Форум » Королевские Резиденции » Эпизод "Пикник" » Ответить
Эпизод "Пикник"
Провидение: Время: 25 октября 1664 года. Полдень. Место действия: парк Пале Рояля Участники эпизода: их величества Людовик XIV и Мария-Терезия, королева-мать, их высочества герцог и герцогиня Орлеанские, герцогиня де Монпансье, Олимпия Манчини, шевалье де Лоррен, маршал де Шомберг, Луиза де Лавальер, Шанталь Дювивье, Джеймс Вексрой, Ливия Монбланш, барон де Валлен, а также придворные его величества.
Олимпия: Вопрос герцогини де Монпансье явно застал малышку Лавальер врасплох. Со стороны герцогини было, почти, жестоко спрашивать Луизу об этих людях, большинство из которых ее либо не замечали теперь, либо посмеивались. Луиза практически не имела друзей. Почему? Кто знает. Но мудрая Шанталь опередила зардевшуюся Луизу. Герцогиня де Монгредьен всегда вызывала у Олимпии противоречивые эмоции. Хитрая, умная, ловка в интригах – лиса одним словом. - Англичанин во Франции. Помнится, это всегда плохо заканчивалось. – ехидное напоминание о не столь отдаленной истории, было произнесено, скорее как мысли вслух, но четко попало в цель.
де Монпансье: Мадемуазель улыбнулась герцогине Монгредьен, благодаря за экскурс в высший свет. Правда на ее лицо набежало легкое облачко, когда и Шанталь, и Олимпия сделали упор на виконте. Да, она не ошиблась, уж этим дамам всегда есть, что сказать. Если они так открыто намекают на молодого англичанина, то не следует ли и герцогине де Монпансье направить свое любопытсво на отношения между принцессой и ее соотечествиника? Нет, не стоит, - уверенно сказала себе Анна Мария. Интриги - это, конечно, весело, но в принцессе я хочу видеть если не друга, то по крайней мере союзника. Впрочем, полностью лишать себя удовольствия обсудить кулуарные тайны первых людей Франции герцогиня де Монпансье не собиралась. Да и читать нотации столь искушенным в придворной жизне дамам ей не к лицу. Так что она предпочла сделать акцент на последних словах графини де Суассон, пропустив мимо ушей их скрытый подтекст. -Вы, никак, имеете в виду историю с герцогом Бэкингемом? О да, что за время было! Наша дорогая королева Анна Австрийская может гордиться тем, что за ее благосклонный взгляд такие мужчины готовы были на любые безумства. Не знаю, на сколько можно верить придворным сплетникам, но пикантные тайны королей здорово разнообразят жизнь подданых. Теперь весь Двор судачит о бесконца сменяющихся привязанностях Его Величества, - хотела добавит Мадемуазель, но бросив взгляд на Луизу де Лавальер, решила промолчать. Все-таки у герцогиня де Монпансье было доброе сердце, и ей совсем не хотелось лишний раз унижать бедняжку.
Анри де Шомберг: - Ваше Высочество, вы не перестаете поражать меня своей способностью собрать самое блестящее общество вокруг себя! - Шомберг склонился в изящном поклоне перед подошедшей принцессой Ориенской. Не видя ее с того утра, когда состоялась его вторая дуэль, Шомберг не раз порывался сам приехать к ней. Однако, слухи о том, что маршал, ведший официальное расследование покушений при дворе Его Величества, решил навестить незнакомую ему по официальной версии, даму, немедленно вскружили бы целый водоворот домыслов и перессуд. Маршал кивнул головой сопровождавшему Олимпию кузену Её Величества. Испанец наверняка гадал, насколько близким могло быть знакомство мадемуазель де Сен-Леже и герцога д'Аллюэна. Как впрочем, и все присутствовашие. ... Неделю назад мадам д'Отфор призвала герцога в свои покои и поинтересовалась его мнением о юной принцессе Ориенской. Застигнутый врасплох незатейливым вопросом, маршал ответил лишь недомолвками, понимая истинную цель расспросов своей мачехи. Мадам пеклась о положении пасынка и более того, о его репутации закоренелого холостяка и повесы, что никак не вязалось с его официальной должностью при дворе. Однако, имея достаточный такт и резон, герцогиня лишь ограничилась тем, что выразила сожаление по поводу нездоровья принцессы, ставшей причиной ее затворничества... - Ваше Высочество, Ваша Светлость, - маршал улыбнулся сразу обоим, не показывая даже взглядом, что каким-то образом разделял их, - Очень рад видеть вас. Мадемуазель, моя матушка, герцогиня д'Отфор, не раз выражала свое сожаление по поводу вашего недуга. Присоединяясь к словам мадам, я хочу выразить надежду, что вы осчастливите наш дом своим визитом. Буду рад ближе познакомиться и с вами, сеньер Гарсия. Наслышан о ваших необычайных странствиях и коллекциях восточных клинков. Надеюсь, что нам будет о чем побеседовать. Шомберг мельком посмотрел в глаза Олимпии. О, она не была бы собой, если бы не позволила себе ответить ему холодным блеском изумрудов. После памятного вечера в грозу в особняке принцессы де Сен-Леже, маршал отдавал себе отчет, что принцесса, хотя и рассположеная к нему против воли своего разума, не позволит ему сделать ее мишенью для перессуд и, тем более, ширмой для его отношений с герцогиней Орлеанской. Но этого и не должно было быть. К сожалению, маршал, хотя и не был философом по своей натуре, но вынужден был признать, что так же, как для мужчин женские сердца оставались вековой неразгаданной тайной, сердца мужчин были сплошными сумерками для женской логики и руссудка. Невозможно было надеяться быть понятым даже лучшими из них. Невозможно... а посему, маршал и не имел привычки оправдываться или уверять дам в своих благих намерениях. Тем более, что не раз ватиканская пословица о "благих намерениях, коими мостят дорогу в преисподнюю" доказывала свою правоту. Анри склонился в еще одном общем поклоне к принцессе и герцогу дель Брокка. Просить ее руку, чтобы сопровождать ее в прогулке по парку было бы опрометчиво, поскольку, рука эта сейчас надежно покоилась в твердой и не намеренной терять свое руке испанца. Шомберг понимал, что как всегда оставался на перекретке выбора... дамы выбирают, увы... а благородным господам приходится лишь смиренно принимать их выбор. Позволить себе третью дуэль, тем более, когда люди де Ла Рейни неукоснительно следили за всеми "горячими" точками Парижа, Шомберг не считал необходимым. Если только этот перезрелый красавец не пожелает вести себя опрометчиво. Глаза маршала улыбались, когда он снова повернулся к виконту Страффорду. - Виконт, я уверен, что парижские сады не заставят вас долго сожалеть о Винзоре.
Олимпия: -Да моя дорогая, именно эту историю. Тем более трагичную, что из нее раздули невесть какую драму, а на самом то деле почти ничего и произошло! Так что, дружба француженки и англичанина очень опасна. Вы ведь помните, Анна Австрийская чуть не попала в жуткий скандал. Но, слава богу, у нее всегда были верные друзья. Кстати, а не собирается ли королева-мать почтить этот дивный праздник своим присутствием? Олимпия скороговоркой проговорила свою фразу. Мило улыбаясь, она скользила своим взглядом по собеседницам. Шанталь загадочно улыбалась.
Джеймс Вексрой: - Благодарю вас, мсье маршал, - искренне улыбнулся в ответ виконт. - Я, к сожалению, не был в Виндзоре, но положусь на ваше мнение, как знатока всевозможных садов. Тем более что не могу не признать - пока Париж действительно кажется весьма и весьма приятным и гостеприимным местом. - Вежливость маршала, однако, не помешала англичанину подметить, что его просьбу быть представленным мадемуазель де Сен-Леже герцог оставил без внимания. Что же, возможно, слухи имеют под собой основания, и между маршалом и этой дамой действительно что-то есть. Впрочем, маршал искусно скрывал свои чувства, да и его адвансы в отношении герцогини Орлеанской явно были совершенно искренними. Похоже, маршал был классическим французским ценителем садов и их прекрасных обитательниц, собирателем побед и разбитых дамских сердец. "В конце концов, он военный. Борьба и победа - это смысл его жизни", - подумал Вексрой. Впрочем, виконт тут же напомнил себе, что и он сам является человеком в известной степени военным. А раз так - стратегия изучения садов и ему, естественно, не чужда. - Какие-то сады, разумеется, приятнее и гостеприимнее других. Но простому и честному человеку вроде меня, месье, многого и не нужно... - Проговорил сэр Джеймс, понимая, что его слова, как часто бывало в последнее время, могут быть истолкованы двояко и трояко. Впрочем, он решил, что довольно откровенная шутка, обращенная к маршалу, может дать тому понять, что англичанин вовсе не настроен на конфронтацию. Принцесса Орлеанская может играть мужчинами как угодно, но достойные мужчины будут подыгрывать ей лишь до определенного предела. А уж хвататься за шпаги - и вовсе не стоит...
Мигель де Гарсиа: Олимпии предстояло провести в этом осином гнезде еще много времени, выдерживая мучительную маску холодной светской львицы, которая была ей глубоко ненавистна. Уж лучше быть наложницей титулованного варвара, и сидеть взаперти, изнывая от скуки, чем переламывать себя перед себе же подобными, дабы не выказать невзначай своих истинных чувств, дающих повод для сплетен. Свободная душа, запертая в тесном человеческом обличье, - такой вывод сделал об этой девушке точный в своих циничных и беспристрастных оценках Мигель дель Брокка. Долгие годы жизни в варварских странах неким образом сказались и на его характере, сделав «гишпанца» циником и скептиком, крайне беспристрастно воспринимающим окружающую его мишуру и собственные успехи. В собственных поступках, продиктованных скорее равнодушием, нежели желанием причинить вред, он находил особенную, дьявольскую прелесть и инфернальную эстетику. Без труда разглядев в Олимпии пылкую страсть к герцогу д’Аллюэну, а в глазах герцогини Орлеанской – ревность, тщательно прикрываемую вежливостью и предупредительностью (таков феномен высшего света – мед на языке и яд в душе), он несколько порадовался столь редкой и диковинной находке, как сильное чувство. Только однажды ему доводилось сталкиваться с подобным, и его любопытная алчная натура ожидала нечто подобного – адресованного уже не ему, а другому человеку, на него не похожему. Что чувствует к этой прекрасной и страстной женщине Шомберг, и как он поведет себя от столь пылкого натиска? Следы нешуточного помешательства принцессы Ориенской были налицо… Не так давно прошли слухи об увлечении Шомберга герцогиней Орлеанской, однако, достаточно было хотя бы раз взглянуть на Мадам и Олимпию, чтобы понять – невестка короля при всем своем высокородии по сравнению с загадочной и эксцентричной Сен-Леже проигрывает по всем статьям. Вряд ли маршал, познакомившись поближе с Сен-Леже, захочет вернуться к Генриетте… -- Однако, герцог, теперь это не так важно, - заметил де Гарсиа, едва заметно улыбнувшись. – Мадемуазель де Сен-Леже вернулась в мир, вполне живой и здоровой, чтобы как прежде, украсить сады Версаля и Фонтенбло своим присутствием. Впрочем, милейший Шомберг, с моей стороны было бы крайне неэтично завладевать вниманием самой очаровательной гостьи Ее Высочества, отнимая у вас ее драгоценное общество. Что-то неуловимо странное, было в его голосе и интонациях, что заставило Олимпию вздрогнуть. Девушка нервно коснулась тонкими пальцами правой руки золотого браслета, надетого на левую поверх тонкой светлой перчатки, и почувствовала, что руки ее дрожат, несмотря на жару. Нет, Мигель де Гарсиа не собирался становиться ее поклонником, он вел себя с нею, скорее, как холодный оценщик, и тем более неясны были его намерения…
Анна Австрийская: В последние недели боли в груди все чаще донимали королеву-мать, которая предпочитала избегать празднеств и гуляний, которые устраивал Людовик. Отголоски придворной жизни все же доносились до ушей Анны Австрийской, но заинтересовать ее не могли. Она слышала о всевозможных дуэлях и интригах, однако как они могли сравниться с теми дуэлями и интригами, которыми изобиловал двор во времена старой королевы? Получив приглашение от невестки посетить пикник, который та устраивала в Пале-Рояле, Анна какое то время раздумывала. Решение в пользу посещения празднества принцессы было принято после долгих уговоров молодой королевы, которая, казалось, чувствовала себя более уверенно, если рядом была Анна Австрийская. Ее величество не раз задавалась вопросом - отчего Марии-Терезии так хочется посещать подобные мероприятия, когда единственное, что она там получала была новая порция унижений от супруга. Впрочем, смысл в таких посещениях быть и был. Может небольшой, но был, потому что хотя бы в присутствии королевы Людовик вынужден был держать себя в рамках. Но самым большим плюсом пикника было безусловно присутствие на нем Филиппа. И вот, появившись в парке резиденции младшего сына, Анна в сопровождении Марии-Терезии и придворных дам направилась к Генриетте, блиставшей посреди придворных дам и кавалеров. Ее величество еще не забыла о поведении принцессы на карточной игре и не секунды не сомневалась, что англичанка опять была готова выкинуть что-либо в подобном роде. Благо кандидатов для этого хватало с лихвой. Достаточно было лишь взглянуть на окружающих ее кавалеров.
Луиза де Лавальер: Олимпия де Суассон милостиво подошла к паре Луизы и Шанталь, и обратилось к последней с вопросом. Вроде бы ничего серьезного, вроде бы ничего личного, но столь холодное обращение по отношению к присутствию Лавальер... Это задело ранимую душу малышки. Девушка незаметно прикусила губу и покраснела. А беседа продолжалась. Шанталь ловко выкрутилась из неприятной ситуации, но отпечаток тени, словно шрам, все же остался. Луиза не торопилась встревать в разговор. Она, молча крутила бокал в руке, не отрывая пристального взгляда с Олимпии и своей спутницы. Изредка она обращалась глазами и к другим гостям, чтобы хоть немного успевать следить за всеми. Кстати, а не собирается ли королева-мать почтить этот дивный праздник своим присутствием? - Думаю, что да. – Наконец, вставила свое слово малышка Лавальер, указывая на появившуюся Королеву.
де Монпансье: Не успела герцогиня де Монпансье подумать о задерживающемся короле, как все пестрое собрание в парке Пале-Рояля всколыхнулось и в едином порыве склонилось перед новоприбывшими. Обернувшись на это движение, Мадемуазель удивленно подняла брови. Если она и думала увидеть здесь Марию-Терезию, то вот вдовствующую королеву встретить никак не ожидала. Кивнув еще раз своим недавним собеседницам, она решила первой успеть поприветсвовать высоких гостей Ее Высочества. Все-таки первой вызвать благосклонный взгляд и улыбку королев означало быть замеченой и, следовательно, заручиться их поддержкой. Ну, на протекцию молодой королевы расчитывать не приходилось, а вот Анна Австрийская еще весьма значительный человек среди подданых Людовика. Медленно пробираясь между придворными, она двинулась на встречу венценосным родственникам. В принципе, Анна Мария была даже рада присутствию обеих королев, их общество было все-таки более привычным и знакомым. Склонившись в приветственном реверансе, герцогиня де Монпансье подняла на Анну Австрийскую почтительный взгляд: -Ах, Ваше Величество, как я рада видеть Вас в добром здравии. Собираясь на пикник Мадам, я и подумать не могла, что буду иметь счастье вновь беседовать с Вами лично. До меня доходили ужасные слухи о Вашем нездоровье. Но теперь, надеюсь, Ваше Величество восстановило свои силы? Рассыпавшись в любезностях перед королевой-матерью, Великая Мадемуазель с неменьшим энтузиазмом принялась приветствовать Марию-Терезию. Постепенно со всех концов парка стали стекаться группами и по одиночке придворные, чтоб выразить свое почтение королевским особам. Но Анна Австрийская , по-видимому, больше думала о встречи с невесткой, т.к. все время ее взгляд был прикован к герцогине Орлеанской.
Олимпия: Королева-мать была как всегда величественна и неподражаема и Мария - Терезия на ее фоне выглядела глуповато. Нет, скорее, слишком просто. Хотя и ее наряд, и ее украшения старались доказать всем присутствующим обратное. Олимпия, официально состоявшая в штате фрейлин Анны Австрийской, давно ее не видела. Сначала она была озабочена здоровьем сына, а после у вдовствующей королевы начался период недомоганий. Теперь же, стоило загладить свою вину перед ней и выразить свое почтение. Как только Лавальер обратила всеобщее внимание на прибытие царственных особ, герцогиня де Монпансье первой устремилась их встречать. Графиня даже мысленно улыбнулась этому наивному желанию герцогини быть в числе первых на кого обратят внимание. «Как дети, право слово!» Но при этом и она направилась встречать двух королев – ныне царствующую и все еще царствующую. Она не стремилась в перед всех, ибо понимала – не первых запомнят, а последних. Такова логика людей.
Chantal Duvivier: - Вы безусловно правы, графиня. - С едва уловимой лукавой улыбкой ответила Шанталь. Олимпия была более чем умна, а ее последняя фраза явно указывала на то, что она не только поняла намек герцогини, но и сама получает некое удовольствие от происходящего. Слова Великой Мадемуазель немало повеселили девушку. Весьма меткие, они как нельзя более соответствовали истинному положению вещей. Да уж, - думала мадемуазель Дювивье, - и вправду пикантные тайны королей привносят в жизнь подданных разнообразие. Еще и какое! А уж когда короли не скупятся на на то, чтобы окружать себя этими тайнами, то жизнь и вовсе становится яркой. Как бы в ответ на слова о Бэкингеме, на поляне появилась ее величество собственной персоной в сопровождении молодой королевы. Легка на помине. - Походя поближе и кланяясь Анне Австрийской и ее невестке, подумала Шанталь. - Надо же как пришлось к слову. Будто бы слышала нас. Зачем она пришла? В последнее время она редко появлялась при дворе. Впрочем, сегодня ей будет что увидеть, если, конечно, принцесса будет продолжать в том же духе.
Ливия Монбланш: Как и обещалось, барон встретил графа в обусловленном месте. Ехать в карете ни барону, ни тем более Ливии не захотелось, поэтому решено было трогаться верхом. Они ехали, особо никуда не торопясь, переговариваясь между собой, шутя, будто старые добрые знакомые. Барон как-раз рассказывал что-то о своем путешествии в Париж, приключение было забавным, и Ливия, с непривычным для нее ощущением отдыхая от тяжелой маски, подставляла левую, открытую часть лица ветру, хохотала над рассказом молодого барона. Все таки в том, что тебя воспринимают как мужчину, есть свои плюсы, можно вести себя легко и непринужденно, громко хохотать, не думая о запретах, моралях, правилах поведения, о том, что скажут тетушки, дядюшки и прочий, вообще посторонний сброд. Барон запросто мог хлопнуть ее по плечу, отмечая какой-то момент, графиня - его. И все было так просто, так вольно и в тоже время обыденно.... - Ну и он мне - "Сударь, а куда вы прете?"... А с виду такой культурный человек... О, а вот мы и приехали! - барон сбросил поводья слуге, спрыгнув с седла на землю. Ливия незамедлительно последовала его примеру. И они двинулись в гущу мероприятия. - Барон де Валлен, это мой спутник, граф..ээ.... Монбланш,- Фердинанд бросил неуверенный взгляд на графа. Ливия кивнула. - Испанский придворный, первый раз при французском дворе. Все-таки наглость - второе счастье. Ливия не знала, сколько раз был при дворе этот молодой барон, но вел он себя на редкость уверенно. Ливия двинулась за ним, удостоив обратившегося к ним с вопросом легким, но прохладным кивком. Фердинанд уверенно вел ее в самую гущу событий, придворный лица сменяли друг друга с завидной быстротой, так, что у Ливии едва не рябило в глазах. Пока они не остановились возле полноватой миловидной дамы. - Тетушка, - барон с изяществом поцеловал ее ручку, - вы неотразимы. - Ах, льстец, - с улыбкой тетушка стукнула его веером, но легонько, для приличия, - лучше не заговаривай тетушке голову, а скажи, где ты пропадал - так опоздать, бесстыдник. - Пощадите, дорогая тетушка, - Фердинанд улыбнулся. - Я заезжал за графом. - О! - и баронесса де Вернон тут же, как на пружинке, шустро обернулась в сторону графа. - Сударь, - кокетливо произнесла она. - Граф Ауриджем Монбланш, к вашим услугам, мадам, - Ливия отвесила изыканный, грациозный поклон в лучших традициях испанского двора. - Испанец, - шепнул Фердинанд на ухо слегка опешевшей тетушке. - Аа.. - невнятно выдохнула та, наблюдая, как полные губы графа касаются ее перчатки. - Какой красавец, - оповестила тетушка на ухо племянника. - И где ты такого нашел? Фердинанд таинственно улыбнулся, пожав плечами. - И надолго вы к нам, граф? - дама очевидно решила с ней пококетничать. Ливия улыбнулась, поддерживая игру, и смеясь периодическим комментариям со стороны Фердинанда, уже раздобывшего где-то бокалы с вином. - Ой, вы посмотрите на барона Сусаррена, рядом с молодой женой выглядит как сушеный сморчок... - шептал Фердинанд ей на ухо. Ливия не удержалась и хмыкнула. - Не думаю, мадам.... - На рогатый сушеный сморчок... - Какая жалость, граф. - Ха! Ой... согласен. Франция... - А жена - на баклажан - переросток.... - Ха.. прекрасная страна. - Фердинанд! - окликнула тетушка барона. - Перестань отвлекать графа разными глупостями. - Вы посмотрите, граф, во-он туда. Видите? Это сама королева Анна Австрийская... Ливия внимательно посмотрела на мать короля. Придворные с интересом обращали внимание на испанца, в основном из-за его специфического костюма, но Их Величествам и Высочествам, очевидно, дела ни до чего не было. А Ливия наблюдала за ними из-за края шарфа, которым оканчивался небольшой тюрбан, и который был закреплен на другом плече так, что изуродованная половина лица скрывалась за ним. В остальном же на ней был черный камзол, шитый галунами и серебром, иными словами - костюм хоть и дорогой и изящный, но никак не походящий на те отпрыски французской моды, что носили придворные. Даже Фердинанд выглядел хоть и проще, но куда изысканней, с ее точки зрения, чем эти пижоны....
Генриетта Анна: «Как же легко скрывать потрясение или недомогание с такой фарфоровой кожей.. Бог его знает, переборщила ты с пудрой, ты увидела свою свекровь со своим любовником или просто Господь даровал тебе безупречную белизну кожи. Как же, оказывается, удобно быть рыжеволосой..» Право слово, ответ спутника принцессы Ориенской волновал ее меньше всего, но светская болтовня и условности - святое при дворе Людовика XIV, так что за отсутствием более-менее внятного ответа его спутницы герцогиня Орлеанская довольствовалась многословие мсье де Гарсии. Но то ли небеса сегодня были милостивы к мадмуазель де Сен-Леже, ловко или невольно скрывавшей за своим непроницаемым видом причину своего молчания, то ли эти же самые небеса решили все-таки разбавить триумф Генриетты Анны щепоткой соперничества, что бы жизнь не казалась Ее Высочеству таким уж праздником, но появление на верхней террасе лестницы в парк августейшей свекрови стало для нее полнейшей неожиданностью или даже избавлением от испанца. Хотя, разумней было предположить, что Мадам просто перепрыгивала из огня да сразу в бурное полымя.. Или она уже была там и просто не заметила этого? -Ваше Величество, я рада Вас видеть в добро здравии в нашем доме, - присев в почтительном реверансе перед Анной Австрийской и лукаво смерив мать супруга взглядом, поприветствовала хозяйка пикника, покинув своих гостей и оказавшись рядом с новоприбывшими дамами. Да, рано еще дворе хоронил Ее Величество: закаленная бурными годами испанка и не собиралась сдавать своих позиций в любом положении и так и светилась величием и здоровьем, несморя на витавшие в воздухе слухи о нездоровье матери короля. Что ж, есть с кого брать пример в крайнем случае. - Ваше Величество, - Генриетта изобразила менее изящный реверанс перед Марий-Терезий и да бы не вводить родственницу в заблуждение своим быстро подчеркнула кто здесь хозяйка продолжением, перейдя от дифирамбов к насущному вопросу. - А где Ваш дражайший супруг? Наше общество давно ожидает Его Величество да бы разделить с ним эту прекрасную погоду и роскошь даров природы, - и Мадам обвела рукой мигом собравшуюся вокруг тетки и племянницы толпу придворных, спешивших выразить свое почтение. Невольно указующий жест Генриетты Анны остановился на оказавшихся рядом мадам де Суассон и Луизу де Лавальер, как раз подошедших к общей группе. Да, редкое совпадение, но кузина короля действительно указывала на двух фавориток короля.. В присутствии его жены и матери. Конфуз вышел бы громким, но герцогиня Орлеанская мысленно искренне обрадовалась таком совпадению: что ж, раз день и продолжает так весело и занятно, то что ж тогда сулит вечер? - Прошу вас, - нашлась Мадам и с искрящейся на губах улыбкой проводила августейших родственниц к накрытому столу.
Анна Австрийская: - Рада вас видеть, дочь моя. - Вроде бы приветливо, но все же с некоторой долей присущей ей сухости ответила старая королева. - Право же, чудесный праздник, как впрочем и любые другие, устраиваемые вашим высочеством. - Снизошла до скупого комплимента Анна Австрийская. Не желая чрезмерно баловать Генриетту своим вниманием, королева-мать перевела свой взор на окруживших ее дворян. - Рада и вас видеть, ваше высочество. - Благосклонно кивая мадемуазель де Монпансье ответила испанка. - Слухи о моем нездоровье были слегка преувеличены. - С непроницаемым лицом добавила ее величество, не желая, чтобы окружающие узнали об истинном положении дел. - Как видите, сейчас я в добром здравии и наслаждаюсь этим чудесным днем и празднеством. Переведя взгляд чуть влево, королева увидела Олимпию и герцогиню де Монгредьен, которым также благосклонно кивнула. Стоящую же рядом Лавальер Анна удостоила беглым ледяным взглядом. В тот день Мария-Терезия пребывала в довольно благостном настроении и с видимым радушием приветствовала принцессу и всех присутствующих дам. Подобно регентше, она поспешила быстрее отвести взгляд от ненавистной Лавальер, которая также находилась поблизости. - У его величества с утра было слишком много дел. - Ответила она на вопрос герцогини Орлеанской. - Но я уверена, что очень скоро его величество порадует нас своим присутствием.
Генриетта Анна: - Что ж, мы все надеемся и ждем Вашего августейшего сына, Ваше Величество, ибо без него праздник совсем не праздник, - прощебетала Генриетта Анна, в глубине души удивившись, что свекровь совсем не поинтересовалась отсутствием присутствия ее ненаглядного Филиппа. Что ж, порадоваться было рано и Мадам не тешила себя надеждой на забывчивость такой матери, какой была Анна Австрийская. - Я прошу простить меня, Ваше Величество, но моего присутствия требует организация этого празднества, так что я вынуждена Вас пока покинуть. Надеюсь, вы не соскучитесь, - и присев в реверансе, скорее беглом, чем почтенно-глубоком, ответила Генриетта Анна, и оставляя тетушку в обществе придворных дам, слетевшихся к обеим королевам для непременного приветствия и поиска их благосклонности, и направилась к расположенным чуть поодаль столам, где лакеи сервировали закуски и легкие вина. Нет, герцогиня Орлеанская не боялась общества королев, но подозревая что свекровь непременно поднимет вопрос о недавних происшествиях, непосредственно связанных с настроением ее младшего сына, она не желала вновь возвращаться к этим событиям и переживаниям. Обретение душевного равновесия стоило ей больших усилий, так что Мадам не собиралась вновь бросаться в этот злосчастный омут снова и только по вине ее мужа.
Анри де Шомберг: О вы глупцы, обещающие свои сердца девам, которые собирают их в пыльных сундуках позади альковов, чтобы когда-то на закате своей юности извлечь их трясущимися от старости руками и дерзко ухмыльнуться безжалостному времени! Заприте ваши сердца и не смейте открывать ни на йоту, если не хотите познать всю тяжесть забвения и колкость непризнающих взглядов. Шомберг мыслено определял сколько времени еще Её Высочество будет развлекать себя обществом этого английского педанта, знавшего слишком много о политике и женщинах, или умело делавшего вид, что знал много. Маршал улыбнулся вполне искренней и веселой улыбкой... искренней, потому что мыслено жалел беднягу, коли тот и в самом деле верил, что был интересен герцогине, весело - потому что мог наблюдать за ним, вместо того, чтобы быть на его месте. Маршал отвесил требовавшийся по этикету вежливый поклон хозяйке пикника и виконту. Найдя глазами Олимпию, Анри внимательно всмотрелся в ее лицо. Нет, за белизной ее восхитительной кожи было невозможно прочесть ее настоящие чувства. Но глаза... Она не умела или не хотела позволять им лгать. Эти зеленые омуты говорили ему о многом... Невольно положив ладонь на сердце, герцог склонился в поклоне перед принцессой Ориенской. Сказать ли банальное "как он рад" или же побеспокоиться еще раз о ее состоянии? Он молча смотрел в ее глаза, понимая, что хотел сказать в эту минуту больше. Молчание. Порой, оно говорит за нас больше, чем мы сами можем выразить. Появление королевы-матери в сопровождении ее невестки Марии-Терезии прервало молчаливый разговор герцога и принцессы. Д'Аллюэн поклонился обеим королевам, радуясь, что находился достаточно далеко, чтобы получить несказанную милость обращения к нему самой королевы-матери. Все шутки и забавы, которые были готовы сорваться с его уст, когда он только прибыл в Пале-Рояль, куда-то исчезли. Осталось одно желание скрыться от всех в одной из пустующих аллей парка и насладиться тишиной и одиночеством. Черт возьми, какая это роскошь при дворе, тем более, когда вы маршал его величества и несете на себе ответственность за безопасность августейших особ. У ворот сада появился неприметный силуэт ординардца маршала и подал сигнал рукой. Все караулы были расставлены, и безопасность дворца проверена. Его величество мог прибыть. Маршал подал ответный знак рукой, чтобы немедленно послали донесение лейтенанту королевской гвардии. Х-м... отдых в парке... если его величество изволит пожаловать на этот пикник, то ни о каком отдыхе не может быть и речи... и тем более, ни о каких размышлениях о превратностях судьбы и личной жизни. Шомберг наклонил слегка голову, изобразив привычное уже блаженное настроение легкомысленного повесы и обвел взглядом присутствовавших. Нужен ли он кому-то в этой праздной толпе занятых собой и своими интригами людей? Вон стоят Великая Мадемуазель с графиней де Суассон и о чем-то расспрашивают мадемуазель Дювивье... да, мадемуазель Шанталь успела зарекомендовать себя как Всевидящее Око Двора, не зря господин префект пару раз ссылался на ее слова, говоря о последних событиях в Версале. Надо будет иметь в виду, что разговаривая с дамами, герцогиня Дювивье могла услышать и запомнить то, на что не обратили бы внимания другие... поговорить ли с ней самому или попросить де Ла Рейни? Она крепкий орешек... весела, остроумна и расчетлива. Достойный противник... или замечательный союзник... Великая Мадемуазель внимательно смотрит в сторону обеих королев и что-то говорит им... наверно, дежурная банальность вроде выражения всеподданнических чувств. Интересно, что эта достойная дама переживает, когда видит перед собой свою недавнюю противницу? Поговаривают о ее новом романе... но имеет ли место быть настоящая история или же раздутые сплетни? В разговоре с ним по поводу следствия герцогиня де Монпансье не выразила ничего лишнего и не сказала ни слова более того, о чем ее спрашивали. Была ли усталость действительной причиной ее холодной сдержанности или же, что-то угнетало ее сердце, заставляя быть таковой? Графиня де Суассон... как интересно наблюдать за этой тигрицей, нет пантерой двора. Еще недавняя королева Фонтенбло, она так и не сумела покорить Версаль... увы... увы... Шомберг помнил юную племянницу Мазарини еще до ее замужества, столько скоропостижного, что это заставило изумиться весь двор. Прекрасная Олимпия... в какой-то мере, она могла бы олицетворять собой верность... но ведь королям все верны... не то что маршалам или герцогам... Шомберг уже несколько минут рассматривал гостей, размышляя о них про себя. Его лицо постепенно приняло то выражение, которое более соответствовало его настроению - маршал скучал. Если он был здесь только с тем, чтобы следить за неукоснительным соблюдением безопасности короля и правил церимониала, то его роль была завершена, коль скоро сам монарх не появлялся. А чем занять себя? Разбить свое сердце о лед одной из этих красавиц или же наоборот, заставить вспыхнуть сердце, всколыхнуть эмоции одной из них, чтобы развлечь себя от скуки? Ни то, ни другое не прельщало его. Чтож... оставалось время для прогулки... в конце-концов сады Пале-Рояля славны своими розами. И маршал, как истинный ценитель красоты, решил отдать ей должное.
Chantal Duvivier: Пока невестка и свекровь обменивались дежурными любезностями, Шанталь украдкой продолжала наблюдать за присутствующими. На мгновение ее взгляд остановился на фигуре, явно выбивающейся из общей толпы придворных. Юноша будто бы оделся для маскарада. Этот тюрбан, закрепленный на плече и скрывающий половину лица, этот костюм. Как странно. - Удивилась девушка. - На него практически не обращают, хотя его вид весьма удивителен для обыкновенного пикника на природе. Кто он? Я его раньше не видела. Его пригласила Мадам? Приглядевшись внимательнее, мадемуазель Дювивье увидела, что странный молодой человек пришел в сопровождении небезызвестного ей барона де Валлена. Был тот ранен в памятную встречу с шевалье де Брезе или нет, но сегодня он явно чувствовал себя прекрасно. Еще нашел себе такого удивительного спутника. Поглядев в сторону, где она раньше видела разговаривающих виконта Стафорда и маршала де Шомберга, герцогиня де Монгредьен увидела, что их разговор уже, по видимому, закончился и, казалось, не самым приятным для герцога Д’Аллюэна образом. Назвать его человеком, наслаждающимся празднеством, нельзя было даже при большом желании. Кажется Мадам дала нашему герою от ворот поворот? - Ехидно подумала про себя девушка. - Насколько я знаю, в свое время им сильно интересовалась принцесса Ориенская. Что ж, если это так, то ее явно ждет фиаско, потому что, если я что-то понимаю в мужчинах, мысли герцога сейчас заняты только Мадам. Решив немного развеять скуку, которая начинала ей овладевать, Шанталь как можно незаметнее выскользнула из круга придворных, окружавших королев и принцессу, и приблизилась к маршалу, который разглядывал пышный куст роз. Или делал вид, что разглядывал. Второе более вероятно. - Решила девушка. - Месье маршал решил полюбоваться красотами парка? - Обратилась герцогиня к де Шомбергу Шанталь.
Анри де Шомберг: - О, мадемуазель Дювивье! Как интересно, что нам с вами пришла одна и таже мысль, вам не кажется? - Анри поклонился, не сводя глаз с герцогини Дювивье. Ее глаза искрились весельем и нескрываемым интересом. К нему ли, или же просто ко всему, что происходило вокруг ее госпожи? Шомберг улыбнулся в ответ девушке и предложил ей руку. Гора сама пришла к Магомету, как говорил сирийский посол в Венеции, и маршал решил воспользоваться этой возможностью, в интерес себе и во благо следствия. - Помнится мне, вы очень любите прогулки, мадемуазель. Не составите ли мне компанию? Обещаю, я не украду ваше внимание надолго. Вы ведь проводите меня по парку? С тех пор как я был здесь в последний раз, многое изменилось, и я боюсь заблудиться. Милая улыбка, легкое пожатие руки, покоящейся на сером переливающемся атласе его рукова, едва заметный прищур глаз.
Олимпия: Поляна постепенно заполнялась все более интересными лицами, некоторых не знала даже вездесущая графиня. Вот к примеру оригинально одетый юноша, достаточно экстравагантно. «Странный он какой-то!» - Милая герцогиня, взгляните на того оригинала, возле баронессы де Вернон. Мне крайне любопытно, кто он! – обратилась Олимпия к герцогине де Монпансье, ибо королеве было не до них и бедняжка так и не смогла завладеть вниманием блистательной родственницы, а мадемуазель Дювивье нашла себе другого собеседника, – Как думаете, слишком ли будет с моей стороны нарушением этикета, подойти и познакомиться с ним?! Люблю необычных людей! И графиня стала глазами выискивать в толпе своего мужа. «Ага, вот и он! Как всегда занят наиумнейшими разговорами и нам он не помешает». - Ну, так что вы на это скажете?! – успокоено спросила Олимпия.
Джеймс Вексрой: Бесконечно пьянствовать в одиночестве, укрывшись от взглядов двора за батареями шампанского и бургундского, помощник английского посла не собирался. Тем более, что общение с хозяйкой празднества вновь пробудило в его душе сумбур и неопределенность, оставшиеся с момента их недавней встречи. Увы, герцогиня Орлеанская была на этом пикнике обычной собой - великолепной недотрогой, лавирующей между островами мужского восхищения в море женской зависти. Сейчас виконт Страффорд едва ли мог претендовать на то, чтобы быть для нее кем-то особенным, кем-то более важным, чем мимолетная интрижка на фоне очередной размолвки с мужем. К счастью, и сэр Джеймс не был покинутым воздыхателем, намеревавшимся вянуть под пустым балконом своей возлюбленной. Тем более, что на пикнике появился юный граф де Кресси со своей невестой. Сам граф был совершенно не интересен англичанину, а вот его невеста... Что же - сегодня у нее был уникальный шанс освободиться от оков брака еще до того, как те закуют ею. Что же прелестница будет делать потом - англичанина сейчас не волновало. Важно было успокоиться, восстановить внутреннюю гармонию, вновь ощутить себя хозяином собственной интриги. Тем более, что бочка с "сюрпризом" был совсем рядом, щекоча виконту нервы иллюзией безмерной власти над жизнями и смертями людей. Что там баронесса говорила в свое время про традиции Борджиа? А ведь именно тот ночной разговор подкинул виконту его сегодняшнюю идею. Учтиво улыбаясь, виконт подошел к паре де Кресси и с поклоном поприветствовал их: - Граф, баронесса, счастлив вас видеть. Ах, граф, вы так похожи на вашу величественную матушку. Жаль, что во время моего последнего визита у нас не было возможности познакомиться лично... Но графиня рассказывала о вас только самое лучшее. Разумеется, материнскую гордость можно понять, но видя как счастлива подле ваш юная невеста, в справедливости ее слов не приходится сомневаться... - Внутренне усмехнувшись, виконт отметил, что едва ли кто-то из местных дам выглядел сейчас менее счастливым, чем красавица баронесса. Очевидно, что черноволосая девушка сейчас внутренне напряглась, не зная, чего ожидать от возвращения в ее жизни ночного попутчика-виконта. Но сам англичанин просто не хотел думать о плохом, что, увы, было в их общем будущем, гораздо вероятнее хорошего. Есть сегодня, а завтра может и не наступить...
полная версия страницы