Форум » Королевские Резиденции » Эпизод "Карточная игра в Пале Рояле" » Ответить
Эпизод "Карточная игра в Пале Рояле"
Генриетта Анна: Время: 19-е сентября 1664 года, вечер-ночь Место действия: Пале Рояль Участники: герцог и герцогиня Орлеанские, Людовик XIV, Анри де Шомберг, Шанталь Дювивье и прочие придворные из близкого круга короля и его брата.
Анна Австрийская: Наблюдая за сыном, Анна все больше мрачнела. Нежности принца со своими фаворитами никогда не доставляли ее величеству удовольствия. Более того, она часто говорила с Филиппом на эту тему и его высочество старался избегать таких поступков, дабы не нервировать и не злить любимую матушку. Но сейчас опустошая один бокал вина за другим и положив голову на плечо одного из своих любимцев, принц был явно не похож сам на себя, что было прямым свидетельством его крайнего душевного волнения. Переведя взгляд на молодого барона, ее величество заметила, что его тетушка, кажется, наконец повлияла на своего горячего племянника. Еще раз молча кивнув на поклон юноши, королева-мать перевела взгляд на других придворных. Вежливо кивая и обмениваясь ничего не значащими вежливыми фразами, Анна Австрийская скользила взглядом по лицам придворных. Неожиданно темные глаза королевы выхватили из толпы лицо молодого человека, которого, насколько она помнила, ей прежде видеть не приходилось. Судя по произношению он был соотечественником ее невестки. «Новый посланник?» - Подумала про себя ее величество.
Куницца ди Амидеи: Куницца ди Амидеи долго ждала этого дня. Она не скрывала от себя самой, что не испытывает никаких чувств по отношению к своему жениху, несмотря на то, что молодой виконт де Кресси был с нею безупречно вежлив и галантен, и, казалось, его чувства были вполне искренни. Однако, любовь – чувство иррациональное, и по договоренности родителей не возникает, и юная очаровательная баронесса ничего не могла с этим поделать. Однако, девушка верила, что ее нареченный жених – человек благородный и положительный, и она может, если не любить виконта, то хотя бы, испытывать к нему чувство уважения и благодарности. Однако, едва они вошли в залу для приемов, как вся нежность и предупредительность виконта де Кресси, бесследно исчезла, уступив место подчеркнутой надменности и вежливой холодности. Он был далеко не последним человеком при французском дворе, и, конечно же, имел множество знакомых самого разного положения. Куницца рассчитывала, что виконт представит свою невесту кому-нибудь из них, дабы его обожаемая половина не была в этот вечер одинока. Однако, виконт не стал этого делать. Очевидно, счел лишним. Или, попросту не желал, чтобы на его невесту-красавицу глазели другие мужчины. Но, не прошло и трех минут с момента прибытия виконта де Кресси и баронессы ди Амидеи на торжественный прием, как разряженный в пух и прах и надушенный парфюмом с тошнотворно резким запахом, - что для мужчины просто неприлично, - виконт моментально и очень легко подпорхнул к группе придворных, окружающих герцога Орлеанского. Что за птица герцог Орлеанский, и каковы его наклонности, девушка не знала, и слава богу… Если бы она была осведомлена о пристрастиях Монсеньора, чьего расположения так настойчиво искал ее жених, то об их возможной свадьбе не было бы и речи. Куницца ди Амидеи, несмотря на довольно юный возраст, умела постоять за себя, и смогла бы расторгнуть помолвку, если бы это было действительно необходимо. Однако, сведений, компрометирующих виконта, у нее не было, и их союз пока что держался, пусть и на честном слове. Пока виконт вертелся в круге миньонов Его Высочества, Куницца с вполне объяснимым любопытством девушки, впервые попавшей в общество, оглядывала собравшихся. В зале было жарко и душно, и баронесса вытащила веер из белых перьев. Однако, волнение ее было столь велико, что рука девушки дрогнула, и веер упал на пол, прямо под ноги незнакомой почтенной дамы, сопровождающей очень красивого молодого человека с темными волосами.
Фердинанд де Валлен: Согласитесь, не каждый день под ноги провинциальному дворянину падают дамские веера... Тем более, веера столь хорошеньких дам. Но Феринанд думал не о том, первым порывом была именно благовоспитанность и вежливость - ведь если дама уронила своей веер, тому могут быть разные причины. У юноши и мысли не возникло, что это, может быть, для того, чтобы привлечь его внимание, поэтому он чистосердечно решил помочь, и, нагнувшись, поднял веер, протянув его той милой леди, что уронила его. - Простите, мадам, вы, кажется, что-то уронили. Позвольте вам это вернуть.
Джеймс Вексрой: Ожидание становилось чуть более долгим, чем это обычно принято при просвещенных европейских дворах. Джеймс было начал чувствовать некоторое раздражение, как вдруг поймал на себе изучающий взгляд королевы-матери. К счастью, даже лишен какой-либо особой благосклонности, взгляд Анны Австрийской был, по меньшей мере, вполне спокойным. Англичанин поспешил еще раз поклониться, старательно удерживая зрительный контакт с королевой. Несмотря на возраст, испанка все еще сохраняла отблеск легендарной красоты, некогда сводившей с ума пол-Европы. А сейчас годы еще и добавили ей тонкости и ума. Блистательная женщина, настоящая королева-мать. Быть представленным ей и находиться в ее обществе было для молодого англичанина великой честью. А главное - даже молчаливый интерес Анны придал сэру Джеймсу храбрости. Забыв собственный дискомфорт от разоруженности, Вексрой сделал несколько уверенных шагов, преодолев расстояние от дверей зала до группы, непосредственно окружавшей королев и принца. Увиденное нисколько не удивило англичанина - разумеется, тут велись классические французские игры. Только что подошедшая дама, очевидно замужняя, не преминула подать слабо завуалированный знак внимания молодому человеку. Встревать в сложное плетение чужих отношений было пока рано. И сэр Джеймс просто встал среди других участников действа, насколько возможно вежливо скользя взглядом по лицам, стараясь понять, кто и что здесь из себя представляет...
Куницца ди Амидеи: -- Благодарю вас, monsieur, за проявленную вами вежливость, - выговорила юная баронесса твердо заученную фразу. Разумеется, она не собиралась привлекать внимание незнакомых мужчин, и то, что произошло минуту назад, произошло непроизвольно, однако, Куницца не могла не отметить, что оказывается, если случайно или намеренно уронить какую-нибудь вещицу неподалеку от привлекательного мужчины, это даст определенный эффект. А сейчас она не отвела с видом показной скромности свои прекрасные темно-серые глаза, как ее учили многочисленные родственники, а весьма открыто и доброжелательно посмотрела на молодого человека, успев, однако, сравнить его со своим предполагаемым женихом, и сравнение оказалось не в пользу виконта.
Генриетта Анна: Генриетта Анна готова была продолжить не особо приятный разговор с королевой-матерью, но придворные, подходившие засвидетельствовать свое почтение свели на «нет» эти попытки и в итоге каждая из трех дам была предоставлена самой себе: Анна Австрийская наблюдала за собравшимися, Мария Терезия тихо переговаривалась о чем-то со своими фрейлинами, а Генриетта Анна переключитала свое внимание с молодого галантного аристократа на своего мужа, который явно обирался утопить свое горе, а именно недуг своего любимца в лучших винах Франции. Нет, герцогиня переживала совсем не о муже: ее совесть неожиданно кололи слабые укоры в собственной черствости. В конце концов, она могла остановить этот поединок в самом начале, отослав шевалье обратно во дворец, а с маршалом расстаться к собственному огорчение, но при этом не рисковать ни чьей жизнью. Но нет, она предпочла молча наблюдать за поединком, не особо волнуясь о последствиях прекрасной выправки де Шомберга и душевном состоянии де Лоррена, предпочтя потешить свое женское самолюбие сценой галантного поединка за сердце дамы. « Вот и потешилась! Господи, что же будет если Филипп или Людовик узнают истинные обстоятельства дуэли? Ведь герцога вышлют из столицы и двора, его погубленная карьера будет на моей совести. А де Лоррен.. Этот несносный де Лоррен, ведь он.. он. Что он? Он так и останется при дворе, Филипп его не отдаст брату ни за какие посулы и угрозу гнева. И как мне теперь быть, что делать, как себя вести с ним? Шанталь уже пытается поддеть меня, сея подозрения, а как поступит шевалье? ..» Герцогиня Орлеанская была совершенно угнетена этими размышлениями несмотря на внешнее спокойствие и мысль о том, что она непримено должна будет повидаться с Филиппом де Лорреном крепко засела в ее голове. В конце концов, она должна была знать, что он замышляет..
Джеймс Вексрой: Внимательно наблюдавший за событиями в зале сэр Джеймс с трудом скрыл новую улыбку. Бедные французские придворные дамы, что же это за жизнь в окружении ветреников и выпивох? Наконец, изящно лавируя между придворными, он почти приблизился к герцогине Орлеанской, своей соотечественнице. "И дочери Карла-изменника", - не преминул напомнить себе виконт. Но сейчас юноша видел не носительницу крови мертвого врага своей семьи, а обворожительную женщину, несправедливо забытую в круговерти праздника. Еще бы - муж, о котором говорили разное, а шептали так и вовсе недозволенное, не уделял супруге никакого внимания, и даже импульсивный молодой дворянин, развлекавший собравшихся дам, окончательно переключился на недавно появившуюся итальянку с падающим веером. А между тем - соотечественница выглядела погруженной в размышления, и притом достаточно невеселые. Молодой англичанин не приминул чуть выступить из окружавшей Генриету толпы, исполнить эффектный поклон и приблизиться с явным намерением принять для поцелуя тонкие надушенные пальчики. Эта женщина была не только неверояно эффектна - она была и маленьким кусочком родины в этом странном и по-своему недобром месте.
Фердинанд де Валлен: Фердинанд успел отметить, что у девушки невероятно красивые глаза, и, передавая веер, позволил себе слегка коснуться пальцами ее пальцев, задержать на мгновение и лишь потом отвести. Так же он не мог не заметить, что столь хорошенькая и юная девушка явно не может быть в этом месте без сопровождения, но... сопровождения не видно. Не хорошо... - подумал барон и улыбнулся: - Надеюсь, я не буду слишком дерзок, о, прекрасная незнакомка, если позволю себе представиться? Барон Фердинанд де Валлен, к вашим услугам. - дополнил картину еще один изящный поклон.
Генриетта Анна: Неожиданное появление перед ней некого молодого господина, явно желавшего засвидетельствовать свое почтение, вернули герцогиню Орлеанскую из мрачного мира своих невеселых размышлений и заставили вновь войти в образ радушной хозяйки. - Милорд, - Генриетта, несколько отрешенно протянула кавалеру руку для дежурного поцелуя, при этом совершенно не обратив внимания ни на него самого, ни на то, что обратилась к нему на английском, на который она так часто переходила в минуты душевного непокоя и который абсолютно не понимали ее французкие гости.
Джеймс Вексрой: В такие моменты доли секунды решают все. И за те мгновения, какие затратил молодой англичанин на то, чтобы склониться к изящным пальчикам герцогини Орлеанской, сэр Джеймс словно почувствовал себя вернувшимся в прессованной время смертельной схватки. Так много факторов, которые необходимо заметить, учесть, сделать правильные выводы... Ошибешься - попадешь в неприятное положение, уронишь достоинство, поставишь крест на мечтах и карьере. Выберешь правильный путь - наверняка почувствуешь прощальное сопротивление комка чужого сердца под неудержимым проникновением твоего клинка... Генриетта, словно вынырнув на миг из прострации, подала Вексрою руку и тут же снова погрузилась в размышления - рассеянный, расфокусированный взгляд лишь походя мазнул по соотечественнику... Было очевидно, что герцогиню что-то гнетет. А раз так – любая молодая женщина будет только рада ни к чему не обязывающему общению, позволяющему оторваться от невеселых дум. Ведь это так просто и так естественно – поворачиваться от тьмы к свету. А когда радость жизни еще и воплощена в мужественном незнакомце – все проблемы решительно отходят на второй план. Поэтому, трепетно припав на мгновение к пальчикам герцогини – ни одной лишней секунды, все чинно и прилично! – Вексрой с улыбкой обратился к ней – негромко, чтобы слова не разлетались по случайным ушам, но и без всякого неуверенного шепота. - Джеймс Вексрой, виконт Страффорд, к вашим услугам, прелестная герцогиня. – Фраза, вполне банальная и отлично соответствующая моменту, была произнесена. Если кто из придворных и обратил внимание на гамбит молодого англичанина, то теперь и эти редкие взгляды уползли в стороны. И только тогда с новой улыбкой – почтительной, восторженной и самоуверенной одновременно – сэр Джеймс продолжил по-английски: - Прошу великодушно простить дерзость человека, совсем недавно ступившего на эту землю, но я уверен, что беседа на родном английском сумеет вас порадовать и оторвать от раздумий, несомненно навеянных французским воздухом. – При желании в этой фразе можно было прочитать намеки на что угодно, но юный сэр не сомневался, что герцогиня прекрасно читает скрытые смыслы фраз.
Генриетта Анна: - Вы не ошиблись в своем предположении, виконт Стаффорд, и я с радость приму Вашу помощь в маленьком изменении сегодняшней атмосферы, - герцогиня заметно оживилась и взгляд ее глаз засиял любопытством и интересом к персоне молодого англичанина, проявившего во первых галантность по отношению к скучающе даме, какое высокое положение она бы не занимала, а во вторых поддержавшего разговор именно на родном для принцессы английском. По крайней мере, теперь они могли бы говорить о чем угодно, так как окружение Генриетты было абсолютно франкоязычным и нкто не понял бы ни слова на языке Шекспира. Да и к тому же Генриетта Анна не припоминала этого человека при дворе, так что Вексрой врядли присутствовал в Версале или Пале Рояля более пары недель, что свидетельствовало о том, что он единственный сегодня не заведет разговор о недавней трагедии в театре или характере недуга шевалье де Лоррена, обсуждением коих она была уже сыта по горло. - Я не припомню Вас ранее при дворе, милорд. Вы прибыли совсем недавно? – продолжила Генриетта с очаровательной улыбкой на губах: внимание мужчины творило чудеса с любой женщиной и на лице герцогини Орлеанской уже невозможно было заметить и толики той грусти, что была так отчетливо видна всего пару минут назад. Изящная ручка несколько дольше чем предполагал этикет, но не более чем на пару мгновений, задержалась в руке ее нового знакомого и все недавние невзгоды, которые сулили решительно испортить ей сегодняшний вечер в совокупности с присутствием королевы-матери, как-то разом стали отступать под обаятельной улыбкой молодого дворянина и неожиданным «исцелением» Генриетты в лучах мужского внимания.
Джеймс Вексрой: Улыбка заиграла на устах герцогини, и молодой англичанин почувствовал себя окрыленным. Разве может быть большее счастье для настоящего джентльмена, чем знать что он доставил радость даме? А лишняя секунда касания пальцев, которую так остро почувствовал юноша, и вовсе наполнила его сладостной дрожью, уже давно не посещавшей виконта. Сэр Джеймс тут же склонился в новом поклоне, радуясь, что этот формальный и всегда уместный жест позволит ему перевести дух и собраться с мыслями. Выпрямившись, англичанин незамедлительно ответил на вопрос герцогини: - Вы совершенно правы, миледи, я здесь совсем недавно. Практически на днях прибыл из Англии в качестве помощника нашего посла, лорда Райли. И тем более я счастлив оказаться здесь, чтобы иметь возможность от всей души поздравить вас и вашего благородного супруга, герцога Орлеанского, с рождением первенца! Куртуазные экивоки не помешали виконту произнести слова поздравления на французском – во-первых, это было к месту, так как поздравления относились не только к соотечественнице, а во-вторых – даже самые любопытные придворные теперь окончательно убедились, что между герцогиней и посланником происходит самый что ни на есть формальный разговор. Что позволило Вексрою тут же вернуться к родному языку и чуть смелее поднять на герцогиню полные внезапного обожания глаза: - Счастливой матери, вне всякого сомнения, необходим максимум приятных впечатлений. Только так будут здоровы и она, и юный наследник…
Куницца ди Амидеи: -- Куницца, баронесса ди Амидеи, - ослепительно улыбнулась юная итальянская синьора. Молодой барон был красив и приятен. Что ж, все последующее время она проведет в его обществе, то вечер спасен. Небеса распорядились именно так, как нужно, отняв у нее на сегодня ее нареченного жениха, и предоставив ей замечательную альтернативу в лице барона де Валлена. - Помните, у Данте описан грешник по имени Моска Ламберти? Дальний родственник моих предков - семейства Амидеи... Разумеется, Куницца и в мыслях не имела похваляться родством со знаменитым зачинщиком смут и подстрекателем ее славных предков к кровной мести, но она гордилась тем, что ее род очень древний, и был почитаем на ее родине еще задолго до автора "Божественной Комедии". Однако, прозвучало это как некий вызов общественной морали.
Фердинанд де Валлен: Барон улыбнулся в ответ и предложил юной даме руку: - Окажите ли вы мне, вашему скромному слуге, честь сопроводить вас? Я не имею столь знаменитых предков, но горжусь тем, что все поколения рода де Валлен сражались за Францию и короля. Разумеется, где-то в водоворотах подсознания де Валлен чувствовал, что дама эта прибыла не одна. Было видно, что она не француженка, во всяком случае - не чистокровная француженка. Значит - рядом и ее кавалер. Может быть, пошел выпить, может, сел поирать в карты, может.... да мало ли что может! Во всяком случае, он может быть горд, честолюбив или ревнив. Или все вместе. А это может обернуться и... дуэлью. Старой доброй дуэлью. Здравомыслие требовало отказаться от общения с этой милой девушкой, но горячая кровь гасконских предков уже закипела в нем. К дьяволу кавалеров! Если дуэль - так дуэль. Потомок рода де Валлен никогда не испугается такой глупости.
Провидение: Медея-Женевьева в сопровождении своего опекуна вошла в зал. Вчерашние события мало способствовали возникновению желания пристуствовать на игре, о чем девушка и сообщила капитану де Терье. Но двор есть двор и следовало жить по установленным здесь правилам. О чем капитан в свою очередь сообщил своей подопечной. Выхода не было, поэтому мадемуазель Одиже оставалось только подчиниться. Разговоры становились все оживленнее и статс-дама принцессы решила, что наступил момент, когда следует начинать игру. - Ваше высочество, - с поклоном спросила она, приближаясь к Генриетте, - все готово для игры. Вы желаете начать?
Луиза де Лавальер: В зал робкой походкой вошла Луиза де Лавальер. Она обвела взволнованным взглядом многочисленных людей, находящихся в этом красивом и богато украшенном месте. Луиза старалась держаться как можно увереннее, но нога все-равно давала о себе знать, чуть подгибаясь при каждом шаге. Это,но и не только это, сильно угнетало девушку. Хотя Луиза и пыталась создать видимость спокойствия, губы предательски дрожали, выдавая сильное волнение....Господи...И почему она была так уверенна, этот выдержит этот вечер? Столько всего навалилось в последнее время. Она до сих пор не могла прийти в себя после резкого охлаждения к ней короля...Нет, уже не мучилась от этого как прежде, просто в душе образовалась какая-то... пустота...и грусть. Остановившись в нерешительности, девушка на пару секунд задумалась хотя, казалось, простояла много часов, держа на себе если не все, то многие горести этого мира. До Луизы уже успели доползти слухи, ходившие уже практически по всему Парижу. Она действительно пришла в искренний ужас, узнав о пришествии на балете. Действительно, что может быть хуже того,что случилось с бедной девчушкой де Сувре? Сперва она даже не задумывалась о причине этого события,ставшего темой для разговоров. Но вот, стоило ей войти в залу, как крайне неприятная, но ,пожалуй, вполне очевидная мысль неожиданно пришла ей на ум... Ведь именно она должна была быть "Невинностью"... Она, а не эта девушка, только начинающая знакомиться со всеми кошмарами светской жизни, от которой сама Луиза уже порядком настрадалась. Есть еще много причин... Но именно эти больше всего беспокоили ее сейчас, не давая собраться с мыслями. Слишком много всего... Как это выдержать простому человеку? Никак... Остается только смиренно молиться ,в надежде, что Господь услышит эти мольбы и умерит свой гнев. Тихо вздохнув и с трудом сдерживая чувства, Луиза направилась внутрь зала, еще больше волнуясь, когда кто-либо бросал на нее взгляд.
Куницца ди Амидеи: -- Буду вам очень признательна, - благосклонно улыбнулась баронесса ди Амидеи своему новому знакомому. Затем, с некоторой опаской взглянув в сторону своего так называемого жениха, вместе с толпой других придворных, окружившего герцога Орлеанского, и убедившись, что ему сейчас далеко не до нее, Куницца с немалой радостью приняла его руку и внимательно посмотрела в прекрасные темные глаза барона.
Генриетта Анна: При упоминании о своем новорожденном сыне, в глазах герцогини оРлеанской засияла от гордости: о, это был еще один ее «козырь в рукаве» против нападок двора и августейшей тещи. Ее ненаглядная Мария- Тереза рожала только девочек, которые умирали в раннем возрасте, а двору, стране и Людовику необходим был наследник, мальчик, а его Бурбонам подарила никто иная, как жгуче ненавидимая старой королевой Генриетта Анна. Рождение сына закрыло рты многим злопыхателям из окружения герцога и короля, а потому герцогиня отчасти чувствовала себя куда свободнее в своих поступках и решения за исключением, конечно, недавнего происшествия: по правде говоря, подобный казус в ее любовной практике произошел впервые, так что не лишним было упоминание при всех о рождении первого мальчика в новом поколении Бурбонов у четы Орлеанских – лишние напоминание его матери, что с некоторых пор ей могут простить и более серьезные «шалости» на стороне. - Благодарю Вас, виконт. Надеюсь, что когда-нибудь Вы лично передадите моему сыну слова своей верности и лояльности, - герцогиня гордо и в то же время великодушно кивнула Вексрою в знак признательности. Оставляя некоторую недосказанность в этом заверении относительно статуса ее сына, когда подданный короны ее братьев сможет выразить ему свое уважение. Ведь если испанка и дальше продолжит рожать слабеньких девочек, то корона непримено перейдет к наследнику Филиппа и Генриетты Анны, о чем она, как мать, уже давно стала задумываться.. Что ж, это были планы будущего, о которых ей бы сейчас не хотелось бы разглагольствовать ни к месту, и герцогиня решила снова вернуться к более светской теме для разговора, когда к ней обратилась статс-дама. -О, да, конечно. Не стоит заставлять наших гостей ждать слишком долго, - мягко прощебетала Генриетта Анна. - Вы не составите мне пару, виконт? О, это было небольшим, но заметным нарушением этикета, учитывая что Вексрой был на приеме такого ранга впервые и к тому же был иностранцем, но Генриетта не желала видеть никого более подле себя. В конце концов, ее партнер за игровым столом вызовет новую волну слухов, которая, как предполагала она, сведет на нет все обсуждения о личности загадочной «мадам» , ставшей причиной дуэли.
Фердинанд де Валлен: Фердинанд в знак благодарности наклонился и, взяв маленькую ручку девушки в свою, прикоснулся к ней губами. Потом нежно улыбнулся, не отрывая взгляда, и повел девушку в самую гущу, к игральным столам. Краем уха он как раз уловил, что все готово к играм. - Скажите, мадемуазель де Амидеи, играете ли вы в карты?
Джеймс Вексрой: От внимания Джеймса, пожиравшего взглядом очаровательную герцогиню, не укрылась смена выражений ее лица при упоминании о наследнике. Гордость, удовлетворение, сознание собственного превосходства. Англичанину даже показалось, что Генриетта обвела ближайших придворных коротким торжествующим взглядом. Что же, быть матерью потенциального наследника престола - это действительно очень сильная позиция. И тем не менее - юный посланник с трудом скрывал свое удивление - герцогина так и не удостоилась даже крохи внимания от своего супруга, а королева-мать, да и остальные придворные словно бы сторонились англичанки. "Совершенно очевидно, что ее положение при дворе довольно уязвимо. Возможно, сын - ее сильнейший, если не удинственный козырь..." Сэр Джеймс вдруг остро пожалел, что не владеет пока необходимой информацией, чтобы знать, что же все-таки происходит за кулисами французского двора. Срочно нужно будет найти какую-нибудь болтливую фрейлину и выудить из нее сведения. "Хотя... кто знает, - не смог избежать этой мысли юноша, глядя на сияющее лицо герцогини. - Может быть, информация придет и из первых рук..." Виконт с воодушевлением подхватил руку Генриетты, проходя с ней к столам для игры. - С удовольствием составлю вам компанию, герцогиня. В картах я кое-что понимаю, a thing or two, как говорят на родине. Разумеется, в сегодняшне игре главное общение, а не выигрышь, но ведь мы не хотим проигрывать даже понарошку, не так ли? - Англичанин закончил свою фразу на полушепоте, адресовав ее исключительно ушкам своей прелестной спутницы.
полная версия страницы