Форум » Королевские Резиденции » Эпизод "Карточная игра в Пале Рояле" » Ответить
Эпизод "Карточная игра в Пале Рояле"
Генриетта Анна: Время: 19-е сентября 1664 года, вечер-ночь Место действия: Пале Рояль Участники: герцог и герцогиня Орлеанские, Людовик XIV, Анри де Шомберг, Шанталь Дювивье и прочие придворные из близкого круга короля и его брата.
Ответов - 130, стр:
1 2 3 4 5 6 7 All
Провидение: Придворные, приглашенные на карточную игру принцессы, начали собираться задолго до назначенного времени. Неспешно прохаживаясь по залу, они с живостью обсуждали события этого утра, которые были весьма плодотворной темой для придворных сплетников. Благо и сами участники событий дали довольно много возможностей для развития темы. Появления Мадам ожидали все, желая узнать как отразились на ней утренние события. С неменьшим нетерпением ждали и появления маршала д'Аллюэна, слух о появлении которого уже облетел придворных. Некоторые допускали, что их величества также могут посетить принцессу. Их присутствия также ожидали с нетерпением, желая знать успели ли слухи долететь и до них. И, конечно же, придворные ожидали прибытия принца, чтобы лично лицезреть его состояние после того как он узнал о случившемся со своим фаворитом. Юная мадемуазель де Бриссак, окруженная нарядной толпой, сетовала на то, что нельзя увидеть и самого де Лоррена и, быть может, даже заставить поделиться его некоторыми подробностями. Слуги бесшумно завершали последние приготовления к игре.
Генриетта Анна: Вечер карточной игры в Пале Рояле был давно запланирован и потому, несмотря на некоторую нервозность, витавшую в воздухе после покушения на мадмуазель де Сувре во врем королевского балета днем ранее, чета Орлеанских не решилась отменять празднество и в назначенный час все было готово к приему гостей. Правда, этим вечером Генриетта Анна переняла на себя большую часть обязанностей по приему и развлечению гостей: Филипп, после случившегося с шевалье де Лорреном, по большей части ходил угрюмым и не то и дело посылал кого-нибуть узнать о здоровье своего любимца. Так что галантной роли хозяина вечера ему пришлось невольно отказаться, по большей части посвятив себя лишь избранному обществу своих миньонов и вину. Но это не особо расстраивало герцогиню: наоборот, после весьма бурного утра ей как никогда хотелось занять себя, отвлечься от случившегося, и устройство празднества пришлось как нельзя кстати. Приветствия, комплименты, обмен сплетнями и собственно сами карточные и не только игры обещали ей вскоре совсем позабыть о недавно съедавших ее подозрениях на счет мадмуазель Дювивье, все так же сопровождавшей ее и здесь, а так же на счет шевалье де Лоррена и маршала де Шомберга, которые весьма некстати в оно и тоже время решили доказывать герцогине Орлеанской силу своих чувств, и хотя бы на время забыть о тех неудобствах, которые еще могла принести в качестве запоздалых последствий дуэль между ее воздыхателями. Так что сегодня герцогиня Орлеанская выглядела как никогда прекрасно в золотисто-желтом атласном платье и излюбленных жемчугах, и буквально таки излучала радость и веселье, хотя мало кто догадывался, как трудно было ей поддерживать это внешнее радушие. Учитывая, что ее царственный кузен предполагал пребыть на вечер к невестке, Генриетта предчувствовала, что кто-нибуть да и не устроит, что бы не рассказать ему о случившемся с шевалье несчастьем и тогда, в свете двух покушений, хорошее настроение Людовика улетучиться и на следующий день приступят к выяснению подробностей этого инцидента. В конце концов, метить могли в герцога Орлеанского.. Но все же герцогиня старалась не думать о последствиях и приложила все усилия, что бы чувство тревожности как можно скорее испарилось.
Анри де Шомберг: - Осторожно, я не хочу, чтобы плюмаж потрепался... - слышался немного недовольный голос маршала де Шомберга. Анри передал свои шляпу и плащ и нехотя отделил ножны от перевязи... по протоколу, все придворные в королевских резиденциях или в ожидании прибытия короля, должны были отдавать свои шпаги. Эта мера безопасности была введена еще во времена короля Франциска Первого и каждый раз сердила маршала. По моде, введенной Людовиком Четырнадцатым, придворные теперь носили в руках трости, изящно опираясь на них при ходьбе. Некоторые умудрялись прятать в них клинки. Шпаги носили немногие, в основном дворяне шпаги - офицеры гвардии Его Величества и военные. Вспомнив, ссору с гасконцем накануне вечером и утреннюю стычку с де Лорреном, Шомберг погладил ладонью эфес шпаги и с сожалением протянул ее своему ординарцу, - Будь на готове. Проходя по длинной галерее, ведущей к приемному покою Его Высочества, Анри искренне надеялся застать брата короля занятым и поскорее перейти на половину Ее Высочества, в приемной гостинной которой должна была состояться карточная игра. Среди приглашенных особ были Их Величества и Королева-Мать. Маршал по протоколу должен был явиться первым, чтобы удостовериться в безопасности визита особ королевского дома. Его новая должность личного распорядителя охраны Его Величества была честью для него и обузой - теперь он не мог покинуть Париж, когда он хотел, кроме того, должен был всегда сопровождать Его Величество, из-за чего значительно сокращалось время его личных развлечений. - Его Высочество не принимают, - торжественно похоронным голосом заявил камердинер герцога Орлеанского. На густо напудренном лице появилось подобие меланхолического расстроенного выражения. - Вот как? - Анри слегка нахмурился, но зная о возможной причине, не стал выражать беспокойства, - Тогда я проследую в гостинную Ее Высочества. Выходя из приемной герцога, Шомберг обратил внимание на приоткрытую дверь справа.
Chantal Duvivier: Шанталь вплыла в ярко освещенный зал вслед за принцессой. Она все еще пребыла в хорошем настроении. Сегодняшний день хоть и был слегка напряженным и принес немало волнений, но был весьма и весьма плодотворным, а уж разговор с Мадам и вовсе заставил герцогиню Монгредьен радоваться своей маленькой победе. Для вечера мадемуазель Дювивье выбрала одно из своих самых любимых и красивых платьев зеленого бархата, искусно расшитое лучшими парижскими швеями причудливыми цветами и украшенное небольшими изумрудами. Изумрудное колье и серьги переливались в падающем на них свете. К игре уже все было готово, но придворные сплетники более интересуясь вечерними и утренними событиями, даже после прихода герцогини Орлеанской продолжали едва слышно обсуждать между собой произошедшее. Сама же Мадам в тот вечер являла собой просто само веселье и Шанталь подумала, что Генриетта быстро заставит не в меру словоохотливых господ переменить тему.
Олимпия де Сен-Леже: Удивительно, что принцесса Ориенская была едва ли не единственной, кто не был в курсе тех событий, что произошли утром, и, надо сказать, тем лучше для нее. Если бы она была осведомлена, то, возможно, ни любовь к маршалу, ни чувство оскорбленного достоинства не заставили бы ее держать "лицо" перед сильными мира сего, и быть во всеоружии перед своим главным протвником. Сейчас она выглядела, как сказочная королева неведомой запредельной страны, и никто не заподозрил бы, что Олимпия де Сен-Леже внутренне очень страдает. Когда герцог д'Аллюэн вошел в залу, она стояла у колонны, выделяясь среди присутствующих своим ярким и пышным нарядом из алого бархата и золотой парчи, что подчеркивало белизну ее кожи и огненный цвет волос. Пышная копна цвета червонного золота была уложена в замысловатую прическу. Рубиновое ожерелье сияло на ее точеной шее, и точно такие же браслеты украшали узкие изящные запястья юной принцессы. Она была великолепна,буквально ослепляла присутствующих своим блеском, и никто, даже самоуверенная герцогиня Орлеанская, не осмелился бы это отрицать.
Анна Австрийская: Анна Австрийская в сопровождении молодой королевы чинно вплыла в ярко освещенный зал. Все события последних дней, в конце концов достигшие и ушей ее величества, немало взволновали королеву-мать. А беспечность Людовика, позволившего проводить балет, после того, что случилось на охоте, потрясала. Анна, хотевшая было поговорить с королем сразу же после балета, узнав, что Луи сразу же покинул сцену, решила отложить разговор с сыном. Но и сегодня разговор не удался. Его величество был постоянно занят и времени для разговоров у него опять не нашлось. Едва появившись в зале, Анна Австрийская заметила, что умы придворных, кажется, были заняты отнюдь не карточной игрой. Ее величество предположила, что темой для разговоров и служило вчерашнее событие, так встревожившее королеву-мать. Бросив взгляд на хозяйку салона, королева-мать увидела, что та пребывает в довольно лучезарном настроенни. Ее величество задалась вопросом что же могло быть причиной такого радостного настроя принцессы. Приблизившись к невестке, королева-мать, бегло окинув взором вв наряд, по обыкновению слегка сухо сказала: - Благодарю за приглашение, ваше высочество. Право же, очень приятно присутствовать на этом вечере, тем более в приятном обществе такой очаровательной хозяйки.
Генриетта Анна: -Благодарю Вас, Ваше Величество. Я рада, что Вам пришлось по вкусу наше скромное празднество, - Генриетта Анна почтительно склонилась перед тетушкой в реверансе, при этом, не преминув приметить, что вдовствующая королева не особо пыталась скрывать свою нелюбовь к племяннице. Учитывая, как Анна Австрийская всячески пыталась противостоять всем попыткам вдовствующей английской королевы в свое время выдать свою дочь за одного из своих сыновей стоило ли рассчитывать на сердечную любовь между свекровью и невесткой. Даже несмотря на то, что августейшая мать часто вызывала младшего сына к себе и читала ему нотации относительного его поведения. «Да, из нее плохой педагог, но недурная актриса..» - Прошу, Ваше Величество, располагаться, - герцогиня Орлеанская с самой радушной улыбкой указала свекрови на группу кресел чуть поодаль от шумного центра зала, при этом мысленно ругая мужа за отсутствие, вынуждавшее ее взять на себя заботы о временном досуге тетушки.
Анна Австрийская: Рассеянно слушая изъявления вежливости невестки, королева-мать сдержанно кивала, в то же время быстро пробегая глазами по лицам придворных. - Спешу присоединиться к ее величеству. - Желая развеять немного напряженную обстановку, заметила Мари-Терезия. - Признаться, ваше высочество, мне тоже весьма по душе этот вечер. Несмотря на недавние события. Но это еще раз доказывает вашу стойкость, Мадам. - Улыбнулась супруга Людовика XIV. Слова молодой королевы заствили Анну слегка нахмуриться. - Да, эти неприятные события явно могут омрачить любой вечер. - Тихо заметила вдовствующая королева, направляясь в сопровождении невесток к креслам и вежливо, но как всегда слегка снисходительно, кивая придворным. - Вы ведь были за кулисами в тот момент, когда произошло это... несчастье? - Тщательно подбирая слова поинтересовалась Анна Австрийская у Генриетты.
Генриетта Анна: При упоминании вчерашнего пришествия герцогиня Орлеанская едва сдержалась, что бы не крякнуть от неудовольствия: да, старая перечница была в своем стиле и, не смотря на то, что при Его Величестве старались не упоминать об этом досадном происшествии, которое смазало финал великолепного балета, августейшая матушка завела разговор об этом прямо с первых минут, не боясь проявлений праведного гнева своего венценосного сына. Ну конечно же, Генриетта почувствовала тонкие нотки заинтересованности тетушки степень участия в этом своей «любимой» племянницы и невестки. «Ладно, ладно, милая тетушка, давайте поболтаем..» - подумала герцогиня, решив смериться с тем, что, по-видимому, сегодня был именно ее черед для откровенный разговоров с родственниками и близкими к ней людьми. - Да, Ваше Величество, я была там. Сопровождаемая дамами из своей свиты, некоторые из которых выступали на сцене, я вернулась за кулисы и тут же мне доложили, что позади декораций было найдено тело некой молодой особы. Чуть поже я узнала, что это была мадмуазель де Сувре, выступавшая актом ранее в роли Невинности, и что она все-таки осталась жива, несмотря на тяжелое ранение. Но если честно, - герцогиня пожала плечами,- я совершенно не в курсе как она себя чувствует.
Анна Австрийская: Судя по лицу «любимой» второй невестки разговор особого удовольствия ей не приносил. Но быстро завершить его и тем самым доставить Генриетте удовольствие королева-мать не собиралась. Ее величество, будучи матерью короля, и, памятуя о временах регенства, имела при дворе достаточный вес, чтобы не бояться гнева своего сына и не уподобляться придворным, обсуждавшим тот же вопрос за спиной Людовика. - Мадемуазель де Сувре? - Нахмурилась Анна Австрийская, силясь вспомнить хотя бы лицо этой особы. - Уж не родственница ли это Жиля де Сувре де Куртенво, гувернера моего супруга? - Поинтересовалась королева. - Интересно, чем заслужило сие создание такую участь? Надеюсь, для нее все закончится без последствий. - Равнодушно заметила Анна, садясь в роскошное золоченое кресло, оббитое алым бархатом. Рядом присела и королева, старавшаяся не вмешиваться в разговор ее величества и ее высочества, видя, что первая пребывает далеко не в самом лучшем настроении.
Фердинанд де Валлен: Франсуаза де Вернон, немолодая уже, но все еще привлекательная женщина, буквально вплыла в зал. Она немного опоздала, но держалась так гордо и непринужденно, что Фердинанд невольно ей позавидовал. Сам он шел рядом, поддерживая свою "даму", которой, естественно, была Франсуаза. Королевский двор был ему совсем незнаком, красота и помпезность дворца восхищала молодого дворянина. Каждая дама могла поймать на себе восхищенный взгляд юноши, он любовался их утонченными чертами, манерами, движениями. Каждая улыбка придворной кокетки рождала огонь в его душе, но маленькая цепкая ручка тетушки надежно держала молодого спутника, не позволяя ему оторваться от нее, как маленькой лодочке от корабля в момент шторма, дабы он не наделал ошибок. Тетушка неожиданно остановилась, отпустив Фердинанда, и присела в изысканном реверансе. - Ах, Ваше Высочество!!! Фердинанд, едва не застывший от красоты женщин, которым поклонилась тетушка (или все же которой?), решил не выглядеть дураком и разбираться в том, кому кланялась тетушка, как-нибудь потом. Сейчас же он незамедлительно склонился в том же направлении, что и тетушка, в самом галантнейшем поклоне, на который только был способен.
Генриетта Анна: -Да, мы все тоже на это надеемся, хотя ее нареченный жених явно переживает о ее здоровье больше, чем все мы, - заметила Генриетта, предлагая тетушке на выбор два кресла, в одно из которых та тут же не применила устроиться. Мария Терезия скромно расположилась рядом, не особо встревая в беседу, чем несказанно порадовала герцогиню, которая с трудом выдерживала неистребимый испанский акцент, с которым говорила молодая королева и который в силах была понять разве что Анна Австрийская, и то говорившая намного лучше невестки. А пока обе августейшие родственницы располагались, к группе венценосных дам уже начали подходить придворные, желавшие засвидетельствовать свое почтение всем троим. Среди них Генриетта Анна отметила мадам де Вернон, которую сопровождал на редкость миловидный молодой человек, и которая поспешила сразу по появлению предстать перед хозяйкой вечера. Совершенно не смутившись присутствия двух величеств, мадам поспешила поздороваться именно с герцогиней Орлеанской, что не могло не польстить Генриетте, которая благосклонно улыбнулась даме и чуть задержала заинтересованный взгляд на спутнике мадам де Вернон. - Мадам де Вернон, я рада, что Вы присоединились к нашему скромному обществу. Я рада Вас видеть.
Фердинанд де Валлен: Тетушка склонилась еще ниже. - Ах, ваше Высочество! Это такая честь для меня - присутствовать здесь. Опомнившись, Франсуаза поприветствовала книксеном Анну Австрийскую и Марию-Терезию. Фердинанд, во все глаза любуясь Генриеттой, повторил все придворные па следом за тетушкой для двух августейших особ. - Ваше Высочество, позвольте вам представить моего племянника, барона Фердинанда де Валлена, он только недавно прибыл в Париж. Будучи, наконец, представленным такой прелестной и величественной женщине, то есть, разумеется, женщинам, Фердинанд вновь с видимым удовольствием едва ли не станцевал поклон для августеших дам, но впервую очередь, разумеется, для Генриетты. А потом, повинуясь простодушному провинциальному порыву души, опустился перед Ее высочеством на колено, склонив голову, и с жаром воскликнул: - Готов служить Вашему высочеству!!! - в своем юношеском простодушии ему хотелось вязть в ладони тонкую, полную грации и изящества прелестную ручку герцогини и осыбать ее поцелуями. Но на это юноша не осмелился, ибо не посчитал себя достойным сего священнодейства.
Chantal Duvivier: Как и остальные придворные, Шанталь склонилась в почтительном реверансе при появлении двух королев. Интересно. - Ехидно подумала девушка, наблюдая за привычным обменом любезностями между принцессой и их величествами. - Что это заставило королеву-мать посетить вечер Мадам? Обычно она не жалует ее мероприятия. Наверняка хочет обсудить детали произошедшего, но нет с кем. Вот и явилась. А Мария-Терезия наверняка просто послушно за ней последовала. Ну, может еще надеялась лицезреть своего мужа, которого она на таких мероприятиях может видеть гораздо чаще, чем у себя в спальне. Незаметно проследовав за венценосными особами, мадемуазель Дювивье убедилась в верности своих догадок. Анне Австрийской явно не терпелось обсудить ситуацию, а вот Мадам, судя по всему, это было не по душе. Стоя на небольшом отдалении от принцессы и королев, герцогиня рассчитывала услышать еще что-либо интересное, но беседа была прервана появлением Франсуазы де Вернон. Еще одно удивительное явление. - Не менее едко подумала девушка. - Что-то сегодня собрание старшего поколения. Действия молодого человека, сопровождавшего мадам де Верон, слегка покоробили герцогиню. - Позер. - Шепнула она на ухо согласно фыркнувшей мадемуазель де Бриссак. - Еще один будущий поклонник Мадам. - Так же на ухо ответила ей девушка. Шанталь едва заметно закатила глаза, демонстрируя свое отношение к возможному конкуренту шевалье и маршала д’Аллюэна.
Генриетта Анна: Любой женщине льстит, когда ее обожают и обожают открыто, так что поступок молодого человека весьма польстил Генриетте, которая после утренних переживаний и расспросов августейшей тетушки начала было падать духом. Шутка ли узнать за один день, что любовник ее мужа безоглядно ревнует ее к любимцу короля и чуть было не заколол его на дуэли, одна из самых близких фрейлин без смущения готова шантажировать, а теперь еще и не слишком любимая свекровь решила выудить из герцогини события недавнего кровавого происшествия, недвусмысленно давая понять кого она хотела бы видеть в роли истинно покушавшегося, даже если мотивы не совсем ясны. А этот юноша так легко и изящно восстановил преимущество герцогини Орлеанской в ее собственном доме и придал ей сил парировать удары. - Я принимаю Вашу клятву верность, любезный барон де Вернон и надеюсь, что Ваша верность сослужит хорошую службу не только мне, но и нашему королю, - благосклонно улыбаясь, при этом не преминув обвести всех присутствующих торжествующим взглядом, торжественно произнесла Генриетта Анна, буквально спиною чувствуя обжигающий взгляд Анны Австрийской. « Что ж, пускай знает кто здесь важнее..»
Фердинанд де Валлен: Франсуаза, продолжая улыбаться, начала слегка беспокоиться. Фердинанд чувствовал буквально обжигающие взгляды, обращенные на него. Если бы взглядом можно было испепелить, на месте барона де Валлена сейчас была бы лишь горстка пепла, которую легко можно было развеять. Запоздало Фердинанд сообразил, что он только что сделал. А ведь матушка не раз рассказывала ему о суровых реалиях придворной жизни - бесконечная борьба за место под солнцем. А Генриетта, бесспорно, была пусть и не столь всемогущим, как Людовик или Филипп, но светилом. И за место рядом с ней, за ее благосклонность, борьба шла не менее жестокая. К злобным взглядам остальных придворных добавился беспокойный тетушкин. Франсуаза молила Бога, чтобы все восприняли это именно как юношескую пылкость, а не попытку завоевать сердце (или, хотя бы, благосклонность принцессы). Ее юный племяник, в силу своей пылкости и неопытности по части придворных "игр", сейчас мог влезть в историю, которая для него очень плохо бы закончилась. Пользуясь тем, что нога племянника была близко, баронесса слегка пнула туфелькой его, напоминая о приличиях. Фердинанд во всей красе оценил остренький носочек туфли тетушки и силу ее возмущения, но даже не поморщился: - Ваше высочество, - с жаром прошептал он, на секунду позволив себе взглянуть прямо в прекрасные глаза принцессы, но тут же опустив взгляд и смутившись. Однако, хоть толчок тети и вернул ему в коей-то мере ясность ума, заставить себя встать он не мог - почему то считая, что это будет выглядеть как позорное бегство.
Филипп I Орлеанский: Вот она жизнь!... Безмятежность пробуждения лопнула, как мыльный пузырь, оставив после себя лишь разноцветные брызги, теперь кажущиеся липкими и раздражающими... Как и чему можно радоваться, когда перед самым твоим носом буквально решетят предмет твоего обожания?!... Вот она жизнь!... О, оказывается, она капризнее избалованного принца! Что там? Небо, Бог, Судьба, Провиденье? Погрозим ему кулаком, дабы оно не нарушало спокойствие воздушного, "мыльного" мира, дабы не соревновалось с принцем в капризах, не раздрожало его.. Впрочем... Кулаком нужно грозить существу более приземлённому, более смертному, а, следовательно, подверженному неминуемой каре мстительного Филиппа Орлеанского и его властительного брата. Филипп ни на мгновение не заставил себя сомневаться в том, что дорогой Луи, запретивший все дуэли, примерно накажет злоумышленника. Правда... Наказазание должно распространиться на всех участников, в том числе и на раненого де Лоррена, но... Но разве принц допустит это? Он был умён, это наше звёздное Высочество и отчётливо созновал, что, возможно, его любимый фаворит не жертва,но отталкивал эту мысль, предпочитая верить, что бедного юношу принудили. Но кто? Какова причина? Герцог Орлеанский, не будет таковым, если всё не узнает! Но.. Вот она жизнь! Весь божий день Его Величество Брат был занят и, как не пробивался к нему Месье Брат, так и не смог сообщить о произошедшем. Не стоит и говорить, что сегодня Филипп Орлеанский пребывал в наисквернейшем расположении духа. Он уж и хотел отменить вечернюю игру, намереваясь весь день и ночь просидеть у постели больного, но принцесса и придворный лекарь отговорили его от этой затеи, к глубокой радости де Лоррена, чьи легкомысленные, по мнению Месье, препирательства раздражали принца. Он готов был превратиться в седелку, окружить предмет обожания любовью и заботой.. Ох! На придворное мероприятие, на котором, по идее, он должен был быть радушным хозяином, Филипп явился угрюмым и хмурым. Жёстко стуча тростью, он прошествовал мимо придворных дам и кавалеров, одарив их лишь холодными взглядами. Как ему казалось, скрывать недовольство не имеет смысла.. Да нет.. Что уж там! Если принц в плохом настроении всё и вся вокруг должно звучать в унисон!... Филипп, тем не менее как всегда одетый пышно и помпезно, уселся за стол, где преимущественно были его фавориты, пил, пропуская бокал за бокалом и бубнил что-то себе под нос, положив одному из них голову на плечо.
Анна Австрийская: Анна хотела было спросить кто же жених этой несчастной, вольно или невольно попавшей под руку преступника, но такой возможности к своему крайнему сожалению не получила. Прямо к их величествам и Мадам направлялась мадам де Вернон в сопровождении какого то молодого человека. Королева-мать, проведшяя всю жизнь при дворе, поняла, что сейчас мадам начнет представлять им своего родственника. Сколько таких представлений на ее веку уже было Анна Австрийская и не помнила. И это новое не могло заинтересовать ее величество. Вдовствующая королева сухим оценивающим взглядом окинула молодого человека и сдержанно кивнула, решив что супруга сына уже за всех высказалась. В отличие от свекрови Мария-Терезия была более благожелательна к молодому человеку, одарив его милой улыбкой. Как всегда молодую королеву слегка задело то чрезмерное внимание, которым юноша одарил Генриетту. Решив что ее внимания с юного барона хватит, Анна Австрийская посмотрела на герцога Орлеанского, пребывавшего в довольно мрачном настроении. Королева-мать с беспокойством и любовью посмотрела на младшего сына, сочувствуя Филиппу, который изо дня в день должен был лицезреть заигрывания своей ветреной жены с другими мужчинами.
Фердинанд де Валлен: Ваше высочество, в ваше отсутствие я немного посвоевольничаю, но, Ваше Высочество и Ваше Величество Анна Австрийская и Ваше Величество Мария-Терезия, по прежнему к вашим услугам в любое время. Тетушка снова слегка пнула одурманенного племянника. Фердинанд окончательно опомнился, попутно поймав прохладный взгляд Ее Величества, и понял, что становится посмешищем. К тому ж зал посетил Его Высочество, пребывавший явно в нелучшем расположение духа. - Ваше Высочество, прошу извинить вашего преданного слугу за беспокойство, доставленное вам, - почтительно произнес юноша, чувствуя, что краснеет, и поднялся на ноги, правда, не окончательно, остановившись в положении "три четверти" и попятился назад. Потом вместе с тетушкой еще раз отвесил нижайший поклон и так, пятясь с самыми милыми улыбками, они скрылись за других придворных, рвущихся вперед, поближе к Их Величествам.... Отдалившись от венценосных особ, Фердинанд потянулся к бокалу, дабы немного освежиться, но тут же получил по руке тетушкиным сложенным веером. - Ты что творишь, негодник! - прошипела Франсуаза, не изменяя милой улыбке.... Правда, для Фердинанда это было похожим на оскал. - Здесь тебе не деревня, а королевский двор! А ты - даже не граф, не герцог, простой провинциальный барон. Так что не забывай об этом и держишь в рамках. Лучше всего - в рамках вежливого хладнокровия. О! Мадам де Вивре! - узрев старую знакомую, тетушка слегка успокоилась. - Пойду, поприветствую. А ты, мой юный друг, стой здесь... и я прошу - не ввяжись за это время в какую-нибудь историю. Фердинанд, у которого уже шея начала полеть от согласных киваний, с радостью выпрямился, едва тетушка перенаправила свое внимание. Заполучив вожделенный бокал, юноша вдохнул аромат... чудное, чудное вино...
Джеймс Вексрой: "Пауки в банке" - именно такую характеристику быстро дал сэр Джеймс собравшимся. Да, конечно, Франция - золотое сердце Европы, а главное - страна, оказавшая огромную помощь в реставрации английской монархии. Но оказаться здесь, при дворе, в паутине многозначительных кивков и взглядов, было для англичанина подобно пытке. А все старый интриган-посол, лорд Райли - наверняка сам был сюда приглашен, но предпочел сказаться больным, подставив только что прибывшего из Англии помощника. "Брось его в воду и надейся, что поплывет"... В придачу, у него изъяли великолепную миланскую шпагу, а без оружия Джеймс чувствовал себя раздетым. Как говорил храбрец-отец - "Много ума не надо драться без штанов, было бы чем драться". К счастью, драками таланты юного виконта не исчерпывались. Остановившись у входа, он куртуазно поклонился, обратившись в пустоту: - Bon jour... Разумеется, помощник посла говорил по-французски без малейших трудностей, но сейчас юноша подпустил легкий английский акцент, заменив курлыкающее французское "р" мужественным английским. Неторопливо выходя из поклона, сэр Джеймс окинул собравшихся взглядом. Разумеется, по портретам ему были известны многие. Лично же - никто. Так что приближаться к группе, окружившей королеву-мать, без высочайшего приглашения англичанин не решился.
Анна Австрийская: Наблюдая за сыном, Анна все больше мрачнела. Нежности принца со своими фаворитами никогда не доставляли ее величеству удовольствия. Более того, она часто говорила с Филиппом на эту тему и его высочество старался избегать таких поступков, дабы не нервировать и не злить любимую матушку. Но сейчас опустошая один бокал вина за другим и положив голову на плечо одного из своих любимцев, принц был явно не похож сам на себя, что было прямым свидетельством его крайнего душевного волнения. Переведя взгляд на молодого барона, ее величество заметила, что его тетушка, кажется, наконец повлияла на своего горячего племянника. Еще раз молча кивнув на поклон юноши, королева-мать перевела взгляд на других придворных. Вежливо кивая и обмениваясь ничего не значащими вежливыми фразами, Анна Австрийская скользила взглядом по лицам придворных. Неожиданно темные глаза королевы выхватили из толпы лицо молодого человека, которого, насколько она помнила, ей прежде видеть не приходилось. Судя по произношению он был соотечественником ее невестки. «Новый посланник?» - Подумала про себя ее величество.
Куницца ди Амидеи: Куницца ди Амидеи долго ждала этого дня. Она не скрывала от себя самой, что не испытывает никаких чувств по отношению к своему жениху, несмотря на то, что молодой виконт де Кресси был с нею безупречно вежлив и галантен, и, казалось, его чувства были вполне искренни. Однако, любовь – чувство иррациональное, и по договоренности родителей не возникает, и юная очаровательная баронесса ничего не могла с этим поделать. Однако, девушка верила, что ее нареченный жених – человек благородный и положительный, и она может, если не любить виконта, то хотя бы, испытывать к нему чувство уважения и благодарности. Однако, едва они вошли в залу для приемов, как вся нежность и предупредительность виконта де Кресси, бесследно исчезла, уступив место подчеркнутой надменности и вежливой холодности. Он был далеко не последним человеком при французском дворе, и, конечно же, имел множество знакомых самого разного положения. Куницца рассчитывала, что виконт представит свою невесту кому-нибудь из них, дабы его обожаемая половина не была в этот вечер одинока. Однако, виконт не стал этого делать. Очевидно, счел лишним. Или, попросту не желал, чтобы на его невесту-красавицу глазели другие мужчины. Но, не прошло и трех минут с момента прибытия виконта де Кресси и баронессы ди Амидеи на торжественный прием, как разряженный в пух и прах и надушенный парфюмом с тошнотворно резким запахом, - что для мужчины просто неприлично, - виконт моментально и очень легко подпорхнул к группе придворных, окружающих герцога Орлеанского. Что за птица герцог Орлеанский, и каковы его наклонности, девушка не знала, и слава богу… Если бы она была осведомлена о пристрастиях Монсеньора, чьего расположения так настойчиво искал ее жених, то об их возможной свадьбе не было бы и речи. Куницца ди Амидеи, несмотря на довольно юный возраст, умела постоять за себя, и смогла бы расторгнуть помолвку, если бы это было действительно необходимо. Однако, сведений, компрометирующих виконта, у нее не было, и их союз пока что держался, пусть и на честном слове. Пока виконт вертелся в круге миньонов Его Высочества, Куницца с вполне объяснимым любопытством девушки, впервые попавшей в общество, оглядывала собравшихся. В зале было жарко и душно, и баронесса вытащила веер из белых перьев. Однако, волнение ее было столь велико, что рука девушки дрогнула, и веер упал на пол, прямо под ноги незнакомой почтенной дамы, сопровождающей очень красивого молодого человека с темными волосами.
Фердинанд де Валлен: Согласитесь, не каждый день под ноги провинциальному дворянину падают дамские веера... Тем более, веера столь хорошеньких дам. Но Феринанд думал не о том, первым порывом была именно благовоспитанность и вежливость - ведь если дама уронила своей веер, тому могут быть разные причины. У юноши и мысли не возникло, что это, может быть, для того, чтобы привлечь его внимание, поэтому он чистосердечно решил помочь, и, нагнувшись, поднял веер, протянув его той милой леди, что уронила его. - Простите, мадам, вы, кажется, что-то уронили. Позвольте вам это вернуть.
Джеймс Вексрой: Ожидание становилось чуть более долгим, чем это обычно принято при просвещенных европейских дворах. Джеймс было начал чувствовать некоторое раздражение, как вдруг поймал на себе изучающий взгляд королевы-матери. К счастью, даже лишен какой-либо особой благосклонности, взгляд Анны Австрийской был, по меньшей мере, вполне спокойным. Англичанин поспешил еще раз поклониться, старательно удерживая зрительный контакт с королевой. Несмотря на возраст, испанка все еще сохраняла отблеск легендарной красоты, некогда сводившей с ума пол-Европы. А сейчас годы еще и добавили ей тонкости и ума. Блистательная женщина, настоящая королева-мать. Быть представленным ей и находиться в ее обществе было для молодого англичанина великой честью. А главное - даже молчаливый интерес Анны придал сэру Джеймсу храбрости. Забыв собственный дискомфорт от разоруженности, Вексрой сделал несколько уверенных шагов, преодолев расстояние от дверей зала до группы, непосредственно окружавшей королев и принца. Увиденное нисколько не удивило англичанина - разумеется, тут велись классические французские игры. Только что подошедшая дама, очевидно замужняя, не преминула подать слабо завуалированный знак внимания молодому человеку. Встревать в сложное плетение чужих отношений было пока рано. И сэр Джеймс просто встал среди других участников действа, насколько возможно вежливо скользя взглядом по лицам, стараясь понять, кто и что здесь из себя представляет...
Куницца ди Амидеи: -- Благодарю вас, monsieur, за проявленную вами вежливость, - выговорила юная баронесса твердо заученную фразу. Разумеется, она не собиралась привлекать внимание незнакомых мужчин, и то, что произошло минуту назад, произошло непроизвольно, однако, Куницца не могла не отметить, что оказывается, если случайно или намеренно уронить какую-нибудь вещицу неподалеку от привлекательного мужчины, это даст определенный эффект. А сейчас она не отвела с видом показной скромности свои прекрасные темно-серые глаза, как ее учили многочисленные родственники, а весьма открыто и доброжелательно посмотрела на молодого человека, успев, однако, сравнить его со своим предполагаемым женихом, и сравнение оказалось не в пользу виконта.
Генриетта Анна: Генриетта Анна готова была продолжить не особо приятный разговор с королевой-матерью, но придворные, подходившие засвидетельствовать свое почтение свели на «нет» эти попытки и в итоге каждая из трех дам была предоставлена самой себе: Анна Австрийская наблюдала за собравшимися, Мария Терезия тихо переговаривалась о чем-то со своими фрейлинами, а Генриетта Анна переключитала свое внимание с молодого галантного аристократа на своего мужа, который явно обирался утопить свое горе, а именно недуг своего любимца в лучших винах Франции. Нет, герцогиня переживала совсем не о муже: ее совесть неожиданно кололи слабые укоры в собственной черствости. В конце концов, она могла остановить этот поединок в самом начале, отослав шевалье обратно во дворец, а с маршалом расстаться к собственному огорчение, но при этом не рисковать ни чьей жизнью. Но нет, она предпочла молча наблюдать за поединком, не особо волнуясь о последствиях прекрасной выправки де Шомберга и душевном состоянии де Лоррена, предпочтя потешить свое женское самолюбие сценой галантного поединка за сердце дамы. « Вот и потешилась! Господи, что же будет если Филипп или Людовик узнают истинные обстоятельства дуэли? Ведь герцога вышлют из столицы и двора, его погубленная карьера будет на моей совести. А де Лоррен.. Этот несносный де Лоррен, ведь он.. он. Что он? Он так и останется при дворе, Филипп его не отдаст брату ни за какие посулы и угрозу гнева. И как мне теперь быть, что делать, как себя вести с ним? Шанталь уже пытается поддеть меня, сея подозрения, а как поступит шевалье? ..» Герцогиня Орлеанская была совершенно угнетена этими размышлениями несмотря на внешнее спокойствие и мысль о том, что она непримено должна будет повидаться с Филиппом де Лорреном крепко засела в ее голове. В конце концов, она должна была знать, что он замышляет..
Джеймс Вексрой: Внимательно наблюдавший за событиями в зале сэр Джеймс с трудом скрыл новую улыбку. Бедные французские придворные дамы, что же это за жизнь в окружении ветреников и выпивох? Наконец, изящно лавируя между придворными, он почти приблизился к герцогине Орлеанской, своей соотечественнице. "И дочери Карла-изменника", - не преминул напомнить себе виконт. Но сейчас юноша видел не носительницу крови мертвого врага своей семьи, а обворожительную женщину, несправедливо забытую в круговерти праздника. Еще бы - муж, о котором говорили разное, а шептали так и вовсе недозволенное, не уделял супруге никакого внимания, и даже импульсивный молодой дворянин, развлекавший собравшихся дам, окончательно переключился на недавно появившуюся итальянку с падающим веером. А между тем - соотечественница выглядела погруженной в размышления, и притом достаточно невеселые. Молодой англичанин не приминул чуть выступить из окружавшей Генриету толпы, исполнить эффектный поклон и приблизиться с явным намерением принять для поцелуя тонкие надушенные пальчики. Эта женщина была не только неверояно эффектна - она была и маленьким кусочком родины в этом странном и по-своему недобром месте.
Фердинанд де Валлен: Фердинанд успел отметить, что у девушки невероятно красивые глаза, и, передавая веер, позволил себе слегка коснуться пальцами ее пальцев, задержать на мгновение и лишь потом отвести. Так же он не мог не заметить, что столь хорошенькая и юная девушка явно не может быть в этом месте без сопровождения, но... сопровождения не видно. Не хорошо... - подумал барон и улыбнулся: - Надеюсь, я не буду слишком дерзок, о, прекрасная незнакомка, если позволю себе представиться? Барон Фердинанд де Валлен, к вашим услугам. - дополнил картину еще один изящный поклон.
Генриетта Анна: Неожиданное появление перед ней некого молодого господина, явно желавшего засвидетельствовать свое почтение, вернули герцогиню Орлеанскую из мрачного мира своих невеселых размышлений и заставили вновь войти в образ радушной хозяйки. - Милорд, - Генриетта, несколько отрешенно протянула кавалеру руку для дежурного поцелуя, при этом совершенно не обратив внимания ни на него самого, ни на то, что обратилась к нему на английском, на который она так часто переходила в минуты душевного непокоя и который абсолютно не понимали ее французкие гости.
Джеймс Вексрой: В такие моменты доли секунды решают все. И за те мгновения, какие затратил молодой англичанин на то, чтобы склониться к изящным пальчикам герцогини Орлеанской, сэр Джеймс словно почувствовал себя вернувшимся в прессованной время смертельной схватки. Так много факторов, которые необходимо заметить, учесть, сделать правильные выводы... Ошибешься - попадешь в неприятное положение, уронишь достоинство, поставишь крест на мечтах и карьере. Выберешь правильный путь - наверняка почувствуешь прощальное сопротивление комка чужого сердца под неудержимым проникновением твоего клинка... Генриетта, словно вынырнув на миг из прострации, подала Вексрою руку и тут же снова погрузилась в размышления - рассеянный, расфокусированный взгляд лишь походя мазнул по соотечественнику... Было очевидно, что герцогиню что-то гнетет. А раз так – любая молодая женщина будет только рада ни к чему не обязывающему общению, позволяющему оторваться от невеселых дум. Ведь это так просто и так естественно – поворачиваться от тьмы к свету. А когда радость жизни еще и воплощена в мужественном незнакомце – все проблемы решительно отходят на второй план. Поэтому, трепетно припав на мгновение к пальчикам герцогини – ни одной лишней секунды, все чинно и прилично! – Вексрой с улыбкой обратился к ней – негромко, чтобы слова не разлетались по случайным ушам, но и без всякого неуверенного шепота. - Джеймс Вексрой, виконт Страффорд, к вашим услугам, прелестная герцогиня. – Фраза, вполне банальная и отлично соответствующая моменту, была произнесена. Если кто из придворных и обратил внимание на гамбит молодого англичанина, то теперь и эти редкие взгляды уползли в стороны. И только тогда с новой улыбкой – почтительной, восторженной и самоуверенной одновременно – сэр Джеймс продолжил по-английски: - Прошу великодушно простить дерзость человека, совсем недавно ступившего на эту землю, но я уверен, что беседа на родном английском сумеет вас порадовать и оторвать от раздумий, несомненно навеянных французским воздухом. – При желании в этой фразе можно было прочитать намеки на что угодно, но юный сэр не сомневался, что герцогиня прекрасно читает скрытые смыслы фраз.
Генриетта Анна: - Вы не ошиблись в своем предположении, виконт Стаффорд, и я с радость приму Вашу помощь в маленьком изменении сегодняшней атмосферы, - герцогиня заметно оживилась и взгляд ее глаз засиял любопытством и интересом к персоне молодого англичанина, проявившего во первых галантность по отношению к скучающе даме, какое высокое положение она бы не занимала, а во вторых поддержавшего разговор именно на родном для принцессы английском. По крайней мере, теперь они могли бы говорить о чем угодно, так как окружение Генриетты было абсолютно франкоязычным и нкто не понял бы ни слова на языке Шекспира. Да и к тому же Генриетта Анна не припоминала этого человека при дворе, так что Вексрой врядли присутствовал в Версале или Пале Рояля более пары недель, что свидетельствовало о том, что он единственный сегодня не заведет разговор о недавней трагедии в театре или характере недуга шевалье де Лоррена, обсуждением коих она была уже сыта по горло. - Я не припомню Вас ранее при дворе, милорд. Вы прибыли совсем недавно? – продолжила Генриетта с очаровательной улыбкой на губах: внимание мужчины творило чудеса с любой женщиной и на лице герцогини Орлеанской уже невозможно было заметить и толики той грусти, что была так отчетливо видна всего пару минут назад. Изящная ручка несколько дольше чем предполагал этикет, но не более чем на пару мгновений, задержалась в руке ее нового знакомого и все недавние невзгоды, которые сулили решительно испортить ей сегодняшний вечер в совокупности с присутствием королевы-матери, как-то разом стали отступать под обаятельной улыбкой молодого дворянина и неожиданным «исцелением» Генриетты в лучах мужского внимания.
Джеймс Вексрой: Улыбка заиграла на устах герцогини, и молодой англичанин почувствовал себя окрыленным. Разве может быть большее счастье для настоящего джентльмена, чем знать что он доставил радость даме? А лишняя секунда касания пальцев, которую так остро почувствовал юноша, и вовсе наполнила его сладостной дрожью, уже давно не посещавшей виконта. Сэр Джеймс тут же склонился в новом поклоне, радуясь, что этот формальный и всегда уместный жест позволит ему перевести дух и собраться с мыслями. Выпрямившись, англичанин незамедлительно ответил на вопрос герцогини: - Вы совершенно правы, миледи, я здесь совсем недавно. Практически на днях прибыл из Англии в качестве помощника нашего посла, лорда Райли. И тем более я счастлив оказаться здесь, чтобы иметь возможность от всей души поздравить вас и вашего благородного супруга, герцога Орлеанского, с рождением первенца! Куртуазные экивоки не помешали виконту произнести слова поздравления на французском – во-первых, это было к месту, так как поздравления относились не только к соотечественнице, а во-вторых – даже самые любопытные придворные теперь окончательно убедились, что между герцогиней и посланником происходит самый что ни на есть формальный разговор. Что позволило Вексрою тут же вернуться к родному языку и чуть смелее поднять на герцогиню полные внезапного обожания глаза: - Счастливой матери, вне всякого сомнения, необходим максимум приятных впечатлений. Только так будут здоровы и она, и юный наследник…
Куницца ди Амидеи: -- Куницца, баронесса ди Амидеи, - ослепительно улыбнулась юная итальянская синьора. Молодой барон был красив и приятен. Что ж, все последующее время она проведет в его обществе, то вечер спасен. Небеса распорядились именно так, как нужно, отняв у нее на сегодня ее нареченного жениха, и предоставив ей замечательную альтернативу в лице барона де Валлена. - Помните, у Данте описан грешник по имени Моска Ламберти? Дальний родственник моих предков - семейства Амидеи... Разумеется, Куницца и в мыслях не имела похваляться родством со знаменитым зачинщиком смут и подстрекателем ее славных предков к кровной мести, но она гордилась тем, что ее род очень древний, и был почитаем на ее родине еще задолго до автора "Божественной Комедии". Однако, прозвучало это как некий вызов общественной морали.
Фердинанд де Валлен: Барон улыбнулся в ответ и предложил юной даме руку: - Окажите ли вы мне, вашему скромному слуге, честь сопроводить вас? Я не имею столь знаменитых предков, но горжусь тем, что все поколения рода де Валлен сражались за Францию и короля. Разумеется, где-то в водоворотах подсознания де Валлен чувствовал, что дама эта прибыла не одна. Было видно, что она не француженка, во всяком случае - не чистокровная француженка. Значит - рядом и ее кавалер. Может быть, пошел выпить, может, сел поирать в карты, может.... да мало ли что может! Во всяком случае, он может быть горд, честолюбив или ревнив. Или все вместе. А это может обернуться и... дуэлью. Старой доброй дуэлью. Здравомыслие требовало отказаться от общения с этой милой девушкой, но горячая кровь гасконских предков уже закипела в нем. К дьяволу кавалеров! Если дуэль - так дуэль. Потомок рода де Валлен никогда не испугается такой глупости.
Провидение: Медея-Женевьева в сопровождении своего опекуна вошла в зал. Вчерашние события мало способствовали возникновению желания пристуствовать на игре, о чем девушка и сообщила капитану де Терье. Но двор есть двор и следовало жить по установленным здесь правилам. О чем капитан в свою очередь сообщил своей подопечной. Выхода не было, поэтому мадемуазель Одиже оставалось только подчиниться. Разговоры становились все оживленнее и статс-дама принцессы решила, что наступил момент, когда следует начинать игру. - Ваше высочество, - с поклоном спросила она, приближаясь к Генриетте, - все готово для игры. Вы желаете начать?
Луиза де Лавальер: В зал робкой походкой вошла Луиза де Лавальер. Она обвела взволнованным взглядом многочисленных людей, находящихся в этом красивом и богато украшенном месте. Луиза старалась держаться как можно увереннее, но нога все-равно давала о себе знать, чуть подгибаясь при каждом шаге. Это,но и не только это, сильно угнетало девушку. Хотя Луиза и пыталась создать видимость спокойствия, губы предательски дрожали, выдавая сильное волнение....Господи...И почему она была так уверенна, этот выдержит этот вечер? Столько всего навалилось в последнее время. Она до сих пор не могла прийти в себя после резкого охлаждения к ней короля...Нет, уже не мучилась от этого как прежде, просто в душе образовалась какая-то... пустота...и грусть. Остановившись в нерешительности, девушка на пару секунд задумалась хотя, казалось, простояла много часов, держа на себе если не все, то многие горести этого мира. До Луизы уже успели доползти слухи, ходившие уже практически по всему Парижу. Она действительно пришла в искренний ужас, узнав о пришествии на балете. Действительно, что может быть хуже того,что случилось с бедной девчушкой де Сувре? Сперва она даже не задумывалась о причине этого события,ставшего темой для разговоров. Но вот, стоило ей войти в залу, как крайне неприятная, но ,пожалуй, вполне очевидная мысль неожиданно пришла ей на ум... Ведь именно она должна была быть "Невинностью"... Она, а не эта девушка, только начинающая знакомиться со всеми кошмарами светской жизни, от которой сама Луиза уже порядком настрадалась. Есть еще много причин... Но именно эти больше всего беспокоили ее сейчас, не давая собраться с мыслями. Слишком много всего... Как это выдержать простому человеку? Никак... Остается только смиренно молиться ,в надежде, что Господь услышит эти мольбы и умерит свой гнев. Тихо вздохнув и с трудом сдерживая чувства, Луиза направилась внутрь зала, еще больше волнуясь, когда кто-либо бросал на нее взгляд.
Куницца ди Амидеи: -- Буду вам очень признательна, - благосклонно улыбнулась баронесса ди Амидеи своему новому знакомому. Затем, с некоторой опаской взглянув в сторону своего так называемого жениха, вместе с толпой других придворных, окружившего герцога Орлеанского, и убедившись, что ему сейчас далеко не до нее, Куницца с немалой радостью приняла его руку и внимательно посмотрела в прекрасные темные глаза барона.
Генриетта Анна: При упоминании о своем новорожденном сыне, в глазах герцогини оРлеанской засияла от гордости: о, это был еще один ее «козырь в рукаве» против нападок двора и августейшей тещи. Ее ненаглядная Мария- Тереза рожала только девочек, которые умирали в раннем возрасте, а двору, стране и Людовику необходим был наследник, мальчик, а его Бурбонам подарила никто иная, как жгуче ненавидимая старой королевой Генриетта Анна. Рождение сына закрыло рты многим злопыхателям из окружения герцога и короля, а потому герцогиня отчасти чувствовала себя куда свободнее в своих поступках и решения за исключением, конечно, недавнего происшествия: по правде говоря, подобный казус в ее любовной практике произошел впервые, так что не лишним было упоминание при всех о рождении первого мальчика в новом поколении Бурбонов у четы Орлеанских – лишние напоминание его матери, что с некоторых пор ей могут простить и более серьезные «шалости» на стороне. - Благодарю Вас, виконт. Надеюсь, что когда-нибудь Вы лично передадите моему сыну слова своей верности и лояльности, - герцогиня гордо и в то же время великодушно кивнула Вексрою в знак признательности. Оставляя некоторую недосказанность в этом заверении относительно статуса ее сына, когда подданный короны ее братьев сможет выразить ему свое уважение. Ведь если испанка и дальше продолжит рожать слабеньких девочек, то корона непримено перейдет к наследнику Филиппа и Генриетты Анны, о чем она, как мать, уже давно стала задумываться.. Что ж, это были планы будущего, о которых ей бы сейчас не хотелось бы разглагольствовать ни к месту, и герцогиня решила снова вернуться к более светской теме для разговора, когда к ней обратилась статс-дама. -О, да, конечно. Не стоит заставлять наших гостей ждать слишком долго, - мягко прощебетала Генриетта Анна. - Вы не составите мне пару, виконт? О, это было небольшим, но заметным нарушением этикета, учитывая что Вексрой был на приеме такого ранга впервые и к тому же был иностранцем, но Генриетта не желала видеть никого более подле себя. В конце концов, ее партнер за игровым столом вызовет новую волну слухов, которая, как предполагала она, сведет на нет все обсуждения о личности загадочной «мадам» , ставшей причиной дуэли.
Фердинанд де Валлен: Фердинанд в знак благодарности наклонился и, взяв маленькую ручку девушки в свою, прикоснулся к ней губами. Потом нежно улыбнулся, не отрывая взгляда, и повел девушку в самую гущу, к игральным столам. Краем уха он как раз уловил, что все готово к играм. - Скажите, мадемуазель де Амидеи, играете ли вы в карты?
Джеймс Вексрой: От внимания Джеймса, пожиравшего взглядом очаровательную герцогиню, не укрылась смена выражений ее лица при упоминании о наследнике. Гордость, удовлетворение, сознание собственного превосходства. Англичанину даже показалось, что Генриетта обвела ближайших придворных коротким торжествующим взглядом. Что же, быть матерью потенциального наследника престола - это действительно очень сильная позиция. И тем не менее - юный посланник с трудом скрывал свое удивление - герцогина так и не удостоилась даже крохи внимания от своего супруга, а королева-мать, да и остальные придворные словно бы сторонились англичанки. "Совершенно очевидно, что ее положение при дворе довольно уязвимо. Возможно, сын - ее сильнейший, если не удинственный козырь..." Сэр Джеймс вдруг остро пожалел, что не владеет пока необходимой информацией, чтобы знать, что же все-таки происходит за кулисами французского двора. Срочно нужно будет найти какую-нибудь болтливую фрейлину и выудить из нее сведения. "Хотя... кто знает, - не смог избежать этой мысли юноша, глядя на сияющее лицо герцогини. - Может быть, информация придет и из первых рук..." Виконт с воодушевлением подхватил руку Генриетты, проходя с ней к столам для игры. - С удовольствием составлю вам компанию, герцогиня. В картах я кое-что понимаю, a thing or two, как говорят на родине. Разумеется, в сегодняшне игре главное общение, а не выигрышь, но ведь мы не хотим проигрывать даже понарошку, не так ли? - Англичанин закончил свою фразу на полушепоте, адресовав ее исключительно ушкам своей прелестной спутницы.
Шевалье де Брезе: Шевалье вошол в зал уверенным медленным шагом и окинул взглядом присутствующих.Ему было приятно видеть вокруг себя столько милых, прекрасных и обворожительных дам, одетых в столь изящные платья.И в этот самый момент Шарль подумал как ему не хватало всего этого в Марселе.Там он не видел ничего подобного.Разве что тех распусных девушек,встречающих моряков,которые были готовы продать свою честь за парочку серебряных экю. Увидев парочку знакомых ему кавалеров и слегка поклонившись им, шевалье прошол в центр зала и стал искать дальше знакомые лица.Некоторые дамы бросали на него свои взгляды, означающие что молодой человек их явно заинтересовал. Увидев это, шевалье поклонился двум дамам своявшим у камина,слегка стыдливо прикрывавшихся веерами, и продолжил свой обход.
Chantal Duvivier: Так, так. - Удивленно подумала про себя Шанталь, наблюдая за сладкой парочкой - незнакомым ей дворянином и принцессой Генриеттой. - Невероятно, конечно! Везде успевает! - Мысль едва не заставила девушку рассмеяться. - То с одним, то с другим, то с третьим. Бедные глупые де Лоррен и де Шомберг. Тратили свои силы, время, здоровье - на что? На то, чтобы она не таясь теперь флиртовала с третьим? Какое разочарование будет для шевалье, когда он узнает, что все его потуги и дуэль оказались напрасными! А уж маршал... Еще одна бессмысленная дуэль, чтобы она нашла четвертого? А принц? Пьет вино и ничего вокруг не замечает. Взгляд девушки переместился на королеву мать. Но эта то должна заметить, что происходит? В отличие от ее сына, она не слепа. Мысли герцогини Монгредьен опять вернулись к фавориту герцога. Надо будет сообщить любезному шевалье о крахе его начинаний. Хотя бы получу удовольствие от выражения его лица. Когда он здоров он прекрасно владеет собой, но сейчас не тот случай. Краем глаза мадемуазель Дювивье успела выхватить из толпы знакомое бледное личико. Ага! А вот и моя любимая пташка, которая опять летит прямо ко мне в силки. - Злорадно подумала Шанталь. - Как однако вовремя она появляется! Будто подгадывает! - Милая Луиза! - Воскликнула герцогиня, с самой очаровательно улыбкой приближаясь к Лавальер. - Как я рада вас видеть! Вы как всегда очаровательны! - Это был явный перебор, но в данном случае лесть совсем не покоробила саму Шанталь. - Вы в добром здравии? - Поинтересовалась она. - Надеюсь, события этого утра на вас не сильно повлияли? Я так переживала! - Всплеснула изящными белоснежными руками фрейлина Мадам. - Дорогая, - добавила она, подхватывая любовницу короля под руку и подводя к карточному столику, - вы не составите мне компанию в игре? Я знаю, что вы играете просто прекрасно! Особого желания играть у мадемуазель Дювивье не было, но столик располагался довольно близко от принцессы и неуёмная Шанталь просто не могла упустить такую возможность.
Генриетта Анна: Словам виконта герцогиня позволила себе многообещающе улыбнуться, давая понять молодому англичанину, что он не ошибся в выбранном пути: по крайней мере в Пале Рояле он теперь мог считать себя гостем более, чем желанным. Нет, Генриетта совсем не потеряла от него голову, но врожденное кокетство и желание нравиться сделали свое дело и она просто не могла не поддаться чарам виконта, особенно учитывая трагизм всего произошедшего этим утром. Смена «декораций», каковыми можно было считать смену кавалера явно пойдет на пользу не только ее настроению, но и как она уже правильно предположила, отвлечет от обсуждения роли герцогини в недавней дуэли этим утром, давая пищу для совсем иных слухов. Краем глаза, уже присаживаясь за стол, Генриетта Анна заметила в толпе спешащих занять свое место за остальным столами мадмуазель Дювивье, явно тащившую за собой несчастную Луизу де Лавальер с абсолютно постным выражением на лице, явно не горевшую брать в руки карты. Учитывая, что Людовик еще не прибыл, а находиться одной в присутствии двух королевы, не особо жаловавших ее, в принципе бывшая пассия короля сделала правильный выбор, решив изобразить подобие светскости хотя бы в своих поступках. Но герцогиню-то не проведешь. «Какова…И даже глаз на меня не поднял, изображает невинность, хотя явно хорошо все видела и тоже смекнула свою выгоду. Бог с ней с Шанталь, она типичная вертихвостка, жаждущая высокого положения, но Луиза! Так долго стоила из себя святую невинность, а теперь явно замышляет что-то, что бы вновь вернуть любовь кузена. Маленькая зараза неприменет попросить об аудиенции при первом же удобном случае..Ладно, мне действительно следует узнать первой, чего она желает от меня, а потом уже подумаю о том, как с ней расправиться. Неблагодарная девчонка…» Все эти ядовитые мысли, приправленные гневом и досадой, пронесли в очаровательной головке герцогини всего за несколько секунд, при этом не нарушив очаровательной улыбки на алых устах, лишь отразившись холодной сталью, блеснувших в до этого живых глазах. Но это было лишь мгновение и Генриетта вновь обратилась к Стаффорду, сияя и источая обаяние, как свежая майская роза на рассвете. - Виконт, будь так добры, присядьте рядом. Врядли мой супруг присоединиться к нам,- женщина изящно указала рукой на соседний с ней стул, совершенно не собираясь интересоваться мнением герцога Орлеанского, который суя по доносившимся до слуха жены обрывкам фраз, играть сегодня уже был не в состоянии. «Ничего, поплачется матушке в подол, де Гишу в грудь и все пройдет. Невпервой,…» - мысленно парировала герцогиня вопросительные, а порой и укоризненные взгляды некоторых придворных, явно ожидавших за столом брата короля.
Луиза де Лавальер: И что я тут делаю?- грустно думала Луиза, чувствуя себя крайне неловко в этой толпе и пытаясь ненароком никого не задеть, когда услышала всегда удивлявший ее столь уверенный голос Дювивьер. Многочисленные вопросы, так и сыпавшиеся из уст крайне приветливой Шанталь, привели Луизу в еще большую растерянность, насколько это вообще возможно. - Добрый вечер, Шанталь. Взаимно. Здоровье после прогулки немного получше, благодарю за заботу- попытки Лавальер ответить одновременно на все вопросы выглядели немного жалко.- Вы так-же выглядите великолепно, как, впрочем, и всегда...Да, то, что произошло утром- просто ужасно... - ее лицо снова побледнело , когда Луиза вспомнила об этом происшествии....Слишком много в последнее время происходит плохого. Либо это происки Дьявола, либо кара Божья за все людские грехи. Поглощенная этими мыслями Лавальер даже и не заметила, как они оказались рядом с игральным столиком- Ну что вы , что вы- снова смутилась она от слов Шанталь... - Не так уж и хорошо, во всяком случае не лучше - край сознания Луизы кольнуло очень странное чувство, от которого она на мгновение запнулась. Совсем рядом находилась герцогиня Орлеанская, и Луиза почувствовала себя еще более неуютно. -... многих.- завершила она предложение после короткой паузы.
Куницца ди Амидеи: -- По обстоятельствам, - обворожительно улыбнулась итальянка, почувствовав свою изящную ручку в руке барона. В конце концов, кто сказал, что она не имеет права принимать знаки внимания от других молодых людей, если законный жених наигрубейшим образом ею пренебрег? Пройдя вместе с бароном через центр зала, она успела пересечься взглядом с незнакомым, нарядно одетым молодым человеком, который, как ей показалось, посмотрел на нее весьма заинтересованно. Разумеется, она не думала, что большое количество мужского внимания влечет за собой скандалы и дуэли, и пока что просто наслаждалась вечером, купаясь в лучах собственной гордости.
Джеймс Вексрой: - С удовольствием, герцогиня, - чуть хрипло ответил Джеймс, галантно подводя прекрасную спутницу к столам для игры. Отодвинув кресло, он подождал, когда Генриетта сядет, и только после этого, еще раз поклонившись, занял место рядом. При этом англичанин быстро обвел придворных чуть смущенным и виноватым взглядом - мол, никого не хочу обидеть, просто сопровождаю даму, бессилен отказать ее желанию. Практически незаметное движение пальцев - и к виконту, временно осененному соседством с герцогиней, мгновенно подлетел слуга с подносом бокалов шампанского. Англичанин не слишком жаловал этот напиток, слабенькую шипучку, недостойную воинов. Но вот в обществе Генриетты - именно шампанское, игривое и легкомысленное, было как нельзя более кстати. Сняв с подноса два бокала, виконт аккуратно поставил один из них перед спутницей, а вторым отдал ей легкий салют: - За встречу, прекрасная герцогиня. А также - за грядущую игру и нашу победу! - Повернувшись к соотечественнице, англичанин улучил момент, когда никто из придворных не мог заметить выражения его лица. И тут же повел бровями, подчеркивая скрытые смыслы своего, на первый взгляд невинного, тоста. Слово "игра" неожиданно отозвалось вниутри виконта тревожным колокольчиком. Не стоит забывать - это золоченый, но насквозь продажный французский двор. И даже герцогиня, изумительно кокетничающая с практически незнакомым кавалером в присутствии двора и - невероятно! - мужа, играет в местные сложные игры. Вексрой на мгновение нахмурился - он не собирался чувствовать себя пешкой, даже в руках этой яркой женщины. Впрочем, и у пешек есть шансы стать ферзями... - Кстати, а в какую именно игру мы собираемся играть? - обратился он к Генриетте. Глуховатые обертоны вновь давали понять, что истинный смысл вопроса далек от поверхности...
Фердинанд де Валлен: Фердинанд не мог не заметить еще одного дворянина, весьма вольно посмотревшего на его спутницу, и поймав его взгляд, подмигнул: - Мол, хороша-то хороша, но я первый занял место рядом с ней. Поищите себе другую, - после чего вновь подарил все свое внимание девушке. - Тогда, вы, моя прекрасная мадемуазель, возможно, согласитесь.... - как его кто-то слегка задел. Повернувшись, Фердинанд заметил какую-то прехорошенькую девушку, с прелестным ангельским личиком и белокурыми волосами. Девушка бросила на него порочно невинный взгляд больших голубых глаз. Юноша почувствовал, что пропустил пару ударов сердца, которое замерло от такого рокового расхождения.... Но прелестница мило улыбнулась ему....
Chantal Duvivier: Судя по виду Лавальер она явно растерялась, впрочем как и с утра, когда Шанталь поймала ее в коридоре Пале-Рояля. И почему она всегда так реагирует? - Задалась вопросом герцогиня, присаживаясь за столик напротив Луизы и оправляя роскошное платье. - Пугливая как олениха в сезон охоты. Впрочем, она такая и есть. А охотники все кому не лень, начиная с короля и принцессы и оканчивая рядовыми придворными. Чего стоила только интрига Мадам, использовавшей несчастную, чтобы отвести подозрения мужа от своих шашней с королем. Но волноваться о судьбе девушки было недосуг. Всяк сам в ответе за свою судьбу и будь Лавальер столь решительна как Монтеспан, она бы сейчас пожинала плоды своей славы. Но она выбрала другой путь. Утерянная дуэль, как и ожидала мадемуазель Дювивье, произвела на любовницу короля должное впечатление. - Совершенно верно. - Спокойно заметила герцогиня Могредьен, про себя посмеиваясь над наивностью девушки. - Такие происшествия, - понизив голос заметила она, - всегда ужасны. Но не думаю, что об этом стоит говорить сейчас на таком прекрасном вечере. Тем более, что главная участница происшествия сидит не так далеко. - Едва слышно произнесла Шанталь, наблюдая как слуга сдает карты. - Я надеюсь, вы благополучно добрались до своих апартаментов, дорогая? Я приношу свои извинения, что не смогла вас проводить. Но вы же понимаете, что я не могла оставить шевалье в таком состоянии. - Заговорщическим шепотом сообщила она. Чрезмерная скромность и явное смущение Лавальер от присутствия Мадам тоже немало повеселили Шанталь. - Ну, не стоит так скромничать, дорогая Луиза. Уверена, что сейчас вы оставите меня без гроша. - Лукаво улыбнулась мадемуазель Дювивье. - Ваша ставка? Меж тем фрейлина Мадам прислушивалась к разговору, шедшему за соседним столиком. Несмотря на гомон придворных, передвижения стульев по паркету и множество других звуков, Шанталь не могла не признать, что столик был выбран удачно. Разговор принцессы с дворянином был отлично слышен. Обе фразы, произнесенные дворянином заставили девушку насторожиться и задуматься. Интересно, что он имел ввиду? - Подумал она. - Что это за немеки? Никогда его раньше не видела при дворе, но все же его что-то явно связывает с принцессой.
Луиза де Лавальер: Украдкой посматривая на Мадам, сейчас мило беседовавшую с каким-то совершенно неизвестным ей мужчиной, Луиза терзалась смутными мыслями. Мне кажется, что она заподозрила неладное...А вдруг, она даже догадалась, что мы стали свидетелями той дуэли? Вдруг она знает, что мы все видели? Господи, стоило возвратиться и пропало то хрупкое спокойствие, с трудом обретенное в поместье – Луиза нервно провела ладонью по платью, будь-то стряхивая с него невидимые миру пылинки. В попытках отвлечься от неприятных мыслей и хоть чуть-чуть успокоиться, Луиза посматривала на многочисленных людей и наткнулась взглядом на молодого человека, которого она нечаянно задела, пытаясь угнаться за проворной Дювивьер. А ведь я даже не успела попросить у него прощения ,-немного попеняла она себе за свою невоспитанность. Хотя, по сути, Лавельер и успела улыбнуться ему несколько извиняющейся улыбкой, ей этого показалось недостаточно... И ,как всегда я во всем виню себя... Ну почему так постоянно происходит? Стоило мне вернуться, как сразу- же начинаются неприятности,- еще больше огорчилась она, сосредотачиваясь на словах Шанталь. - Как себя чувствует шевалье?Надеюсь он уже пришел в себя?- с искренней озабоченностью спросила Луиза, вспоминая его тяжелое состояние после дуэли. А затем, сильно побледнев, вспомнила и саму дуэль... И слова , прозвучавшие из уст Шанталь словно невзначай... От них стало так больно, словно только зажившую рану растравили заново. Говорят, король к ней неравнодушен Глаза Луизы предательски заблестели и она, уже в открытую взглянула на Мадам с каким-то вызовом.. Ненависть?...Да, Луиза ревновала короля, но всегда успешно это скрывала даже от самой себя, а сейчас...Сейчас, она ненавидела Мадам потому что все еще любила короля и хотела быть с ним и только с ним... «- Ваше ставка?» - казалось, откуда-то издалека донесся голос Шанталь, хотя они и сидела напротив. Луиза словно очнулась ото сна и испугалась своих чувств. Господи, что со мной? Молю, направь меня на путь истинных, не дай окунуться в омут ненависти, в который так и затягивает меня Нечистый... - Простите пожалуйста, Шанталь. Я кажется немного задумалась... А во что мы играем?, - небольшой румянец появился на щеках Луизы, когда она осознала как глупо это, наверное, прозвучало.
Куницца ди Амидеи: -- Возможно, что и соглашусь... Зависит от того, на что именно вы хотите получить мое согласие, - Куницца машинально поправила роскошное аметистовое ожерелье, украшавшее ее изящную шею. Она не могла не заметить, что слова ее прозвучали несколько двусмысленно в данном контексте, но благовоспитанный барон, подумалось ей, даже если и уловил нечто недозволенное, то, наверное, сделает вид, что его обошла стороной эта необдуманная сказанная вскользь реплика. Впрочем, двумя-тремя словами репутации не испортишь, наивно полагала баронесса ди Амидеи.
Фердинанд де Валлен: Барону, даже услышав слова де Амидеи, было тяжело оторваться от прекрасного видения. На что я хочу получить ее согласие? - даже спросил он сам себя. - Ах, ну да! - Я бы попрочил вас составить мне компанию за карточным столом, - учтиво улыбнулся барон, даже и не заметив той двусмысленности, которую допустила девушка. - Я не самыйсильный игрок, но и не последний профан, мадемуазель. Фердинанд снова стрельнуд глазами в ту сторону, куда прошествовало прекрасное видение, и снова столкнулся с ней взглядом. Коварная особа улыбнулась так, что юноша был готов пойти за ней хоть на край света, хоть - в омут с головой, не медля, только прикажи. Но потом его что-то неуловимо коснулось, и тонкий аромат проник в ноздри. Аромат его молодой дамы. Он-то и вернул загрезившего барона на грешную землю, подкинув еще и легкие угрызения совести. Барон снова улыбнулся, на этот раз не сводя взгляда с Куниццы
Шевалье де Брезе: Шевалье прошол к игровому столу и остановился возле него. По началу он искал одну молодую графиню с которой он познакомился на днях,прогуливаясь в саду Пале Рояля. Но не найдя её среди приглашенных дворян, стал посматривать за кем-нибудь, с кем был он мог бы завести разговор, так как он почувствовал скуку и легкую грусть. Так так - подумала про себя Шарль,слегка улыбаясь и наблюдая за молодым незнакомым ему дворянином . - Сударь бы решил за какой из птичек он охотится, а то так можно потерять весь улов. Де Брезе слегка прислонился спиной к столу и стал постукивать ритмично пальцами по эфесу шпаги.
Chantal Duvivier: Нервозность Луизы, читавшаяся в каждом ее взгляде брошенном на герцогиню Орлеанскую, нельзя было не заметить. Да и чувств своих Лавальер никогда не умела скрывать. Боится мести Мадам за нашу небольшую утреннюю прогулку? - Ехидно предположила про себя девушка. - И правильно. Принцесса не из тех, кто просто так прощает шпионов. Разве что им удастся выкрутиться. Но я сомневаюсь, что у Луизы это получится. - Шевалье? О, не переживайте, дорогая. - Негромко ответила Шанталь. - Месье де Лоррена осмотрел один из лучших врачей. Не скажу, что он чувствует себя превосходно, но он юноша крепкий. Уверена, что вскоре мы будем иметь счастье его лицезреть. Не переживайте. - Успокоила девушку герцогиня Монгредьен. Отрешенность Луизы и ее взгляды на Генриетту говорили сами за себя. Но вопрос все равно донельзя позабавил мадемуазель Дювивье. - Мистигри, дорогая. - Улыбаясь ответила Шанталь. - Только нам нужен еще один игрок. Глаза герцогини заскользили по лицам придворных, выбирарая партнера. - Кого бы нам пригласить? - Поинтересовалась она у любовницы короля. Вопрос был задан исключительно для проформы, потому как было понятно, что герцогиня все равно выберет третьего игрока сама. Взгляд девушки неожиданно выхватил молодого человека, который быть может и имел желание играть, но не находил партнеров. Шанталь не медля пригласила бы молодого человека, постукивающего пальцами по эфесу, но к ее разочарованию она не знала его имени, а самой обращаться к незнакомцу претило как этикету так и ее женской гордости. Тем не менее герцогиня слегка улыбнулась, глядя на молодого человека, надеясь, что он правильно истолкует ее взгляд и улыбку. Луиза, дорогая, я Дювивье. "Р" в конце не читается.
Шевалье де Брезе: Шарль, увидев милую улыбку незнакомки, сразу же решил подойти к милым дамам, так как он уже устал ожидать неизвестно чего.Так что отойдя от столика и поправив свой камзол, он направился к девушкам. Вот и будет мне кампания на вечер,да и еще такая прелестная. - подумал шевалье. - Теперь я сомневаюсь, что мною завладеет скука. Шевалье подошол к дамам элегантным шагом поклонился им. -Разрешить представиться - шевалье де Брезе.
Джеймс Вексрой: Пока не началась игра, сэр Джеймс, ожидающий ответа от герцогини, осторожно крутил головой, знакомясь с тем, что же происходит вокруг. Благодаря этому, от него не укрылись взгляды, какие кидала в их направлении одна из дам за соседним столиком. Настороженные, опасливые, недружелюбные взгляды. Англичанин вдруг подумал, что вокруг скапливается целое облако еле сдерживаемых эмоций, в основном, как это ни печально, отрицательных. Причем соперники, воздавая должное герцогине Орлеанской, явно были достаточно уверены в себе, чтобы, пусть и неявно, но демонстрировать свою неприязнь. "Да уж, нелегко тут приходится Генриетте", - вздохнул про себя виконт. Впрочем, тем лучше для него - в мутной воде парижского двора легче выловить разнообразных рыбок. Усмехнувшись краешком глаза скабрезным подтекстам собственных размышлений, англичанин наклонился к своей спутнице и понизил голос. - Герцогиня, за соседним столом незнакомая мне девушка позволяет себе странные и двусмысленные взгляды в вашу сторону. Мне неловко, но кто она и чем может быть вызвано такое вызывающее поведение? Виконт, разумеется, вовсе не таращился во все глаза на соседний столик, словно какой-нибудь простодушный крестьянин. Он успевал ознакомиться с игральным столом, отпить еще несколько глоточков из своего бокала и следить за событиями в других частях зала. И все же его внимание вновь привлек тот злосчастный столик - дамы пригласили к себе кавалера, который - удивительно дело! - был при шпаге. "Странно, у всех остальных оружие изъяли при входе во дворец. Никто, кроме данного кавалера, не щеголяет здесь с оружием..." Джеймс вновь остро ощутил тоску по миланскому клинку, оставленному с прислугой... Скорректировано
Луиза де Лавальер: Продолжая посматривать в сторону Мадам, Луиза практически не услышала слов Дювивье о здоровье шевалье, что стало новым поводом для угрызений совести. Сама ведь спросила, неужели так сложно было внимательно выслушать? -Понятно.,- коротко ответила Луиза, так толком и не поняв лучше себя чувствует де Лоррен или же нет. Еще один игрок? Ладно, с ней ведь все-равно невозможно поспорить.,- подумала девушка, полностью доверяясь выбору своей пусть и не подруги, но вроде как приятельницы, которая принялась оглядывать залу в поисках возможного партнера по... ну вот, Луиза даже не запомнила только что произнесенное название игры. Она снова, не удержавшись, взглянула на Мадам, ,заметив как человек, сидевший с ней за столиком, чуть наклонился к ней и что-то прошептал... Ну да, естественно. Мадам мало того, что у нее есть муж. Мало пылких поклонников. Мало той дуэли...Мало короля. Сердце глухо забилось в непередаваемой тоске...И надо же что-бы именно в этот момент, момент наибольшей слабости, тот человек, сидевший за одним столиком с Мадам, словно невзначай осматривая залу, не перехватил ее взгляд. Луиза, сама этого не осознавая, просто печально улыбнулась ему, а затем, очнувшись, отвела взгляд. К ним не торопясь, но и не слишком медленно подошел совершенно незнакомый молодой человек довольно приятной наружности, поклонился и представился. Вот теперь пусть и не совершенно, но знакомый...Надеюсь, хоть что-то сегодня пройдет как нужно,- Луиза немного воспряла духом, даже и не пытаясь навести порядок в спутавшихся за сегодняшний, столь напряженный день, мыслях.. - Очень приятно. Луиза де Лавальер- девушка совершенно естественно, пусть и немного устало, улыбнулась.
Куницца ди Амидеи: Куницца проводила несколько недобрым взглядом девушку, успев, однако, обратить внимание на ее походку. Бедняжка сильно хромала... Кажется, мадам де Кресси рассказывала что-то о бывшей пассии французского короля, которая была хромоножкой. Одного взгляда было достаточно, чтобы уязвить гордость юной итальянки. -- Бывшая фаворитка короля. Ее трудно не узнать, - холодно проговорила баронесса ди Амидеи. - Она, похоже, понравилась вам? - в ее голосе невольно промелькнуло сожаление, а прекрасное лицо девушки омрачилось. Возникло желание проучить барона. Луиза, Вы уж извините великодушно... Просто, роль такая.
Фердинанд де Валлен: - Ах, фаворитка короля, - тон голоса был участливым, вежливым и абсолютно непроницаемым. За секунду до этого барон успел поймать два предостерегающих взгляда - один от незнакомого дворянина, другой - от тетушки. И они оба советовали ему быть осторожнее. Ну да, конечно, матушка рассказывала, что оскорбленная женщина страшнее, чем самый сильный мужчина. - Увы, моя прекрасная мадемуазель, я сожалею, что вынудил ваше прекрасное личико покрыться тенью досады. Но я восхищен, просто сражен наповал.... - барон сделал легкую паузу и улыбнулся - той прелестной брошью, что у этой мадемуазель. Оцените, какая качественная работа, какой чистой воды камни.... Восхитительно. Фердинанд прищурился и пристально посмотрел на баронессу. Ей явно досадило то, что его внимание было хоть на миг, но даровано другой. - Вы позволите мне приподнести вам нечто подобное, но лучше, под стать вашей несравненной красоте?
Chantal Duvivier: Кажется, большинство фраз Шанталь Лавальер просто пропустила мимо ушей. Такое поведение, если сначала забавляло герцогиню, то теперь начинало не на шутку удивлять. Однако же сколько пристального внимания Мадам. - Удивленно подумала мадемуазель Дювивье. - С чего это вдруг Лавальер так на нее смотрит? Конечно, утро было более чем необычным, но это же не повод вот так открыто смотреть на Генриетту. Меж тем успехи фрейлины герцогини Орлеанской закончились успехом. Молодой человек проявил похвальную сообразительность и сам приблизился к столику, тем самым отвлекая Шанталь от размышлений о странных взглядах Луизы. - Весьма приятно, месье. - Обворожительно улыбнулась девушка. - Шанталь Дювивье, герцогиня Монгредьен. Мы с герцогиней как раз ищем партнера для игры, но никак не можем найти. Надеюсь, вы нам не откажите? Джеймс Вексрой Месье, ни в одном своем посте я не писала, что оглядывалась или просто пристально смотрю на принцессу. Прислушивалась может быть, но не значит, что оглядывалась. Я бы никогда не позволила себе развернуться и беззастенчиво смотреть на вас и принцессу, прекрасно понимая, что Мадам и так подозревает меня в черезмерном любопытстве. Я отнюдь не хочу навлчь на себя еще больше неудовольствия герцогини. Не путайте мои посты с мадам де Лавальер. Это она смотрит. Не я. Так что попросила бы исправить пост.
Шевалье де Брезе: С удовольствием, мадемуазель. Как же можно отказать таким дамам?! Разрешите присесть за ваш столик? -сказав это, шевалье учтиво поклонился дамам. Жизнь прекрасна и удивительна! Париж - просто рай на земле.Не то что тот проклятый Марсель.-подумал счастливый Шарль.
Анри де Шомберг: Маршалу многое удалось о деталях покушения на охоте, о балете. Как бы не было неприятно, но в глазах шевалье Анри также прекрасно прочитал и все то, что опытный царедворец не сумел скрыть, страдая от своей раны и от сознания, куда отправится Шомберг после разговора с ним. Будучи открытым и искренним человеком, Анри предпочел военную карьеру дипломатической именно потому, что предпочитал встретить врагов лицом к лицу, нежели расшаркиваться, любезно улыбаясь им, во дворцовых гостинных. А именно это ему приходилось делать сейчас, противореча своей прямолинейной натуре. Все же, одно обстоятельство, сделало их с де Лорреном союзниками на краткое время - оба отдали бы головы на отсечение, нежели позволить тени подозрения пасть на герцогиню Орлеанскую. Она должна была остаться вне истории их дуэли, если таковая будет известна королю и герцогу Орлеанскому. Любой ценой... даже, ценой их последующих отношений с герцогиней. Оба понимали, что в ее положении герцогиня Орлеанская не могла позволить себе иметь друзей ближе, чем то позволял бы холодный этикет, то есть - никаких близких друзей... и тем более, она не могла не открыто проявить свои чувства к кому бы то ни было, не вызвав новую волну осуждений и сплетен. Хмурый из-за своих размышлений, Шомберг прошел по залам Пале-Рояля из герцогской половины в апартаменты герцогини, чтобы, наконец, попасть в ее гостинную. О прибытии Его Величества пока еще не докладывали, хотя, обе королевы уже были здесь. Как странно... Впрочем, маршал вполне допускал, что после всех происшествий король захочет остаться в покое наедине с самим собой. Теперь, маршалу было самое время одеть свою маску, привычную уже и почти сросшуюся с его душой... Зала гостинной сияла множеством огней, отраженных в хрустальных подвесках на канделябрах, драгоценностях в украшениях дам и позолоченных тиснениях на камзолах кавалеров. "Блестящее общество," - невесело отметил про себя герцог. Кто-то из этих разодетых госопд, а может быть, и дам, был убийцей. Шомберг окинул взглядом собравшихся, ничуть не пытаясь скрыть цель своего присутствия на вечере - в дверях зала стоял не доверенный Его Величества, расследовавший попытку убийства и заговора против короля, а беспечный, немного ветренный, молодой человек с мужественным лицом и самой ослепительной по-мальчишески веселой улыбкой. Найдя глазами Её Высочество, он в несколько размашистых шагов оказался возле ее столика. Приятно улыбнувшись, он склонился в поклоне: - Ваше Высочество, прошу простить меня за опоздание, - Анри театрально развел руками, - Мне нет оправдания... увы... увы... Поцеловав милостиво протянутую ему руку, он лишь на долю секунды задержал свой взгляд на глазах принцессы и тут же отошел от нее на приличествующее расстояние. Игра как раз началась, и было вполне закономерным предоставить игроков своим карточным интригам и замыслам. Под этим благовидным предлогом герцог, все также улыбаясь, отошел, чтобы приветствовать Их Величества. Мадам д'Отфор, бывшая как всегда начеку, спасла сына от пространных разговоров и объяснений итальянской политики, обратив внимание королевы-матери на ажиотаж вокруг игры за одним из столов: - О, Ваше Величество, взгляните! Неужели мадемуазель Монгредьен поставит такую огромную сумму! - мадам д'Отфор демонстративно подалась вперед всем корпусом, тем самым отвлекая внимание августейших дам от своего пасынка. Завершив все требующиеся по этикету приветствия, Анри мог свободно оглядеться, чтобы отыскать ту, которой обещал быть верным рыцарем на этот вечер. Принцесса Ориенская ярко выделялась в окружении молодых фрейлин Их Величеств и о чем-то оживленно беседовала с ними. Приближаясь к ней, герцог заметил легкий румянец на ее щеках. Веер в ее руке затрепыхался с удвоенной силой. - Ваша Высочество! Как я и обещал, я весь в Вашем распоряжении... Смилуйтесь над бедным странником! Распорядитесь, чтобы он немедленно покинул свое бренное тело и оказался Вашим Ангелом-Хранителем! - маршал рассмеялся собственным напыщенным словам и склонился к прелестной ручке. Несколько заглушенных вздохов, юных девиц, стоявших поблизости, не могли остаться незамеченными... ах, если бы не обещание... маршал бы с удовольствием рассказал бы одной или двум из них пару прелестных историй. Но подняв глаза и встретив взгляд Олимпии, он почувствовал раскаяние. Черт возьми, эта девушка каким-то невероятным способом заставляла его жалеть о своем вольнодумии и беспечности.
Олимпия де Сен-Леже: -- Вы доставите мне намного больше удовольствия, герцог, если ваша душа будет пребывать в вашем теле, и не пытаться покинуть свое бренное, но уютное обиталище, - Олимпия воодушевленно улыбнулась. Пламя свечей бросало яркие отсветы на платье, драгоценности и волосы принцессы, и создавалось впечатление, что Олимпию окружает некое загадочное огненное сияние. - Идемте же... игра уже началась, - нетерпеливо прибавила девушка. - Вы и так заставили меня слишком долго ждать, - с легким сожалением вздохнула Олимпия, аккуратно складывая веер, и с благодарностью принимая его руку. Даже сквозь шелковую ткань, она почувствовала предательское сердцебиение.
Куницца ди Амидеи: «Разумеется, позволю, если только вам позволит ваше состояние», - промелькнуло в голове девушки. Однако, разговаривать с кавалером о таких приземленных вещах, как финансы, было дурным тоном. Больше романтики, черт возьми, больше романтики… -- Его Величество очень щедр… Он любит преподносить своим возлюбленным дорогие подарки, - проговорила Куницца, поправив складки светло-лилового платья.
Фердинанд де Валлен: Фердинанд лукаво произнес: - Да, щедрость Его Величества очень хорошо известна, - и расплылся в улыбке. Наверняка сейчас эта прелестница думает о том, что это пустые слова, что у провинциального дворянина просто не хватит на это денег. Пусть думает, - усмехнулся де Валлен про себя - ей уж наверняка невдомек, что порой герцоги и графы занимают деньги у таких провинциалов, как он и его отец. Но, если он дал слово, он сделает такой подарок. - Вы, должно быть, желаете быть его фавориткой? - с некоторым оттенком ревности спросил Фердинанд, слегка нахмурив брови
Генриетта Анна: - Не уже ли? – герцогиня чуть повернула голову набок, бросив резкий взгляд в указываемую виконтом сторону и мгновенно перехватила взгляд любопытствующей особы, что так привлекала к себе внимание. К удивлению Мадам это оказалась Луиза де Лавальер, которая тут же отвернулась при этом зардевшиеся щеки и лихорадочный блеск в глазах выдавал то обстоятельство, что карты ее интересовали меньше всего. Генриетта коварно улыбнулась. «Вот она себя и выдает понемногу, дуреха этакая! Бог мой, неуже ли ей хватит смелости строить мне козни? О, это было бы так глупо, хотя весьма в ее духе..» - Не берите в голову, любезный виконт Страффорд, этот этой молодой особы можно ждать только взглядов и ничего кроме, - женщина вновь обернулась к столу и смягчив свою улыбку до приветливо-соблазнительной, которой она обычно одаривала своих гостей на подобных собраниях, взяла со стола бокал с шампанским вином, которое было расторопно разлито и ожидало каждого из гостей герцогини. - Кстати, Вам будет не лишним узнать, что эта дама – Луиза де Лавальер, с некоторых пор уже бывшая фаворитка нашего Короля- Солнца. Так что теперь она старательно пытается привлечь к себе хоть какое- нибуть внимание, даже вот таким вот бестактным образом. Думаю, я могу ее простить за это в память о наших прежних теплых отношениях. Увы, Генриетта Анна и Луиза в принципе не сошлись характерами, по крайней мере в отношении мужчин и их любви они занимали разные позиции: англичанка низа что бы не позволила себе так бездарно упустить чувства Людовика из сетей своего очарования именно тогда, когда рядом с ней появилась такая соперница как Атенаис де Монтеспан. А Луиза не только не удержала любовника, но еще и не собиралась бороться за него, желая вернуть его обратно. Именно это бездействие помноженное на кислый вид и безостановочные слезы отдалили двух некогда хороших подруг друг от друга. А с теми, кто не числился в списке друзей герцогини Орлеанских, сама Генриетта не считала зазорным открыто нелюбить и создавать определенную репутацию, что собственно она сейчас и проделывала с самой Лавальер. - Зная ее желание хоть как-то выделиться из безликой толпы дам при дворе, она , полагаю, занята тем, что пытается узнать как можно больше о недавней дуэли, произошедшей этим утром. Мой августейший кузен придет в ярость, когда узнает о этом происшествии, если конечно он еще не в курсе, но думаю он дорого заплатит за сведенья относительно зачинщиков. Возможно, мадмуазель надеется именно на это, желая вернуть его расположение столь экзотическим способом, - с самодовольной улыбкой добавила Генриетта, в глубине души, конечно, со скрипом решившись пересказать в столь незатейливой форме главную новость в обеих резиденциях. Малейшее подозрение, неверное слово или лишняя деталь могли стоить ей очень многое, но она предпочла считать мудрым свой поступок: в конце концов, ведь официально герцогиня Орлеанская так же услышала эту историю этим утром от мадмуазель Дювивье и своих фрейлин. Так почему бы ей не пересказать ее своему земляку перед партией в покер для поддержания беседы?
Анри де Шомберг: Маршал слегка задержал руку принцессы в своей, и вкрадчивым шепотом проговорил ей на ухо так, чтобы это не услышали рядом стоящие: - Ваше высочество, если Вы будете милосердны ко мне и позволите просто наблюдать за Вашей игрой, я буду более чем признателен, - он улыбнулся той, извиняющейся улыбкой, при которой не знал отказа ни от одной из дам, - Вы просто обворожительны сегодня. Мне жаль, что я не первый, кто мог сказать Вам это. Легкий ветерок от веера принцессы заставил щеки обоих собеседников зардеться. Конечно же, это не могло остаться незамеченным. Шомберг уже поймал на себе любопытствующие взгляды сводных сестер - фрейлин королевы Марии-Терезии и госпожи д'Отфор. Играл он или нет, но его общение и ухаживание за принцессой Ориенской было отмечено статс-дамой королевы-матери, а значит, будет отмечено и самой королевой. Шомберг остановил лакея, несшего поднос с бокалами, наполненными искристым шампанским вином, и взял два бокала: - Уверен, Вы не будете против немного освежиться, Ваше Высочество. Вечер на редкость душный, не так ли?
Джеймс Вексрой: Склонившись к герцогине, сэр Джеймс внимательнейше случал ее, лишь движениями кисти сигнализируя крупье о своих действиях. В конце концов, набор доступных игрокам в покер действий невелик, важнее специфика их использования. Придворные, оказавшиеся за одним столом с англичанами, явно не были опытными игроками - как-никак, покер был новой забавой, и при франзуском дворе еще не успели овладеть ею в совершенстве. Впрочем, виконт и себя не считал выдающимся игроком, а потому действовал аккуратно - почти не блефовал, без раздумий скидывал бесперспективные руки, не пытался форсировать ставки. В результате элегантные фишки с королевской лилией перемещались по чуть-чуть, и игроки по большому счету оставались при своих. Дуэль? Это слово, как всегда, наполнило Джеймса радостным предвкушением, тело на мгновение напряглось под нахлынувшей мышечной памятью, в глазах блеснул хищный огонек, выдающий смертельно опасного бойца. А судьба словно дуэтом вторила словам герцогини Орлеанской - на раздаче англичанил получил на руки пару валетов - трефового и бубнового. Виконт порадовался тому, что проблеск эмоций в его облике смело можно было отнести на счет рассказа герцогини. Но, имея на руках сильную пару, сэр Джеймс справедливо рассчитывал на успех. Тем не менее, требовалось окончательно отвлечь соперников, убедив их, что все внимание англичанина приковано в беседе с соотечественницей, а никак не к картам. Впрочем, если это и было неправдой, то лишь самую малость - утренняя дуэль действительно стала новостью, невероятно заинтриговавшей виконта. - Дуэль при дворе? - понизив голос до шепота, всплеснул бровями посланник. - Но разве нет королевского запрета и грозной кары для ослушников? Кто мог решиться на такое и что стало причиной? - Понимая, что дуэль может оказаться неудобной темой, Джеймс снова перешел на английский. - Кто бы эти два плута? - Этим вопросом виконт не только спрашивал о деталях дуэли, но и, используя синонимию родного языка, завуалированно подсказывал герцогине текущий игровой расклад. Покер покером, но Вексрой не мог желать поражения прекрасной собеседнице.
Генриетта Анна: - О, за верные ответы на Ваши вопросы половина двора отдала бы все свое состояние, а вторая половина бы непримено пожелала бы с их помощью вознестись к небесным светилам, милорд, - хитро улыбнувшись, ответила герцогиня Орлеанская, перебирая пальцами карты и прикидывая свои шансы на успешный для нее исход партии. И не только в покер: то обстоятельство, что Генриетта и молодой дипломат то и дело переходили на английский язык, будоражила умы некоторых здесь присутствующих не меньше судьбы их фишек на сукне игрального стола. Появление в окружении герцогини молодого незнакомца автоматически сводили на нет все прежние слухи относительно ее увлечений и именно этого и хотела добиться женщина: по крайней мере, хотя бы так Генриетта собиралась отвести подозрения от маршала, еще вчера зачисленного придворной молвой в любовники Мадам. Увы, роль Вексрою досталась тяжелая, но Генриетта ничего не могла поделать: ей необходимо было исправлять ошибки, допущенные как ею самой, так и ставшие следствием горячности шевалье де Лоррена. - Но поверьте, эти ответы могут низвергнуть в пропасть королевского гнева не только дуэлянтов, но и тех или того, кто раскроит их имена Его Величеству. Мой августейший кузен весьма скор на вынесение таких решений, так что горе тому, кто попадется ему под горячую руку. Так что при французском дворе дуэль может стоит больше, чем жизнь, любезный виконт.. При этих словах по лицу кузины короля скользнула тень горечи и волнения, но женщина быстро взяла себя в руки и, улыбнувшись на обращение одного из партнеров справа, вернула себе привычное внешнее спокойствие
Куницца ди Амидеи: Куницца остолбенела. Неужели… он считает ее продажной женщиной? Если бы взглядом можно было убить, то барон де Валлен отдал бы концы на месте – таким гневом, перемешанным с недоумением был проникнут взор девушки. -- Как вы посмели? – опомнившись от изумления, прошептала она, грациозным движением поправив украшения на платье. – Вы… что думали… Я так похожа на женщину, чью любовь можно купить? Не знаю, как уж у вас во Франции, принято, но на моей родине только продажным женщинам за любовь платят!.. – гордо выпалила Куницца. В темно-серых глазах ее мелькнул ледяной холод.
Олимпия де Сен-Леже: -- Нет... - Олимпия побледнела, словно испугалась предложения, в котором, в общем-то, не было ничего экстраординарного. - Я не могу... Не подумайте, герцог, что я опасаюсь яда, нет. Мне никакие яды не страшны, я знаю, как приобрести устойчивость к ядам. Я объясню вам это позже... немного позже. В присутствии сводных сестер герцога ей говорить не хотелось. Одним из наиболее чтимых на Востоке обычаев, было не есть и не пить в доме человека, к которому испытываешь недоверие, а принцессу Генриетту она относила именно к этой категории. От ее не ускользнуло, как смотрела на нее королевская невестка вчера. Должно быть, завидовала ей, прожившей всю жизнь в роскоши, довольстве и богатстве, тогда как она, дочь опального короля, еще недавно была лишена всего того, что у принцессы Ориенской имелось в избытке. Одному дьяволу известно, что чувствовала амбициозная иноземка, которую занесла нелегкая в чужую страну, и какие чувства терзали Мадам изнутри. От такой женщины, как она, можно ждать ножа в спину в любой момент, и поэтому Олимпия должна иметь моральное право при необходимости отомстить ей...
Фердинанд де Валлен: - Мадемуазель, - Фердинанд немало изумился такой вспышке. - Ну с чего вы это взяли? Разве я сказал что-то подобное? Я лишь имел в виду, что наш король так величественнен и... и привлекателен, что большинство женщин мечтают поймать на себе его благосклонный взор. Это было не более, чем любопытство. Простите ли вы меня, о, моя прекрасная баронесса? - Фердинанд, взяв руку девушки, припал к запястью долгим поцелуем.
Chantal Duvivier: - Конечно, конечно. - Поспешила ответить Шанталь, плавным жестом указывая шевалье на третий стул. Что и говорить, а месье де Брезе умел производить впечатление и словами и комплиментами. Ожидая пока новоиспеченный партнер усядется, а крупье раздаст карты, герцогиня Монгредьен краем глаза продолжала наблюдать за придворными и прислуживаться к разговорам. В толпе то и дело мелькало и ее собственное имя. А фраза, довольно громко произнесенная мадам д'Отфор, и вовсе заставила девушку слегка улыбнуться. Сама мадемуазель Дювивье не считала, что поставленная ей сумма была столь велика, но возможности, да и желания возражать мачехе маршала не было. А вот сам маршал, стоящий в стороне и находящийся как раз в поле зрения фрейлины Мадам, не мог не привлекать внимания. По его бестрассному лицу тяжело было угадать, что он чувствует глядя на Генриетту и ее партнера по игре, но Шанталь могла побиться об заклад, что ощущения герцога были далеки от прекрасных. Однако ход, сделанный молодым военным, был достоин похвалы. Развлекая разговорами принцессу Ориенскую он тем самым отвлекал от себя внимание, которое не мог не привлечь из-за утренних событий, а с другой стороны мог и заставить герцогиню Орлеанскую ревновать. Если она, конечно, знала, что это за чувство. Внезапно вспыхнувшие щеки Луизы оторвали герцогиню от размышлений и заставили ее прислушаться к разговору, происходящему за соседним столом. Так есть. Она заметила взгляды Лавальер. - Саркастически заметила про себя Шанталь. - Это же надо было быть такой беспечной, чтобы так открыто высказывать свой интерес? Тем более после всего, что случилось. Сейчас девушка многое бы отдала лишь бы увидеть лицо Мадам в тот момент, когда она заметила взгляды любовницы короля. Но обернуться означало и себя подвергнуть немилости. - Месье де Брезе, ваш ход. - Еще раз обворожительно улыбнувшись молодому придворному сказала Шанталь.
Анри де Шомберг: Тусклые огоньки свечей, нагар, жар от камина... все это создавало тесноту. Де Шомберг потянулся к своему сверкавшему белизной кружевному жабо, чтобы развязать его, но во-время спохватился, перехватив недоумевающий взгляд своей вездесущей матушки. Какое несчатье, однако, находиться на приеме под ее открытым наблюдением. Кого же она ему прочит? Неужели, теперь жертвой ее интриги стала принцесса Ориенская? Анри посмотрел в глаза Олимпии. Она ведет себя так открыто и искренне с ним. Разве можно настолько доверять мужчине, которого знаешь всего второй день? Нет, Анри не патронизировал ей и не сочувствовал... Он и сам не отдавал себе еще отчета, что именно он чувствовал к этой молодой особе. - Ну что же, если вино вам не по вкусу... может, я могу развлечь вас иным образом? Только скажите? - Шомберг допил шампанское и вернул бокал на поднос, - Может, хотите прогуляться в саду, герцогиня? Сады Пале-Рояля славятся своими цветами. Я слышал, что есть даже такие, которые цветут только при луне... Если нам повезет, мы можем найти их... сегодня полнолуние.
Олимпия де Сен-Леже: -- Если повезет... - задумчиво повторила Олимпия. Она сомневалась, стоит ли говорить с герцогом о восточных обычаях мести - поймет ли он ее, как должно? - Пойдемте, - сдержанно улыбнулась она, и, подумав, прибавила: - Только вот, как вы узнаете, что это именно те цветы? Вечерние сады Пале-Рояля и в самом деле, были прекрасны при луне. Легкий летний ветерок поигрывал листвой деревьев, заставляя их трепетать. Кругом царили покой и умиротворение, и Олимпии отчего-то стало очень грустно. -- Не поймите меня превратно, - начала она, чуть наклонив голову. Ее прекрасное лицо омрачилось. - На Востоке принято чтить обычай гостеприимства, и человек, который ел и пил в чьем-то доме, не станет врагом хозяина. Вот почему, я отказалась от вина... Я знаю, вы сохраните в тайне, то, что я скажу, но Ее Высочество, по-моему, очень темная личность, и от нее в любой момент можно ожидать подлости и подставы. Ей нельзя доверять... Вам - можно, даже ее супругу, брату Его Величества, - можно, он, конечно, не без странностей, - она нервно кашлянула, - но не похож на человека, который нож в спину всадит. А она - может, еще как может. Она злая и порочная. Не знаю, заметили вы вчера или нет, как она на меня смотрела... Не знаю, какова причина ее ненависти, но она, безусловно, есть. И потому, если она причинит мне зло, я должна иметь право отомстить ей!..
Джеймс Вексрой: Выслушав герцогиню, виконт лишь криво усмехнулся. Было неприятно слышать в словах соотечественницы весьма слабо завуалированную угрозу. Не лезте в эту дуэль, месье, иначе пожалеете. Хм... что же, сэру Джеймсу было не привыкать к риску. В старой доброй Англии его тоже постоянно уговаривали отказаться от личной вендетты или, по крайней мере, осуществлять ее с меньшим напором и риском для собственной жизни. Но "мясник реставрации" благополучно закрывал глаза на чужое разумение, смело зарабатывал новые шрамы и украшал ночной Лондон бездыханными телами. Конечно, здесь, при французском дворе, были другие опасности, неведомые ему. Наверняка все гораздо хитрее и тоньше шпаги соперника в ночи. Здесь приходилось играть в темную, не зная многих фактов, не зная карт на руках соперников - то есть жизнь здесь была практически как покер. А в покер виконт в данный момент уверенно выигрывал. С улыбкой англичанин увидел на флопе третьего валета. Судя по легкому румянцу, пробившемуся на напудренные лица окружающих французских вельмож, у них тоже были на руках неплохие комбинации. Разумеется, для полноты спокойствия хорошо было бы собрать каре, но и тройка, да еще довольно сильная - вполне достойные карты для некоторого риска. Ставки поднялись, потом еще раз, и наконец Вексрой предложил вскрываться. Как он и предполагал виконт, один из французов имел две пары - обманчивую и предательскую комбинацию, силу которой неопытному игроку часто бывает сложно адекватно оценить. Второй из придворных и вовсе блефовал, вот только осторожно и неуверенно. В результате солидная горка фишек перекочевала к Джеймсу, и он немедленно подозвал слугу с шампанским. Как только сидящие за столом получили новые бокалы, Вексрой на правах временного победителя привстал и провозгласил тост: - За победу! Пусть она чаще сопутствует каждому из нас! - Это был великодушный тост, который, к тому же, давал виконту психологическое право выйти из-за игрового стола. Англичанин, будучи игроком осторожным, именно так и собирался поступить. Но тост следовало закончить. И, глядя прямо в глаза герцогине Орленской, Вексрой провозгсласил, негромко, но твердо: - За третьего валета, появившегося неожиданно и ставшего творцом окончательной победы!
Куницца ди Амидеи: Куницца обворожительно улыбнулась, глядя на барона. От этого поцелуя в ее прелестной темной головке все перемешалось, и она уже сама начала сомневаться, злится она на него, или нет. Скорее нет... Трудно питать враждебные чувства к такому красавцу, который, к тому же открыто проявляет к ней знаки внимания. -- Считайте, что я вас уже простила! - неожиданно проговорила девушка, гордо встряхнув головой. Шелковистые темные волосы, намеренно не убранные в прическу, волнующе рассыпались по плечам. - Простила, и оправдала ваше безумное предположение, вашей... - она внезапно умолкла, подбирая нужное слово. Чем можно оправдать барона? Ревностью? Нет, она безусловно, желала бы именно так объяснить его слова, но говорить об этом вслух, человеку, с которым едва знакома, с ее стороны, было неосмотрительно.
Анри де Шомберг: Вечерняя прохлада и влажный воздух садов Пале-Рояля приятно освежали голову и мысли после духоты великосветского собрания. Анри не мог не заметить недвусмысленный взгляд герцогини де Монгредьен, как-будто мельком брошенный в их сторону. Он словно уже читал последние новости о придворной жизни в ее радостно улыбающемся лице. "Ну что ж, мадмуазель Лисица, - так успел окрестить молодую фрейлину герцогини, маршал, - Судите... я был бы рад узнать о себе то, в чем сам так плохо разбираюсь..." - Повезет? - он задумчиво переспросил Олимпию, ведя ее по мягко шуршавшему под ногами гравию садовой дорожки, - Месть... право, герцогиня, я военный... Моя шпага часто обнажается для наказания подлости и измены... иной раз, она бывает продолжением моего вспыльчивого характера и разит обидчика... Но месть... Нет, это не мое. Наверно, это покажется странным для вас, но я не склонен мстить и таить злобу накого-либо. Я предпочитаю открытый поединок и разрешение всех обид с помощью моей шпаги и по Божьей воле... Маршал, будучи верующим человеком, как и многие другие верил, что исход дуэлей зависел от воли Божией и Провидения, а не сил и возможностей противников. Наивная вера помогала ему не раз пережить угрызения совести из-за смерти противника на дуэли, но все-таки была недостаточной, чтобы отказаться от подобного способа разрешения обид напрочь. - А цветы... цветы мы увидим сами, герцогиня, они покажут нам свою прелесть, когда мы подойдем ближе, - мягкие душистые бутоны роз с высоких подстиженных геометрическими фигурами кустов приятно ласкали взор, - Как интересно, что именно розы так ласкают наши глаза и обоняние, и именно они царапают до крови наши руки, когда мы пытаемся забрать их себе...
Луиза де Лавальер: Пытаясь сосредоточиться на игре, Луиза все-равно продолжала пенять себе за непередаваемую глупость. Ну, может, хватит мне уже смотреть за тот столик?- не в силах сдержаться, она снова взглянула туда... Господи, да что это со мной?Всю жизнь стремясь полностью избегать всяческих сплетен и интриг, сейчас я нарушаю абсолютно все свои принципы.- Луиза собралась и пообещала себе больше не смотреть... Не смотреть!-мысленно одернула она себя снова. Итак... Нужно переключить все внимание на игру. Для полного "счастья" не хватает только проиграть все деньги...Сейчас ход месье де Брезе, а затем мой...
Анна Австрийская: Происходящее все меньше и меньше нравилось королеве-матери. Но к своему величайшему сожалению вмешаться и хоть как то повлиять на ход событий она не могла. Она, но не ее сын. Однако с не меньшим сожалением Анна должна была констатировать, что ее возлюбленный отпрыск не желает что либо делать, все еще придаваясь унынию в компании своих фаворитов. Ее величество с трудом подавила недовольный вздох. Темные глаза матери его величества Людовика XIV с крайним неудовольствием остановились на принцессе. «Бесстыжая англичанка!» - Зло подумала Анна Австрийская. При первой же возможности королева-мать решила поговорить с Филиппом и настоятельно напомнить ему, что он как супруг должен был бы сделать Генриетте суровое внушение относительно ее поведения на людях. Анна также с неудовольствием отметила, что герцогиня Орлеанская и ее спутник привлекают не только ее внимание. «Проклятье! Теперь весь двор только и будет судачить о ее новом кавалере!» Меж тем слуги перенесли карточный столик к их величествам. Королева-мать, Мария-Терезия и приглашенные к игре фрейлины начали игру. Слова мадам д'Отфор на мгновение заставили вдовствующую королеву отвлечься от размышлений о принцессе и ее поведении. - Насколько я знаю, герцог Монгредьен никогда не был стеснен в средствах, мадам. - Слегка равнодушно заметила Анна Австрийская. - Поэтому не удивлена, что его дочь может позволить себе такую трату.
Генриетта Анна: Намеренно или нет, но слова Вексроя неожиданно открыли перед Генриеттой весьма интересную перспективу. Точнее сказать, не открыли, а подтвердили: этот молодой человек ей не просто пригодиться, он ее спасет! То обстоятельство, что виконту это может стоит не только репутации, но и жизнь при степени ревности шевалье и маршала, которые врядли согласиться оставить свои амбиции относительно герцогини Орлеанской, Генриетта предпочитала сейчас не думать. В конце концов, всего лишь следует не заходить слишком далеко, что потом не пришлось привлекать большого внимания к расставанию с очередным любовником: английский дворянин станет еще одним мимолетным увлечением принцессы в пику мужу и свекрови в глазах версальского двора и врядли о Вескрое вспомнят через год-другой. И тем более не вспомнят о дуэли и странных обстоятельствах ей предшествовавших, а так же о кривотолках, порожденных мадмуазель Дювивье. А так Генриетте Анне предстояло не просто убить двух зайцев, но еще и разумно перевести дух в объятьях одного, что бы немного забыть о двух других. Так что не следовало упускать так удачно подвернувшегося шанса. Герцогиня Орлеанская лукаво скользнула взглядом по лицу молодого человека и кокетливо кивнув головой, тоже подняла свой бокал, отвечая на тост достаточно громко и при этом не сводя светящихся от предвкушения головокружительного представления, которое она собиралась разыграть перед всеми, глаз с виконта. - За этого счастливца, любезный виконт! И дай Бог что б он выручал не раз.
Джеймс Вексрой: Хрусталь пропел свою короткую песню, когда края бокалов виконта и герцогини согласно соприкоснулись в тосте. Чуть поклонившись, англичанин сделал глоток шампанского и поставил бокал обратно. Взгляд сэра Джеймса вновь упал на игровой стол, где лежали три валета-победителя - уже забытые, ненужные... "Кем буду я в вашей игре, Генриетта? Таким же одноразовым спасителем? А что потом - нож, яд, гаротта, дуэль..." И все же - думать дурного об этой очаровательной женщине, одаряюющей его своей фантастической улыбкой, не хотелось. Еще не отошедший от первого восхищенного впечатления Вексрой не был готов немедленно скинуть вуаль околдованности и соприкоснуться с жестокой реальностью. И все же... - Я не слишком азартен... - чуть потупившись, пробормотал виконт. И продолжил уже гораздо смелее: - Во всяком случае, не за карточным столом. Ведь тут самое главное вовремя остановиться, разве не так? - Лукаво улыбнувшись, Вексрой понизил голос. - Знать меру - полезное свойство для валета-спасителя. - А продолжать игру он действительно пока не собирался. Солидный выигрыш - уже достойный результат. Юноша старался не становиться пленником карточного азарта. Вот в дуэли, где все зависит от тебя и твоей шпаги - другое дело. Но здесь, когда все может решиться неудачным топдеком - сила в умеренности. Поэтому, не отрывая странно вопрошающего взгляда от герцогини, англичанин подхватил стопку только что выигранных дорогих фишек и по одной вернул их на стол. Лишь последняя фишка задержалась в пальцах, Джеймс крутанул ее, на мгновение зафиксировал перед герцогиней образ королевской лилии, а потом опустил к остальным. И тут же придвинул к себе всю стопку - моя добыча...
Генриетта Анна: Лукавые искорки, предвестники скорой бури, заиграли в темных глазах герцогини и она сладостно улыбнулась этому милому «двойному» комплименту из уст англичанина. Кому деньги, а кому-то и благосклонность (о сердце Генриетта пока предпочитала не думать, да бы не усложнять сложившийся ребус) кузины короля. Да, вот такие они, азартные игры при французском дворе: иногда геральдическая лилия Бурбонов может обернуться лилией из садов королевского семейства. - А вне карточного стола? – мягко промурлыкала женщина и оставила свой бокал на стол под любопытствующие взгляды партнеров по столу: мало кто уже следил за ходом партии, так как глаза, уши и мысли всех присутствующих теперь всецело были поглощены лицезрением этой не менее увлекательной сценой, последствия от которой могли быть куда более реальными и интересными, чем перемещение по зеленому сукну горстки фишек. И герцогиня Орлеанская это полностью понимала, а потому тут же задала свой вопрос вновь, более громко и выразительно, не сводя заинтригованного взгляда с мужчины. - Вы азартны вне карточного стола, виконт?
Джеймс Вексрой: Тревожный огонек заморгал на задворках сознания Вексроя при этом вопросе герцогини. Лукавая соотечественница явно провоцировала его, а глаза многих присутствующих немедленено оказались прикованы к разворачивающемуся действу. Чего же ожидает эта коварная женщина. В напряжении момента юный сэр был практически готов проклясть соотечественницу, под прекрасным личиком которой, похоже, скрывалась настоящая демоница. Чего она добивается, подставляя виконта подобным образом? Очевидно, что ей необходимо срочно отвлечь двор от чего-то... Что же, ситуация была непростой для виконта - нужно было и самому не ударить в грязь лицом, и все-таки подхватить игру этой неоднозначной женщины. Но и сэр Джеймс все-таки недаром был отправлен в состав посольства - блестящее образование и воспитание в семье потомственных царедворцев не прошли даром. Поэтому секундное размышление подсказало англичанину достойный выход. Услышав нарочито громкий вопрос Генриетты и чувствуя на себе заинтересованные взгляды, Вексрой вежливо улыбнулся и исполнил еще один изящный поклон. - Я добрый христианин, дворянин и подданный своего Короля, герцогиня. Соответственно я беспрекословно следую законам Божьим, велению чести и высочайшим распоряжениям. - Вексрой намеренно распределил приоритеты именно таким образом. Так собравшиеся вокруг католики могли понять, что он чтит заповедь "Не прелюбодействуй", а также получить предупреждение, что избыточное внимание способно задеть честь гостя с Альбиона. Поэтому с новой улыбкой - чуть-чуть кривоватой - Джеймс добавил: - А в остальном - я не отказываюсь от игры, если ставки достаточно интересны. И уже неоднократно менял несколько капель своей крови на чужую жизнь...
Генриетта Анна: Подчеркнуто благочестивый ответ виконта совершенно не лишил затеянную герцогиней игру остроты: наоборот, Вексрой подтвердил предположения Генриетты о том, что он обладал толикой здравого ума и сообразительности, которая несомненно поможет ему не просто занять свое место в обществе герцогини, но и при большом желании возвыситься и при дворе ее августейшего брата и кузена. Слова англичанина вызвали заметно уловимую волну одобрительного шепота и Генриетта краем глаза уловила, как некоторые особо пристальные взгляды явно смягчились под истинно христианским смирением молодого дипломата. Что ж, ясное дело, что врядли все действительно восприняли жизненную позицию англичанина всерьез, но все таки он смог произвести положительное впечатление на особо консервативных членов версальского двора. « С такой набожностью он смог бы легко войти в доверие к моей тетушке: она как истинная католичка и испанка несомненно будет рада видеть перед собой живое доказательство силы истинной веры на Британских островах. Если этот красавец и дальше будет так же блистать осмотрительностью и умом, то неровен час ему занять место посла при французком дворе..» - Интересные ставки, милорд, -Генриетта нарочито сделала небольшую паузы, яко бы задумавшись над этими словами молодого человека. -Что же Вы, человек богобоязненный и скромный, подразумеваете под этим понятием? Ведь первейшая из заповедей «Не убий» в принципе не позволяет человеку верующему посягать на чью-либо жизнь. Все в руках Господних.. Так тогда что же? Набожность не была отличительной чертой молодой герцогини Орлеанской, но раз уж разговор пошел в таком ключе, то отчего бы не поддержать его? В конце концов, вдовствующей королеве непримено будет интересно послушать перед отходом ко сну занимательный пересказ в лицах о неожиданном богословском уклоне разговора ее племянницы с молодым и симпатичным соотечественником. По крайней мере, это бы весьма ее удивило, а неугомонную Генриетту повеселило бы.
Фердинанд де Валлен: Барон улыбнулся и вновь поцеловал прелестную ручку... Потом осознал, как тяжело оторваться, особенно если женщина не отталкивает, и продолжил покрывать тоненькую кисть пылкими проявлениями своей страсти. Кровь истинного гасконца от близости с такой прелестницей начала бурлить и кипеть, жар ударил в голову. Любовная лихорадка сравнима с дурманом хорошего вина - голова кружится, сердце рвется на свободу, в глазах туман, но при этом невероятно тепло и хорошо. Баронесса определенно ему нравилась, очень нравилась.... Сжав ее руку, возможно, немного более сильно, чем требуют правила, барон наклонился и шепнул ей на ухо: - Ваша красота, баронесса, заставляет меня вести себя... абсурдно....
Джеймс Вексрой: Еще раз учтиво поклонившись, Вексрой отметил несомненное остроумие Генриетты и тонкое умение этой хитрой женщины управлять плетением нитей разговора. Впрочем, сэр Джеймс и сам был не против поиграть в такие игры. Тем более сейчас, когда окружающие придворные смотрели на него гораздо более уважительно, а некоторые даже открыто кивали его словам, англичанин почувствовал себя спокойнее и увереннее. - Как человек богобоязненный и скромный, - эхом повторил он слова герцогини. - Я не волен трактовать слова Священного Писания. Но наместники божьи на земле - Римский папский престол - к счастью, объяснили важность воинов веры в защите креста, священных земель и реликвий. Уничтожать неверных, сохраняя христианскую кроткость в душе, - есть право и священный долг дворянина. А кто более неверен, чем покушающийся на твою жизнь и нарушающий тем самым упомянутую вами заповедь? Искать схваток не подобает христианину, но избегать их есть не кротость, а трусость. Тогда как Писание рассказывает нам о настоящих героях, что служили вере с оружием в руках - например, Иисус Навин. Или вспомните Моисея, чья молитва утопила войско египетское, а предварительно истребила детей нечестивого народа? Смерть, о прекрасная герцогиня, есть инструмент промысла Божьего. А я лишь безропотно готов в любой момент стать орудием и проводником вышней воли... Осторожно оглянувшусь, англичанин увидел, что окружающие придворные, в основном, согласно поджали губы и закивали вполне уважительно. Многие из них, несомненно, имели опыт дуэлей и были рады услышать такое весомое оправдание собсвенному образу жизни. Тем не менее, сэр Джеймс был прежде всего рад тому, что сказанное позволяет ему самому выглядеть именно кротким христианином, а не лихим и бесшабашным бойцом, любителем максимальных ставок. "Игры явно пора заканчивать, а фишки нужно бы обратить в звонкую монету. Что до разговоров с герцогиней - публичная часть начинает казаться избыточной. Другое дело - продолжить благочестивое общение наедине..." И эта мысль, сопровождаемая в воображении красочными картинками, заставила юного посланника еще раз поклониться, пряча лукавую улыбку.
Генриетта Анна: Ни дать ни взять – выкрутился! Генриетта Анна с улыбкой на устах слушала весьма пафосный ответ виконта и отметила, что молодой человек еще и не дурно воспитан, хотя и его некоторая горячность то и дело едва уловимыми нотками проскальзывающая в речах, которые касались участия в поединках выдала в нем еще и неоднократного участника дуэлей. Что ж, это даже было занятно: природный ум, образованность и умение пользоваться шпагой в последние время с трудом, а то и вовсе не сочеталось в знакомых герцогине мужчинах. Большинство из них были либо слишком изнежены для проявлений храбрости и мужества, а другие были слишком испорчены казарменными порядками, так что подобные Вексрою молодые люди были более, чем милы герцогине Орлеанской. - Как Вы правы, милорд. Ваши речи выдают в Вас человека не только рассудительного, но и трезвомыслящего в реалиях нашего века. И Ваше уважение Святому престолу.. Вам непримено следует представиться моей августейшей тетушке, Ее Величеству королеве Анне – она будет рада узнать. Что не все кавалеры при дворе ее августейшего супруга питают страсть к глупой браваде и действительно способны на благородные поступки не только во славу дамы сердца. Тут, конечно, она кривила душой: не все так было плохо при дворе Короля-Солнца на счет достойных личностей мужеского пола, но Генриетте уж больно хотелось уколоть тетку своим новым британским протеже и непримено добиться ее положительного отзыва о соотечественнике. Этакая маленькая победа, этакая маленькая бравада: ведь в конце концов, сейчас речь шла о мужчинах, а не женщинах.. Далее продолжать богословские изыскания у Мадам желания не было: во-первых, это был вечер карточной игры, занятия совсем не совмещающегося с благочестием по мнению некоторых служителей Церкви, а во вторых тон и настроение Страффорда требовали от нее более личного и приватного знакомства с этим молодым человеком. Партия таки была, наконец окончена и гости, до этого более увлеченные весьма серьезным разговором, понемногу потянулись к середине зала да бы немного размяться и обменяться мнениями на счет игры своих знакомых и врагов. Герцогиня тоже поднялась со своего места и дав знак продолжать в случае ее отсутствия, благосклонно и немножечко смиренно подала руку Вексрою. - Не угодно ли милорду составить мне компанию в этом небольшом променаде? Мне бы хотелось посмотреть, как идет игра за другими столами
Олимпия де Сен-Леже: -- Я, к сожалению, не так благородна и порядочна в вопросах морали, как вы, герцог, и потому предпочитаю честному поединку смертельный удар из-за угла, - Олимпия небрежно улыбнулась, говоря с легкостью о таких ужасных вещах. - Совершенный надежной рукой ассасина, - прибавила она, затем нервно рассмеялась. - Впрочем, почему это я о грустном говорю? Розы... о, да, розы - прелестные и вместе с тем коварные создания. Но их острые шипы меня не пугают, - с этими словами она протянула руку к белой розе, словно выхваченной из полумрака таинственной лунной ночи, и кажущейся младшей сестрой ночного светила. Аккуратно сломив розу, она протянула ее маршалу, не заметив, что шипы поцарапали ей руку. Лунный свет падал на белоснежную кожу ее руки, и герцог успел заметить на тыльной стороне ладони девушки темную каплю крови.
Джеймс Вексрой: - С превеликим удовольствием, герцогиня. - Виконт подхватил руку соотечественницы, быстрым жестом приказав крупье пересчитать фишки, и пара чинно прошествовала по залу, останавливаясь у столиков и наблюдая за играми. Придворные выбирали для себя самые разные развлечения, большинство играли в классическую "мушку", но находились и оригиналы, предпочитавшие, например, канасту или покер. Сэр Джеймс развлекал Генриетту совершенно невинной беседой о католицизме при дворе, интересовался нравами королевы-матери, но его внимание было теперь вновь приковано к столику, откуда мадемуазель де Лавальер столь настойчиво глядела на герцогиню Орлеанскую. Все так же не расставшийся со шпагой кавалер уже увлеченно играл там в карты с двумя дамами. Англичанин увидел шанс - словно бы свободное пространство в защите соперника, когда удачный батман отбрасывает острие чужой шпаги в сторону. - Прелестная хозяйка, - с хитрым огоньком в глазах обратился он к герцогине. - А разве на ваш праздник, да еще и в присутствии августейших особ, разрешено проходить с оружием? Насколько мне известно, все достойные господа сдавали свои шпаги на входе. Мне и самому было чрезвычайно обидно расставаться с великолепным клинком, но я понимаю здравый смысл такого разоружения. И тем более мне удивительно видеть, что вон тот шевалье по-прежнему вооружен. Простите, если я не прав, прекрасная герцогиня, но не бросит ли тень на ваше гостеприимство такое вопиющее небрежение вашей прислуги? Особенно в свете последних событий... В голосе виконта прозвучала искренняя озабоченность благополучием герцогини, но блуждающая по лицу улыбка давала понять собеседнице, что происходящее все равно представляется увлекательной игрой. И сейчас была возможность насолить знакомому мадемуазель де Лавальер - все-таки публичное разоружение в зале это не то же самое, что чинное принятие шпаги на входе. "Бедный шевалье..." - ехидно подумал виконт. Вот только лицо этого француза показалось смутно знакомым...
Анри де Шомберг: Слова герцогини о себе резали слух маршала. Убийства, ассасины, удар в спину - все это создавало мрачную бурую картину в его воображении. Он обратил взор на лицо говорившей с ним молодой женщины и удивленно рассматривал ее черты. Милые и еще немного детские щеки, блестевшие в лунном свете глаза, улыбающийся чувственный рот... неужели в головке этого прелестного создания умещались такие мысли? Шомберг невольно нахмурился. Он был далек от интриг и благодарил Бога за создание шпаги, как верный и быстрый способ разрешения любого спора... Маршал обернулся, оглядывая сад, не мог ли кто-то подслушать их разговор. - Я далек от подобных методов, герцогиня, и я надеюсь, что вы лишь ограничились познаниями в этой сфере, но не практикой... впрочем, если подобное и имело место в вашей жизни, мне ни к чему знать об этом, - его лицо было суровее стального клинка, когда он говорил с Олимпией, куда делась его напускная развязанность и игра? Анри был более чем серьезен. Герцогиня протянула ему розу, как бы невзначай повернув руку ладонью вверх. Темная капля сверкнула тусклым бликом. Маршал принял розу и взглянул в глаза Олимпии поверх белоснежного бутона. - Благодарю вас, герцогиня... Взяв ее ладонь он поднес к губам то место, где еще не успела высохнуть капелька крови и поднес ее к губам. Ощутив солоноватый вкус, он усмехнулся и мягко вытел кровь с ее ладони своими губами. - И все-же, опасаетесь вы их или нет, но розы ранят вас, как и всех. Он слегка сжал ее пальцы, привлекая к себе. Глядя на нее, он замечал ее волнение. Отломив от розы ее острые шипы, герцог взял ароматный бутон мягких как шелк лепестков и жестом художника, украшавшего модель, заложил его за корсаж герцогини Ориенской. Его пальцы, затянутые в тонкую кожанную перчатку, слегка коснулись кружева ее платья возле самого выреза. Их глаза встретились. Какие странные у нее глаза - он готов поклясться, что на мгновение увидел в них гневный блеск тигрицы, но тут же огонь сменился туманной поволокой, темно-каштановые ресницы дрогнули...
Генриетта Анна: Генриетта Анна не сразу поняла о ком именно говорил Вексрой, но услужливый кавалер не применул указать взглядом на нарушителя негласного приказа об оружии на королевских приемах. На лице герцогини тот час же отразилось недовольство: она чертовски не любил когда кто-то нарушал протокол на устраиваемых ею празднествах и все постоянный участники подобных мероприятий были прекрасно осведомлены о карающей деснице герцогини Орлеанской в таких случаях. Так что получалась, что неизвестный ей шевалье был новичком среди собравшихся сегодня в ее апартаментах, но как говорят « не знание закон не спасает от ответственности» и Генриетта Анна была теперь решительно настроена на показательное наказание сего кавалера. И уж, конечно же, достанется и прислуге, которая посмела ослушаться приказа своей госпожи в угоду дерзкой прихоти незнакомца, но их она решила оставить на потом, так как врядли свара с прислугой добавит герцогине лоска в свете присутствия здесь королевы-матери. - Вы абсолютно правы, милорд. Это вопиющее наказание этикета и моего личного распоряжения и виновные несомненно должны понести наказание. И думаю, что этому шевалье будет уроком привселюдное порицание за его дерзость, - Генриетта в знак признательности чуть сжала руку виконта и, снабдив этот жест благодарной улыбкой, направилась к неизвестному гостю, при этом успев дать сигнал лакеям приблизиться к ней. - Мсье, потрудитесь объяснить, что делает Ваш клинок у Вас на поясе, если я лично распорядилась, что бы все кавалеры на этом вечере были безоружны?! – Генриетта появилась за спиной молодого человека неожиданно и ее гневные слова, сдобренные холодным взглядом, заставили его вздрогнуть и обернуться. Что ж пугать, так пугать: в конце концов, она не позволит никому пренебрегать ее желаниями под сенью ее собственного дома и кем бы не был этот мсье, Генриетта была настроена весьма решительно. Его счастье, что Людовик не успел еще прибыть.. Партнеры по столу, за которым сидел несчастный, немедленно бросили игру и их взгляды были немедленно устремлены на злосчастный клинок, ставший причиной немилости шевалье.
Шевалье де Брезе: Шевалье только хотел сделать ход и бросить свои карты на стол, как услышал за собой столь гневный женский голос. От столько неожиданного поворота событий Шарль внезапно он выпрямился и даже подскочил на стуле. Он повернул голову и увидел пред собой саму герцогиню. После чего быстро встал и поклонился. - О, простите меня, Ваше высочество! Я виноват, так как забыл сдать свою парадную шпагу. За свой проступок готов понести любое наказание , так как я не имею права наносить оскорбление столько известной и уважаемой особе как Вы. Если Вы были бы кавалером, Вы могли бы вызвать меня на дуэль и пронзить мою грудь своей шпагой, и это было бы очень правильно, по моему. С этого момента я Ваш покорный слуга и если нужна жизнь моя, чтобы вернуть вам ваше былое веселое личико, - сказал де Брезе, - произнесите одно только слово, сударыня, и я с радостью поставлю свою жизь на карту. Кто этот волшебник, с которым надо сразиться? Кто этот гигант, которому надо снести голову?Поскольку вы среди всех избрали меня своим обидчиком, я буду достоин чести, которую вы мне можете оказать. С этой минуты я клянусь служить вам, хотя бы это меня погубило.
Джеймс Вексрой: Едва проштрафившийся дворянин начал свой пылкий монолог, как Джеймс наконец-то вспомнил, почему данный месье показался ему знакомым. Ну конечно же, это был Шарль де Брезе, с которым англичанин пересекался в свое время в одной парижских фехтовальных школ. Впрочем, знакомство было не слишком близким, так что француз вполне мог и не помнить своего английского знакомого. Тем более что шпаг двое дворян не скрещивали никогда. Между тем, насколько мог вспомнить виконт, Шарль был опытным дуэлянтом. Прищурившись, он взвесил сложившуюся ситуацию, пытаясь найти в ней дополнительные возможности. Разумеется, еще мгновение назад посланник собирался просто унизить незнакомого дворянина и бросить тем самым тен конфуза на сидящую с ним за одним столом мадемуазель де Лавальер. Но, подумав еще чуть-чуть, виконт решил что в этой ситуации можно извлечь больше выгоды, если приложить толику хитрости и смекалки. Примиряюще подняв руку, сэр Джеймс обратился к герцогине Орлеанской, спеша воспользоваться новообретенным расположением. - Прекрасная герцогиня, как видите, это вполне достойный шевалье, который, несомненно, еще не раз сумеет искупить свою вину. Прошу вас, как добрую хозяйку, не подвергать этого благородного дворянина каре вашего недовольства. Позвольте мне препроводить его туда, где он сможет, не будучи позорно разоруженным публично, оставить свое оружие под надежным присмотром. - Сопроводив свою просьбу куртуазным поклоном, виконт трепетно припал к руке герцогини и быстро прошептал ей по-английски, пряча смысл слов не только в едва различимой громкости, но и в незнакомом окружающем языке: - Возможно, этот джентльмен действительно сможет оказаться вам полезным...
Генриетта Анна: Герцогиня вопросительно взглянула на Вексроя, который теперь рвался погасить возникший конфликт, хотя и сама его завязал. Мимолетная мысль о том, что все это могло быть устроено специально мелькнула в прелестной головке Генриетты Анны, но слишком откровенный взгляд виконта и его обволакивающий голос возымели свою силу над подозрениями женщины. Мадам медленно кивнула виконту и, отнимая свою ладонь, перевела свой смягчившийся взгляд на шевалье. - Если Ваше раскаянье искренне, а в поступке не было злого умысла, то я прощаю Вас, мсье. Н в первый и последний раз. Благодарите Господа нашего и заступничество виконта Страффорда, который отвел от Вас мой гнев за ослушание. А что касается Вашего служения мне, то позвольте времени стереть из моей памяти Ваш сегодняшний поступок и тогда, надеюсь, при моей персоне Вы сможете вернуть мое расположение. Я пока что я прошу Вас покинуть мои апартаменты в сопровождении этого мсье, - и Генриетта сдержанно указала на англичанина, который вызвался заняться этим кавалером. -Советую Вам получше присмотреться к этому предполагаемому другу, виконт. Сегодня он ослушался приказа кузины короля, а завтра кто его знает… Последняя фраза была произнесена на английском лишь ради безопасности самого впавшего в немилость, ведь ее могли бы расценить, как весьма провокационную в свети последних событий при дворе французкого короля. А зачем навлекать на голову этого человека еще больше бед из-за его относительно небольшого проступка? Нет, Мадам не была столь жестока.
Джеймс Вексрой: - Ваше благородство и милосердие воистину достойны всяческого восхищения, - истово выдохнул сэр Джеймс, склоняясь в еще одном поклоне и легко касаясь губами кончиков тонких аристократических пальцев герцогини. После этой фразы, обращенной не только к Генриетте, но и к окружающим французам, виконт немедленно продолжил по-английски. Игра в общение на двух языках начала ему нравится. - Даже ваши предостережения наполняют мое сердце счастьем, ибо позволяют надеяться на неравнодушность вашего отношения... - Подкрепив второй смысл фразы преданным взглядом, виконт поскорее увлек незадачливого шевалье за собой прочь из зала. Двое мужчин спустились на первый этаж, где подскочившие слуги немедленно и очень вежливо приняли парадную шпагу шевалье. Подхватив Шарля де Брезе под локоть, виконт отвел его в один из дальних углов, где их гарантированно не могли услышать. Улыбнувшись, сэр Джеймс поприветствовал давнего знакомого так, словно они были лучшими друзьями последние пятнадцать лет: - Шарль, друг мой! Как я рад вас видеть! Я счастлив, что удалось быть вам полезным и выручить в этой непростой ситуации. - Понизив голос, англичанин продолжил. - Может быть, вы меня не помните. Я сэр Джеймс Вексрой, мы встречались в школе фехтования в этом славном городе несколько лет назад. Я вас помню, вы настоящий дворянин и человек достойный. Надеюсь, сегодня обещав свое служение герцогине Орлеанской, вы готовы быть верны слову чести?
Шевалье де Брезе: -Я узнаю Вас, виконт. Память у меня отменная. Виконт, - сказал д'Арманталь, ответив поклоном за комплимент, - я человек неискушенный и новый среди вас, а главное, не имею представления о том, что происходит и чем я могу быть вам полезен. Но если я связал себя словом всего лишь несколько минут назад, то уже много лет предан делу, ради которого буду рисковать. Прошу вас поэтому оказать мне доверие, о чем так милостиво ходатайствовала вам ее Светлейшее Высочество. После этого я попрошу лишь поскорее дать мне случай доказать вам, что я достоин его. Избави меня Бог, сударь, чтобы, имея счастье отдать свою жизнь служению столь великой и благородной принцессе, как герцогиня, я оказался таким презренным человеком, что лишил бы себя сам величайшей чести, о которой мог когда-нибудь помышлять! Нет, сударь, напротив, примите всерьез то, что я только что предложил, то есть, мою шпагу и жизнь.
Джеймс Вексрой: Господи, неужели такие дворяне еще остались? Отвыкший в игнании доверять людям, сэр Джеймс испытал сильнейшее недоверие к новой пылкости месье де Брезе. Здесь, в паучьей банке версальского двора, такая громогласная искренность казалась англичанину неуместной и показной. А раз так - подозрительный внук лорда Страффорда был никак не склонен раскрывать карты и подставляться. Впрочем, план виконта изначально был довольно осторожным, так что вносить в него какие-то коррективы пока не требовалось. Но внутренне посланник напрягся - то ли его визави действительно был невероятно открытым и наивным, то ли напротив был достойный соперник, выдающий великолепную актерскую игру. Но - игры играми, а слово чести никто не отменял. Тем более - данное на людях, да еще и в присутствии герцогини Орлеанской. Так что, отринув опасения, виконт продолжил собственный гамбит. По-дружески обняв шевалье за плечи, он зашептал: - Вы правы, Шарль. Герцогиня - восхитительная женщина, благородная и милосердная. А когда к таким замечательным качествам добавляется и воистину королевкая красота... Неудивительно, что при дворе у герцогини множество завистников. Окруженная врагами, она не знает кому можно доверять... - Англичанин сделал драматическую паузу с самым мрачным и сосредоточенным выражением на лице, позволяя тем самым своим словам пустить корни глубоко в сердце доблестного шевалье. - Придворные погрязли в интригах, и только настоящие рыцари, как мы с вами, можем искренне предложить герцогине свою помощь. Но она, как женщина удивительного благородства, разумеется не примет какую-либо помощь. Вы уже были тому свидетелем - даже когда вы со свойственной вам прямотой и искренностью предложили свою жизнь и шпагу, герцогиня не решилась согласиться. Это не только от благородства. Это потому, что она боится, Шарль. Кругом враги... Внимательно наблюдая за собеседником, англичанин старательно улавливал малейшие оттенки эмоций. Когда ему показалось, что француз готов воспринимать его монолог дальше, виконт продолжил: - Но я знаю вас, Шарль. Вы настоящий рыцарь, для которого нет ничего важнее слова чести. Поэтому я готов доверить вам информацию, которая очень важна для герцогини. Ибо я верю, что вы действительно можете ей помочь. Вы слушаете меня, друг мой? Те сторонники герцогини, кто явно выдают свои симпатии, часто оказываются в опасности. Сегодня утром состоялась дуэль... Пока о ней известно совсем мало. Мы можем помочь герцогине. ВЫ - Англичанин сделал ударение на этом слове. - можете ей помочь. Нужно узнать об обстоятельствах этой дуэли как можно больше. Я помню, вы великолепно обходительны с дамами, да и те, кто против герцогини, еще не причислили вас к ее лагерю. Уверен, у вас получится. Я пока не раскрою вам никаких деталей, чтобы ваши расспросы выглядели естественными. Прошу вас, Шарль, соберите информацию и возвращайтесь ко мне. Получив информацию через меня, герцогиня юудет знать, что ей можно поверять. А вы покажете себя достойным дворянином, верным своему слову...
Chantal Duvivier: Герцогиня Орлеанская продолжала напропалую кокетничать с новым кавалером, вызывая волны шепота придворных, уже обсуждавших нового поклонника принцессы и их возможные отношения. Оборачиваться и глядеть в открытую как это делала Луиза не было смысла. Все и так было понятно. Более того, Генриетта, видимо желая дать придворным новую пищу для размышлений, что ей с успехом и удавалось, как заметила про себя Шанталь, говорила довольно громко, чтобы все могли ее слышать. Как умно и расчетливо мы губим чужие души. - Подумала герцогиня Монгредьен, делая очередную ставку. Игра складывалась как нельзя более удачно. Мадемуазель Дювивье была в явном выигрыше и несмотря на ложные комплименты Луизе, та действительно оказалась весьма посредственным игроком, проиграв Шанталь весьма значительную сумму. Бедняжка, - без должного сочувствия подумала девушка, - король лишил ее любви, а я капиталов. Вот уж навезет так навезет. Новая партия опять должна была принести выигрыш. Шевалье должен был открыть карты, но фрейлина Мадам была уверена в успехе. Однако приумножить состояние герцогине не дала принцесса, ставшая инициатором неприятной сцены. Приближение Мадам Шанталь заметила сразу и поспешила подняться на ноги. В течение неприятного разговора, состоявшегося между Генриеттой, шевалье и новым ухажером принцессы, названным ею виконтом Страффордом, она не проронила ни слова. Зато мыслей было хоть отбавляй. Виконт Страффорд, - думала мадемуазель Дювивье, - англичанин. Вот как. Значит принцесса могла иметь с ним какие то отношения еще до приезда в Англию. Да, такое вполне возможно. Очень занимательно. Пафосные речи шевалье слегка покоробили Шанталь. Господи, сколько пафоса! Мне всегда казалось, что времена любителей пафосных речей прошли. Кажется не совсем. Фраза принцессы, сказанная на английском, вызвала у герцогини подозрения и она с сожалением подумала, что сейчас ей бы очень пригодилось знание английского. Конечно, поступок ее высочества в данной ситуации был вполне логичным, но тем не менее все равно разозлил девушку, которую оторвали от игры. Проклятье, надо же было ей вмешаться! - С досадой подумала герцогиня, тем не менее сохраняя абсолютное бесстрастие.
Шевалье де Брезе: Дослушав виконта, Шарль понял, что на него возлагают большие надежды. Подумав пару секунд, и посмотрев в глаза виконта, Шарль с улыбкой обратился к нему. - Хорошо, я сделаю это, но я должен знать у кого я могу получить столь важную информацию. Ведь в зале доволе много гостей. И еще одно пожелание - мы не должны сейчас привлекать внимание врагов. Войдем в зал вместе со слугой, что бы подумали, что у меня действительно только отобрали шпагу и более ничего не было. После того как я узнаю что-нибудь нам предстоит встретиться. Где-нибудь подальше от Пале-Рояля, где бы мы не смогли привлечь внимания врагов и что бы они не узнали Ваших планов, Джеймс. Например, в каком-нибудь месте в Париже, в обычной одежде, но всё таки со шпагами. Вы сможете достать себе форму гвардейца?
Олимпия де Сен-Леже: -- Уже ранили, - с некоторым надломом в голосе прошептала принцесса Ориенская. Она как завороженная смотрела на свою недавнюю рану, которой он только что коснулся своими губами. В приглушенном, мрачноватом свете луны, белая, как снег, роза, выделялась ярким пятном, даже создавалось впечатление. что цветок светится в темноте. Но Олимпия успела рассмотреть на пронзительно белом лепестке маленькое пятнышко от крови. Почему-то, ей стало от этого страшно. -- Герцог... Вы очень жестоки, а ведь я люблю вас... В ночной тишине, нарушаемой лишь стрекотом насекомых, это прозвучало несколько мрачно и даже обреченно.
Джеймс Вексрой: Тепло похлопав шевалье по плечу, сэр Джеймс согласно кивнул. - Рад видеть, что вы не просто блестящий кавалер, но и настоящая хитрая бестия, Шарль! - Англичанин ответил улыбкой на улыбку, отметив про себя, что он действительно не ожидал от де Брезе таких тонких прозрений. Француз начинал вызывать у него все большее уважение. - Уверен, вам не составит труда выудить необходимую информацию. Например - от дам, с которыми вы ведете игру. И есть возможность начать соответствующий разговор. Ведь у вас изъяли шпагу, и виконт Страффорд как раз обмолвился о недавней дуэли, которая так взволновала двор. А что это за инцидент? Но будьте аккуратны, шевалье, постарайтесь, чтобы ваши расспросы не выглядели слишком заинтересованными. Да и кроме высокородных дам, во дворце полно болтливых горничных, которые рады будут рассказать о чем угодно, лишь бы на минутку продлить общение с таким блистательным кавалером... - А встретиться я предлагаю в нашей старой доброй фехтовальной школе. Она как раз расположена достаточно далеко от дворцов, но все же во вполне приличном районе. Кроме того, наличие шпаг при нас будет там совершенно естественным, и никакие военные униформы не потребуются. Разве не могут два старых бретера просто ностальгически придти в свою школу? - Джеймс усмехнулся на собственный эпитет "старый". Впрочем, лет пять назад ему люди его сегодняшнего возраста действительно казались стариками... - А сейчас, вы правы, нужно вернуться в зал. Если позволите, я пойду первым, а вы вернетесь чуть позже в сопровождении слуги. Удачи вам, Шарль. Тихо, но по-дружески тепло попрощавшись с шевалье, виконт взлетел вверх по лестнице и вернулся в игровой зал. Придав лицу серьезное и даже несколько раздраженное выражение, он подошел к герцогине Орлеанской и достаточно громко - чтобы могли слышать окружающие - заявил: - Месье в конце концов согласился разоружиться. Хотя, мне кажется, он был расстроен отсутствием ветряных мельниц, с которыми он мог бы рыцарски сразиться. - И Вексрой ехидно усмехнулся. В глубине души же виконт знал, что это легкое издевательство со стороны англичанина сделает работу шевалье по выуживанию информации из недругов Гентриетты несколько легче. А кроме того, никто теперь не догадается, что двое мужчин сговорились между собой.
Анри де Шомберг: Легкий ветерок разметал лепестки, опавшие с розы, смятой пальцами герцогини. Шомберг с некоторым удивлением и сожалением смотрел на них, слушая ее слова. Если бы не спасительная темнота, она заметила бы как он покраснел и как заблестели его глаза. Жестокость... любовь... Он привык к тому, что вокруг него всегда произносились подобные слова с иронией, с придыханием, томно и нежно, с едва скрываемым желанием... Но впервые он слышал их, произнесенными с грустью и какой-то обреченностью. Что за игру выбрала принцесса Ориенская? Была ли она действительно искренна с ним, или же в силу причущего всем женщина честолюбия пыталась обратить его взгляд на себя, чтобы доказать себе и другим свое превосходство над ним? - Принцесса, Вы обвиняете меня в незнании и в непонимании Ваших чувств, и я право же, не знаю, чем заслужил Ваше порицание. Если за столько короткий срок, за один лишь день, я был способен внушить Вам любовь, то не вините меня в том, - он поднес ее руку к своим губам и мягко поцеловал ее пальцы, - Видит Бог, я не жестокий. Если только жестокостью не зовется распложение и искренняя дружба в наше время. И поверьте, я дам проткнуть себя шпагой или отравить, прежде чем поклянусь женщине в любви только лишь за тем, чтобы угодить ей или быть приятным. Я не солгу Вам тем более, потому что уважаю Вас. Если моя преданность и дружеское расположение оскорбляет Ваши чувства, моя жизнь на Вашей ладони, - как бы подтверждая свои слова, он запечатлел еще один поцелуй на ее горячей ладони, - Простите меня, если мое присутствие и мои слова причиняют Вам боль.
Куницца ди Амидеи: Его поцелуи обжигали, и сама баронесса, казалось, готова была кинуться в омут головой, но заметив, как две какие-то дамы, которым явно недоставало мужского внимания, и которые вынуждены были находить утешения в показной добродетели, и сплетнях о тех, кто ее нарушает, ехидно перешептываются, глядя в ее сторону. Еще бы... сбежала от законного жениха, завела знакомство с посторонним мужчиной, а теперь вот позволяет ему ее руки целовать. да и не сопротивляется... -- Дорогой барон, - заявила она, - с сожалением извещаю вас, что моя репутация погибла, благодаря вашим усилиям... Но я не держу на вас зла, так и знайте. Нет во мне злости, должно быть. Не способна я на это... А впрочем, не желаете ли вы испытать судьбу и узнать, повезет ли вам в игре, если в делах любовных вы, как я смею догадываться, невероятно удачливы?
Фердинанд де Валлен: - Репутацию, моя госпожа? - пламенно вопросил Фердинанд. - кто посмел усомнить в добродетели земного ангела? Я немедля вызову его на дуэль... Однако тут и он заметил направление взгляда де Амидеи, обращенного на двух дам. Барон усмехнулся. - Ах, от этих мадам я вряд ли смогу потребовать сатисфакции, - и позволил себе веселый смешок. Карты Фердинанд не очень любил, вовсе не потому, что не умел играть - а чем еще прикажите заниматься провинциальному дворянину у себя в имении, как не карточной игрой? Скорее потому, что, при всей своей азартной натуре предпочитал тратить деньги на то, что уж точно окупится - например, на женщин. А карта - не женщина, ее не очаруешь. - Если вы составите мне пару, мой ангел, я готов даже кинуться в омут карточного обмана.
Шевалье де Брезе: Последовав через пару мгновений вслед поднимающимуся виконту, Шарль снова очутился в знакомом нам уже зале. Сделав раздражительное и полного отчаиния лицо, де Брезе вернулся к карточному столу где его ожидали два прекрасные особы. Шевалье поклонился дамам чуть ли не до самого пола и стал приносить им сердечные извинения за столь неприятное для них ожидание для них. - Извините меня за то, что я так унизил Вас в глазах всех гостей. - Шарль сел за стол и продожил, - Что же это произошло что у дворянина крови отнимают шпагу? Это было столь унизительно, что в этот момент я был бы готов сразиться с кем угодно, буть-то сам король. Я не ожидал, что у кавалеров будут отнимать отнимать парадные шпаги. С чего бы это? - обратися шевалье то ли к себе,т о ли к своим прекрасным собеседникам.
Chantal Duvivier: Судя по лицу шевалье, разговор с очередным поклонником принцессы не принес ему удовольствия. Кто бы сомневался? - Позлобствовала про себя девушка, глядя как молодой дворянин приближается к столику. - А, шевалье, - заулыбалась Шанталь, - как приятно вас снова видеть! Признаться, я пережила несколько неприятных мгновений. - Заговорщическим шепотом сообщила она. Кроме досады от прерванной партии герцогиня не испытала никаких чувств, равно как и смущения от того, что все взгляды устремлены на них. В конце концов внимание оно всегда внимание. Но знать об истинных чувствах девушки шевалье было совсем не обязательно. Возмущение де Брезе было вполне обоснованным и мадемуазель Дювивье вполне допускала, что большинство дворян, лишившихся сегодня возможности демонстрировать оружие, разделяют его мнение. - О, будь я мужчиной, я бы полностью была с вами солидарна, но видите ли обстоятельства, - развела руками герцогиня Монгредьен, - сильнее нас. Вы же знаете, что произошло на балете. Отсюда и предосторожности. - Негромко сказала девушка. Невозможно было даже допустить, что шевалье может не знать о покушении, о котором судачил весь двор, начиная со вчерашнего вечера. - Позвольте небольшой совет, месье, - все так же почти шепотом сказала Шанталь, - не следует так громко упоминать его величество. Тем более в таком контексте. Здесь даже стены имеют уши.
Куницца ди Амидеи: -- Я уверена, что сегодня вам повезет, барон, - обворожительно улыбнулась итальянка. – Я не представляю вас, потерпевшим поражение, в чем бы то ни было… Даже в картах!.. – она весело рассмеялась. – Попомните мое слово!.. Барон подвел Куниццу к карточному столику, за которым уже расположились несколько человек, в том числе и мадемуазель де Лавальер, к которой она имела неосторожность приревновать своего нового знакомого. Ее спутницу баронесса ди Амидеи не знала, но при первом взгляде, брошенном на эту девушку, она успела уловить что-то резкое и недоброе в ее красивом лице, а бедняжка Лавальер и вовсе чувствовала себя не в своей тарелке, и Куницце даже стало отчего-то ее жаль. -- Желаете испытать свою судьбу? – игриво поинтересовалась она. В это время, молодой человек, сопровождавший двух девушек, повернулся к ней лицом, и она с удивлением отметила, что уже видела его, и кажется барону де Валлену не понравился чересчур внимательный взгляд, который он бросил на Куниццу. Ясно было одно – в этой компании ей скучать не придется. Снова встретившись с ним, Куницца нервно сжала в руке свой веер, ставший невольной причиной ее знакомства с Фердинандом.
Генриетта Анна: - Следует довольствоваться малым, виконт, да бы потом достичь большего, - произнесла Генриетта и взглядом проследила за дамами, к которым присоединился шевалье де Брезе. Конечно же, как на зло, его партнершами оказалась Шанталь Дювивье, за которой маячила белокурая Луиза.. Что ж по крайней мере эти две немедленно введут его в курс дел при дворе и герцогине не придется тратить время на объяснения с этим аристократом, объясняя причину своего приказа. Мадам вновь протянула руку Вексрою, желая продолжить свой обход столов и сгладить этот маленький инцидент, оторвавший игроков от заветных кругляшков с геральдическими лилиями. Тем более, что Генриетте совершенно не хотелось бы встречать своего царственного кузена, который уже начинал неприлично опаздывать, в атмосфере тревоги и нервозности, порожденной ослушанием де Брезе. Луи был так скор на расправу в моменты волнения, а его кузине бы не хотелось что бы ее вечер запомнился очередным громким скандалом, подобному тому, что произошел на балете и охоте. « И нет что бы что-то пикантное – убийство и покушение, вот тем новых сплетен! Немыслимо, и это все твориться во Франции.. Хотя что до пикантного, то тут врядли кто-то будет равен мне, если вся правда о недавней дуэли выйдет наружу. В таком случае действительно лучше смертоубийство..» - Что ж, надеюсь, Ваш новый знакомый поручил хороший урок и более не позволит себе таких вольностей. Кстати, мне показалось или Вы действительно знаете этого кавалера, милорд? Да, от нее не ускользнула некоторая теплота во взгляде, проскользнувшая между этими двумя господами, когда они возвращались в зал и герцогиня могла бы отдать свои жемчужные серьги, если эти двое не были хотя бы мельком знакомы.
Шевалье де Брезе: Шевалье поднял голову и увидел как столику подошла пара, видемо хотевшая присоединиться к игре. На первый взгляд ничто не давало повода сомневаться, что ое имеет дело с провинциальном дворянином. Всё говорила за него самого: походка,манеры и даже духи. Мне не раз доводилось убеждаться в том, что в таких людях можно найти верных друзей или врагов. Эту парадоксальную истину я вспомнил еще раз, бросив взгляд на даму: она тоже обладала слишком характерным обликом, чтобы чем-то отличаться от простых смертных. Вряд ли кому-нибудь удавалось встретить человека, совмещающего в себе то и другое. Дама была превлекательно и обаятельна. Было видно, что она имела хороший вкус, так как была хорошо одета и по моде. Закончив составление впечатления, шевалье произнес: - Мы рады, что вы господа решили присоединится к нашей кампании.
Chantal Duvivier: Партия уже близилась к завершению, когда внимание Шанталь привлекла пара, приблизившаяся к столику. Подняв глаза, герцогиня встретилась с серыми глазами девушки, которая, как ей показалось, ее внимательно изучала. Взгляд фрейлине Мадам не очень понравился, но воспитание и происхождение не позволили ей внешне выказать неудовольствие от черезмерного проявления внимания молодой особы. Спутника дамы мадемуазель Дювивье уже видела. Стоя рядом с принцессой и их величествами, она видела как он был представлен королевам и принцессе и даже помнила, что молодой человек забавно повел себя, скорее всего от смущения. Было видно, что блеск двора пока юноше незнаком. - Да, да. - Поспешила согласиться с шевалье герцогиня. - Отрадно видеть, что наша игра вызывает живой интерес. Прошу. - Шанталь сделала паре приглашающий жест. Бедная Луиза. - Весело подумала девушка. - Эти двое, если они, конечно, мало мальски умеют играть, оставят ее без последних денег.
Джеймс Вексрой: Почувствовав желание герцогини как можно скорее покинуть место неприятного инцидента, виконт вновь подхватил ее под руку, и пара, образовавшаяся сегодня совершенно спонтанно, но оттого выглядящая ничуть не хуже, проследовала дальше по залу. Юного сэра также порадовала возможность отвлечь свою спутницу легкой беседой, так что он немедленно принялся пространно отвечать на ее вопрос относительно шевалье де Брезе. - Я не могу сказать, что мы с шевалье де Брезе друзья, но мы знакомы, пусть и довольно поверхностно. Видите ли, герцогиня, несколько лет назад мне уже случалось жить какое-то время в Париже. Злодейка-судьба тогда не подарила мне радость знакомства и общения с вами... - Вексрой взохнул, пылко глядя на герцогиню, явно давая понять, насколько он благодарен судьбе за свое нынешнее счастье. - Поэтому я проводил дни в фехтовальных школах, где и умел возможность встретить шевалье. Мы не были друг другу как следует представлены, но сейчас, узнав шевалье, я не мог допустить того, чтобы честь его слишком сильно пострадала. Я еще новичок при французском дворе и не знаю парижских условностей, но старая добрая Англия и армия научили меня ценить настоящее мужского братство. Шевалье - доблестный дворянин и человек слова, так что мне было бы горько видеть его униженным... Виконту вдруг показалось, что он нарисовал избыточно благостную картину. Не дай бог, герцогиня еще и заинтересуется этим шевалье, лишив самого виконта своего внезапного, но такого приятного расположения. Поэтому англичанин поспешил развить свою мысль. При этом, впрочем, темп и тон его голоса ничуть не изменились, а потому новая мысль прозвучала логичным продолжением предыдущей. - Увы, моя прекрасная герцогиня, шевалье предпочитает общество мадемузель де Лавальер нашему. Что же, о вкусах, как говорят у нас на родине, не спорят. И хотя я лично считаю шевалье слепцом, странно решившим отвернуться от настоящей красоты - легкий поклон герцогине, подчеркивающий смысл сказанного. - нам следует оставить за ним право выбора, пусть и неправильного... Выпрямившись, виконт преданно посмотрел в глаза Генриетты. А внутри его все радовалось - похоже, он не затерялся тут, при парижском дворе. Он уже ведет собственную игру, прогуливаясь с герцогиней Орлеанской и отправив доблестного шевалье добывать информацию, котрую герцогиня явно предпочитает скрывать. Что будет дальше - неизвестно, но уже было понятно, что будущее волнующе и захватывающе. А большего молодой англичанин и не смел просить у небес.
Шевалье де Брезе: Шевалье решил снова продолжить разговор со своей собеседницей. -Благодарю Вас герцогиня, за даный мне совет. А что же произошло с Его Величеством? Извините, я не вкурсе дел, так как только вчера вернулся из Марселя, куда меня призвали неотложные семейный обстоятельства. Вы бы мне доставили истинное безграничное удовольствие, рассказав мне эту историю. Так же мне хотелось узнать,что случалось в последнее время при дворе? Я так обожаю истории об дуэлях, интригах и любовных похождениях. А если еще и слушать от такой прелесной дамы как Вы, то это просто божественное наслаждение. Госпожа, я выбрал Вас, что бы Вы мне рассказали о дуэли. Вы не против?
Фердинанд де Валлен: Фердинанд не мог не улыбнуться приветливо дамам, сидящим за столом, и отвесил им легкий поклон. Мужчина, дворянин, нисколь не смутил его, пока тот не завладел вниманием баронессы. Фердинанд сжал пальцы левой руки в кулак, возможно, через чур сильно, потому что костяшки пальцев побледнели. Но барон, немного прошедший уроки на подобную тему от давней гостьи в их имение, да и от тетушки, вспомнил веские слова отца: "Женщины, сын мой, ветренны по природе. Но ветреннее знатных и красивых дам в природе только сам ветер. Когда прибудешь в Париж, пусть взгляд твой и внимание твое падет на скромную, не блистающую титулами и драгоценностями девушку, она, во всяком случае, озарит твое сердце бескорыстной взаимностью. Красавица же будет играть тобой, опустошит твой кошель и скроется с глаз твоих, из объятий твоих в объятья другого - того, у кого в кошеле еще звенят пистоли. Будь осторожен, сын мой.... В бою не знай устали, обиды не сноси, пусть твоя шпага звенит в дуэлях и битвах, но женщин - опасайся. И, коль встанет выбор, то выбери себе друга, знатного шевалье или нет, нежели красавицу-аристократку...." Фердинанд и сам точно не мог сказать, почему ему вдруг вспомнились эти слова при взгляде на вроде бы потенциального противника. Может, потому, что в нем он не уловил вражды? Оставь же мрачные мысли, - сказал сам себе Фердинанд и залихватски улыбнулся. - Что ж, я готов сыграть! И проиграть не страшно мне, ведь я проиграю столь прекрасным дамам, за улыбку на улице которых, пусть даже то улыбка торжества, не страшно выложить все пистоли из своего кармана!
Куницца ди Амидеи: -- Как странно, - удивленно протянула Куницца. - Могла ли я думать, что именно вы, барон, окажетесь моим соперником? Мало-помалу, эта игра начала забавлять ее. Обрести соперника в лице потенциального поклонника - это ей казалось невероятно притягательным. Интересно, как он себя поведет? Намеренно проиграет ей в угоду, или воспользуется случаем? Честно говоря, баронессу больше устраивало второе.
Олимпия де Сен-Леже: Олимпия отвела свой взгляд. Если бы не темнота, герцогу бы бросилась в глаза ее мрачная бледность. Ее откровенность только спутала все карты, принцесса Ориенская была на грани безумия, только теперь осознав, сколько непоправимых ошибок совершила. Отступать было поздно, и вряд ли какие-то обстоятельства могли сгладить возникшую между ними неловкость. -- Может быть, это покажется вам странным, но – я из другого мира в Париж пришла… Меня в восточных традициях воспитывали, и потому, оказавшись в Европе, я была крайне удивлена, поражена многими вещами. Поначалу, это меня пугало, а потом даже стало нравиться… Я поняла, что это и есть свобода, но о том, что всякая свобода имеет свои пределы, я не подумала. Может быть, я дурно поступила, или вас скомпрометировала, - не знаю. Может быть, вы меня превратно поняли… я всего лишь, хотела сказать, что вы – сама не знаю, почему, но так уж вышло! – почти с первого взгляда мне понравились, и отчего-то очень дороги стали, и мне вдруг захотелось, если б такое было возможно… околдовать вас, заворожить, - и увезти на край света. И всегда вместе быть, никогда не расставаться, - она перехватила его руку, и, словно в лихорадке, прижала к своим губам. Даже собственные мысли ее пугали, а отговорка про Восток и Запад выглядела явно неубедительно, и даже наивно. Какая глупость!.. Отвергать ухаживания Бернара, который ради нее не раз жизнью рисковал, и влюбиться в того, с кем едва знакома. Кровь на лепестках белой розы. Вот уже второй раз их встреча знаменуется кровью… Что это значит? Осторожно выдернув лепесток с красным пятном из белоснежного бутона, она выбросила его. Его губы вытерли кровь с ее руки. Но не из сердца. И она как будто это чувствовала. -- Крови больше не будет… - спокойно прошептала она. – Я обещаю.
Фердинанд де Валлен: Фердинанд усмехнулся, нежно гладя кончиками пальцев карты. - Хмм... не знаю, радоваться этому или огорчаться, мадемуазель баронесса, - он не был уверен, каого хода ожидает от него баронесса, но точно знал про себя, что если и проиграет, то только потому, что так распорядится судьба, а не его собственное желание. Нет, он знал, что женщинам импонирует выигрывать мужчинам, но, три тысячи чертей, это унизительно для мужчины!!! Особенно, когда дама твоя лишь сомнительно-потенциально, а вокруг так много народу, которые с радостью посмакуют его позор. Не дождетесь! - мрачно пообещал не понятно кому Фердинанд, приступая к игре
Генриетта Анна: Расточаемые Вексроем комплименты были лестны сердце герцогини Орлеанской и на ее устах это отразилось очаровательной довольной улыбкой, придававшей женщине еще больше очарования, которое в этот вечер было особо действенным. Ведь она не была так глупа что бы расточать свои милости лишь виконту и не на столько слепа, что бы не ловить на себе восхищенные взгляды других мужчин. - Думаю, многим нашим придворным будет приятно узнать, что моему соотечественнику не чужды идеалы красоты, принятые при французском дворе, - с тонкой иронией подметила Генриетта, имея в ввиду отставку де Лавальер и общее отношение к ней при дворе. Конечно, любезный виконт мог потом увлечься и новой пассией французкого монарха, испытывая поже к герцогиня Орлеанской лишь привязанность по долгу землячества, но пока Мадам предпочитала об этом не думать об этом раньше времени, разумно памятуя что не всем мужчинам нравиться одно и тоже. К тому же следовало отметить редкую находчивость молодого англичанина, который кажется, быстро разбирался в премудростях сложного уклада жизни версальского двора и пока делал совершенно правильные и верные шаги в отношении своей карьеры и положения. Что ж, Генриетта Анна на своем месте была совсем не против помочь своему земляку, хотя роль метрессы ей была не сколько в новинку, сколько не очень лестна. Но все таки на фоне последних неудач и некоторого напряжения в своей жизни, вызванной дуэлью и общими неладами, женщина разумно заключила что было бы не лишним иметь хоть одного относительно верного ей поклонника, да бы в его обществе иметь возможность переждать бури. - Надеюсь, Ваш друг будет более осмотрительным впредь и больше не повторит таких оплошностей. Ведь это такой повод для анекдота: французкого аристократа учит премудростям светского этикета англичанин! – с улыбкой отметила Генриетта, мягко меняя тему.
Chantal Duvivier: Неожиданный интерес шевалье к происходящему при дворе, конечно, можно было объяснить простым любопытством человека, приехавшего из провинции, но столь неожиданное его проявление после инцидента с принцессой слегка насторожило девушку. Шевалье и Шанталь с Луизой играли достаточно долго, за это время можно было давно начать расспрашивать, но до этого момента де Брезе отчего то предпочитал не касаться этой темы. С другой стороны это можно было списать на нерешительность, свойственную тем, кто не присутствовал постоянно при дворе его величества. Что ж, - решила девушка, - поделимся новостями. Но не всеми. - Вот как. - Покачала головой Шанталь, делая очередную ставку. - Ах, теперь ясно, почему вы не осведомлены. Ведь последние несколько дней двор только и делает, что обсуждает недавние события. Говорить о произошедшем сейчас, когда острый слух Людовика не мог уловить темы в виду его отсутствия, было возможно. - Видите ли, милейший шевалье, третьего дня его величество решил устроить охоту. Лично я при случившемся не была, но мне рассказывали, - вновь переходя на заговорщический шепот, сообщила девушка, - что на охоте был убит один из мушкетеров охраны его величества. И многие утверждают, - еще более понизила голос мадемуазель Дювивье, - что стрела, пронзившая несчастного, предназначалась отнюдь не ему. О, нисколько, месье. Это мой профиль)
Джеймс Вексрой: - Ах, герцогиня, я совершенно уверен, что англичанам много чему можно научить своих континентальных соседей. - Понизив голос, всплеснул бровями виконт. - И все же я не могу избавиться от ощущения, что на фоне блеска и изящества парижского двора я могу показаться неотесанным мужланом... - Разумеется, сэр Джеймс прекрасно понимал, что ничем не уступает французским придворным. Более того, юноша понимал, что и его собеседница совершенно явно осознает лукавство посланника. Диалог англичан был сейчас типично придворным, оба понимали, что они хотят друг другу сказать, а потому читали истинный смысл слов прямо сквозь шелуху лишних фраз. - Поэтому позвольте смиренно просить вас, ваше высочество, стать моим гидом и учителем, чтобы закрепить необходимые идеалы красоты... - Виконт склонился в очередном вежливом поклоне, радуясь, что может таким образом спрятать улыбку, чувственную до сладострастия. Но даже если бы кому-то из наблюдателей невероятно повезло сейчас, и этот некто смог бы увидеть улыбку Вексроя, никто бы не поверил в то, что происходит сейчас в душе англичанина. А там холодная логика потомственного царедворца начисто смела любые романтические соображения. Ослепление обаянием Генриетты не смогло окончательно исказить восприятие окружающей реальности, а потому сэр Джеймс успел увидеть, что он был хоть и главным (разумеется, лишь в данный момент), но далеко не единственным мужчиной, кому доставались цветы очарования герцогини. Эта женщина знала себя цену, умела себя подать и явно использовала собственную красоту как безжалостное оружие. И англичанин еще раз напомнил себе о необходимости быть осторожнее. Все-таки Версаль продолжал оставаться банкой с пауками: даже самые очаровательные женщины здесь наверняка без особых угрызений совести откусывают головы своим самцам...
Анри де Шомберг: Восток... запад... обычаи... кровь... все это казалось безумством и и дикостью. В словах герцогини слышалась горечь и слабый отголосок уязвленной гордости. Ее горячие губы обожгли ладонь де Шомберга. Он бросил на нее полный изумления взгляд, не посмев, однако, отвести свою руку. Признание звучало более как угроза, а обещание - как обида. Анри приходилось встречать сопротивление со стороны женщин, но сейчас он чувствовал, что сам оказался в роли осажденной крепости. Медлено, он опустил свою руку, не спуская взгляда с горящих изумрудов ее глаз, ярко выделявшихся при свете луны. Обняв ее за плечи, он медлено привлек ее ближе, так что мог услышать ее дыхание. Приподняв ее подбородок, он смотрел в ее глаза. Поединок взглядов... зеленые молнии рассекали темноту, вырываясь из ее блестевших от слез глаз. Маршал приблизил свое лицо к ней и коснулся губами ее лба, прохладного и нежного, попробовал вкус ее щеки, бархатистой и упругой, и наконец захватил поцелуем ее губы, раскрывшиеся навстречу ему. - Олимпия, я мог бы воспользоваться вашим замешательством, - заговорил он снова, - и думаю, что именно этого вы ожидали от меня... Но, поверьте, мы оба будем жалеть об этом... Вы не та женщина, с которой я хотел бы быть мгновение и забыть это, как наваждение, как сон. И я не тот мужчина, который покорится ценой вашей гордости. Он все еще держал ее в своих объятиях, глядя в ее глаза. В душе царили смятение и хаос. - Клянусь честью, я готов отдать свою шпагу, чтобы защищать вас... но первая, от кого я должен защить вас - это вы сами, - с нескрываемой грустью сказал Анри.
Олимпия де Сен-Леже: -- Вы правы, - вздохнула Олимпия, отчетливо сознавая, что еще находится в его объятиях, и не желая прерывать этой близости. - И вы не первый, кто это заметил... И Бернар не раз говорил мне то же самое. Моя сущность порой мне жить мешает... Со мною часто такое случается - наломаю дров, а потом долго об этом жалею. А что же касается вас, герцог, то... может быть, я и преувеличиваю, но такое благородство очень редко среди мужчин. Я очень ценю это, поверьте!
Куницца ди Амидеи: -- Барон, ваша ставка! - Куницца призывно улыбнулась. Вдали от нелюбимого жениха, она успела вкусить сладкий вкус свободы, и уже получила от него немало удовольствия. Делать, то, что нравится, а не то, что велят, было на деле куда приятнее, чем рисовало богатое воображение пылкой итальянки. Только вот, единственное, чего не учла девушка, была возможность пагубных последствий такой вот свободы, и излишней покорности капризам своего вздорного темперамента. О том, что результат игры может оказаться и проигрышным, она не подумала.
Фердинанд де Валлен: - Что ж, я поставлю.... - Фердинанд задумался, - для начала...хмм.... 10 пистолей. Цена была невелика для высшего общества, но для простых горожан - приличный доход. Впрочем, в азартных играх барон предпочитал осмотрительность - пусть лучше его сочтут скрягой, чем в первом же заходе он проиграет все содержимое кошелька. А играть "в долг" он категорически не любил. Голубые глаза барона устремили взгляд на баронессу де Амидеи, губы сложились в коварную улыбку. Чтобы не задумал сейчас Фердинанд де Валлен, раскрывать своих планов он не собирался.
Анри де Шомберг: Услышав лестные слова а самом себе, герцог не мог не улыбнуться. Благородство... неужели, она могла усомниться в нем? Да, Шомберг привык к тому, что за ним волочился шлейф сомнительной славы его побед в будуарах светских красавиц. Но никогда еще он не дал повода опасаться его или не доверять. Свои победы он расценивал скорее как добровольную сдачу на взаимовыгодных условиях, нежели настоящие завоевания. - Олимпия, я не дам вам повода усомниться во мне, - не спеша освободить ее из своих объятий, он разглядывал ее глаза, обращенные к нему, - Даю вам слово. Легкий бриз сменился более настойчивым прохладным ветерком, заставившим всколыхнуться темные кроны деревьев парка. Лунный свет затмила темная полоса облаков. Похолодало.
Генриетта Анна: - Не смею отказать своему земляку в столь приятном одолжении, уважаемый виконт, - серые глаза Генриетты блеснули опасным огоньком в предвкушении зарождающейся интриги. А ведь этот англичанин мог быть ей весьма полезен как при дворе ее брата, так и в окружении английских дипломатов: брат ее был человеком не самым надежным и Генриетте бы совсем не мешало бы знать что твориться в умах и какие настроения царят в дипломатических кругах. А, учитывая то обстоятельство, что Вексрой пока врядли был вхож в ближний круг приближенных Людовика, то врядли у него был иной выбор, как говорить обо всем с кузиной французкого короля, волей-неволей отвечая на ее расспросы. Затем, конечно же, Генриетта передаст все новости милому кузену и там уже будет вершиться большая политика, так что какой-то мерой виконт послужит своей родине возможно даже побольше чем господин посол самолично.. А это врядли будет оставлено без надлежащего вознаграждения со стороны августейшей кузины и сестры. Но все это будет поже, самую малость поже, а пока герцогиня Орлеанская могла себе позволить поиграть с этим занимательным человеком в придворную чехарду на зло свекрови, ее носатой невестке и от части всем собравшимся здесь. Пускай поболтают, погадают за картами и посплетничают и сами того не зная отведут грозу от любезной ветреной Генриетте Анне головы.. Кстати, которую она не видела этим вечером.. Тень недовольства легка на прелестное личико Мадам, и она окинула взглядом зал, ища взглядом маршала: увы, на первый взгляд она его не видела среди приглашенных. Что ж, глупо конечно было вертеться вокруг нее после этого утра, но все-таки, она ожидала чего-то этакого..
Куницца ди Амидеи: -- Двенадцать, - объявила девушка, легко откинув прядь темных волос. Ей показалось, что она тоже не должна ударить лицом в грязь перед потенциальным поклонником – пусть знает, что женщинам тоже не чужд азарт завоевательниц. К ее удивлению, масть ложилась на удивление скверно, и после трех ставок хищный блеск в темно-серых глазах баронессы ди Амидеи порядком угас, а финансовое состояние дел дало трещину. Не везет, не везет, черт возьми!.. Если бы только у нее была возможность отыграться! Не ровен час, как сам дьявол помогает чернявому красавцу барону, Куницца уже почувствовала нервное биение сердца, а при взгляде на Фердинанда де Валлена у нее начинала странным образом кружиться голова. Впрочем, все в сторону! Не хватало, чтобы коварный соблазнитель оставил ее без денег… Что тогда будет? Что она тогда своей будущей свекрови скажет? Что связалась с незнакомым красавцем из провинции, который в два счета обыграл ее? Нет, нет, только не это. Иначе разразится скандал.
Олимпия де Сен-Леже: Порывистый ветер разметал прическу принцессы, а вот холода, она казалось, и не чувствовала. Богатое, и не совсем здоровое воображение нарисовало картину. Борт пиратского корабля. Ночь… Ни луны, ни звезд не видно, все скрыли тяжелые чернильные тучи. Вдали мелькает молния, слышится гром, их корабль еле держится на гребне волны, и буря швыряет его, словно щепку, в бездонную черную пропасть. Но ей не страшно… совсем. Ей даже нравится смотреть на разбушевавшуюся стихию. Сильные руки капитана, у которого, конечно, же, лицо герцога д’Аллюэна, крепко сжимают ее в объятиях, и ей кажется, что их любовь сильнее грома небесного, сильнее самой смерти. Олимпия не стала рисовать счастливую развязку, и смерти она также боялась… Она просто отогнала от себя эти мысли. Пастушеские идиллии были не в ее вкусе, она хотела грома и молнии. И крови. Но только чужой. Которая будет литься мимо них, но в их честь. -- Восхитительно, - в голосе девушки прозвучало искреннее любование. – Мне кажется, вы должны любить ветер, тучи, шторм, буйство стихии. Помните, у дю Белле, Как в море вздыбленном, хребтом касаясь тучи, Идет гора воды, и брызжет, и ревет, И сотни черных волн швыряет в небосвод, И разбивается о твердь скалы могучей, Как ярый аквилон, родясь на льдистой круче, И воет, и шипит, и роет бездну вод, Размахом черных крыл полмира обоймет, И падает, смиряясь, на грудь волны зыбучей, Как пламень, вспыхнувший десятком языков, Гудя, взвивается превыше облаков, И гаснет, истощась, - так, буйствуя жестоко, Шел деспотизм, как вихрь, как пламень, как вода, И подавив ярмом весь мир, по воле рока, Здесь утвердил свой трон, чтоб сгинуть навсегда. Она умолкла. Небо уже прояснилась, и на темной тверди одна за другой всплывали золотистые звезды.
Фердинанд де Валлен: Фердинанд, познав успех в нескольких партиях, не мог не заметить промелькнувшего в глазах девушки странного выражения, ненадолго исчезнувшего румянца. Он улыбнулся. - Моя прекрасная мадемуазель желает отыграться? Или лучше прекратить игру и... - он замолчал, улыбнушись в усы, - и предаться делам не менее приятным, но не столь разорительным? Длинные пальцы легкими прикосновениями постукивали по поверхности стола, складывая определенный ритм в понятную только ему мелодию. Он не нервничал, наоборот, чувствовал себя на редкость спокойно. Судя по всему, уже наступила ночь. Время суток, дарующее страный покой и безмятежность.
Джеймс Вексрой: Еще раз поклонившись - о, это уже начало утомлять гордого англичанина! - виконт удержал очередную самодовольную улыбку. Герцогиня согласна на его недвусмысленное предложение... Что же, это не значит ничего, кроме того, что он пока ей интересен. Пока... Надолго ли? Разумеется, он для нее лишь игрушка, минутное увлечение, призванное отвлечь от чего-то другого. От чего? И сэр Джеймс мысленно воззвал к шевалье де Брезе: "Скорее, Шарль, не теряйте времени, ваша информация необходима мне как можно скорее!" Впрочем, во дворце всегда можно найти длинные языки, готовые развязаться по первому требованию. Наверняка здесь полно фрейлин, пусть и из недворянских родов, для которых внимание молодого и - что греха таить - чувственного англичанина сродни благословению небес и уж точно является вполне достаточной причиной для демонстрации собственной осведомленности. Пройдет какая-нибудь неделя, и виконт наверняка будет владеть всей информацией, какую только можно выудить из живых. Необходимо немедленно обозначить приоритетные цели, тех, кто наверняка посвящен в самые тайные подробности жизни двора: служанки, доктора, духовники. - Что же, герцогиня, я буду вам бесконечно признателен, если вы подскажете мне подходящий район Парижа, где я мог бы купить себе небольшой дом. Не самый броский, но достойный английского вельможи. Сегодня я выиграл достаточную сумму, - Джеймс снова улыбнулся, и почти тут же улыбка исчезла при мысли о спасительных валетах и их судьбе, - чтобы позволить себе дом максимально близко к вашему дворцу... - Последние слова англичанин тихо выдохнул прямо в прелестное ушко герцогини. Никто другой не мог бы сейчас услышать эту пару, и такая приватность общения наполняла слова виконта дополнительным смыслом, невысказанным, но очевидным для двоих приглашением.
Генриетта Анна: - Смею заметить, что в таком случае Вам будет необходимо не купить, а построить себе дом, милорд. Увы, парки Палея Рояля настолько привлекательны, что все достойные особняки давно распроданы, - кокетливо улыбаясь, Генриетта чуть коснулась руки виконта сложенным веером, тонко намекая на то, что дело далеко не в парках. В действительности дворцовые парки действительно привлекали лишком многих, но по прихоти ее супруга все примыкающее к нему участки и особняки за частую уже принадлежали миньонам герцога Орлеанского и его супруге претила мысль, что кто-то из ее приближенных будет жить рядом с этой сворой, обласканной ее мужем. - Но я думаю, что любой высокородный господин, чей дом сейчас не занят и который он желает продать человеку достойному, будет рад узнать, что Вы ищите себе жилище. И несомненно согласиться, узнав что Вы сой соотечественник. Так что лишь не забудьте сообщить мне Ваш новый адрес, любезный мистер Вексрой. В глазах герцогини плеснули лукавые искорки, и чувственная улыбка не менее просто намекала на то, что адрес англичанина интересовал не только с точки зрения отправки писем. Волей случая Генриетта было уготовано просто отвратительное утро, полный переживаний полдень и казалось бы не менее нервный вечер, но появление этого молодого человека она теперь готова была расценить как благодать Божью за пережитое в один день. Нет, она не была столь безрассудна, что бы немедля начать искать пути для осуществления своих авансов в жизни и стремглав бросаться в новый омут удовольствие: Мадам хорошо понимала, что тому знатному, но весьма честолюбивому молодому дворянину, необходимо было надежное плече при чужом для него дворе, где союзников у него практически не было. А дружба с кузиной французкого короля позволяла ему не только строить планы на будущее относительно своей карьеры, но еще и надеяться на то, что высокородная покровительница введет его в свою спальню, откуда все тайное так легко станет явным.. Этот неожиданно пришедший на ум каламбур заставил Мадам усмехнуться: увы, такова судьба всех знатных и красивых женщин – даже в постель к ним мужчины всегда будут рваться в первую очередь из желания возвыситься, но лишь во вторую очередь из-за их прелестей. Увы, такова ее судьба, но раз до последнего времени в сети женщины попадались весьма недурные экземпляры и Генриетта имела возможность выбирать, то почему стоит грустить о такой участи? Она даст виконту возможность построить блестящую карьеру, если у него есть к этому таланты, а взамен герцогине будет приятно получить не менее пылкого любовника, чем целеустремленного дипломата.
полная версия страницы