Форум » Королевские Резиденции » Эпизод "Узнать все" » Ответить
Эпизод "Узнать все"
Chantal Duvivier: Время: 20 сентября 1664 года. Полдень. Место действия: Пале Рояль, апартаменты шевалье де Лоррена Участники эпизода: Шанталь Дювивье, герцогиня Монгредьен, Филипп де Лоррен.
Ответов - 57, стр:
1 2 3 All
Chantal Duvivier: Закончив разговор с шевалье де Брезе, Шанталь решила заняться вторым неотложным делом. А именно разговором с шевалье де Лорреном. Был полдень и девушка решила, что время для визита сейчас самое подходящее. Шевалье уже должен был проснуться и утренние визитеры в лице его высочества герцога Орлеанского и его фаворитов, изображавших из себя друзей де Лоррена, еще не должны были его утомить. Конечно, в своих подозрениях мадемуазель Дювивье не была уверена. Мадам вполне могла и не приходить к главному фавориту Месье и не пытаться выпытать у него имя того, кто выдал ему место дуэли, но проверить это все же имело смысл. Разумеется де Лоррен обещал не выдавать ее имени, но доверять юному шевалье было бы слишком опрометчиво. Только человек неумный и недальновидный мог поверить подобным заверениям. Надеюсь, что ему все же хватило ума промолчать, если Мадам все-таки нанесла ему визит. Если же нет, то мне его будет жаль. - Думала Шанталь, направляясь к апартаментам шевалье. Застав слугу де Лоррена в коридоре, герцогиня велела ему доложить о ее визите.
Филипп д'Арманьяк: "Милая мадемуазель решила удостовериться, не выдал ли я ее секрет, перед тем как испустить дух", - с усмешкой подумал шевалье, когда слуга сообщил ему о фрейлине герцогини Орлеанской. Столь частые визиты со стороны разных лиц и льстили самолюбию фаворита, и утомляли его, учитывая состояние его духа и здоровья, нисколько не улучшившееся за последние сутки. Мэтр Паэ, пришедший утром сделать перевязку, только покачал головой. Лечить больного, не испытывавшего чрезмерного желания поскорее встать на ноги, было непросто, а дуэлянта, слегшего в постель со столь тяжелым ранением, - непросто вдвойне. Герцог Орлеанский измучил его вопросами и просьбами исцелить своего любимца, и почтенному медику стоило немалых трудов выпроводить суетящегося Месье за порог. - А, Шанталь... - к фамильярности со стороны Филиппа в Пале-Рояле привыкли уже давно. - Вот и вы... Как ни странно, все еще живой. Воспаленными глазами юноша следил за передвижениями молодой герцогини по комнате. Он силился понять, привиделась ли ему прошлой ночью Генриетта, или все-таки она действительно стояла вчера там, где сейчас расположилась мадемуазель де Монгредьен. На все расспросы камердинер, легкомысленно отлучившийся на час к знакомцу, не мог ответить ничего внятного.
Chantal Duvivier: Фамильярность, которую допустил шевалье при обращении к ней доказывала, что состояние юноши не вызывает опасений. На смертном одре не очень то пофамильярничаешь. Кажется, наш милый де Лоррен цветет и пахнет. Очень хорошо! Значит я выбрала вполне удачное время для разговора. - Решила Шанталь, приближаясь к постели любимца Месье. - Ну как вы можете так говорить, милейший месье де Лоррен? - Упрекнула герцогиня юношу. - Что за ужасные мысли и слова? Не я ли просила подумать вас о его высочестве? Подумайте, что с ним будет? Он же просто сойдет с ума от горя! Так что не советую вам говорить подобные ужасные вещи в присутствии Месье. Вы ведь знаете как он чувствителен. Особенно в том, что касается вас. - Лукаво улыбнулась мадемуазель Дювивье. Де Лоррен, будучи умным человеком, не мог не догадаться о намерениях, с которыми пришла к нему Шанталь. Однако девушка решила, что от небольшой дискуссии и хождения вокруг да около цели ее визита ему хуже не станет. - Как вы провели ночь? - Заботливо поинтересовалась девушка. - Настой, который вам дал мэтр Паэ помогает?
Филипп д'Арманьяк: - С какой стороны посмотреть, мадемуазель. То, что я не умер, безусловно, его заслуга, - даже для ехидства требовались силы, так что шевалье де Лоррену потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дыхание и продолжить упражнения в остроумии. - Но настой - редкостная мерзость на вкус. Не желаете попробовать? Он там, где-то на столе... Филипп, не скрывая насмешки, разглядывал фрейлину принцессы. Даже с закрытыми глазами можно было определить цель ее визита, но молодому человеку доставляло удовольствие выискивать в людях признаки беспокойства, особенно в тех случаях, когда их причиной являлся он сам. Шанталь, к ее чести, держалась на удивление хорошо, да и не было в ее привычках сразу же выдавать свои намерения. - Как вы, однако, заботливы, герцогиня, столько внимания к моей скомной персоне... Я крайне польщен.
Chantal Duvivier: Ехидство, прозвучавшее в голосе шевалье, еще раз дало повод девушке убедиться, что де Лоррен в скором времени должен поправиться, хотя сейчас даже ирония, казалось, давалась ему с трудом. - Ну что ж, - пожала белоснежными плечами герцогиня Монгредьен, - лекарства редко бывают приятны на вкус. Вам придется с этим смирится, мой друг. Но ваше предложение принять не могу. Я же не хочу вас лишать этого ценного настоя, каждая капля которого, несмотря на вкус, прибавляет вам сил. - Не менее ехидно ответила мадемуазель Дювивье. Шанталь подошла к кровати и присела на краешек. - Я уверена, что ваше состояние волнует не только меня. - Начала острожно приближаться к теме разговора фрейлина Мадам. - Держу пари, что после моего ухода у вас было множество посетителей, не менее взволнованных и переживающих за вас чем я.
Филипп д'Арманьяк: - Множество? - делано изумился Филипп, приподнимая брови. - Ну что вы, я ведь не особа королевской крови, кому могла понадобится моя скромная персона... К тому же вряд ли кто испытывает ко мне столько же теплых чувств, что и вы, моя несравненная Шанталь. "Ну давай же, задай вопрос, ты ведь просто сгораешь от любопытства, не сболтнул ли я что лишнее принцессе", - добавил про себя больной, гадая, сколько времени продержится мадемуазель Дювивье в амплуа доброй самаритянки. Желание отправиться в царство теней, совсем недавно одолевавшее шевалье, временно отступило, когда он окунулся в привычную среду полунамеков, недомолвок и тонко замаскированных издевок. Определенно, подобная пикировка бодрила даже в таком неприглядном состоянии, в котором, по милости маршала де Шомберга, оказался Лоррен. - Вы бы проиграли это пари, мадемуазель.
Chantal Duvivier: А ранение не сделало вас меньшим интриганом, шевалье. - Обратилась про себя к де Лоррену мадемуазель Дювивье. - Очень мило. Что ж, люблю подобные игры. Отчего бы и нет? - Никогда бы не подумала, что вы так себя не цените, месье! - Всплеснула руками девушка. - Зачем же так занижать свою значимость? Определенно не могу поверить в вашу искренность! Я почти уверена, что вчера Месье просто не мог вас не посетить и не поинтересоваться вашим здоровьем! Никто и никогда не убедит меня, что его высочество может о вас забыть, тем более в такую минуту. А ваши друзья? Де Вард, д'Эффиа, уже ли не навещали вас? Кроме того маршал де Шомберг был так взволнован, что я не удивлюсь, если он посетил бы вас. - Предположила герцогиня. - Так что пари бы я вряд ли проиграла. - С ироничной улыбкой добавила она.
Филипп д'Арманьяк: - Его Высочество навестил меня, это верно, - чтобы лучше видеть лицо девушки, шевалье де Лоррен слегка переместил в сторону свою голову с налипшими на виски светлыми прядями. - Согласитесь, было бы странно, если бы он не пришел. Сдавленный смешок потонул в приступе кашля, а болезненная гримаса временно стерла насмешку с лица молодого человека. - А все остальные... вам ли не знать, Шанталь, что на краю опалы, а иногда и могилы, познаешь, кто тебе истинный друг... Зато месье де Шомберг проявил себя очень благородно.
Chantal Duvivier: - Вот, вот. - С жаром поддержала юношу Шанталь. - Я знала, что его высочество не мог не прийти. Гримаса боли, исказившая лицо де Лоррена, на мгновение заставила герцогиню занервничать, но поняв, что это был лишь мимолетный приступ боли, девушка успокоилась. - Вам не следует делать резких движений, месье. - Назидательно произнесла она. - Видите чем это оканчивается? Вам дать воды? Не дожидаясь согласия фаворита Месье, мадемуазель Дювивье поднялась с постели. Наливая воду, Шанталь продолжала говорить: - На краю опалы? - Изобразила удивление она. - Что вы такое говорите, милый друг? Я уверена, что вы преувеличиваете. Очевидно, это болезнь так неблаготворно влияет на ваше расположение духа. Вот видите, вы сами себе противоречите. Моя догадка насчет визита маршала оказалась верна. Да, думаю, и ваши друзья скоро навестят вас. Просто вчера была довольно увлекательная карточная игра и они, видимо, слегка запамятовали вас навестить. Уверена, что они исправятся. Вам еще надоест общение. Дав юноше напиться, герцогиня Монгредьен опять опустилась на краешек кровати, но на этот раз совсем близко к де Лоррену. Вынув кружевной платочек, она заботливо протерла взмокшие виски шевалье. - Кроме того, готова поспорить, что Мадам не уступает маршалу в благородстве. Уже ли и она не навестила вас? - Спросила мадемуазель Дювивье с хитроватой усмешкой. - Ведь именно она, косвенным образом конечно, стала причиной вашего конфликта.
Филипп д'Арманьяк: Главная и, пожалуй, единственная цель визита была наконец-то обозначенна. Но шевалье де Лоррен не был бы самим собой, не поюли он в достаточной мере. В конце концов, два дня назад мадемуазель заставила немало понервничать его самого, так что в своем нынешнем поведении Филипп особого греха не видел. Как, впрочем, и в любом другом случае. - А почему вы решили, Шанталь, что именно Мадам стала причиной нашей с маршалом дуэли?
Chantal Duvivier: Было совершенно очевидно, что шевалье решил потянуть время. Причин на это, по разумению девушки, могло быть только две. Юноша или хотел отыграться за прошлый вечер или же, что было намного хуже, успел проговориться Мадам и теперь отчаянно пытался это скрыть. Времени у Шанталь было хоть отбавляй и словесную пикировку она могла продолжать хоть бесконечно, но осознание того, что де Лоррен мог не удержать язык за зубами портило впечатление от разговора. - А разве это не так? - Улыбнувшись самым невинным образом спросила герцогиня. - Вы будете отрицать, месье де Лоррен?
Филипп д'Арманьяк: - Не совсем. Мне не понравилась настойчивость маршала, - начал Филипп, в глазах которого загорелся недобрый огонь, и к кому относилась подобная метаморфоза - к Шомбергу или Шанталь, - угадать было невозможно. - Я принял ее за наглость. А вы сами знаете, что в пределах Пале-Рояля наглость - это моя привилегия. Шевалье усмехнулся, думая о том, какую репутацию успел заработать к неполным двадцати годам. Раз уж не удалось прославиться иным способом, было приятно хотя бы таким образом оказаться предметом всеобщего обсуждения. Взгляд раненого остановился на подвесках фрейлины, скреплявших рукава ее платья. В свете лучей, беззаботно проникавших сквозь распахнутые по приказу хозяина комнаты занавеси, они ярко сверкали, поигрывая бликами на лице юноши. - Эти украшения подарил вам ваш кавалер? - зажмурившись, спросил Филипп. - Кстати, я не знаю его имени.
Chantal Duvivier: Герцогиня не могла не улыбнуться словам шевалье. Однако, ловко же вы играете со словами, мой друг. - Подумала она. - Признаться, никогда бы не могла заподозрить месье маршала в наглости. Должно быть, вы говорите о вчерашнем вечере? - Поинтересовалась девушка. - Вчера он и правда имел весьма оживленный разговор с Мадам, но разве разговаривать с принцессой наглость? Боюсь, что вы преувеличиваете, месье. Или же пытаетесь скрыть свои чувства. - Сказала Шанталь, глядя прямо в светлые глаза юноши. Миньон Месье явно пытался всеми правдами и неправдами уйти от темы разговора и это все меньше и меньше нравилось мадемуазель Дювивье, но выдержки девушке было не занимать, посему она одарила юношу еще одной улыбкой и лукаво прищурившись поинтересовалась: - А почему вас это так интересует? Вызовете и его на дуэль? Уж не считаете ли вы, шевалье, что дарить даме подарки - предрассудительно? Или тоже сочтете, что это наглость?
Филипп д'Арманьяк: - У нас с вами, мадемуазель, очень много общего, - зубы шевалье обнажились в улыбке, которую можно было бы назвать благодушной, будь его лицо не столь пугающе бледным, а глаза запавшими, как у мертвеца. - И главное, что нас с вами роднит - бесконечное любопытство. Филипп не стал сдерживаться, и плечи его затряслись в беззвучном смехе. - С чего бы мне вызывать вашего поклонника? Хотя... - взгляд Лоррена прошелся по лицу и шее Шанталь и, не ведая никакого стыда, опустился грудь девушки, прикрытую далеко не полностью, как то и диктовала мода при дворе молодого и жизнелюбивого монарха. - Я ведь не знаю, достаточно ли он хорош для такой прелестницы, как вы, дорогая герцогиня.
Chantal Duvivier: - Что ж, не вижу ничего худого в нашем сходстве. - Не пременула улыбнуться в ответ Шанталь. - Да и потом любопытство не порок, а стало быть его надо удовлетворять, вы согласны? Герцогиня считала шевалье человеком довольно проницательным и способным легко понять завуалированный намек на то, что пора бы уже раскрывать карты. Однако, в то же время девушке был хорошо известен и характер де Лоррена, который даже в таком состоянии был способен ловко уходить от ответа. И тем не менее у мадемуазель Дювивье все равно не было уверенности, что юноша продержится достаточно долго. Уж очень бледным было его лицо. Но пока, к ее сожалению, он успешно держал оборону. - Ну надо же, - тоже засмеялась Шанталь, - а вы оказывается умеете видеть людей насквозь и сразу понимаете кто хорош, а кто плох?
Филипп д'Арманьяк: - Учусь делать это как можно быстрее и, по возможности, безошибочно. Вы ведь сами понимаете, без определенной доли проницательности в ремесле придворного не преуспеть. Что Лоррену более всего нравилось в Шанталь, так это возможность говорить откровенно на некоторые темы, особенно если они требовали излияния на собесебдника или предмет разговора значительной порции циничности и язвительности. - А что касается любопытства, так оно и впрямь не порок. Только порой его приходится сдерживать, как бы мучительно это ни было... Шанталь, будьте любезны, сжальтесь над бедным больным, прикройте окно. Эти бездельники решили, что в холоде я скорее пойду на поправку. Или, наоборот, милосердно решили избавить меня от мучений, - проворчал Филипп, натягивая здоровой рукой одеяло на раненое плечо.
Chantal Duvivier: Шанталь не могла не улыбнуться, слушая юношу. Порой ее даже пугало такое сходство ее собственных мыслей с мыслями шевалье. - Не могу не согласиться, месье. Да тут бы и никто не не смог бы вам противоречить. Ремесло придворного всегда требовало определенных душевных качеств, а уж во времена нашего Короля-Солнце и подавно. В словах миньона его высочества был явно заключен намек, но герцогиня решила его проигнорировать. Тем более, что сдерживаться то она как раз и не собиралась. Это было не в ее вкусе, да и ситуация того явно не позволяла. Поднявшись с постели, мадемуазель Дювивье проследовала к окну. - Сдерживать любопытство? О, ни в коем случае! - Ответствовала Шанталь, закрывая окно. - Это может привести к печальным последствием. Представьте себе, месье, - продолжала она, облокотившись об подоконник, - вы себя сдерживаете из последних сил, но в душе мучаетесь вопросом, на который не имеете ответа. Так и лихорадку нажить можно. А то гляди того хуже. Определенно, намного лучше сразу узнать правду и не мучить себя долее.
Филипп д'Арманьяк: - А может, лучше ничего не знать? Слышали ли вы такую пословицу: "Меньше знаешь - лучше спишь"? Очень, очень верные слова, должен заметить. Шевалье де Лоррен с трудом сдерживался от смеха, благо можно было натянуть одеяло до самых ушей и тем спрятать улыбку. Так он смеялся, когда граф д'Аркур, его почтенный отец, рассуждал о доблести, кою надобно проявлять отпрыскам Лотарингского дома на службе у короля Франции, так же Филипп смеялся, когда его родитель в бессильной ярости метался по Фонтенбло, прознав о не самых пристойных вещах, что вытворяли герцог Орлеанский и его сын за закрытыми дверями. - Когда ничего не знаешь, с тебя меньше спрос, а жизнь, соответственно, спокойнее. Фавориту Месье уже не хотелось умирать, по меньшей мере, пока. Зато желание поиграть в кошки-мышки выросло до неприличных размеров. - Шанталь, раз уж вы теперь не чураетесь роли доброй самаритянки, быть может, поможете бедному больному утолить его голод?
Chantal Duvivier: - Ну, это не всегда. - Поигрывая кисточкой тяжелой портьеры ответила мадемуазель Дювивье. - Думаю, это зависит от человека и ситуации. Вот например маркиз де Монтеспан. Замечательный пример. Вот ему действительно было бы неплохо ничего знать. Он и спал бы крепче. Но увы. Хочет он того или нет знать ему приходится. Кстати, очень странно. Когда ты хочешь узнать, то не можешь, а когда и не хотел бы узнавать, то почти всегда существует кто-то, кто поведает тебе о том, чего ты знать не желаешь. Привратность судьбы. Ну а что до спроса, то зачастую с тебя могут спросить даже если ты ничего знаешь. Теперь было абсолютно ясно, что шевалье отыгрывается за прошлый вечер. Скрипя зубами и изображая из себя саму доброту, приходилось принимать правила его игры. - Конечно, конечно. - Поспешила согласиться герцогиня. - Вы ведь так слабы, вам обязательго надо хорошо питаться. Подойдя к прикроватному столику и взяв позолоченный колокольчик, девушка позвонила. На пороге тут же появился слуга, которому Шанталь приказала принести шевалье еду.
Филипп д'Арманьяк: - Шанталь, вы ангел, снизошедший с горних высот в эту юдоль скорбей и печалей, именуемую Пале-Роялем, - шевалье де Лоррен был сейчас не хуже Боссюэ, с высоты кафедры неистово метавшего громы и молнии в придворных грешников. На мгновение он вспомнил, что когда-то приносил монашеские обеты, соблюдением которых старался себя не утруждать. Да и то сказать, становиться мальтийским рыцарем он не имел никакого желания, а, внешне подчинившись воле отца, молодой повеса решил вкусить всех радостей жизни, насколько позволяло ему положение младшего сына небогатой княжеской фамилии. Вот и сейчас, как можно было отказать себе в столь невинном удовольствии - поглядеть, как в насмешливых глазах фрейлины зарождаются нетерпение и раздражение. - Не представляю, что бы я без вас делал. Совсем пропал бы, вероятно, - притворно вздохнул Филипп, высвобождая одну руку из-под одеяла и пытаясь развязать узел на рубашке. - Черт с ним, с Монтеспаном. Ему стоило меньше спускать приданое жены за карточным столом и больше смотреть на Атенаис. Если он дурак, то Его Величество слишком умен, чтобы допускать подобную оплошность. На лице молодого человека появилось выражение, которое можно было бы расценить как дружелюбное. Короля шевалье побаивался и уважал, хотя и не пренебрегал возможностью отпустить в его адрес какую-нибудь колкость, когда они с Месье оставались наедине и единственный брат Его Величества принимался жаловаться на недостаточное доверие Людовика. - Не будем говорить о рогоносцах. Эта прескучнейшая тема...
полная версия страницы