Форум » Королевские Резиденции » Эпизод "Милые беседы прекрасных дам" » Ответить
Эпизод "Милые беседы прекрасных дам"
де Монпансье: Место: апартаменты герцогини де Монпансье в Тюильри Время: 25 сен6тября 1664г., первая половина дня Действующие лица: герцогиня де Монпансье, герцогиня Орлеанская, графиня де Суассон, фрейлины, лакеи, прислуга
Ответов - 28, стр:
1 2 All
де Монпансье: Великая мадемуазель со скучающим видом выглянула в окно. Погода стояла прекрасная, яркое солнце играло в брызгах фонтанов, образуя радугу. Аккуратные лужайки и аллеи с роскошными вазонами по краям так и манили выйти на прогулку. Но герцогиня не была настроена в это чудесное утро на романтический лад. Она не восхищалась пейзажем, открывающимся из ее окна, а лишь с недовольством замечала снующих повсюду рабочих, по приказу Кольбера перестраивавших парк. При этом носик принцессы морщился и на лбу залегала глубокая складка. Ее Высочество скучала. Давно при Дворе не происходило ничего интересного, если не считать инциндента на балете. О покушении на м-ль де Сувре судачил весь Двор. Но де Монпансье не присутствовала на "Альсидиане" по причине нездоровья, так что эти разговоры ей были не интересны, раз уж она не являлась активным участником событий. Бурлящая кровь Бурбонов не давала принцессе покоя и размеренная жизнь глубоко ее огорчала. Король с головой погрузился в работу, а королева была не из тех людей, кто гонится за развлечениями. Поэтому герцогиня де Монпансье оставалась в Тюильри в окружении своих фрейлин, лишь изредка по вечерам навещая Марию-Терезию, чтоб сыграть в карты. Вот и это утро было таким же, как и предыдущее, не приносящим ничего нового, скучным и однообразным. Мадемуазель д'Амбрэ, одна из фрейлин принцессы, вполголоса читала роман о рыцарях Круглого стола, но победы храброго Ланселота мало заботили герцогиню. Откинувшись в кресле и прикрыв глаза, Ее Высочество предалась мечтам. Из задумчивости ее вывел голос мадам де Красси, сообщившей о приезде гостьи... Ну, дамы, кто первый?)))
Генриетта Анна: Поездка к прощенной родственнице была не более чем желанием отдать дань уважения кузине: Генриетта Анна знала о том, что Анна Мария была весьма дружна с королевой Марией Терезией и частенько составляла ей компанию в скромных развлечениях, которые герцогиня Орлеанская тихо ненавидела. К тому же герцогиня Орлеанская подозревала, что королева была в курсе давних слухов о романе Людовика с Генриеттой и не смотря на то, что ни одна из сторон не давала повода для подтверждения этих слухов, англичанка частенько ловила на себе изучающий взгляд инфанты во время совместных посиделок. Ну и добавить к этому полное расхождение во взглядах на жизнь и характере и можно было понять, отчего Генриетта предпочитала пересекаться с нынешней королевой и ее окружением как можно меньше. Но Великая Мадмуазель была еще и кузиной герцогини, умной и приятной во всех отношениях женщиной, а так же вновь обласканной милостью своего царственного кузена – так что опасно было игнорировать герцогиню де Монпенсье, так что даже то обстоятельство, что она была более, чем дружна с Марией Терезией, все-таки заставляли Генриетту посещать кузину в ее парижской резиденции. Итак, это утро начиналось с визита к Анне Марии и герцогиня Орлеанская предвкушала о чем они могут сегодня говорить: собственно, после недавних событий тема для разговора была лишь одна.
Олимпия: Утро выдалось на редкость скверное. За завтраком граф несколько раз пытался воззвать к совести Олимпии. Ее весьма нескромное поведение в обществе может скомпрометировать ее. Скомпрометировать?! Да, только не ее. Она даже не пыталась скрыть призрения к мужу, который, в столь плохо завуалированной форме намекал на свое смешное положение. Ну кто виноват, что он не может завлечь свою жену. Да, похоже, наступает очередной период разлада в семье де Суассон. За последнее время многое произошло и графине очень хотелось поговорить с кем-нибудь. Но ее окружение было способно только сплетничать, а ей требовался умный собеседник и главное, надежный. Она вспомнила, что давно не навещала герцогиню де Монпансье, хотя обещала быть у нее на прошлой недели. Что ж, пора исправить свой промах и совместить два дела разом.
де Монпансье: Велев фрейлине провести Мадам в гостиную, герцогиня кинулась к зеркалу, призвав всех своих придворных дам. Маленькое общество пришло в движение. Генриетта Анна слыла кокеткой, всегда отлично выглядела и уделяла большое внимание внешности. Поэтому де Монпансье не хотела упасть в грязь лицом перед своей кузиной, бывшей к тому же значительно моложе. Когда локоны были завиты, складки платья расправлены, а в ушах заблестели бриллианты, Великая Мадмуазель была готова к встрече. Улыбнувшись своему отражению, внучка Генриха IV гордо вскинула голову и, на ходу распорядившись о легких закусках, прошла в небольшую, но уютную гостиную, обитую голубым шелком. -О, дорогая кузина, Ваше Высочество, рада видеть Вас в добром здравии, все такой же очаровательной и оживленной! Но позвольте спросить, чем мы обязаны столь неожиданному визиту? - воскликнула герцогиня де Монпансье, шумно расцеловав жену Филиппа Орлеанского -Право, я совсем тут запылилась в одиночестве. Когда Его Величество находился в Лувре, я всегда могла быть в центре событий. А теперь… Двор все больше и больше времени проводит в Версале. Обо мне все забыли. Взять к примеру мадам де Суассон. Она еще на прошлой недели обещала заскочить, но так и не появилась. И я ее не осуждаю. В окружении Короля все же интереснее, чем в компании лишь недавно реабилитированной принцессы. К тому же Версаль прекрасен, не спорю, но так отдален. С моим хрупким здоровьем по ужасным дорогам все труднее совершать подобные прогулки, - пожаловалась Анна Мария, когда дамы уселись в кресла. По правде сказать, у Ее Высочества было прекрасное здоровье, но разговор-то надо было с чего-то начинать. Так почему не поговорить о здоровье? А потом плавно перейти к последним придворным новостям. В этот момент вошли слуги, расставляя на столе кувшин с легким анжуйским вином, фрукты, пирожные с вареньем и прочие лакомства.
Олимпия: Карета медленно катила по набережной Сены. Графиня рассеяно смотрела в окно, не замечая ни яркого солнца, ни суматохи начинающегося дня. У нее было столько вопросов и не кому было на них ей ответить. Ее мысли часто возвращались к тому роковому дню на охоте. Как бы там ни было, но все происходящие связано именно с этим днем. А эта драма, разыгравшаяся на спектакле… В этот момент карета свернула к Тюильри и внимание графини привлек другой, знакомый ей экипаж, только что остановившийся перед дворцом. Из него вышла герцогиня Орлеанская. Олимпия резко приказала кучеру остановиться. Она не знала как поступить – развернуться и уехать или? Глупо! По-моему, пора восстанавливать хорошие отношения с принцессой, а это самый подходящий момент. - Олимпия собралась духом и, подождав пару минут, карета снова тронулась с места.
Генриетта Анна: «Вся такая золотая и в бриллиантах».. Кажется, примерно так обмолвилась случайно одна из фрейлин в присутствии юной Генриетты, когда Анна Мария еще не была изгнана с глаз Людовика. Что ж, за эти годы ничего особенно не изменилось: невесомые локоны вокруг лица, крупные бриллианты и со вкусом подобранный фасон платья с оголенной шеей и плечами. Да, Великая Мадмуазель не сдавала своих позиций ни на йоту, особенно там, где этому способствовало ее положение единственной законной наследницы баснословно богатого дяди нынешнего короля Франции. Хотя еще утром еще одна не в меру молчаливая фрейлина отметила, что герцогиня де Монпенсье не изменилась совсем – ну разве что теперь ее корсет шнуруют пара дебелых служанок. Шутка эта не вызвала особого восторга у Генриетты Анны и молоденькая девица до конца церемонии утреннего туалета помалкивала и старалась не попадаться на глаза. Судить по внешности женщина могла, но не в этом случае: ее кузина возможно была уже далеко не так юна и не так походила на грациозную лань, но все-таки многие достойные кавалеры искали ее общество, заслышав о ее уме и образованности, и оставались верны своему крайне положительному мнению об Мадмуазель да и не только при дворе французского короля. Нынешнее возвращение ко двору могло вернуть былое расположение Людовика, но и дать возможность его состоятельной кузине наконец выйти замуж за человека ее положения и состояния. Не об этом ли мечтает любая женщина независимо от возраста?.. -Дорогая кузина, разве я могла не поприветствовать Вас, когда Вы наконец вернулись в Париж? – расцеловав Мадмуазель, Генриетта не выпускала из своей руки ладони Анны Марии ну просто искрясь от радости столь долгожданной встречи. - Как же дурно Вы обо мне думаете, дорогая Анна. Дамы расселись в креслах, шумно раскладывая многослойные юбки и оправляя оборки, а потому за всем этим шорохом герцогиня Орлеанская не сразу расслышала упоминание о мадам де Суассон, которую англичанка после той истории с де Лавальер не особо жаловала. Но убедившись, до имя это было упомянуто лишь вскользь, от сердца Генриетты отлегло. «Ну ничего, Вы не многое потеряли, дорогая кузина. Пускай заезжает, но в любое другое время..» - О, Версаль прекрасен, дорогая кузина, и Вам непременно нужно там побывать, а еще луче – провести там несколько праздничных вечеров. Поверьте мне, Вы не захотите возвращаться, Париж покажется Вам серым и скучным городишком, не более. А творение нашего кузена будет ассоциироваться у Вас с раем на земле – это чудесное место. Я самолично вывезу Вас на ближайший праздник, дорогая, и Вы еще скажите мне спасибо. Дамы щебетали, как давние подруги, но Генриетта Анна уловила под этим тоном скрытое желание кузины узнать больше об обстановке при дворе и последних интригах: врядли при всей отрешенности герцогини от дел светских, она могла не слышать о смене фавориток, о смене сил при дворе и так далее.
де Монпансье: -О, в таком случае ловлю Вас на слове. Не забудьте свое обещание, дорогая Генриетта и будьте моим проводником по этому земному раю, зовущемуся Версалем. Кстати, до меня дошли ужасные слухи. Мои фрейлины, которые как всегда знают все обо всем, рассказали мне одну ужасную историю. Не просветите меня на этот счет? - как бы про между прочем заметила герцогиня де Монпансье, когда обычный обмен любезностями и комплиментами был завершен. - Я имею в виду покушение на какую-то девицу. Ах, забыла как ее зовут, видно она новенькая при Дворе. И как такое могло произойти на королевском балете? Как Его Величество должен быть огорчен! - всплеснула руками Мадемуазель и, изобразив на лице крайнее недоумение и еще большее огорчение, уставилась на гостью. В этот момент вошла одна из приблеженных Анны Марии и, присев в почтительном риверансе перед двумя принцессами, сообщила о прибытии графини де Суассон. -Значит я зря жаловалась Вам о забывчивости графини! - воскликнула де Монпансье. - Уверена, уж теперь-то мы точно отлично проведем время. Олимпия прекрасная собеседница. Ее остроумие и Ваше знание придворной жизни скрасят мои серые будни почти опальной принцессы. Что Вы на это скажете, кузина? - развернувшись к собеседнице, герцогиня весело взглянула на Генриетту и в ее темных глазах зажглись озорные огоньки, когда она не заметила особой радости на лице герцогини Орлеанской.
Олимпия: Карета графини остановилась у парадного подъезда. Не спеша, племянница Мазарини вышла из нее, опираясь на руку своего лакея. Медленно, как будто поднимаясь во время торжественной церемонии, она шла по ступеням к двери. Она все размышляла, примет ли ее герцогиня Монпансье. Если вспомнить, каким взглядом одарила ее Мадам на прощанье, то весьма вероятно – она может попросить кузину не принимать Олимпии. Но с другой сторона – навряд ли Генриетта Анна станет так вести себя при Великой Мадмуазель. Как только она остановилась, предупредительный лакей герцогини тут же распахнул перед ней дверь. - Герцогиня дома? Спросите, примет ли она меня - графиня де Суассон. Лакей поспешно удалился, оставив гостью дожидаться ответа в холле. Пара минут ожидания оказались более чем достаточным временем для обдумывания ее дальнейших действий. Ну эта Луиза… даже не присутствуя лично, она доставляет одни не приятности. Поссорить меня с Мадам. Женщины редко ошибаются в своих суждениях друг о друге. Но теперь она поняла, что иногда их лучше не озвучивать.
Генриетта Анна: - Ну как же я могу указать Вам в собственном доме, дорогая кузина? Я буду рада увидеть мадам де Суассон – мы в последнее время так редко видимся, ведь она теперь занята своими милыми детьми и супругом. Это было просто чудесно поговорить с ней, увидеть, - защебетала Генриетта, просто светясь от якобы огромной радости от такого «милого» совпадения. О, да, герцогиня давно не видела Олимпию и предпочла бы не видеть еще столько же: после давнего скандала из-за Лавальер и ее внезапного романа с французским монархом, который встряхнул версальское общество похлеще нового романа герцога Орлеанского с очередным невинным наследником древнего семейства, Генриетта Анна решительно вычеркнула некогда близкую знакомую из списка друзей. Нет, скандал тогда как раз был на руку Людовику в силу некоторых скрытых обстоятельств и все обошлось бы, если бы не длинный язычок мадам де Суассон, которая решила задавать неудобные наводящие вопросы всем кому не нужно.. Воспоминания о давнем происшествии заставили женщину глубоко вздохнуть, что бы привести в порядок мысли и дух – встреча теперь была неминуема и герцогиня Орлеанская не собиралась встречать опальную итальянку в состоянии близком к гневному припадку. Главное не вспоминать прошлого и делать намеков, а там возможно и сама Олимпия не захочет болтать лишнего. -Было бы так мило с ней поговорить, тем более что мадам де Суассон будет интересно об этом странном происшествии, а возможно и что-нибуть добавить. Ну, добавить, возможно, мадам смогла бы мало, так как Генриетта не припоминала премилого личика мадам де Суассон в числе приглашенных в тот вечер на представление, но вот послушать было бы занятно, по крайней мере итальянка бы не имела возможности опять начать задавать лишние вопросы.
Олимпия: Когда дворецкий сообщил графине, что ее примут и перепоручил горничной сопроводить гостью в гостиную, сердце Олимпии екнуло. «Дожили! Это я-то и нервничаю! Ни один мужчина меня не вводил в такое оцепенение…» - собравшись с мыслями, она сделала последний шаг и оказалась в гостиной. Следующим ее действием стал глубокий реверанс. Такой бы был кстати при дворе, а не во время домашнего визита. Но Олимпии необходимо было высказать всю свою признательность и покорность. Замерев в реверансе, она внимательно следила из-под полуприкрытых глаз за обеими дамами. Если она и заметила недовольство в глазах Генриетты Анны, то лишь на мгновение, ибо та неспешно встала и отошла к окну. - Простите меня, дорогая герцогиня! Я не сдержала своего слова, но приехать раньше я просто не могла. Мой младший сын – он слегка приболел, - произнося свои слова, графиня де Суассон поглядывала в сторону принцессы. – Ваше Высочество, я рада вас вновь видеть.
де Монпансье: Герцогиня де Монпансье важно кивнула головой, приветствуя гостью. Приветливая улыбка, преисполненная чувства собственного достоинства, озарило ее лицо. -Рада приветствовать Вас, графиня. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Мы с Ее Высочеством как раз говорили о Вас. Прошу, присаживайтесь. Мадемуазель внимательно оглядела все еще застывшую в глубоком реверансе Олимпию. Это было так непривычно для такой гордячки, редко склонявшей голову даже перед более титулованными особами. Переведя взгляд на герцогиню Орлеанскую, Анна Мария едва заметно приподняла брови. На лице кузины не было уже и тени недовольства, она всем своим видом выражала искреннюю радость от встречи. Что то все-таки произошло между ними. Неужели итальянка и англичанка перешли друг другу дорогу? Если это так, нас ждет занимательнейший спектакль. Тщеславие Бурбонов было вполне удовлетворено выражением уважения со стороны графини де Суассон, поэтому де Монпансье могла теперь отбросить светские правила. Она порывисто соскочила с кресла и полуобняв новоприбывшую сама подвела ее к столу. -Ах, давайте хоть на короткое время забудем все эти формальности и строгие правила этикета. Ваше Высочество, Вы, надеюсь, не против? -Говорите, сын приболел? Бедный малютка! Это ужасно! - принялась причетать Мадемуазель со свойственной ее эмоцианальностью и непосредственностью. - Но теперь все хорошо? Вот и славно! Тогда Вы можете задержаться у нас подольше, дорогая Олимпия.
Олимпия: «Говорили обо мне?! Интересно, что сказала принцесса Великой Мадемуазель о нашей размолвке? Скорее ничего, чем что-то». Принцесса Орлеанская все еще держалась отстраненно, и графиня, улыбнувшись как можно более искренне, подошла к ней. - Ваше Высочество, как вы поживаете. Мы давно не виделись с вами. Боюсь, что виной этому послужила моя маленькая ошибка. – и, понизив голос до полушепота, так чтобы милая герцогиня не услышала ее, добавила – Я приношу вам свои извинения за несдержанность и искреннее заверение моей дружбы. Затем, вновь повысив голос, она продолжала: - Мой сын доставил мне меньше хлопот во время своего недомогания, нежели его отец. Граф ежеминутно впадал в отчаянье, стоило Франсуа чихнуть. Это просто не выносимо, когда мужчины так подвержены своим страхам. Но как вы поживаете милая герцогиня, вы верно так никуда и не выезжаете? Усаживаясь вновь, Анна Мария повторила то, что минутой ранее излила Мадам, так же бурно и красочно расписывая свои желания и чаянья.
де Монпансье: Переводя взгляд с одной дамы на другую, герцогиня де Монпансье не переставала задаваться вопросом о том, что же произошло между ее титулованными гостьями. От нее не укрылся тот факт, что графиня шепотом обращалась к герцогине Орлеанской. Но так как слов Мадмуазель не разобрала, она предпочла сделать вид, что полностью занята приведением в порядок оборок на многослойных юбках, несмотря на любопытство. Да, в последнее время Великая Мадмуазель научилась сдерживать свои эмоции и молчать, когда это было нужно. Фронда, или точнее последовавшая за ней расплата, стали хорошим уроком. Мало того, что Его Величество все еще порой хмурит брови, когда его взгляд останавливается на мятежной кузине, так ведь она, самая богатая наследница французского королевтва и представительница древнейшего рода, потеряла последний шанс заполучить в супруги короля или принца. Конечно, мужчины восхищались ее умом и остроумием, ей нельзя было отказать в привлекательности, но бурное прошлое наложила отпечаток на жизнь герцогини де Монпансье. Кому захочется иметь в женах столь отчаянную даму, способную стрелять из пушки Бастилии по войскам короля? Эти невеселы мысли захватили принцессу и она на миг забыла где и с кем находится. Но потом опомнилась и вновь сосредоточила внимание на собеседницах. Герцогиню Орлеанскую и графиню де Суассон она знала еще совсем девочками, а теперь это были дамы в самом расцвете сил и красоты. Когда-то Фронда обрекла юную Олимпию, только приехавшую в Париж, на скитания вместе с опальным кардиналом Мазарини. А теперь она сидит в гостиной одной из самых активных участниц злополучного мятежа принцев и болтает о здоровье своего сына. Как непредказуема бывает судьба! Такие мысли окончательно развеяли дурное настроение де Монпансье. Никто не знает, что принесет завтрашний день. Так почему же не воспользоваться шансом и не вкусить все плоды, пока есть время? Раз другого развлечения не предвидется, постараюсь разговорить Мадам и графиню. Наверняка у них припасено несколько пикантных историй о нашем блестящем Дворе. Поговаривают, сердечные привязанности короля снова поменялись. Интересно не он ли стал причиной натянутых отношений этих прекрасных дам? Нет, стоит мне все-таки поблагодарить плута кардинала за то, что не дал мне в свое время выйти за Людовика. Я б такого отношение не потерпела. Бедная Мария-Терезия... -Милая Олимпия, присаживайтесь ко мне поближеи присоединяйтесь к нашему разговору. Расскажите, какие новости бродят по Парижу? Чем живет Двор? Мне так это интересно!
Генриетта Анна: Генриетта Анна расслышала шепот Олимпии, но и бровью не поела, все так же дежурно улыбаясь этой любопытствующей кокетке, игравшей сейчас пред ними роль заботливой матери и кроткой жены. Нет, герцогиня не сомневалась в материнских качествах племянницы Мазарини: все-таки итальянки прекрасные матери, это у них в крови и клеветать по чем зря на мадам графиню Генриетте не хотелось даже мысленно, так как потеряв нескольких младенцев, она хорошо знала как способно материнство изменить женщину пускай и самую ветреную и коварную. Из себя герцогиню выводило именно то, что когда еще не успели остыть угли на пепелище их взаимной дружбы, как Олимпия как ни в чем небывало приносила извинения за тут историю как буд-то бы это была размолвка об одинаковых нарядах на балу и тут же переводил разговор на тему собственных семейных проблем. И если в первом случае можно было бы всю вину переложить на нерадивую портниху, то реальные обстоятельства были куда более серьезными и требовали не просто тихонько переданного извинения при третьем лице, что привело Генриетту Анну в состояние тихой ярости. Кажется, прошлая история совсем ничему не научила эту итальянку и она ни в грош не ставила уважение к герцогине Орлеанской, а тем более ее расположение к особе мадам де Суассон. А значит о прощении и слова не могло быть, по крайней мере сейчас.. - Да хранит Вашего сына Господь, дорогая мадам де Суассон. Надеюсь, вскоре мне передадут радостную весть о том, что малыш совсем здоров, - дежурно ответила Генриетта и прибавила к этим словам улыбку скорее сухую, чем искреннюю. Жестоко было делать невинного ребенка предметов собственных «шпилек», но один только взгляд на Олимпию заставлял Генриетту как кошку выпускать когти и становится крайне недоброжелательной.
Олимпия: Во взгляде Мадам, Олимпия прочла такое негодование, такое презрение. В итальянке начали бушевать эмоции, которые она с трудом утихомирила: «Я от всего сердца, а она даже знака мне не подала. Если раньше мы были достаточно близкими подругами, то врагами я с ней становиться не хочу теперь». Да, пожалуй, не стоило быть столь легкомысленной. Герцогиня де Монпансье все равно поняла, что между принцессой и графиней пробежала кошка. Да что там кошка, крокодил настоящий! И она ничего не добилась своей выходкой, а настроение испортила и себе и принцессе. Если и налаживать отношения, то только тет-а-тет, это она себе уяснила. «Чем живет двор… Да чем он может жить – сплетнями и интригами. И воровками…» - Дорогая моя, после недавней охоты, мне пришлось на время оставить свои светские обязанности. я почти ничего не знаю из последних событий. Кстати, во время охоты произошел один очень неприятный инцидент, – глаза итальянки стрельнули в сторону принцессы, - Дело в том, что при дворе появилась одна миленькая особа, Анна де Сувре, но то, как она это сделала! Я бы на ее месте, немедленно убежала. Я достаточно суеверна и если с тобой случается что-то в достаточно важный момент – это знак. – в красочных подробностях, Олимпия начала рассказывать герцогине историю падения. И тут, как будто, только об этом вспомнив, обратилась к принцессе – но ведь на этом ее неприятности не окончились. Я слышала, с ней приключилось еще что-то на балете?! «Надо разговорить Мадам, пусть немного расслабиться. Ведь она среди нас самая осведомленная и свое превосходство продемонстрирует с радостью. А о нашем примирение я подумаю после!»
де Монпансье: -Ну чтож, красочное появление, по моему, еще никому не повредило, не так ли, дорогие дамы. Уж нам ли не знать, как завоевывают расположение при Дворе. Главное не слиться с толпой и тебя запомнят. А там уж и до табурета на королевском обеде не далеко, - спокойно произнесла герцогиня де Монпансье. Если еще несколько минут назад ее забавляла тихая вражда Мадам и графини, то теперь это стало напрягать. Краткие реплики полные тайного смысла, который Великая Мадмуазель не совсем улавливала, но отлично понимала их ядовитый оттенок, и колкие взгяды промеждупрочим заставляли невольно внутренне собираться и следить, чтоб и самой не ляпнуть лишнего. Но пылкий характер кузины короля восстовал против этого всеми силами. Мадмуазель так хотлось расслабиться и просто поболтать в дружеской компании! Она так устала от перешептывающихся за спиной придворных, болтающих о секретах хозяйки служанок и фрейлин, от скучной королевы с ее вечными жалобами на недостаток внимания царственного супруга. Ну нет, я не дам так просто испортить себе этот чудесный день-, со всей решимостью подумала герцогиня, глядя через окно на залитые солнцем аллеи -Милая Олимпия, Вы наверное со всеми своими домашними хлопотами совсем дома запылились. Не хотите пройтись по очаровательным паркам Тюильри? И Вы, Ваше Высочество, что скажете? Я покажу Вам новые фонтаны и скульптуры. А еще главное достояние - сады Ленотра. Хоть я и ругаю постоянно Кольбера за переполох, который он здесь устроил, надо признать он умеет заставить мастеров работать не по вдохновению, а по приказу. А пока мы будем прогуливаться, обед будет готов. Ну как?
Олимпия: Предложение пройтись оказалось как нельзя кстати: кровь в итальянке начинала закипать. Гордость и спесь брали свое и добрые намерения потихоньку таяли. И чтобы не сделать глупость она с радостью ухватилась за предложение герцогини. Погода стояла великолепная и выйдя в прекрасный сад, Олимпия втянула прохладный осенний воздух, стараясь успокоится. - У вас прекрасный парк, и пусть размерами он уступает Версалю, но великолепием – ни сколько. Конечно, вам просто необходимо побывать в самом Версале. Вы увидите, что с 1623, когда это был простой охотничий домик, он превратился в земной райский сад! - Олимпия щебетала, предаваясь воспоминаниям о прекрасных минутах, проведенных в этом месте. Ее перестали волновать колкие взгляды Генриетты Анны. Герцогиня, которая слушала ее, забавляла графиню своей детской восторженностью. Солнце отражалось в брильянтах Великой Мадмуазель и напоминали о хрустальных брызгах фонтанов. Тревоги и переживания стали отступать на задний план.
де Монпансье: -Решено, при первой возможности я отправлюсь в Версаль. Раз и Вы, и Ее Высочество расхваливаете его мне... Значит он и правда великолепен. Но пока будем довольствоваться парками Тюильри. Пойдемте, здесь в тени установлены скамьи, посидим в тишине. А то этот солнцепек вызывает мигрень..., - защепетала герцогиня де Монпансье, радуясь своей идеи выйти на прогулку. Настроение графини де Суассон заметно улучшилось и ее восторженные рассказы о Дворе захватили Мадмуазель целиком. Она даже на время позабыла о герцогине Орлеанской, стараясь не смотреть в сторону принцессы и не портить себе настроение лишний раз. -Дорогая графиня, Вы так интересно рассказываете. Я просто очарована Вами, милочка. Нам надо встречаться почаще. Да и вообще, я всерьез подумываю вернуться ко Двору. Как думаете, стоит мне кидаться в этот омут и менять свою тихую размеренную жизнь со скромными радостями на водоворот сменяющихся один за другим празднеств и карнавалов?
Олимпия: Возвращение ко двору после опалы всегда связанно с перешептыванием за спиной. И вокруг вас полно злопыхателей. Но разве может такая прекрасная и интересная женщина долго жить без внимания к своей особе. Пусть, даже сперва, негативного! Она с легкостью поставит всех на место и сможет занять утерянные позиции. - Мадам, ваше появление при дворе давно ожидают. И смею вам сказать, вы не пожалеете, если на время оставите этот скучный дом. Я имею ввиду, что вы здесь одна и ваше окружение менее достойное, чем вы заслуживаете. Надеюсь, я не позволила лишнего. Слова Олимпии явно задели в герцогине чувственные нотки, ибо глаза ее слегка помутнели и стало ясно – она уже при дворе, вкушает его пьянящую жизнь! - Конечно, вы можете столкнутся и с некоторыми неприятными моментами в этом празднике жизни, но ведь вам не в первой бороться с этими глупостями! Мадам, вы непременно должны начать выезжать!
де Монпансье: -Ах, дорогой друг, Ваши слова как бальзам на мою душу. Вы абсолютно правы, все эти фрейлины, понаехавшие из провинций уже действуют мне на нервы. Вы не представляете как глупы нынче стали юные представительница дворянских родов. Прожив пол жизни в своих замшелых замках, они теперь полагают себя новыми королевами. Все их разговоры только о том, как бы попасть ко Двору. И представьте, они смеют у меня за спиной ругать меня же за то, что я не посещаю великосветские приемы. Меня, которая вытащила их из нищеты, спасла от участи выйти замуж за пузатого старика в самой глухой деревне! Это просто невыносимо! - Мадемуазель театрально закатила глаза и принялась обмахиваться веером, шумно вздыхая. Краем глаза она следила за герцогиней Орлеанской, ожидая когда же она вступит в разговор. Но поскольку Мадам не реагировала, де Монпансье продолжала болтать с графиней де Суассон. -Я так жалею, что редко проводила время с Вами, милая. Вы действительно можете меня оценить, понять, поддержать. Обещайте, что будете сопровождать меня на ближайший выезд.
Олимпия: Олимпия почти что забыла о присутствии принцессы, ибо та не произнесла и слова с того момента, как они покинули гостиную. Она шла по правую руку от герцогини и надменно молчала. Может и не специально, на ее лице отразилась глубокая задумчивость. Но непроницаемый взгляд ее чистых глаз не позволял заглянуть к ней в душу. Легкая поступь принцессы и ее молчание делали ее невидимкой, так что графиня Суассон вскоре и вовсе о ней забыла. - Вы правы на счет этих провинциалок. К примеру, эта несносная Лавальер! Она, конечно, не глупа, но ее провинциальные манеры до сих пор дают о себе знать. И даже роман с венценосной особой не помог этой «милой крошке» обрести изящество! Весьма неприятная особа, а строит из себя ангелочка – при воспоминании об этом создании, кровь у графини взыграла! Она так и не поняла, на кой черт ей понадобилось заниматься этой авантюрой с Луизой. Лучше бы попыталась свое положение подправить - так нет же! Фу, ее мысленно перекорежило, и она неловко улыбнулась Анне Марии. Тут же она заметила резкий взгляд герцогини Орлеанской.
Генриетта Анна: Имя злосчастной Луизы де Лавальер вывело герцогиню Орлеанскую из омута мыслей и воспоминаний, который захватил ее при появлении мадам де Суассон. И пока герцогиня старательно делала вид, что все прекрасно и три дамы чудно проводят время сначала в гостиной, а затем и сенью парка, Генриетту Анну неожиданно с головой поглотили воспоминания о том времени, когда они с Олимпией были дружны. О, это было на редкость премилое время, а какое веселой, ведь тогда, в бытность свою новоиспеченной герцогиней Орлеанской недавняя «бедная английская родственница» решительно взялась за то, что бы наверстывать упущенное. И, конечно же, ее свиту составляли в большинстве своем дамы одинакового с ней склада ума и настроения. Ну а кто лучше всех знает толк в сплетнях, интригах и других маленьких дворцовых развлечениях, как ни яркая красавица-итальянка, племянница самого Мазарини? Да, в те дни они были просто не разлей вода и редко когда общество избранных фрейлин герцогини Орлеанской блистало при дворе без прекрасной Олимпии, славившейся живым умом и нравом. А потом настал через той чертовски пикантной тайны, которую Генриетта ревностно хранила от чужих глаз и о которой не смела поведать даже своему дневнику. Ничто: ни прислуга, ни бумага, ничто кроме преданного друга не смог разрушить ее.. « Дернул же Господь нас тогда избрать эту хромоножку для роли ширмы! Ни дать ни взять – Божья кара!» - раздосадовано подумала женщина и поджала губы, смотря куда-то в строну, поверх осеннего буйства ухоженного парка. «Да и Олимпия хороша! Нужно же было болтать лишнее, прекрасно зная, что и где происходит, а потом строить мне невинный глазки и лепетать о том, что она и не подозревала.. Все-то она подозревала и ловко провела меня вокруг пальца! Хвала небесам, что слухи таки остались слухами. Хотя, памятуя чего мне стоило сохранить их таковыми, это совсем не смягчает ее вину. С другой стороны, дорогая, ты получила хороший щелчок по носу за свое легкомыслие и излишнее доверие к людям и это многому тебя научило, по крайней мере таких идиотских оплошностей ты больше не допускала..» Эта мысль несколько смягчило дурное настроение, нахлынувшее на принцессу и она, наконец, взглянула на идущих чуть впереди дам и прислушаться к их разговору: что было, то было и тайна так и осталась тайной. А Олимпия.. Генриетта вздохнула и поймала на себе мимолетный взгляд итальянки, все это время что-то с жаром рассказывающей Анне Луизе: Олимпия тоже получила хороший урок на будущее и врядли снова повторит такое, познав вкус гнева Мадам. Как любезная кузина, мадам де Суассон врядли снова рискнет поставить на кон свое положение и расположение мира сего ради пустой забавы и непомерных амбиций. По крайней мере, таким людям можно попробовать снова доверять, но при этом хорошенько помнить о том, что было в прошлом. - Кстати, а Вы знаете, что она будет на пикнике, который я устраиваю в Пале Рояле, м? – как ни в чем не бывало, Генриетта Анна взяла под руку кузину и с нескрываемым удовольствием бросила на обеих дам полный любопытства взгляд.
Олимпия: От неожиданности Олимпия резко остановилась. “Боже, невероятно! Она сменила гнев на милость или что-то задумала?! - За последние пару минут Генриетта Анна не проронила и слова. А на ее лице отражались все сомнения и мысли, метавшиеся в ее голове как в клетке! Хорошо зная принцессу, итальянка внутренне напряглась. – Где-то здесь есть подвох! Или нет…” Она и не думала обсуждать Лавальер, но ее язык вечно возвращался к этой неприятной теме. Последнее время, она постоянно думала о неудавшейся фаворитке, о себе и своей роли в этой истории. И то, что принцесса сейчас, вместо испепеляющего взгляда, одаривает ее премилой улыбкой, вызвали в ее душе сомнения. Еще полчаса назад, она стремилась наладить расстроенную дружбу и собрать ее осколки воедино. Но ее отвергли, а теперь… Вопросительные взгляды обеих спутниц заставили ее опомниться и заговорить, тем более, что ее поведение со стороны выглядело глупым. Она улыбнулась и попыталась выглядеть спокойной. - Я и не знала, ваше высочество, что вы устраиваете прием. Кажется, ваше приглашение до меня еще не дошло. – пристально взглянув на Генриетту Анну, она убедилась в своей правоте. Та явно приглашал ее на свой праздник. – Но это прекрасный случай, чтобы ввести герцогиню в свет! Если это протянутая ветвь мира – ее нельзя упускать. Сердце Олимпии учащенно билось, но она старательно скрывала свое ликование под маской вежливого равнодушия. Правда, нервный жест, который всегда выдавал ее волнение скрыть не удалось - она приоткрыла и резко закрыла веер, щелкнув им по ладони.
де Монпансье: А? Что? - герцогиня де Монпансье вздрогнула, почувствовав прикасновение, но быстро опомнилась, сообразив, что это герцогиня Орлеанская наконец соизволила присоединиться к беседе. Смысл слов принцессы постепенно дошел до Анны Марии и озорные огоньки зажглись в ее глазах. - Пикник! Какая прелесть! - герцогиня едва не захлопала в ладоши. Прием у Ее Высочества достойный повод вернуться к светской жизни в полном объеме. Потом великая Мадемуазель почувствовала некоторую неловкость за излишюю радость и поспешила принять чопорный вид, надлежащий принцессе крови. Правда демонстрировать свое высокомерие и высокое положение перед Ее Высочеством и Ее Светлостью не было смысла. Они и так прекрасно знают кто есть кто. Но что поделать, у всех представителей Бурбонов рано или поздно проявляется любовь к величию и тщеславию... -Не сомневаюсь, кузина, что все у Вас пройдет на "ура". Я буду рада вновь восхититься красотой Пале-Рояля, - вежливым, но властным тоном произнесла герцогиня де Монпансье. Быстрый взгляд в сторону графини де Суассон. Нет, она тоже ничего не знала еще о пикнике. Ее слова о приглашении лишь подтвердили это. -Говорите, будет Лавальер? А... Король? - продолжала Мадемуазель, бросая чуть насмешливые взгляды на собеседниц в ожидании ответа.
Генриетта Анна: - А как же, - промурлыкала герцогиня, довольная произведенным эффектом. -Наш царственный кузен непременно будет, вы же знаете как Его Величество любит увеселения на лоне природы. Так что Вы его, конечно же, увидите у нас. Новость произвела желанный эффект на собеседниц: взгляд Великой Мадмуазель метался от предвкушения будущего первого блистательного возвращения в свет, а мадам де Суассон спешно переваривала неотвратимость встречи с Луизой де Лавальер. «То-то же..» - самодовольно подумала герцогиня Орлеанская, мысленно представляя какой нескучный день им вскоре предстоит и как это будет забавно. - Знаете, в свете последних событий и прекрасной погоды у нас сейчас постоянно проходят какие-то празднества, мадам де Суассон, так что вполне вероятно что посыльный просто сбился с ног, разнося их и Ваше могло затеряться по его вине. Но не волнуйтесь, я сегодня же распоряжусь прислать Вам и Вашему супругу новое приглашение, - с той же любезностью произнесла Генриетта Анна Естественно, что приглашение чете де Суссон нигде не терялось, но раз уж решено было играть роль радушной хозяйки, то Мадам предпочла слегка приукрасить действительность.
Олимпия: Графиня прекрасно понимала, что решение пригласить ее на пикник, было принято мгновенно, и настоящее приглашение бы до нее не дошло еще очень долго. Но, говоря по чести, ее это не сильно расстраивало. Генриетта Анна сейчас благоволила к ней, и стоило пользоваться счастливым билетом, раз уж он выпал. За сегодняшний день лицо судьбы, воплощением которого была принцесса, успело поменять свою гримасу несколько раз. Не стоило искушать судьбу в третий раз – так и смертный приговор можно получить. - Мадам, мы с мужем обязательно посетим вас. Он будет рад вашей встречи. Вы ведь знаете, с каким почтением граф Суассон к вам относится, к вам и вашему мужу. – вот только Олимпию не прельщала мысль появится с мужем на людях, после последней перебранки. Евгений был милым, но глуповато-наивным. Но раз уж она начала налаживать отношения с людьми, почему бы и с мужем не попробовать?! – А теперь, я не стану более злоупотреблять вашем гостеприимством, милая герцогиня. Разрешите мне откланяться и до скорой встречи. Она решила первой покинуть поля боя, или поле мира… Сделав реверансы поочерёдно герцогине и принцессе, Олимпия медленно направилась к выходу. Уже сидя в карете, Олимпия начала осознавать все случившееся – ни в коем случае она теперь не должна потерять благоволение Мадам. Второго прощения ей не получить! Но так или иначе, за счет своей «дипломатии», прекрасно понимая, что действовала она сегодня глупо и неосмотрительно, но искренне, или из-за добродушия Генриетты, она получила прощение. Теперь предстояло приготовиться к празднику и блеснуть там, доказав всем злопыхателям - дружба с принцессой непоколебима!
де Монпансье: Итак, графиня и герцогиня протянули друг другу ветвь мира. Насколько искренним было их перемирие мало интересовало герцогиню де Монпансье. Куда больше ее прельщала та мысль, что состоялось оно именно в гостях у Мадемуазель. Мало того, что ей выпала удача понаблюдать за занятнейшим действом, так еще при необходимости можно было бы получить некоторую выгоду из всего этого. Добродушно раскланившись с Олимпией и даже поцеловав ее на прощание, герцогиня обернулась ко второй своей гостье. -Ну а Вы, Мадам, не согласитесь ли остаться у меня на обед? После столь блестящего общества, мне будет очень грустно вновь оказаться в одиночестве. Думаю, мой повар сможет удивить Вас парой лакомых блюд, а отличное бургундское из королевских погребов сделает жизнь приятнее и ярче. Взяв принцессу под руку, Мадемуазель неторопливо направилась в свои апартаменты, где их уже ожидал сервированный стол. -Дорогая, Вы мне так и не дорассказали об инцинденте на балете. Идемте, я уверена, у Вас припасена еще не одна занимательная история.
Генриетта Анна: Прощание с мадам де Суассон было более чем сердечным, хотя в глазах Генриетты блеснули холодные огоньки: она не простила Олимпию в ближайшие планы Мадам это не входило. Проучить эту итальянку было проще простого парой колких слов и нарочитым невниманием к ее персоне, но вот преподать при этом урок всем остальным – о, это предприятие требовало более продуманного и длительного действа. Но для начала все складывалось совсем не дурно.. -С удовольствием, дорогая кузина! Ваши обеды всегда вызывали у меня восхищение женщины, которая предпочитает глупостям хорошее настроение, - радушно ответила герцогиня Орлеанская и обе дамы направились в апартаменты Великой Мадмуазель. Совсем-совсем заканчиваем или еще поболтаем о покушении?..
полная версия страницы