Форум » Аристократический Париж » Особняк Олимпии де Сен-Леже » Ответить
Особняк Олимпии де Сен-Леже
Олимпия де Сен-Леже: За всю обратную дорогу Олимпия не проронила ни слова. Бернар тоже молчал, погруженный в свои мысли, пока карета не подкатила к особняку принцессы де Сен-Леже. -- Останьтесь у меня, маркиз! – маняще улыбнулась Олимпия. – Вам, наверное, тоже приятнее провести остаток дня в моем доме, чем в гостинице? -- Конечно, принцесса, - мягко ответил Бернар, помогая девушке выйти из кареты. – Я многое бы отдал за счастье находиться рядом с вами, только видеть вас, слышать ваш голос… Но, увы, я не всегда могу позволить себе роскошь, следовать велениям сердца. Я слишком забочусь о вашей репутации, Олимпия. Если бы я остановился у вас, это было бы превратно истолковано в свете. -- Пожалуй, Бернар, вы правы, - согласилась девушка. Она провела Бернара внутрь своего роскошно обставленного особняка, стремясь при этом выглядеть как можно более любезной, и вкладывать в свои слова как можно больше искренности, и Бернару хотелось верить во многое из того, что говорит эта прекрасная рыжеволосая колдунья. Она имела над ним слишком большую власть, и отказаться от Олимпии маркиз д’Андижос был просто не в состоянии, хотя одному черту ведомо, что она затеяла. Они вошли в парадную, прекрасно освещенную множеством свечей, столовую. Олимпия усадила Бернара в кресло, а сама пристроилась рядом, у его ног, затем игриво взяла его за руку, нежно погладила оливковую кожу подушечками своих пальчиков. -- Скоро подадут ужин, - мечтательно сказала девушка, прижимаясь к Бернару. Тот, разумеется, меньше всего на свете, думал об ужине. Мыслями пылкого южанина владела безумно привлекательная женщина, сидящая рядом. Опьяненный страстью маркиз сильной рукой обхватил Олимпию за талию, и усадил к себе на колени. Олимпия возбужденно и прерывисто дышала, ее соблазнительные губы были приоткрыты, приглашая к поцелую. Забыв о приличиях, он прильнул к ее прелестному рту страстным поцелуем, обжигая их неукротимым, порочным огнем. Она затрепетала в его объятиях. Вдруг страшная догадка пришла в голову Бернара. Гримаса ужаса исказила его лицо, он быстро оттолкнул от себя Олимпию. Девушка в упор взглянула на маркиза. Он побледнел и закусил губы от какой-то внутренней боли, пронзившей и душу, и тело. -- Что с тобой, Бернар? – дрогнувшим голосом спросила она, стоя напротив и глядя на Бернара сверху вниз. -- Признайся… - простонал он. – Ты думаешь о нем, Олимпия… -- Не может быть. Я же здесь, с тобой. Только что ты так сладко меня целовал… -- Ты права. Я безумец… -- Ты ревнуешь? -- Немножко, - признался Бернар. Олимпия рассмеялась. -- Пустое! – она снова обняла Бернара, прикоснулась розовым язычком к его влажным губам. – С каких это пор, ты, такой красивый и обаятельный, ревнуешь меня к этой колченогой жабе? Ты допускаешь мысль, что я нашла Жоффрея привлекательнее тебя? – Олимпия коварно улыбнулась, целуя его с той же страстью, как и он ее. В голове маркиза все перемешалось – и то, что эта женщина бессовестно поносила его лучшего друга, и то, что она два часа назад угрожала тому самому другу, если он не ответит на ее любовь, - все это уже не имело значения. Все преграды, которые мешали маркизу добиться ее взаимности, теперь казались ему призраками, тенями прошлого. Вещественной была только Олимпия, ее поцелуй, полыхающий на его губах. Ни с одной женщиной он не испытывал ничего подобного. -- Ты невинна, Олимпия? – поинтересовался он, но это был скорее риторический вопрос, нежели настоящий. Бернар прекрасно знал, что Олимпия не спешила выходить замуж и обзаводиться любовниками. Она берегла свою девственность для Жоффрея. -- Нет, - солгала она, зная, что, если она ответит на вопрос маркиза положительно, то он вынужден будет остановиться. – После ужина мы продолжим… - Олимпия одарила его самой нежной, самой многообещающей улыбкой на свете.
Ответов - 1
Олимпия де Сен-Леже: час спустя --Иди ко мне! – отчасти повелительным, отчасти искушающим голосом произнесла Олимпия. На прекрасном лице девушки не отразилось никаких эмоций – ни любви, ни сочувствия, ни даже простой плотской страсти. Леденящий холод в темных глазах. Зловещие огненные отсветы в гриве густых, уложенных в аккуратную прическу вьющихся волос. Бернар не мог понять, как произошла в его богине столь разительная перемена. Очевидно, встреча с графом сломала ее, лишила рассудка, заставила искать забвения в объятиях другого мужчины – иных мыслей не приходило в голову маркиза. Увы, Бернар и близко не догадывался, какие страсти терзали душу его возлюбленной, и каким образом он, маркиз д’Андижос, искупит вину своего друга, понесет наказание за его грехи, если неблагодарность и легкомыслие можно считать грехами. --Подойди поближе, Бернар! – вновь призывно улыбнулась Олимпия. – Ты так и будешь вздрагивать от каждого моего слова? Или твои чувства уже успели испариться? – Ее точеные пальчики нервно сжимали ножку хрустального бокала с недопитым во время ужина белым вином. Сделав пару изящных глотков, она поставила бокал обратно на стол. Маркиз чувствовал себя как последний идиот. Какие бы чувства ни повелевали этой женщиной, какие бы темные страсти не подхлестывали пламя внутри ее, одно то, что она добровольно предлагала ему себя, возносило его до небес. --Олимпия… Боже мой, нет, конечно! – При этих словах девушка невольно отстранилась – она уже позабыла, что такого сказала Бернару, что он ответил: «нет». А Бернар почти неслышно приблизился к ней. Его руки обвили талию Олимпии, губы почти касались ее влажных, полураскрытых губ. --Я хочу, чтобы ты знала, Олимпия, - прошептал маркиз, яростно прижимая девушку к себе и пытаясь расшнуровать ее корсет. –Я люблю тебя. Может быть, для тебя это всего лишь игра, для меня же в этом – вся жизнь! Олимпия… Олимпия чувственно вздохнула, обнимая Бернара и отрешенно лаская его губы розовым язычком. Странно, но она почти не жалела о Жоффрее, с которым у нее вряд ли может получиться что-то серьезное. Ласки маркиза были неторопливыми, осторожными, словно преданный обожатель боялся причинить боль девушке, до поры до времени хранившей свою невинность для неблагодарного графа, так и не оценившего предложенного ему дара. Она получала удовольствие от его прикосновений, и больше ей ничего не хотелось. Она была прекрасна, восхитительна, очаровательна. Огненные волосы принцессы выбились из прически, и, словно змеи, струились по плечам и освобожденной из плена платья груди. Сейчас она была похожа, скорее на сказочную колдунью, за один поцелуй которой все рыцари мира мечтают отдать жизнь, нежели на девственницу-аристократку, первый раз в жизни познающую таинство сближения с любовником.
полная версия страницы