Форум » Королевские Резиденции » Эпизод "Карточная игра в Пале Рояле" » Ответить
Эпизод "Карточная игра в Пале Рояле"
Генриетта Анна: Время: 19-е сентября 1664 года, вечер-ночь Место действия: Пале Рояль Участники: герцог и герцогиня Орлеанские, Людовик XIV, Анри де Шомберг, Шанталь Дювивье и прочие придворные из близкого круга короля и его брата.
Провидение: Придворные, приглашенные на карточную игру принцессы, начали собираться задолго до назначенного времени. Неспешно прохаживаясь по залу, они с живостью обсуждали события этого утра, которые были весьма плодотворной темой для придворных сплетников. Благо и сами участники событий дали довольно много возможностей для развития темы. Появления Мадам ожидали все, желая узнать как отразились на ней утренние события. С неменьшим нетерпением ждали и появления маршала д'Аллюэна, слух о появлении которого уже облетел придворных. Некоторые допускали, что их величества также могут посетить принцессу. Их присутствия также ожидали с нетерпением, желая знать успели ли слухи долететь и до них. И, конечно же, придворные ожидали прибытия принца, чтобы лично лицезреть его состояние после того как он узнал о случившемся со своим фаворитом. Юная мадемуазель де Бриссак, окруженная нарядной толпой, сетовала на то, что нельзя увидеть и самого де Лоррена и, быть может, даже заставить поделиться его некоторыми подробностями. Слуги бесшумно завершали последние приготовления к игре.
Генриетта Анна: Вечер карточной игры в Пале Рояле был давно запланирован и потому, несмотря на некоторую нервозность, витавшую в воздухе после покушения на мадмуазель де Сувре во врем королевского балета днем ранее, чета Орлеанских не решилась отменять празднество и в назначенный час все было готово к приему гостей. Правда, этим вечером Генриетта Анна переняла на себя большую часть обязанностей по приему и развлечению гостей: Филипп, после случившегося с шевалье де Лорреном, по большей части ходил угрюмым и не то и дело посылал кого-нибуть узнать о здоровье своего любимца. Так что галантной роли хозяина вечера ему пришлось невольно отказаться, по большей части посвятив себя лишь избранному обществу своих миньонов и вину. Но это не особо расстраивало герцогиню: наоборот, после весьма бурного утра ей как никогда хотелось занять себя, отвлечься от случившегося, и устройство празднества пришлось как нельзя кстати. Приветствия, комплименты, обмен сплетнями и собственно сами карточные и не только игры обещали ей вскоре совсем позабыть о недавно съедавших ее подозрениях на счет мадмуазель Дювивье, все так же сопровождавшей ее и здесь, а так же на счет шевалье де Лоррена и маршала де Шомберга, которые весьма некстати в оно и тоже время решили доказывать герцогине Орлеанской силу своих чувств, и хотя бы на время забыть о тех неудобствах, которые еще могла принести в качестве запоздалых последствий дуэль между ее воздыхателями. Так что сегодня герцогиня Орлеанская выглядела как никогда прекрасно в золотисто-желтом атласном платье и излюбленных жемчугах, и буквально таки излучала радость и веселье, хотя мало кто догадывался, как трудно было ей поддерживать это внешнее радушие. Учитывая, что ее царственный кузен предполагал пребыть на вечер к невестке, Генриетта предчувствовала, что кто-нибуть да и не устроит, что бы не рассказать ему о случившемся с шевалье несчастьем и тогда, в свете двух покушений, хорошее настроение Людовика улетучиться и на следующий день приступят к выяснению подробностей этого инцидента. В конце концов, метить могли в герцога Орлеанского.. Но все же герцогиня старалась не думать о последствиях и приложила все усилия, что бы чувство тревожности как можно скорее испарилось.
Анри де Шомберг: - Осторожно, я не хочу, чтобы плюмаж потрепался... - слышался немного недовольный голос маршала де Шомберга. Анри передал свои шляпу и плащ и нехотя отделил ножны от перевязи... по протоколу, все придворные в королевских резиденциях или в ожидании прибытия короля, должны были отдавать свои шпаги. Эта мера безопасности была введена еще во времена короля Франциска Первого и каждый раз сердила маршала. По моде, введенной Людовиком Четырнадцатым, придворные теперь носили в руках трости, изящно опираясь на них при ходьбе. Некоторые умудрялись прятать в них клинки. Шпаги носили немногие, в основном дворяне шпаги - офицеры гвардии Его Величества и военные. Вспомнив, ссору с гасконцем накануне вечером и утреннюю стычку с де Лорреном, Шомберг погладил ладонью эфес шпаги и с сожалением протянул ее своему ординарцу, - Будь на готове. Проходя по длинной галерее, ведущей к приемному покою Его Высочества, Анри искренне надеялся застать брата короля занятым и поскорее перейти на половину Ее Высочества, в приемной гостинной которой должна была состояться карточная игра. Среди приглашенных особ были Их Величества и Королева-Мать. Маршал по протоколу должен был явиться первым, чтобы удостовериться в безопасности визита особ королевского дома. Его новая должность личного распорядителя охраны Его Величества была честью для него и обузой - теперь он не мог покинуть Париж, когда он хотел, кроме того, должен был всегда сопровождать Его Величество, из-за чего значительно сокращалось время его личных развлечений. - Его Высочество не принимают, - торжественно похоронным голосом заявил камердинер герцога Орлеанского. На густо напудренном лице появилось подобие меланхолического расстроенного выражения. - Вот как? - Анри слегка нахмурился, но зная о возможной причине, не стал выражать беспокойства, - Тогда я проследую в гостинную Ее Высочества. Выходя из приемной герцога, Шомберг обратил внимание на приоткрытую дверь справа.
Chantal Duvivier: Шанталь вплыла в ярко освещенный зал вслед за принцессой. Она все еще пребыла в хорошем настроении. Сегодняшний день хоть и был слегка напряженным и принес немало волнений, но был весьма и весьма плодотворным, а уж разговор с Мадам и вовсе заставил герцогиню Монгредьен радоваться своей маленькой победе. Для вечера мадемуазель Дювивье выбрала одно из своих самых любимых и красивых платьев зеленого бархата, искусно расшитое лучшими парижскими швеями причудливыми цветами и украшенное небольшими изумрудами. Изумрудное колье и серьги переливались в падающем на них свете. К игре уже все было готово, но придворные сплетники более интересуясь вечерними и утренними событиями, даже после прихода герцогини Орлеанской продолжали едва слышно обсуждать между собой произошедшее. Сама же Мадам в тот вечер являла собой просто само веселье и Шанталь подумала, что Генриетта быстро заставит не в меру словоохотливых господ переменить тему.
Олимпия де Сен-Леже: Удивительно, что принцесса Ориенская была едва ли не единственной, кто не был в курсе тех событий, что произошли утром, и, надо сказать, тем лучше для нее. Если бы она была осведомлена, то, возможно, ни любовь к маршалу, ни чувство оскорбленного достоинства не заставили бы ее держать "лицо" перед сильными мира сего, и быть во всеоружии перед своим главным протвником. Сейчас она выглядела, как сказочная королева неведомой запредельной страны, и никто не заподозрил бы, что Олимпия де Сен-Леже внутренне очень страдает. Когда герцог д'Аллюэн вошел в залу, она стояла у колонны, выделяясь среди присутствующих своим ярким и пышным нарядом из алого бархата и золотой парчи, что подчеркивало белизну ее кожи и огненный цвет волос. Пышная копна цвета червонного золота была уложена в замысловатую прическу. Рубиновое ожерелье сияло на ее точеной шее, и точно такие же браслеты украшали узкие изящные запястья юной принцессы. Она была великолепна,буквально ослепляла присутствующих своим блеском, и никто, даже самоуверенная герцогиня Орлеанская, не осмелился бы это отрицать.
Анна Австрийская: Анна Австрийская в сопровождении молодой королевы чинно вплыла в ярко освещенный зал. Все события последних дней, в конце концов достигшие и ушей ее величества, немало взволновали королеву-мать. А беспечность Людовика, позволившего проводить балет, после того, что случилось на охоте, потрясала. Анна, хотевшая было поговорить с королем сразу же после балета, узнав, что Луи сразу же покинул сцену, решила отложить разговор с сыном. Но и сегодня разговор не удался. Его величество был постоянно занят и времени для разговоров у него опять не нашлось. Едва появившись в зале, Анна Австрийская заметила, что умы придворных, кажется, были заняты отнюдь не карточной игрой. Ее величество предположила, что темой для разговоров и служило вчерашнее событие, так встревожившее королеву-мать. Бросив взгляд на хозяйку салона, королева-мать увидела, что та пребывает в довольно лучезарном настроенни. Ее величество задалась вопросом что же могло быть причиной такого радостного настроя принцессы. Приблизившись к невестке, королева-мать, бегло окинув взором вв наряд, по обыкновению слегка сухо сказала: - Благодарю за приглашение, ваше высочество. Право же, очень приятно присутствовать на этом вечере, тем более в приятном обществе такой очаровательной хозяйки.
Генриетта Анна: -Благодарю Вас, Ваше Величество. Я рада, что Вам пришлось по вкусу наше скромное празднество, - Генриетта Анна почтительно склонилась перед тетушкой в реверансе, при этом, не преминув приметить, что вдовствующая королева не особо пыталась скрывать свою нелюбовь к племяннице. Учитывая, как Анна Австрийская всячески пыталась противостоять всем попыткам вдовствующей английской королевы в свое время выдать свою дочь за одного из своих сыновей стоило ли рассчитывать на сердечную любовь между свекровью и невесткой. Даже несмотря на то, что августейшая мать часто вызывала младшего сына к себе и читала ему нотации относительного его поведения. «Да, из нее плохой педагог, но недурная актриса..» - Прошу, Ваше Величество, располагаться, - герцогиня Орлеанская с самой радушной улыбкой указала свекрови на группу кресел чуть поодаль от шумного центра зала, при этом мысленно ругая мужа за отсутствие, вынуждавшее ее взять на себя заботы о временном досуге тетушки.
Анна Австрийская: Рассеянно слушая изъявления вежливости невестки, королева-мать сдержанно кивала, в то же время быстро пробегая глазами по лицам придворных. - Спешу присоединиться к ее величеству. - Желая развеять немного напряженную обстановку, заметила Мари-Терезия. - Признаться, ваше высочество, мне тоже весьма по душе этот вечер. Несмотря на недавние события. Но это еще раз доказывает вашу стойкость, Мадам. - Улыбнулась супруга Людовика XIV. Слова молодой королевы заствили Анну слегка нахмуриться. - Да, эти неприятные события явно могут омрачить любой вечер. - Тихо заметила вдовствующая королева, направляясь в сопровождении невесток к креслам и вежливо, но как всегда слегка снисходительно, кивая придворным. - Вы ведь были за кулисами в тот момент, когда произошло это... несчастье? - Тщательно подбирая слова поинтересовалась Анна Австрийская у Генриетты.
Генриетта Анна: При упоминании вчерашнего пришествия герцогиня Орлеанская едва сдержалась, что бы не крякнуть от неудовольствия: да, старая перечница была в своем стиле и, не смотря на то, что при Его Величестве старались не упоминать об этом досадном происшествии, которое смазало финал великолепного балета, августейшая матушка завела разговор об этом прямо с первых минут, не боясь проявлений праведного гнева своего венценосного сына. Ну конечно же, Генриетта почувствовала тонкие нотки заинтересованности тетушки степень участия в этом своей «любимой» племянницы и невестки. «Ладно, ладно, милая тетушка, давайте поболтаем..» - подумала герцогиня, решив смериться с тем, что, по-видимому, сегодня был именно ее черед для откровенный разговоров с родственниками и близкими к ней людьми. - Да, Ваше Величество, я была там. Сопровождаемая дамами из своей свиты, некоторые из которых выступали на сцене, я вернулась за кулисы и тут же мне доложили, что позади декораций было найдено тело некой молодой особы. Чуть поже я узнала, что это была мадмуазель де Сувре, выступавшая актом ранее в роли Невинности, и что она все-таки осталась жива, несмотря на тяжелое ранение. Но если честно, - герцогиня пожала плечами,- я совершенно не в курсе как она себя чувствует.
Анна Австрийская: Судя по лицу «любимой» второй невестки разговор особого удовольствия ей не приносил. Но быстро завершить его и тем самым доставить Генриетте удовольствие королева-мать не собиралась. Ее величество, будучи матерью короля, и, памятуя о временах регенства, имела при дворе достаточный вес, чтобы не бояться гнева своего сына и не уподобляться придворным, обсуждавшим тот же вопрос за спиной Людовика. - Мадемуазель де Сувре? - Нахмурилась Анна Австрийская, силясь вспомнить хотя бы лицо этой особы. - Уж не родственница ли это Жиля де Сувре де Куртенво, гувернера моего супруга? - Поинтересовалась королева. - Интересно, чем заслужило сие создание такую участь? Надеюсь, для нее все закончится без последствий. - Равнодушно заметила Анна, садясь в роскошное золоченое кресло, оббитое алым бархатом. Рядом присела и королева, старавшаяся не вмешиваться в разговор ее величества и ее высочества, видя, что первая пребывает далеко не в самом лучшем настроении.
Фердинанд де Валлен: Франсуаза де Вернон, немолодая уже, но все еще привлекательная женщина, буквально вплыла в зал. Она немного опоздала, но держалась так гордо и непринужденно, что Фердинанд невольно ей позавидовал. Сам он шел рядом, поддерживая свою "даму", которой, естественно, была Франсуаза. Королевский двор был ему совсем незнаком, красота и помпезность дворца восхищала молодого дворянина. Каждая дама могла поймать на себе восхищенный взгляд юноши, он любовался их утонченными чертами, манерами, движениями. Каждая улыбка придворной кокетки рождала огонь в его душе, но маленькая цепкая ручка тетушки надежно держала молодого спутника, не позволяя ему оторваться от нее, как маленькой лодочке от корабля в момент шторма, дабы он не наделал ошибок. Тетушка неожиданно остановилась, отпустив Фердинанда, и присела в изысканном реверансе. - Ах, Ваше Высочество!!! Фердинанд, едва не застывший от красоты женщин, которым поклонилась тетушка (или все же которой?), решил не выглядеть дураком и разбираться в том, кому кланялась тетушка, как-нибудь потом. Сейчас же он незамедлительно склонился в том же направлении, что и тетушка, в самом галантнейшем поклоне, на который только был способен.
Генриетта Анна: -Да, мы все тоже на это надеемся, хотя ее нареченный жених явно переживает о ее здоровье больше, чем все мы, - заметила Генриетта, предлагая тетушке на выбор два кресла, в одно из которых та тут же не применила устроиться. Мария Терезия скромно расположилась рядом, не особо встревая в беседу, чем несказанно порадовала герцогиню, которая с трудом выдерживала неистребимый испанский акцент, с которым говорила молодая королева и который в силах была понять разве что Анна Австрийская, и то говорившая намного лучше невестки. А пока обе августейшие родственницы располагались, к группе венценосных дам уже начали подходить придворные, желавшие засвидетельствовать свое почтение всем троим. Среди них Генриетта Анна отметила мадам де Вернон, которую сопровождал на редкость миловидный молодой человек, и которая поспешила сразу по появлению предстать перед хозяйкой вечера. Совершенно не смутившись присутствия двух величеств, мадам поспешила поздороваться именно с герцогиней Орлеанской, что не могло не польстить Генриетте, которая благосклонно улыбнулась даме и чуть задержала заинтересованный взгляд на спутнике мадам де Вернон. - Мадам де Вернон, я рада, что Вы присоединились к нашему скромному обществу. Я рада Вас видеть.
Фердинанд де Валлен: Тетушка склонилась еще ниже. - Ах, ваше Высочество! Это такая честь для меня - присутствовать здесь. Опомнившись, Франсуаза поприветствовала книксеном Анну Австрийскую и Марию-Терезию. Фердинанд, во все глаза любуясь Генриеттой, повторил все придворные па следом за тетушкой для двух августейших особ. - Ваше Высочество, позвольте вам представить моего племянника, барона Фердинанда де Валлена, он только недавно прибыл в Париж. Будучи, наконец, представленным такой прелестной и величественной женщине, то есть, разумеется, женщинам, Фердинанд вновь с видимым удовольствием едва ли не станцевал поклон для августеших дам, но впервую очередь, разумеется, для Генриетты. А потом, повинуясь простодушному провинциальному порыву души, опустился перед Ее высочеством на колено, склонив голову, и с жаром воскликнул: - Готов служить Вашему высочеству!!! - в своем юношеском простодушии ему хотелось вязть в ладони тонкую, полную грации и изящества прелестную ручку герцогини и осыбать ее поцелуями. Но на это юноша не осмелился, ибо не посчитал себя достойным сего священнодейства.
Chantal Duvivier: Как и остальные придворные, Шанталь склонилась в почтительном реверансе при появлении двух королев. Интересно. - Ехидно подумала девушка, наблюдая за привычным обменом любезностями между принцессой и их величествами. - Что это заставило королеву-мать посетить вечер Мадам? Обычно она не жалует ее мероприятия. Наверняка хочет обсудить детали произошедшего, но нет с кем. Вот и явилась. А Мария-Терезия наверняка просто послушно за ней последовала. Ну, может еще надеялась лицезреть своего мужа, которого она на таких мероприятиях может видеть гораздо чаще, чем у себя в спальне. Незаметно проследовав за венценосными особами, мадемуазель Дювивье убедилась в верности своих догадок. Анне Австрийской явно не терпелось обсудить ситуацию, а вот Мадам, судя по всему, это было не по душе. Стоя на небольшом отдалении от принцессы и королев, герцогиня рассчитывала услышать еще что-либо интересное, но беседа была прервана появлением Франсуазы де Вернон. Еще одно удивительное явление. - Не менее едко подумала девушка. - Что-то сегодня собрание старшего поколения. Действия молодого человека, сопровождавшего мадам де Верон, слегка покоробили герцогиню. - Позер. - Шепнула она на ухо согласно фыркнувшей мадемуазель де Бриссак. - Еще один будущий поклонник Мадам. - Так же на ухо ответила ей девушка. Шанталь едва заметно закатила глаза, демонстрируя свое отношение к возможному конкуренту шевалье и маршала д’Аллюэна.
Генриетта Анна: Любой женщине льстит, когда ее обожают и обожают открыто, так что поступок молодого человека весьма польстил Генриетте, которая после утренних переживаний и расспросов августейшей тетушки начала было падать духом. Шутка ли узнать за один день, что любовник ее мужа безоглядно ревнует ее к любимцу короля и чуть было не заколол его на дуэли, одна из самых близких фрейлин без смущения готова шантажировать, а теперь еще и не слишком любимая свекровь решила выудить из герцогини события недавнего кровавого происшествия, недвусмысленно давая понять кого она хотела бы видеть в роли истинно покушавшегося, даже если мотивы не совсем ясны. А этот юноша так легко и изящно восстановил преимущество герцогини Орлеанской в ее собственном доме и придал ей сил парировать удары. - Я принимаю Вашу клятву верность, любезный барон де Вернон и надеюсь, что Ваша верность сослужит хорошую службу не только мне, но и нашему королю, - благосклонно улыбаясь, при этом не преминув обвести всех присутствующих торжествующим взглядом, торжественно произнесла Генриетта Анна, буквально спиною чувствуя обжигающий взгляд Анны Австрийской. « Что ж, пускай знает кто здесь важнее..»
Фердинанд де Валлен: Франсуаза, продолжая улыбаться, начала слегка беспокоиться. Фердинанд чувствовал буквально обжигающие взгляды, обращенные на него. Если бы взглядом можно было испепелить, на месте барона де Валлена сейчас была бы лишь горстка пепла, которую легко можно было развеять. Запоздало Фердинанд сообразил, что он только что сделал. А ведь матушка не раз рассказывала ему о суровых реалиях придворной жизни - бесконечная борьба за место под солнцем. А Генриетта, бесспорно, была пусть и не столь всемогущим, как Людовик или Филипп, но светилом. И за место рядом с ней, за ее благосклонность, борьба шла не менее жестокая. К злобным взглядам остальных придворных добавился беспокойный тетушкин. Франсуаза молила Бога, чтобы все восприняли это именно как юношескую пылкость, а не попытку завоевать сердце (или, хотя бы, благосклонность принцессы). Ее юный племяник, в силу своей пылкости и неопытности по части придворных "игр", сейчас мог влезть в историю, которая для него очень плохо бы закончилась. Пользуясь тем, что нога племянника была близко, баронесса слегка пнула туфелькой его, напоминая о приличиях. Фердинанд во всей красе оценил остренький носочек туфли тетушки и силу ее возмущения, но даже не поморщился: - Ваше высочество, - с жаром прошептал он, на секунду позволив себе взглянуть прямо в прекрасные глаза принцессы, но тут же опустив взгляд и смутившись. Однако, хоть толчок тети и вернул ему в коей-то мере ясность ума, заставить себя встать он не мог - почему то считая, что это будет выглядеть как позорное бегство.
Филипп I Орлеанский: Вот она жизнь!... Безмятежность пробуждения лопнула, как мыльный пузырь, оставив после себя лишь разноцветные брызги, теперь кажущиеся липкими и раздражающими... Как и чему можно радоваться, когда перед самым твоим носом буквально решетят предмет твоего обожания?!... Вот она жизнь!... О, оказывается, она капризнее избалованного принца! Что там? Небо, Бог, Судьба, Провиденье? Погрозим ему кулаком, дабы оно не нарушало спокойствие воздушного, "мыльного" мира, дабы не соревновалось с принцем в капризах, не раздрожало его.. Впрочем... Кулаком нужно грозить существу более приземлённому, более смертному, а, следовательно, подверженному неминуемой каре мстительного Филиппа Орлеанского и его властительного брата. Филипп ни на мгновение не заставил себя сомневаться в том, что дорогой Луи, запретивший все дуэли, примерно накажет злоумышленника. Правда... Наказазание должно распространиться на всех участников, в том числе и на раненого де Лоррена, но... Но разве принц допустит это? Он был умён, это наше звёздное Высочество и отчётливо созновал, что, возможно, его любимый фаворит не жертва,но отталкивал эту мысль, предпочитая верить, что бедного юношу принудили. Но кто? Какова причина? Герцог Орлеанский, не будет таковым, если всё не узнает! Но.. Вот она жизнь! Весь божий день Его Величество Брат был занят и, как не пробивался к нему Месье Брат, так и не смог сообщить о произошедшем. Не стоит и говорить, что сегодня Филипп Орлеанский пребывал в наисквернейшем расположении духа. Он уж и хотел отменить вечернюю игру, намереваясь весь день и ночь просидеть у постели больного, но принцесса и придворный лекарь отговорили его от этой затеи, к глубокой радости де Лоррена, чьи легкомысленные, по мнению Месье, препирательства раздражали принца. Он готов был превратиться в седелку, окружить предмет обожания любовью и заботой.. Ох! На придворное мероприятие, на котором, по идее, он должен был быть радушным хозяином, Филипп явился угрюмым и хмурым. Жёстко стуча тростью, он прошествовал мимо придворных дам и кавалеров, одарив их лишь холодными взглядами. Как ему казалось, скрывать недовольство не имеет смысла.. Да нет.. Что уж там! Если принц в плохом настроении всё и вся вокруг должно звучать в унисон!... Филипп, тем не менее как всегда одетый пышно и помпезно, уселся за стол, где преимущественно были его фавориты, пил, пропуская бокал за бокалом и бубнил что-то себе под нос, положив одному из них голову на плечо.
Анна Австрийская: Анна хотела было спросить кто же жених этой несчастной, вольно или невольно попавшей под руку преступника, но такой возможности к своему крайнему сожалению не получила. Прямо к их величествам и Мадам направлялась мадам де Вернон в сопровождении какого то молодого человека. Королева-мать, проведшяя всю жизнь при дворе, поняла, что сейчас мадам начнет представлять им своего родственника. Сколько таких представлений на ее веку уже было Анна Австрийская и не помнила. И это новое не могло заинтересовать ее величество. Вдовствующая королева сухим оценивающим взглядом окинула молодого человека и сдержанно кивнула, решив что супруга сына уже за всех высказалась. В отличие от свекрови Мария-Терезия была более благожелательна к молодому человеку, одарив его милой улыбкой. Как всегда молодую королеву слегка задело то чрезмерное внимание, которым юноша одарил Генриетту. Решив что ее внимания с юного барона хватит, Анна Австрийская посмотрела на герцога Орлеанского, пребывавшего в довольно мрачном настроении. Королева-мать с беспокойством и любовью посмотрела на младшего сына, сочувствуя Филиппу, который изо дня в день должен был лицезреть заигрывания своей ветреной жены с другими мужчинами.
Фердинанд де Валлен: Ваше высочество, в ваше отсутствие я немного посвоевольничаю, но, Ваше Высочество и Ваше Величество Анна Австрийская и Ваше Величество Мария-Терезия, по прежнему к вашим услугам в любое время. Тетушка снова слегка пнула одурманенного племянника. Фердинанд окончательно опомнился, попутно поймав прохладный взгляд Ее Величества, и понял, что становится посмешищем. К тому ж зал посетил Его Высочество, пребывавший явно в нелучшем расположение духа. - Ваше Высочество, прошу извинить вашего преданного слугу за беспокойство, доставленное вам, - почтительно произнес юноша, чувствуя, что краснеет, и поднялся на ноги, правда, не окончательно, остановившись в положении "три четверти" и попятился назад. Потом вместе с тетушкой еще раз отвесил нижайший поклон и так, пятясь с самыми милыми улыбками, они скрылись за других придворных, рвущихся вперед, поближе к Их Величествам.... Отдалившись от венценосных особ, Фердинанд потянулся к бокалу, дабы немного освежиться, но тут же получил по руке тетушкиным сложенным веером. - Ты что творишь, негодник! - прошипела Франсуаза, не изменяя милой улыбке.... Правда, для Фердинанда это было похожим на оскал. - Здесь тебе не деревня, а королевский двор! А ты - даже не граф, не герцог, простой провинциальный барон. Так что не забывай об этом и держишь в рамках. Лучше всего - в рамках вежливого хладнокровия. О! Мадам де Вивре! - узрев старую знакомую, тетушка слегка успокоилась. - Пойду, поприветствую. А ты, мой юный друг, стой здесь... и я прошу - не ввяжись за это время в какую-нибудь историю. Фердинанд, у которого уже шея начала полеть от согласных киваний, с радостью выпрямился, едва тетушка перенаправила свое внимание. Заполучив вожделенный бокал, юноша вдохнул аромат... чудное, чудное вино...
Джеймс Вексрой: "Пауки в банке" - именно такую характеристику быстро дал сэр Джеймс собравшимся. Да, конечно, Франция - золотое сердце Европы, а главное - страна, оказавшая огромную помощь в реставрации английской монархии. Но оказаться здесь, при дворе, в паутине многозначительных кивков и взглядов, было для англичанина подобно пытке. А все старый интриган-посол, лорд Райли - наверняка сам был сюда приглашен, но предпочел сказаться больным, подставив только что прибывшего из Англии помощника. "Брось его в воду и надейся, что поплывет"... В придачу, у него изъяли великолепную миланскую шпагу, а без оружия Джеймс чувствовал себя раздетым. Как говорил храбрец-отец - "Много ума не надо драться без штанов, было бы чем драться". К счастью, драками таланты юного виконта не исчерпывались. Остановившись у входа, он куртуазно поклонился, обратившись в пустоту: - Bon jour... Разумеется, помощник посла говорил по-французски без малейших трудностей, но сейчас юноша подпустил легкий английский акцент, заменив курлыкающее французское "р" мужественным английским. Неторопливо выходя из поклона, сэр Джеймс окинул собравшихся взглядом. Разумеется, по портретам ему были известны многие. Лично же - никто. Так что приближаться к группе, окружившей королеву-мать, без высочайшего приглашения англичанин не решился.
полная версия страницы