Форум » Королевские Резиденции » Эпизод "Узнать все" » Ответить
Эпизод "Узнать все"
Chantal Duvivier: Время: 20 сентября 1664 года. Полдень. Место действия: Пале Рояль, апартаменты шевалье де Лоррена Участники эпизода: Шанталь Дювивье, герцогиня Монгредьен, Филипп де Лоррен.
Ответов - 57, стр:
1 2 3 All
Chantal Duvivier: Закончив разговор с шевалье де Брезе, Шанталь решила заняться вторым неотложным делом. А именно разговором с шевалье де Лорреном. Был полдень и девушка решила, что время для визита сейчас самое подходящее. Шевалье уже должен был проснуться и утренние визитеры в лице его высочества герцога Орлеанского и его фаворитов, изображавших из себя друзей де Лоррена, еще не должны были его утомить. Конечно, в своих подозрениях мадемуазель Дювивье не была уверена. Мадам вполне могла и не приходить к главному фавориту Месье и не пытаться выпытать у него имя того, кто выдал ему место дуэли, но проверить это все же имело смысл. Разумеется де Лоррен обещал не выдавать ее имени, но доверять юному шевалье было бы слишком опрометчиво. Только человек неумный и недальновидный мог поверить подобным заверениям. Надеюсь, что ему все же хватило ума промолчать, если Мадам все-таки нанесла ему визит. Если же нет, то мне его будет жаль. - Думала Шанталь, направляясь к апартаментам шевалье. Застав слугу де Лоррена в коридоре, герцогиня велела ему доложить о ее визите.
Филипп д'Арманьяк: "Милая мадемуазель решила удостовериться, не выдал ли я ее секрет, перед тем как испустить дух", - с усмешкой подумал шевалье, когда слуга сообщил ему о фрейлине герцогини Орлеанской. Столь частые визиты со стороны разных лиц и льстили самолюбию фаворита, и утомляли его, учитывая состояние его духа и здоровья, нисколько не улучшившееся за последние сутки. Мэтр Паэ, пришедший утром сделать перевязку, только покачал головой. Лечить больного, не испытывавшего чрезмерного желания поскорее встать на ноги, было непросто, а дуэлянта, слегшего в постель со столь тяжелым ранением, - непросто вдвойне. Герцог Орлеанский измучил его вопросами и просьбами исцелить своего любимца, и почтенному медику стоило немалых трудов выпроводить суетящегося Месье за порог. - А, Шанталь... - к фамильярности со стороны Филиппа в Пале-Рояле привыкли уже давно. - Вот и вы... Как ни странно, все еще живой. Воспаленными глазами юноша следил за передвижениями молодой герцогини по комнате. Он силился понять, привиделась ли ему прошлой ночью Генриетта, или все-таки она действительно стояла вчера там, где сейчас расположилась мадемуазель де Монгредьен. На все расспросы камердинер, легкомысленно отлучившийся на час к знакомцу, не мог ответить ничего внятного.
Chantal Duvivier: Фамильярность, которую допустил шевалье при обращении к ней доказывала, что состояние юноши не вызывает опасений. На смертном одре не очень то пофамильярничаешь. Кажется, наш милый де Лоррен цветет и пахнет. Очень хорошо! Значит я выбрала вполне удачное время для разговора. - Решила Шанталь, приближаясь к постели любимца Месье. - Ну как вы можете так говорить, милейший месье де Лоррен? - Упрекнула герцогиня юношу. - Что за ужасные мысли и слова? Не я ли просила подумать вас о его высочестве? Подумайте, что с ним будет? Он же просто сойдет с ума от горя! Так что не советую вам говорить подобные ужасные вещи в присутствии Месье. Вы ведь знаете как он чувствителен. Особенно в том, что касается вас. - Лукаво улыбнулась мадемуазель Дювивье. Де Лоррен, будучи умным человеком, не мог не догадаться о намерениях, с которыми пришла к нему Шанталь. Однако девушка решила, что от небольшой дискуссии и хождения вокруг да около цели ее визита ему хуже не станет. - Как вы провели ночь? - Заботливо поинтересовалась девушка. - Настой, который вам дал мэтр Паэ помогает?
Филипп д'Арманьяк: - С какой стороны посмотреть, мадемуазель. То, что я не умер, безусловно, его заслуга, - даже для ехидства требовались силы, так что шевалье де Лоррену потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дыхание и продолжить упражнения в остроумии. - Но настой - редкостная мерзость на вкус. Не желаете попробовать? Он там, где-то на столе... Филипп, не скрывая насмешки, разглядывал фрейлину принцессы. Даже с закрытыми глазами можно было определить цель ее визита, но молодому человеку доставляло удовольствие выискивать в людях признаки беспокойства, особенно в тех случаях, когда их причиной являлся он сам. Шанталь, к ее чести, держалась на удивление хорошо, да и не было в ее привычках сразу же выдавать свои намерения. - Как вы, однако, заботливы, герцогиня, столько внимания к моей скомной персоне... Я крайне польщен.
Chantal Duvivier: Ехидство, прозвучавшее в голосе шевалье, еще раз дало повод девушке убедиться, что де Лоррен в скором времени должен поправиться, хотя сейчас даже ирония, казалось, давалась ему с трудом. - Ну что ж, - пожала белоснежными плечами герцогиня Монгредьен, - лекарства редко бывают приятны на вкус. Вам придется с этим смирится, мой друг. Но ваше предложение принять не могу. Я же не хочу вас лишать этого ценного настоя, каждая капля которого, несмотря на вкус, прибавляет вам сил. - Не менее ехидно ответила мадемуазель Дювивье. Шанталь подошла к кровати и присела на краешек. - Я уверена, что ваше состояние волнует не только меня. - Начала острожно приближаться к теме разговора фрейлина Мадам. - Держу пари, что после моего ухода у вас было множество посетителей, не менее взволнованных и переживающих за вас чем я.
Филипп д'Арманьяк: - Множество? - делано изумился Филипп, приподнимая брови. - Ну что вы, я ведь не особа королевской крови, кому могла понадобится моя скромная персона... К тому же вряд ли кто испытывает ко мне столько же теплых чувств, что и вы, моя несравненная Шанталь. "Ну давай же, задай вопрос, ты ведь просто сгораешь от любопытства, не сболтнул ли я что лишнее принцессе", - добавил про себя больной, гадая, сколько времени продержится мадемуазель Дювивье в амплуа доброй самаритянки. Желание отправиться в царство теней, совсем недавно одолевавшее шевалье, временно отступило, когда он окунулся в привычную среду полунамеков, недомолвок и тонко замаскированных издевок. Определенно, подобная пикировка бодрила даже в таком неприглядном состоянии, в котором, по милости маршала де Шомберга, оказался Лоррен. - Вы бы проиграли это пари, мадемуазель.
Chantal Duvivier: А ранение не сделало вас меньшим интриганом, шевалье. - Обратилась про себя к де Лоррену мадемуазель Дювивье. - Очень мило. Что ж, люблю подобные игры. Отчего бы и нет? - Никогда бы не подумала, что вы так себя не цените, месье! - Всплеснула руками девушка. - Зачем же так занижать свою значимость? Определенно не могу поверить в вашу искренность! Я почти уверена, что вчера Месье просто не мог вас не посетить и не поинтересоваться вашим здоровьем! Никто и никогда не убедит меня, что его высочество может о вас забыть, тем более в такую минуту. А ваши друзья? Де Вард, д'Эффиа, уже ли не навещали вас? Кроме того маршал де Шомберг был так взволнован, что я не удивлюсь, если он посетил бы вас. - Предположила герцогиня. - Так что пари бы я вряд ли проиграла. - С ироничной улыбкой добавила она.
Филипп д'Арманьяк: - Его Высочество навестил меня, это верно, - чтобы лучше видеть лицо девушки, шевалье де Лоррен слегка переместил в сторону свою голову с налипшими на виски светлыми прядями. - Согласитесь, было бы странно, если бы он не пришел. Сдавленный смешок потонул в приступе кашля, а болезненная гримаса временно стерла насмешку с лица молодого человека. - А все остальные... вам ли не знать, Шанталь, что на краю опалы, а иногда и могилы, познаешь, кто тебе истинный друг... Зато месье де Шомберг проявил себя очень благородно.
Chantal Duvivier: - Вот, вот. - С жаром поддержала юношу Шанталь. - Я знала, что его высочество не мог не прийти. Гримаса боли, исказившая лицо де Лоррена, на мгновение заставила герцогиню занервничать, но поняв, что это был лишь мимолетный приступ боли, девушка успокоилась. - Вам не следует делать резких движений, месье. - Назидательно произнесла она. - Видите чем это оканчивается? Вам дать воды? Не дожидаясь согласия фаворита Месье, мадемуазель Дювивье поднялась с постели. Наливая воду, Шанталь продолжала говорить: - На краю опалы? - Изобразила удивление она. - Что вы такое говорите, милый друг? Я уверена, что вы преувеличиваете. Очевидно, это болезнь так неблаготворно влияет на ваше расположение духа. Вот видите, вы сами себе противоречите. Моя догадка насчет визита маршала оказалась верна. Да, думаю, и ваши друзья скоро навестят вас. Просто вчера была довольно увлекательная карточная игра и они, видимо, слегка запамятовали вас навестить. Уверена, что они исправятся. Вам еще надоест общение. Дав юноше напиться, герцогиня Монгредьен опять опустилась на краешек кровати, но на этот раз совсем близко к де Лоррену. Вынув кружевной платочек, она заботливо протерла взмокшие виски шевалье. - Кроме того, готова поспорить, что Мадам не уступает маршалу в благородстве. Уже ли и она не навестила вас? - Спросила мадемуазель Дювивье с хитроватой усмешкой. - Ведь именно она, косвенным образом конечно, стала причиной вашего конфликта.
Филипп д'Арманьяк: Главная и, пожалуй, единственная цель визита была наконец-то обозначенна. Но шевалье де Лоррен не был бы самим собой, не поюли он в достаточной мере. В конце концов, два дня назад мадемуазель заставила немало понервничать его самого, так что в своем нынешнем поведении Филипп особого греха не видел. Как, впрочем, и в любом другом случае. - А почему вы решили, Шанталь, что именно Мадам стала причиной нашей с маршалом дуэли?
Chantal Duvivier: Было совершенно очевидно, что шевалье решил потянуть время. Причин на это, по разумению девушки, могло быть только две. Юноша или хотел отыграться за прошлый вечер или же, что было намного хуже, успел проговориться Мадам и теперь отчаянно пытался это скрыть. Времени у Шанталь было хоть отбавляй и словесную пикировку она могла продолжать хоть бесконечно, но осознание того, что де Лоррен мог не удержать язык за зубами портило впечатление от разговора. - А разве это не так? - Улыбнувшись самым невинным образом спросила герцогиня. - Вы будете отрицать, месье де Лоррен?
Филипп д'Арманьяк: - Не совсем. Мне не понравилась настойчивость маршала, - начал Филипп, в глазах которого загорелся недобрый огонь, и к кому относилась подобная метаморфоза - к Шомбергу или Шанталь, - угадать было невозможно. - Я принял ее за наглость. А вы сами знаете, что в пределах Пале-Рояля наглость - это моя привилегия. Шевалье усмехнулся, думая о том, какую репутацию успел заработать к неполным двадцати годам. Раз уж не удалось прославиться иным способом, было приятно хотя бы таким образом оказаться предметом всеобщего обсуждения. Взгляд раненого остановился на подвесках фрейлины, скреплявших рукава ее платья. В свете лучей, беззаботно проникавших сквозь распахнутые по приказу хозяина комнаты занавеси, они ярко сверкали, поигрывая бликами на лице юноши. - Эти украшения подарил вам ваш кавалер? - зажмурившись, спросил Филипп. - Кстати, я не знаю его имени.
Chantal Duvivier: Герцогиня не могла не улыбнуться словам шевалье. Однако, ловко же вы играете со словами, мой друг. - Подумала она. - Признаться, никогда бы не могла заподозрить месье маршала в наглости. Должно быть, вы говорите о вчерашнем вечере? - Поинтересовалась девушка. - Вчера он и правда имел весьма оживленный разговор с Мадам, но разве разговаривать с принцессой наглость? Боюсь, что вы преувеличиваете, месье. Или же пытаетесь скрыть свои чувства. - Сказала Шанталь, глядя прямо в светлые глаза юноши. Миньон Месье явно пытался всеми правдами и неправдами уйти от темы разговора и это все меньше и меньше нравилось мадемуазель Дювивье, но выдержки девушке было не занимать, посему она одарила юношу еще одной улыбкой и лукаво прищурившись поинтересовалась: - А почему вас это так интересует? Вызовете и его на дуэль? Уж не считаете ли вы, шевалье, что дарить даме подарки - предрассудительно? Или тоже сочтете, что это наглость?
Филипп д'Арманьяк: - У нас с вами, мадемуазель, очень много общего, - зубы шевалье обнажились в улыбке, которую можно было бы назвать благодушной, будь его лицо не столь пугающе бледным, а глаза запавшими, как у мертвеца. - И главное, что нас с вами роднит - бесконечное любопытство. Филипп не стал сдерживаться, и плечи его затряслись в беззвучном смехе. - С чего бы мне вызывать вашего поклонника? Хотя... - взгляд Лоррена прошелся по лицу и шее Шанталь и, не ведая никакого стыда, опустился грудь девушки, прикрытую далеко не полностью, как то и диктовала мода при дворе молодого и жизнелюбивого монарха. - Я ведь не знаю, достаточно ли он хорош для такой прелестницы, как вы, дорогая герцогиня.
Chantal Duvivier: - Что ж, не вижу ничего худого в нашем сходстве. - Не пременула улыбнуться в ответ Шанталь. - Да и потом любопытство не порок, а стало быть его надо удовлетворять, вы согласны? Герцогиня считала шевалье человеком довольно проницательным и способным легко понять завуалированный намек на то, что пора бы уже раскрывать карты. Однако, в то же время девушке был хорошо известен и характер де Лоррена, который даже в таком состоянии был способен ловко уходить от ответа. И тем не менее у мадемуазель Дювивье все равно не было уверенности, что юноша продержится достаточно долго. Уж очень бледным было его лицо. Но пока, к ее сожалению, он успешно держал оборону. - Ну надо же, - тоже засмеялась Шанталь, - а вы оказывается умеете видеть людей насквозь и сразу понимаете кто хорош, а кто плох?
Филипп д'Арманьяк: - Учусь делать это как можно быстрее и, по возможности, безошибочно. Вы ведь сами понимаете, без определенной доли проницательности в ремесле придворного не преуспеть. Что Лоррену более всего нравилось в Шанталь, так это возможность говорить откровенно на некоторые темы, особенно если они требовали излияния на собесебдника или предмет разговора значительной порции циничности и язвительности. - А что касается любопытства, так оно и впрямь не порок. Только порой его приходится сдерживать, как бы мучительно это ни было... Шанталь, будьте любезны, сжальтесь над бедным больным, прикройте окно. Эти бездельники решили, что в холоде я скорее пойду на поправку. Или, наоборот, милосердно решили избавить меня от мучений, - проворчал Филипп, натягивая здоровой рукой одеяло на раненое плечо.
Chantal Duvivier: Шанталь не могла не улыбнуться, слушая юношу. Порой ее даже пугало такое сходство ее собственных мыслей с мыслями шевалье. - Не могу не согласиться, месье. Да тут бы и никто не не смог бы вам противоречить. Ремесло придворного всегда требовало определенных душевных качеств, а уж во времена нашего Короля-Солнце и подавно. В словах миньона его высочества был явно заключен намек, но герцогиня решила его проигнорировать. Тем более, что сдерживаться то она как раз и не собиралась. Это было не в ее вкусе, да и ситуация того явно не позволяла. Поднявшись с постели, мадемуазель Дювивье проследовала к окну. - Сдерживать любопытство? О, ни в коем случае! - Ответствовала Шанталь, закрывая окно. - Это может привести к печальным последствием. Представьте себе, месье, - продолжала она, облокотившись об подоконник, - вы себя сдерживаете из последних сил, но в душе мучаетесь вопросом, на который не имеете ответа. Так и лихорадку нажить можно. А то гляди того хуже. Определенно, намного лучше сразу узнать правду и не мучить себя долее.
Филипп д'Арманьяк: - А может, лучше ничего не знать? Слышали ли вы такую пословицу: "Меньше знаешь - лучше спишь"? Очень, очень верные слова, должен заметить. Шевалье де Лоррен с трудом сдерживался от смеха, благо можно было натянуть одеяло до самых ушей и тем спрятать улыбку. Так он смеялся, когда граф д'Аркур, его почтенный отец, рассуждал о доблести, кою надобно проявлять отпрыскам Лотарингского дома на службе у короля Франции, так же Филипп смеялся, когда его родитель в бессильной ярости метался по Фонтенбло, прознав о не самых пристойных вещах, что вытворяли герцог Орлеанский и его сын за закрытыми дверями. - Когда ничего не знаешь, с тебя меньше спрос, а жизнь, соответственно, спокойнее. Фавориту Месье уже не хотелось умирать, по меньшей мере, пока. Зато желание поиграть в кошки-мышки выросло до неприличных размеров. - Шанталь, раз уж вы теперь не чураетесь роли доброй самаритянки, быть может, поможете бедному больному утолить его голод?
Chantal Duvivier: - Ну, это не всегда. - Поигрывая кисточкой тяжелой портьеры ответила мадемуазель Дювивье. - Думаю, это зависит от человека и ситуации. Вот например маркиз де Монтеспан. Замечательный пример. Вот ему действительно было бы неплохо ничего знать. Он и спал бы крепче. Но увы. Хочет он того или нет знать ему приходится. Кстати, очень странно. Когда ты хочешь узнать, то не можешь, а когда и не хотел бы узнавать, то почти всегда существует кто-то, кто поведает тебе о том, чего ты знать не желаешь. Привратность судьбы. Ну а что до спроса, то зачастую с тебя могут спросить даже если ты ничего знаешь. Теперь было абсолютно ясно, что шевалье отыгрывается за прошлый вечер. Скрипя зубами и изображая из себя саму доброту, приходилось принимать правила его игры. - Конечно, конечно. - Поспешила согласиться герцогиня. - Вы ведь так слабы, вам обязательго надо хорошо питаться. Подойдя к прикроватному столику и взяв позолоченный колокольчик, девушка позвонила. На пороге тут же появился слуга, которому Шанталь приказала принести шевалье еду.
Филипп д'Арманьяк: - Шанталь, вы ангел, снизошедший с горних высот в эту юдоль скорбей и печалей, именуемую Пале-Роялем, - шевалье де Лоррен был сейчас не хуже Боссюэ, с высоты кафедры неистово метавшего громы и молнии в придворных грешников. На мгновение он вспомнил, что когда-то приносил монашеские обеты, соблюдением которых старался себя не утруждать. Да и то сказать, становиться мальтийским рыцарем он не имел никакого желания, а, внешне подчинившись воле отца, молодой повеса решил вкусить всех радостей жизни, насколько позволяло ему положение младшего сына небогатой княжеской фамилии. Вот и сейчас, как можно было отказать себе в столь невинном удовольствии - поглядеть, как в насмешливых глазах фрейлины зарождаются нетерпение и раздражение. - Не представляю, что бы я без вас делал. Совсем пропал бы, вероятно, - притворно вздохнул Филипп, высвобождая одну руку из-под одеяла и пытаясь развязать узел на рубашке. - Черт с ним, с Монтеспаном. Ему стоило меньше спускать приданое жены за карточным столом и больше смотреть на Атенаис. Если он дурак, то Его Величество слишком умен, чтобы допускать подобную оплошность. На лице молодого человека появилось выражение, которое можно было бы расценить как дружелюбное. Короля шевалье побаивался и уважал, хотя и не пренебрегал возможностью отпустить в его адрес какую-нибудь колкость, когда они с Месье оставались наедине и единственный брат Его Величества принимался жаловаться на недостаточное доверие Людовика. - Не будем говорить о рогоносцах. Эта прескучнейшая тема...
Chantal Duvivier: - Шевалье, вам прямо сейчас можно записываться в поэты. - Улыбаясь ответила девушка, выслушав витиеватую фразу де Лоррена. - Неужели это недуг на вас так влияет? - Не упустила шанс поиронизировать мадемуазель Дювивье. - Право же, дуэли на вас, как оказалось, влияют положительно. Смириться с местью фаворита герцога Орлеанского все-таки пришлось. Поразмыслив, герцогиня решила, что от разговора никто еще не умирал. Тем более такого. Впрочем, почти все разговоры, происходившие между ней и шевалье де Лорреном, были весьма занимательными, так что жаловаться на скуку не приходилось. Ладно, - подумала Шанталь, - пусть развлекается. Пока может. Надо бы ему намекнуть на этого англичанина, который разговаривал с принцессой на игре. Тогда уже резину потяну я. От души. - Злорадно подумала герцогиня. Меткое замечание о Монтеспане заставило Шанталь от души рассмеяться. - Очень верно, месье. - Кивнула она, вытирая набежавшие слезы платочком. - Хорошо, что маркиз этого не слышит. Замечание меткое, но он вряд ли оценит. Но вы неправы! - Воскликнула девушка, которая почувствовала, что теперь можно бросать семена в благодатную почву. - Тема рогоносцев весьма интересна. Не далее как вчера вечером я имела, даже и не знаю уж, счастье или несчастье лицезреть одного. Он, в отличие от своего собрата, маркиза де Монтеспана, даже не подозревает о наличии рогов. Причем весьма увесистых. Скоро их надо будет спиливать, чтобы он мог пройти в дверь. Хотя нет же! - Поправила себя фрейлина ее высочества. - Я видела не одного, а даже двух. А сейчас виду третьего. - Не удержалась от улыбки мадемуазель Дювивье.
Филипп д'Арманьяк: - Бог мой, Шанталь! Ну как вы можете так дурное обо мне думать! - возмутился Филипп, не скрывая при этом улыбки. - Запомните: я не наставляю рогов, я всего лишь приношу утешение несчастным сестрам во Христе. Очень, знаете ли, по-христиански... Кого же имеет в виду эта плутовка, гадал шевалье, не сводя взгляда с фрейлины. Он перебирал в уме имена своих подруг, случайных или же тех, с кем связь была более долгосрочной, чем единовременные ласки в каком-нибудь укромном уголке. Два-три любовника одновременно - молодой повеса знал нескольких дам, следовавших славе герцогини де Шеврез, и, разумеется, мог без зазрения совести утверждать, что знакомство их весьма и весьма близкое, к вящей досаде их супругов. - Я тоже знаю о многих рогоносцах. Увы, некоторые люди столь наивны, считают, что раз поклялись перед алтарем умереть в один день, то вечная любовь осенит их союз. Вы-то сами в это не верите, дорогая моя?
Chantal Duvivier: - Какой вы забавный, месье де Лоррен. - Рассмеялась девушка. - Я имела в виду отнюдь не вас. Как вы однако себя выдали! Вот какой вы оказывается коварный соблазнитель! Безусловно для Шанталь, равно как и для других придворных, связи шевалье де Лоррена, которые шепотом, а порой и во весь голос обсуждались в коридорах Версаля не были новостью, но не пококетничать она просто не могла. Очевидно принцесса тоже относится к несчастным сестрам во Христе. - Ехидно прокомментировала про себя герцогиня. - Я слишком прагматический человек, месье, чтобы думать о таких вещах. - Пожала плечами мадемуазель Дювивье. - Но поверьте мне, мой друг, при дворе, как оказалось, есть еще достаточно тех, кто не прочь наставить некоторым господам рога, кроме вас. Некоторые даже приезжают из-за границы. - Лукаво прищурившись добавила она. - Из Англии например.
Филипп д'Арманьяк: Филипп снова засмеялся, рискуя вызвать очередное кровотечение. - Милая мадемуазель Дювивье. Если верить графу де Варду, с которым я был некоторое время дружен, то в Англии мало красивых женщин, и они либо в постели короля Карла, либо... - молодой человек призадумался, - либо это Ее Высочество герцогиня Орлеанская... Перед глазами фаворита вновь встала сцена вчерашней ночи, отчего лицо его сделалось несколько менее веселым. - Так что неудивительно, что блистательные лорды ищут приключений за пределами своей унылой родины... Шанталь, вы все-таки отказываетесь оказать мне милость?
Chantal Duvivier: Неожиданный смех де Лоррена сперва немного озадачил герцогиню, но потом девушка сообразила, что и сам шевалье сначала не понял к чему она клонит и потому то и рассмеялся так беззаботно. Однако, уже через мгновение лицо фаворита Месье изменилось и улыбка медленно сползла с его лица. На этот раз захотелось смеяться самой Шанталь. - Вы абсолютно правы, месье. Эти господа только и ищут повода, чтобы отправиться во Францию. И все же дух родины им все равно ближе и даже здесь они предпочитают находиться возле своих соотечественниц. - Мстительно добавила герцогиня Монгредьен. Вопроса шевалье Шанталь не поняла. Сделав самое что ни на есть удивленное лицо, она невинно поинтересовалась: - Милость? Но я же закрыла окно, шевалье. Вам требуется еще что-то? Подать вам воды? Ах! - Неожиданно вспомнила девушка. - Я так рассеяна! Вы же хотели есть! Прошу прощения! Мадемуазель Дювивье позвонила колокольчик и приказала возникшему на пороге слуге подавать завтрак.
Филипп д'Арманьяк: - О каких англичанах вы так упорно желаете мне поведать, Шанталь? - хотя голос больного звучал дружелюбно, в его голубых глазах можно было заметить мрачноватую настойчивость. - Вы ведь еще та плутовка, моя дорогая, мне ли не знать, как вы любите потерзать окружающих... Не темните, побойтесь Бога. Все равно, я рано или поздно узнаю, о ком вы говорите. Мне стоит только позвать Эффиа или Беврона, и они живо перескажут мне все подробности. И заметьте, безо всяких околичностей. Чтобы сгладить прямолинейную резкость своих слов, шевалье снова улыбнулся самым ангельским образом и заговорил более мягко. - Если кто-то из окружения милорда Монтегю вертится в Пале-Рояле, то так и скажите. Все равно, скоро его могут выслать из страны. За шпионаж, к примеру... Вы ведь знаете, Его Высочество очень подозрителен и своими подозрениями, если они касаются дел государственной важности, спешит делиться со своим царственным братом...
Chantal Duvivier: То ли терпение шевалье наконец иссякло, то ли ранение сказывалось на его привычке ходить вокруг да около, но его резкая фраза стала для Шанталь знаком приступать к главному. - Конечно, вы можете позвать своих друзей, месье де Лоррен. - С деланным равнодушием пожала плечами герцогиня. - Это ваше право. Однако же, я вынуждена констатировать, что пока они не прибежали вам об этом рассказывать. Вероятно у них сейчас много других дел. Но раз я рядом с вами, то грех было бы тратить ваше время на ожидание месье Эффиа или месье Беврона. Давайте сделаем так. - Мадемуазель Дювивье как бы в раздумье приложила тонкий пальчик к нижней губе. - Чтобы никому не было обидно, то давайте обменяемся информацией. Проще говоря откровенность за откровенность. Вы мне расскажете заходила ли к вам вчера Мадам, и если да, то о чем вы говорили? Вы понимаете к чему я клоню? О, да. Вижу, что вы понимаете. - Лукаво прищурившись сказала фрейлина ее высочества. - А я в свою очередь сразу рассказываю вам много интересно о приезжих англичанах.
Филипп д'Арманьяк: - Нет. Мой ответ - "нет". Я ничего не рассказал Ее Высочеству о том, что вы поведали мне накануне дуэли с Шомбергом, - избегая дальнейших околичностей, отчеканил шевалье. Он уже не изображал радушного хозяина или капризного ребенка, речь зашла о вещах, слишком серьезных, чтобы тратить силы на глупости. - Так что можете быть уверены, если Мадам догадывается или даже узнала о вашей причастности, то никак не от меня. Пока девушка молча оценивала сказанное, Филипп не сводил с нее жесткого взгляда, как будто пытался прочитать ее мысли и намерения. - Так что же англичане?
Chantal Duvivier: Де Лоррен был отличным притворщиком и говорит ли он правду было сложно вычислить. Однако, судя по виду молодого человека, тону его голоса и взгляду можно было допустить, что по крайней мере сейчас он говорит искренне. - Хорошо. Я поверю вам, шевалье. - Улыбнулась Шанталь. - Мне действительно хочется верить, что вы не продали ее высочеству наш маленький секрет. Она все-таки приходила. Так я и думала. Мадам все-таки хотела убедиться, что это была именно я. - И что же вы в таком случае сказали принцессе, когда она спросила вас откуда вы узнали о месте свидания? Не уточнить герцогиня Монгредьен просто не могла. Если он сейчас начнет выкручиваться, то скорее всего солгал. - Решила девушка. На вопрос шевалье до получения вразумительного ответа, мадемуазель Дювивье решила не отвечать.
Филипп д'Арманьяк: - Однако как дорого вы оцениваете маленький английский секрет! - съехидничал юноша. - Оказывается, он настолько важен, что подробности вам жизненно необходимы... Я ничего не ответил принцессе. Она, конечно же, спрашивала, кто мне рассказал дивную новость о ее рандеву с маршалом, но, верите или нет, кровь Лотарингского дома еще не окончательно из меня выветрилась. Будьте спокойны, ваше имя не прозвучало. И никаких намеков на ваше участие сделано не было, - поспешил уточнить Филипп. После небольшой паузы, когда он пытался выровнять дыхание и тем унять жжение, вновь возникшее в ране, он продолжил. - Скажу вам честно, Ее Высочество проявляла чудеса изворотливости, - фаворит герцога Орлеанского не стал уточнять, какие средства извлекла из своего арсенала Генриетта-Анна, дабы разговорить его, - и продолжила бы меня удивлять, если бы не беспамятство, в которое я впал. Да, вот так все грустно, Шанталь...
Chantal Duvivier: - Подробности всегда жизненно необходимы, шевалье. Иначе в нашем мире жить будет не так просто. Да что я вам говорю! Порой, подробности играют ключевую роль. Вот вам ведь тоже нужны подробности. Вас ведь не устраивает общая фраза о неких англичанах, приехавших в Париж. - Серьезно ответила девушка. - Так что сейчас вы более чем кто либо другой должны понимать как важны для меня подробности. Чудеса изворотливости? Да, в этом Мадам всегда преуспевала. - Подумала Шанталь. Хотелось узнать какие именно чудеса проявила принцесса, но шевалье явно не желал больше ждать рассказа об англичанах. - Да. - Задумчиво протянула герцогиня. - Беспамятство бывает очень даже надежным средством, чтобы уйти от ответа. Может и мне так поступить, чтобы не рассказывать вам об англичанах? - Лукаво улыбнулась мадемуазель Дювивье. - Но ладно, ладно. Больше не буду вас мучить. Тем более, что вы все так быстро и честно мне поведали. - Поспешила добавить она с изрядной долей иронии, указывающей, что если она и поверила словам юноши, то не совсем до конца. - Итак, вчера вечером произошло много любопытных событий. - Начала фрейлина Мадам, поуютнее устроившись на кровати шевалье. - И кто бы вы думали был центром этих событий? - Спросила она. - По вашему лицу вижу, что вы догадываетесь. Конечно же это была Мадам. Вчера при дворе появился некий господин, оказавшийся соотечественником принцессы. Я стояла недалеко, когда он представлялся ее высочеству, и услышала его имя. Зовут его Джеймс Вексрой, виконт Страффорд, если вас это интересует, месье. Уж не знаю была ли знакома с ним принцесса до игры, если и была, то очень хорошо скрывает это. Но дело не в том. Весь вечер, на глазах у королев, принца и придворных она кокетничала с этим англичанином. Только ему и уделяла внимание. Так мило с ним болтала, ходила вокруг гостей. А месье маршал от горя весь вечер ухаживал за принцессой Ориенской.
Филипп д'Арманьяк: Филипп окончательно перестал понимать, что происходит. Для чего принцесса, выбравшая новую жертву, на которой решила испытать свои чары, вела себя с ним подобным образом? Чтобы еще больше унизить его, когда тот узнает, что у нее новый фаворит? Несносная, вероломная кокетка, самое жестокое существо на свете. И эта Могредьен ей под стать. Сколько удовольствия читается в ее глазах сейчас. О да, она получила, что хотела - удостоверилась, что герцогиня не отомстит ей за излишнюю болтливость, и теперь может вдоволь насладиться его унижением, всаживая кинжал сплетен и домыслов все глубже в его сердце. Радовало то, что Шомберг отвергнут, но то, что его место занял этот неведомый Вексрой, которого Филипп заранее ненавидел всей душой, изводило еще сильней, чем нежные перешептывания Генриетты с маршалом два дня назад в театре. Из уст несчастного раненого не последовало ни единого слова в ответ на тираду Шанталь. Да и что он мог сделать, что мог сказать, чтобы исправить положение, заставить считаться с собой? Сложно угрожать, будучи прикованным к постели, сложно настаивать, не имея возможности даже сделать нескольких шагов по комнате.
Chantal Duvivier: Шанталь с невероятным удовольствием смаковала каждый момент. Теперь шевалье уже не острил. Казалось, что даже слов на простейшую фразу у него не осталось. Какая прелесть! - Умилилась девушка. - Право же, день прошел не зря! Даже непосвященный человек мог догадаться, что множество мыслей, которые сейчас терзали де Лоррена, были более чем тяжелы. Герцогиня решила подлить масла в огонь. Посему наклонившись поближе, она заговорщическим шепотом сказала на ухо фаворита Месье: - А может быть все это уловка? Как вы думаете? Может Мадам хочет отвлечь внимание двора от своего романа с маршалом де Шомбергом? Пусть, мол, думают, что я увлечена виконтом, а на самом деле... Все-таки что не говори, а вчерашний утренний инцидент нанес удар по репутации принцессы, вот она и спешит обелить себя. Хотя, - опять садясь прямо, как бы между прочим, добавила мадемуазель Дювивье, - она вполне могла действительно увлечься этим месье Вексроем. Все-таки он ее соотечественник, довольно красив. Почему бы нет? А может, - с воодушевлением продолжила девушка, - ее высочество желает иметь роман сразу с двумя?
Филипп д'Арманьяк: - Вы ведь все всегда знаете, Шанталь, выясните! Довольно было с фрейлины вида его мучений. Лицо шевалье внезапно просияло, а в комнате зазвучал смех, удивительный для человека, несколькими часами ранее находившегося на грани жизни и смерти. - Ее Высочество решила не отставать от прочих родственников, от брата, от кузена... Что ж, удачного ей улова!.. Ну что же там с завтраком? Эти бездельники не уморят меня голодом, надеюсь?
Chantal Duvivier: Практически приказной тон, которым к ней обратился шевалье, до глубины души возмутил Шанталь. - С какой стати? - Возмущенно спросила она. - Я может быть и знаю, но выяснять, тем более, когда вы изволите изъясняться таким тоном и не подумаю. Тем более, что для меня лично в этом никакой выгоды нет. Это ведь вам нужно знать, что замышляет Мадам. Вот пошлите своих друзей. Может они узнают. Что же до самой принцессы, то я абсолютно не удивлена. Все-таки родственные связи сказываются. Де Лоррен явно пытался скрыть свои истинные чувства за маской безразличия, но выражение его лица, виденное мадемуазель Дювивье буквально минуту назад, сводило на нет все его старания. Интересно, кого это вы вознамерились обмануть, шевалье? - Злорадно поинтересовалась про себя у юноши Шанталь, все еще кипевшая от негодования.
Филипп д'Арманьяк: - А вы во всем ищете лишь выгоду, мадемуазель? - Филипп усмехнулся, дернув при этом плечом так, что лицо его вновь исказилось от боли. Переждав несколько мгновений под испепеляющим взглядом Шанталь, шевалье продолжил. - Интересно, какую выгоду вы желали получить из того, что я узнаю о свидании Ее Высочества и маршала? Неужели прониклись ко мне добрыми чувствами?
Chantal Duvivier: - Не прикидывайтесь глупее, чем вы есть, месье. - Холодно ответила Шанталь, решившая отбросить любезности, раз уж разговор пошел в таком ключе. - Все всегда и во всём ищут выгоду. Ни вы, ни я не исключение. Разве не ищите вы выгоду, пытаясь приказать мне узнать зачем ее высочество поступает таким образом? Видимо слишком резкое движение причинило юноше боль, но в этот раз герцогиня даже не подумала что-либо сделать или посочувствовать "несчастному" больному. Уж очень силен был ее гнев. Таким тоном с ней не смел разговаривать никто. Даже родные. - Какую выгоду? - Криво улыбнулась девушка. - А с какой стати я должна отвечать? На самом деле выгоды действительно было немного. По крайней мере пока. Разве что наскучившая и однообразная жизнь стала повеселее. Но кто знает, чем это маленькое знание, подкрепленное к тому же присутствием свидетелей, могло обернуться?
Филипп д'Арманьяк: Филипп несколько смягчился, догадавшись, что его шутливые слова были восприняты Шанталь как приказ. - Не сердитесь, мадемуазель. Я нисколько не собирался что-либо вам навязывать... Простите, если ненароком задел ваши чувства, - как бы ни было шевалье смешно от собственных слов, лицо его выражало крайнюю степень огорчения. - Боюсь, мой недуг несколько отразился на моем умении любезно выражаться. И все-таки он, отпрыск Лотарингского дома, имел право приказывать и не таким, как герцогиня де Монгредьен, фаворит Месье был в этом уверен. Одно дело - раскланиваться перед королем Франции и играть роль утешителя его брата, другое же - сносить капризы вздорных особ. Ну ничего, время все расставит по своим местам. Что-то подсказывало Филиппу, что он еще возьмет реванш над всеми... - Вы можете мне отвечать, Шанталь, но, поверьте, я ваш добрый друг, даже несмотря на свой скверный характер, - на лице молодого человека заиграла самая дружелюбная улыбка.
Chantal Duvivier: Каков хитрец! Решил идти на попятную. - Думала девушка, глядя на Филиппа. - Да? - В удивлении приподняла тонкую бровь мадемуазель Дювивье. - А мне показалось, что не только навязываете, но даже приказываете. Однако, хочется верить, что это было действительно следствием вашей болезни. Шанталь не поверила юноше, хотя тот, казалось, и говорил искренне. Де Лоррен был фаворитом Месье и многое себе позволял. Даже слишком многое. Если его выходки раздражали даже короля, то про остальных говорить было нечего. Но герцогиня решила заранее расставить все на свои места. Быть может тихая Лавальер и была склонна терпеть подобное к себе отношение, но только не Шанталь, которая прекрасно понимала, что стоит ей только дать слабину, как с ней произойдет то, что произошло с любовницей короля. Уж кто-то а шевалье де Лоррен прекрасно чувствовал в людях слабину и часто этим пользовался. - А какой вам прок знать мою выгоду? - Поинтересовалась герцогиня Монгредьен. - Не вижу смысла.
Филипп д'Арманьяк: - Шанталь, ну перестаньте дуться, - совсем уже миролюбиво отозвался шевалье. Его голос звучал так ласково, а в глазах плескалась такая невыразимая нежность, что нельзя было и подумать, что этот молодой человек лишь несколько минут назад услышал очередное убийственное известие. А засадила в его сердце этот смазанный ядом кинжал и пару раз его повернула в груди та самая особа, которой он сейчас расточал свои самые располагающие улыбки. - Вы ведь знаете, что нам с вами стоит держаться вместе... Да-да, понимаю, вы сейчас недоумеваете и перебираете в уме все эпитеты, какими можно описать меня и мое нахальство, - тихо рассмеялся Филипп, - и все-таки подумайте, как легче и веселее нам будет жить в этом мире, если мы станем держаться друг друга.
Chantal Duvivier: Мир, хотя бы и очень хрупкий, был восстановлен. Шанталь все еще сердилась на де Лоррена, но решила, что сейчас лучше будет замять инцидент. Тем более, что фаворит Месье действительно мог ей потом пригодиться. Хотя бы и как средство от скуки. Все-таки было любопытно наблюдать за разворачивающимися около принцессы событиями. Однако же, у всего были свои минусы. Теперь Мадам совсем не беспочвенно подозревала ее в появлении де Лоррена на ее свидании с маршалом де Шомбергом. Шутка действительно удалась. Скука уже не одолевала девушку, но было и то, что омрачало радость от инцидента в лесу. Теперь Шанталь потеряла доверие ее высочества и следовало подумать как можно было бы его вернуть, при этом продолжая свою игру. - Ладно, забудем нашу небольшую ссору. - Обворожительно улыбнулась Шанталь. - Вы как всегда правы, месье де Лоррен, нам действительно следует держаться друг друга. Что же до моих слов, то прошу не воспринимать их как желание досадить вам. Я просто хотела, чтобы вы убедились в вероломности некоторых особ, которые привыкли использовать нескольких кавалеров сразу. Если бы герцогиня де Монгредьен имела хоть малейшее сомнение в том, что ее слова подействуют на шевалье и он отступится от принцессы, то, конечно же, ни за что не стала бы говорть о принцессе. Но запретный плод сладок и вряд ли подобные разоблачения могли остановить пылкого влюбленного. Скорее наоборот. Наличие конкурентов лишь подстегнуло бы его к действию.
Филипп д'Арманьяк: Завидное упорство, с которым Шанталь "великодушно" открывала шевалье глаза на флирт принцессы Генриетты с заезжими англичанами, вызывало в молодом фаворите только одно желание - надавить пальцами на белую шейку герцогини де Монгредьен так, чтобы в один прекрасный момент душа ее покинула тело, навсегда унося с собой зловредные порывы, на кои она всегда была столь щедра. С каким удовольствием Филипп посмотрел бы, как беспомощно бьется эта особа в конвульсиях, бессильная перед судьбой... Но пока что приходилось изображать из себя радунейшего из обитателей Пале-Рояля и улыбаться, улыбваться это девице... - А вы, мадемуазель, вы сами не используете сразу нескольких кавалеров? - с напускной веселостью поинтересовался Лоррен. - Вы так и не сказали, милая моя Шанталь, есть ли у вас ухажер...
Chantal Duvivier: - И вы считаете, что я на такое способна? - С лукавой улыбкой поинтересовалась Шанталь. - Какого же вы плохого обо мне мнения! Как странно, когда человек ни в чем не виновен, его подозревают во всех грехах, а когда только и делает, что грешит, то в глазах общества предстает святым. Отчего это? Право же, пора делаться грешницей, чтобы избежать подобных обвинений. Де Лоррен был настойчив в своем желании узнать о кавалере герцогини. Такой интерес юноши немного насторожил мадемуазель Дювивье. Зачем это ему? - Задалась вопросом она. - Он так упорно выспрашивает... Ничем не выдавая своей тревоги, Шанталь все с такой же милой улыбкой сказала: - Однако же как вы заинтересованы в данном вопросе, шевалье. Прямо даже не знаю что и думать. Отчего такой интерес?
Филипп д'Арманьяк: - Хочу узнать, кто этот счастливчик. Дабы после кидать завистливые взгляды ему вслед. Филиппа уже стала утомлять эта игра в кошки-мышки, особенно потому, что в невыигрышном положении находился все-таки он, а это было для него непривычно. К тому же все больше хотелось есть, сменить повязку, неприятно прилипавшую к ране и... как ни удивительно то было для придворного шалопая, чьи проделки уже стали притчей во языцех, немного отдохнуть. Пожить день-другой без забот и тревог, не думая ни о чем. Но это не представлялось возможным, хотя бы из-за англичан, надумавших поухлестывать за своей принцессой, хотя бы из-за Шомберга, вряд ли так легко отсутпившегося от роли галантного рыцаря. Хотя бы ради самой Мадам...
Chantal Duvivier: - Хорошо, если это будут только взгляды, шевалье, а не кинжалы. - Засмеялась Шанталь. В общем то ничего предрассудительного в желании де Лоррена не было. Все можно было списать на простое любопытство. Однако гарантировать, что Филипп не отыграется за свои неудачи на подвернувшимся поклоннике герцогини было нельзя. С другой стороны, если бы шевалье задумал избавиться от ее кавалера, то мадемуазель Дювивье было даже легче. Интересно, кто у нас там самый надоедливый? - Поразмыслила Шанталь. - Ладно, так и быть, скажу вам. - Улыбнулась герцогиня. - Это маркиз де Руайер. Довольны вы? Маркиз был одним из самых надоедливых поклонников мадемуазель Дювивье и его гибель, дойди шевалье до желания убить де Руайера, не была бы для фрейлины ее высочества чем то непоправимым.
Филипп д'Арманьяк: - Маркиз? - удивился Филипп. До Руайера ему не было никакого дела, впрочем, как и до любого другого поклонника Шанталь. Разве что когда-нибудь можно было бы использовать эти сведения по собственному усмотрению. - Он ведь лишь полгода как обвенчался... Впрочем, глядя на вас, неудивительно, что он потерял голову и забыл о брачных обетах. Следовало ввернуть один-другой комплимент, чтобы поддержать иллюзию взаимной благорасположенности. - А почему вы до сих пор не замужем, мадемуазель? - чем дальше разговор уходил от принцессы Генриетты, тем спокойнее и уверенее ощущал себя шевалье. - Неужели ваша семья не подыскала вам достойную партию?
Chantal Duvivier: Шанталь никак не могла взять в толк, что так сильно удивило шевалье де Лоррена в имени маркиза де Руайера, который славился своей любвеобильностью точно так же, как и неверностью своей супруге. Впрочем, это было неудивительно при ее внешности. Но и маркиза тоже можно было понять. Брак был выгоден - невеста была богата, а адюльтер никогда не считался особым грехом при дворе его величества, который и сам не страдал особой верностью Марии Терезии. - О, не будьте слишком строги по отношению ко мне, шевалье. - Едко ответила герцогиня. - Насколько я знаю, вы и сами не являетесь большим сторонником верности в браке. Как бы не хотел уйти фаворит Месье от болезненной для него темы, куда бы он не свернул, вольно или не вольно, все равно бы на нее натолкнулся. Теперь уж для Шанталь не было секретом, что юноша и сам бы с удовольствием закрыл глаза на замужество ее высочества. При условии, конечно, что она была бы согласна. О том, что творил Филипп с его высочеством и вовсе не следовало говорить. Хотя, воспринимать ли отношения Монсеньора с де Лорреном как адюльтер по отношению к Генриетте герцогиня не знала. - Почему не замужем? Скажем так, дорогой шевалье, семья тут ни при чем. Это я еще не подыскала себе достойного спутника жизни. Право же, не хочется, чтобы мой избранник был похож на того же маркиза де Монтеспана, который горазд закатывать скандалы по любому поводу, а такого защитника как у его супруги у меня нет.
Филипп д'Арманьяк: Филипп вновь окинул девушку тем непередаваемым оценивающим взглядом, под которым краснели девицы менее искушенные и более наивные, нежели мадемуазель Дювивье. - Мадам де Монтеспан не сразу нашла себе такого защитника. Чем же вы хуже нее? Немного ловкости, побольше остроумия в беседе с Его Величеством - и наш сиятельный монарх живо окажется у ваших прелестных ножек, Шанталь... А это было бы весьма занятно, подумал шевалье, представляя, как место Атенаис займет фрейлина принцессы Орлеанской. Многие дамы мечтали оказаться на месте Лавальер и ее соперницы, а иных девушек собственные родители готовили к участи королевских наложниц и всячески старались привлечь августейшее внимание к дочерям. У герцогини де Монгредьен были все шансы преуспеть на этом поприще.
Chantal Duvivier: - Сватаете меня его величеству? - Ответила Шанталь, ничуть не стесняясь оценивающего взгляда шевалье де Лоррена. От подобных взглядов краснели девицы только попавшие ко двору. Сама же герцогиня находилась при дворе довольно давно и таким взглядам давно уже успела притерпеться. В какой то степени они даже были для нее лестны. Будь я любовницей короля, у шевалье давно бы уже появился повод пошантажировать меня. - Весело подумала девушка, глядя на Филиппа. - Благо я пока не могу дать ему повода для сплетен. - Его величество окружают такие сиятельные особы, что я просто померкну на их фоне. Вряд ли мне стоит рассчитывать на его благосклонность. - Улыбаясь ответила мадемуазель Дювивье.
Филипп д'Арманьяк: - К чему ложная скромность, Шанталь? - рассмеялся шевалье. - Вы прекрасно знаете себе цену. Вряд ли кто-нибудь удивится, засияй ваша звезда на королевском небосклоне. Юноша слегка подвинулся на подушках, принимая более удобную позу. - Взгляните на Лавальер: милая особа, но назвать ее ослепительной никто не возьмется. Зато Его Величество влюблен без памяти. Был, по меньшей мере... Но меня всегда повергало и повергает до сих пор в изумление то, что вы довольствуетесь такой скромной ролью в свите Мадам...
Chantal Duvivier: - Может никто и не удивится. - Охотно согласилась Шанталь. - Может быть, однако его величество непостоянен и, признаюсь вам, я не очень бы хотела повторить судьбу мадам де Лавальер и стать отвергнутой любовницей. Вам ли не знать, что несмотря на всю привязанность к маркизе, наш король успевает в то же время обращать внимание на других дам. Так что я не удивлюсь, если и она вскоре отойдет на второй план. Кстати, раз уж вы заговорили о Лавальер, то я могу вам рассказать один забавный эпизод, свидетельницами которого мы были с герцогиней. Конечно же, рассказывать о том, что бывшая любовница короля была свидетельницей свидания Мадам и последовавшей за ним дуэли герцогиня де Монгредьен не собиралась. Филипп, вовремя потерявший сознание, даже не догадывался, что Лавальер тоже присутствовала при этом инциденте. Рассудив, что большие знания умножают большие печали, мадемуазель Дювивье и не собиралась упоминать о ней в этом контексте. Неожиданный козырь, вытащенный из рукава в удобный момент, мог вполне заставить де Лоррена быть более сговорчивым. Но вот в том, чтобы рассказать о поступке шевалье де Валлена на карточной игре, Шанталь греха не видела.
Филипп д'Арманьяк: - Расскажите же, душа моя, вы знаете, жизнь мадемуазель де Лавальер не дает мне покоя совершенно...
Chantal Duvivier: - Не дает покоя? - Удивилась герцогиня. - Право же, шевалье, не заставляйте меня думать, что вы можете стать соперником его величества в борьбе за сердце мадам де Лавальер. Воспринимать серьезно слова де Лоррена не следовало, однако Шанталь все же решила на всякий случай взять слова Филиппа на заметку. - Итак, вчера мне посчастливилось иметь своей партнершей за карточным столиком именно герцогиню де Лавальер. Почему посчастливилось, спросите вы? Признаюсь вам честно, мой друг, мадам играет совершенно ужасно и проиграла мне довольно большую сумму, посему выгоду от этой партии имела только я. Так вот, во время игры к нам присоединилась еще дама и несколько господ - баронесса ди Амидеи, шевалье де Брезе и некий барон де Валлен. Они, кроме шевалье, только были представлены их величествам. Барон де Валлен приехал из провинции, и скажу вам честно, это очень чувствуется. Во время игры, он неожиданно предложил юной баронессе, вы только представьте себе, чтобы в случае его выигрыша она дала ему поцеловать себя в плечо? Как вам такой анекдот? И это не стесняясь ни герцогини, ни шевалье, ни меня!
Филипп д'Арманьяк: - Этот барон явно не промах, - невозмутимо отвечал Филипп. Право, все это было занимательно, но не настолько, как он предполагал. Уж лучше бы Шанталь в подробностях поведала о герцогине и этом английском хлыще, как его там... Хотя из уст фрейлины новости на волнующую его тему казались шевалье самой безбожной насмешкой. В конце концов, о подробностях он справится у Беврона. Этому дурачку ничего не стоит наплести о некоем заговоре против Мадам, в который обязан быть вовлечен любой уважающий себя спутник Его Высочества. - И чем же все закончилось, мадемуазель де Лавальер решилась-таки отомстить нашему солнцеподобному суверену за все обиды? Или, вздыхая, хранила ему верность?
Chantal Duvivier: - Барон просто наглец. - Равнодушно пожала плечами Шанталь. - Требовать такое у благородной дамы, еще и в присутствии партнеров по игре. Скажем, если бы он попросил ее об этом в более интимной обстановке, я бы поняла. Но так, посреди игры, вдруг ни с того ни с сего, после того как он обхаживал ее целый вечер… Ужасно! А дама то была к нему так благосклонна. Он сам все испортил, а ведь это их знакомство могло быть таким многообещающим. - Мечтательно добавила герцогиня де Монгредьен. - Но что, последовало за этим! - С жаром продолжала рассказывать она. - Представляете, шевалье де Брезе вызвал барона на дуэль. Прямо на игре. Дуэль ночью! Я даже не представляю, как они дрались. А баронесса даже последовала за ними. Кстати, месье де Брезе тоже едва не стал инициатором небольшого скандала. Он явился на игру со шпагой, а ведь вы помните, что с недавних пор перед их величествами нельзя появляться с оружием. Принцесса так рассердилась! - Покачала головой мадемуазель Дювивье. - Виконт Стаффорд вынужден приложить немалые усилия, отговорить ее не наказывать шевалье. Только благодаря его вмешательству забывчивый де Брезе не впал в немилость. Все-таки великодушие ее высочества не знает границ. Да, мне показалось, что шевалье и виконт давно знакомы и месье Вексрой заступился за него не просто так. Они даже на какое то время выходили вместе из зала. Но очень скоро вернулись. Сейчас Шанталь вновь бередила раны фаворита Месье и с удовольствием вливала в них новую порцию яда. Вы хотели про виконта, шевалье, извольте получить.
Филипп д'Арманьяк: Принцесса рассердилась... И снова этот виконт... Что это за господин, каков он из себя, что в нем интересного, настолько, чтобы привлечь внимание Ее Высочества, не считая того, что ему довелось родиться в тех же краях, что и ей самой?.. Перед глазами шевалье де Лоррена вновь все поплыло, как вчера, когда во мраке ночи с ним беседовала сама Генриетта Орлеанская. Он не знал, что с ним происходит, но чувствовал, будто грудную клетку кто-то сдавил изнутри, а вся кровь отхлынула от сердца. Противная липкость в области ключицы дала знать о том, что рана, к ужасу мэтра Паэ, вновь открылась. Чтобы хоть немного уменьшить риск дурноты от головокружения, Филипп прикрыл глаза, при этом лицо его застыло в напряжении, делая его похожим на восковую маску, таким же пугающим и безжизненным в своей бледности. - Вы очень наблюдательны, Шанталь... Простите, - простонал молодой человек, сжав зубы, - я не могу больше поддерживать нашу приятную беседу. Позовите Паэ...
Chantal Duvivier: После слов герцогини лицо шевалье неожиданно смертельно побледнело и стало напоминать белоснежное полотно. Ох, кажется, в этот раз я действительно переборщила. - С испугом подумала девушка, глядя на де Лоррена. - Ни за что бы не подумала, что это на него так подействует. - Да, в наблюдательности мне нельзя отказать. - Пробормотала перепуганная насмерть девушка, вскакивая на ноги. - Лежите не двигайтесь! Сейчас придет Паэ. Выбежав в коридор, Шанталь кликнула слугу, который опрометью бросился за доктором. Буквально через пару минут доктор маршала де Шомберга появился в коридоре. Пропустив мэтра Паэ в апартаменты де Лоррена, мадемуазель Дювивье, тем не менее, осталась стоять возле дверей. Опытному эскулапу потребовался лишь беглый взгляд, чтобы понять, что рана шевалье опять открылась. - Госпожа герцогиня, я вынужден просить вас прервать ваш визит. - Наконец изрек он. - Да, да. - Поспешила сказать Шанталь. - Поправляйтесь, шевалье. Я к вам еще загляну. - Добавила она, обращаясь к фавориту Месье, впрочем, без особой надежды на то, что тот ее услышит. Де Лоррену сейчас было явно не до прощаний.
полная версия страницы