знаете, как обстоят дела на Востоке - там женщины находятся на положении домашних животных, и такая ситуация сохраняется уже множество веков. Все-таки, наш просвещенный мир открывает для женщин гораздо больше дорог. И тут виконт улыбнулся - разговор начал захватывать его. Он оказался неожиданно легким, в чем-то подобным мирному солдатскому трепу и походного костра: вчера гремели пушки, завтра снова в бой, но сегодня на биваке можно поговорить о чем-то, не связанным с войной. - С другой стороны, если говорить об опасных женщинах - их у нас тоже гораздо больше, чем на Востоке. Так что еще неизвестно, какое отношение более эффективно отбирает у прекрасных кошек их острые кокотки, не так ли, Ваше Высочество?
Генриетта Анна: -Неужели, виконт? И они есть даже в Версале? – с наигранной улыбкой переспросила Генриетта Анна и захлопала ресницами с полной непосредственностью, подобно скромной воспитаннице пансиона для благородных девиц. Конечно же, такие дамы были в Версале и одной из них была она сама: Генриетте лишь хотелось сохранить немного светскости в этом почти откровенном разговоре. Просто виконт вел эту беседу так легко и просто, легко лавируя между приличиями, как ни одни другой известный Мадам кавалер, что хотелось продолжать и продолжать. По крайней мере, она чувствовала, что в конце концов Вексрой не скажет что-нибуть ужасно романтичное и витьевато-тяжеловесное: судя по всему этот дружественный настрой был приятен не только ей, но и сэру Джеймсу и вдаваться в куртуазные размышления о роли мужчины возле женщины с последующими признаниями он не намеревался. По крайней мере сегодня.. -Кстати, я чуть не забыла.. – совершенно неожиданно герцогиня как бы случайно вспомнила о чем-то и поспешила извлечь из ридикюля небольшой конверт с печатью Орлеанских. -Приглашение на пикник в Пале Рояль, милорд, я чуть не забыла о нем. Прошу Вас принять его, - совершенно искренне произнесла женщина и протянула конверт мужчине с совершенно непосредственным видом, как буд-то всего минуту назад они обсуждали погоду. Нет, она конечно ничего не забыла, но раз уж они оба решила поохотиться, в чем Генриетта ни на секунду не забывала и в чем совершено не сомневалась, то нужно было разнообразить эту гонку: по крайней мере, перед самыми силками этого умелого увальня резко уйти в строну и сменить тему. Опять.. Дать понять, что просто с ней не будет.
полная версия страницы