Форум » Королевские Резиденции » Эпизод: "Недуг шевалье де Лоррена" » Ответить

Эпизод: "Недуг шевалье де Лоррена"

Chantal Duvivier: Время: 19 сентября, 1664 года. Утро. День. Вечер. Место действия: Пале-Рояль. Участники эпизода: шевалье де Лоррен, Шанталь, герцогиня Монгредьен, герцогиня Орлеанская, герцог Д’Аллюэн, король, военный хирург, Тарья, Мольер.

Ответов - 77, стр: 1 2 3 4 All

Генриетта Анна: - И Вы намеривались убить своего..мм, противника, мсье? – с некоторым озорством переспросила Генриетта. Да, она ожидала подобных слов от шевалье и ожидала слов относительно того, что вчерашнее кокетничество с де Шомбергом не просто зажгло в шевалье искру ревности, а разбудило в нем настоящий пожар, в котором здравый рассудок сгорел без следа и кавалер бросился за своей пассией. Все было прекрасно в этой истории и она должна была бы польстить Генриетте Анне, но все-таки это был любовник ее мужа.. Значительное препятствие на пути ее самолюбия. - Вы желали препятствовать моей встречи с маршалом, да бы спасти мою репутацию верной жены, которую не особо то и нужно спасать, что бы потом занять его место на той самой поляне, но чуточку поже? Не так ли, мой дорогой Филипп? Ладонь герцогини Орлеанской вновь скользнула к лицу шевалье и как ребенка, она осторожно и ласково провела тыльной стороной ладони по его щеке, а взгляд ее при этом осветился неким таинственным сиянием: Генриетта задумала ужасную по своей природе игру с этим опостылевшим ей мальчишкой, игру томную, долгую и жестокую на грани дозволенного. Но раз она так желал заполучить ее в свои объятия, то почему б ей самой не припасть к его губам, но именно тогда, когда сам де Лоррен был не в состоянии не то что противостоять ее губительным чарам, но и даже ответить на них?

Филипп д'Арманьяк: - Мне нечего скрывать, Мадам, - натянуто улыбнулся Филипп, не зная, что кроется за этой внезапной лаской принцессы Орлеанской и ждать ли ему награды или то изощренная мука, на которую его обрекает столь молодая, но уже преуспевшая в искусстве флирта особа. - Вы и так все знаете... Воспаленными от болезни глазами шевалье тщетно пытался разглядеть Генриетту, обнаружить на ее губах насмешку - или все-таки сочувственную улыбку. Здоровая рука молодого человека потянулась к лицу принцессы, и, только ощутив кончиками пальцев нежную кожу ее щек, Лоррен понемногу стал убеждаться, что все это ему не снится, а, несмотря на абсурдность ситуации, происходит наяву. - Я не собирался убивать месье де Шомберга, но на меня накатило безумие. Разве можно любить вас и спокойно смотреть, как другие увиваются за вами?

Генриетта Анна: - Ну, раньше Вам это не мешало, -кокетливо отметила герцогиня. Пальцы шевалье коснулись ее щеки так нежно, так осторожно, что мысленно Генриетта и впрямь сравнила себя с ангелом: судя по всему, де Лоррен все еще не верил в реальность того факта, что его некогда злейший враг сидел у его постели и нежно ворковал с ним. Что ж, тогда пускай он окончательно уверует в ее физическую реальность: не отрывая заинтересованного взгляда от изумленного лица шевалье, герцогиня подалась чуть вперед и мягко, как ручная кошка, потерлась о ладонь мужчины, прикрыв от якобы получаемой ласки удовольствие. - И что же Вы теперь намеренны делать, Филипп де Лоррен? – через несколько долгих и томительных минут молчания переспросила Генриетта Анна, все еще прижимаясь щекой к ладони шевалье, вкладывая в эту фразу весьма двойственный смысл. Что бы сделал на его месте мсье де Шомберга, она знала прекрасно и здесь даже не было других вариантов. Но а вот что предпримет в этой ситуации раненый и неожиданно обретший галантность любовник ее мужа-распутника?


Филипп д'Арманьяк: Дыхание юноши участилось, а рассудок, и так разгоряченный событиями последних двух дней, был близок к помутнению. Если все это греза, горячечный бред и он скоро предстанет перед Создателем, то Филипп был счастлив такой смерти. - Не знаю, Мадам. Я хотел бы, чтобы это никогда не кончалось. Не уходите, прошу вас.

Генриетта Анна: -Пока Вы не ответите на все интересующие меня вопросы, любезный друг, я не покину Вас, - промурлыкала герцогиня с коварной улыбкой на устах и отпрянула от шевалье. Желаемый эффект был явно произведен: не сложно было это понять по участившемуся дыханию де Лоррена, отчетливо различимого через тонкую сорочку, лихорадочному блеску в глазах и тому тону, с которым он к ней обращался. Да, если бы не ранение, которое наверняка приносило ему немало неприятных ощущений, шевалье бы давно покончил со всеми церемониями и проявил ту хваленую настойчивость, о которой краснеют, воспоминая, горничные всего Пале Рояля. Что ж, на этот раз преимущество было на стороне Генриетты Анны, и она собиралась использовать его во всю силу. - Вот, кстати, еще один вопрос меня мучает.. Кто рассказал Вам о моем раннем отъезде на конную прогулку, Филипп?

Филипп д'Арманьяк: - Я уже говорил Вашему Высочеству, что осмелился следить за вами. Спросите у конюха, он подтвердит, что я велел держать наготове лошадь. Как бы ни был влюблен шевалье де Лоррен, полностью терять бдительность он не имел права - в противном случае, он не задержался бы при дворе и недели. - Я видел вчера, как на вас смотрел Шомберг, какими взглядами одаривали вы его, - в голосе молодого человека зазвенели ревнивые нотки, - и догадался, что вы обязательно должны встретиться, сегодня, завтра ли... Ожидание было невыносимо...

Генриетта Анна: Она ожидала такого ответа: да, шевалье хорошо был вышколен под неусыпным контролем со стороны потенциальных претендентов на место любимчика герцога Орлеанского, а потому даже в самые невероятные моменты де Лоррен научился быть на чеку. Что ж, Генриетта тоже была не лыком шита и только мелодично рассмеялась этой простой, но изящной лжи из уст своей жертвы. -Шевалье, шевалье.. А как же Вы тогда угадали место, где была назначена встреча? Лесные угодья Орлеанских огромны, да и я часто руководствуюсь сиюминутным настроением при выборе направления. И не говорите, что следили за мной – я умею исчезать незаметно в лесной глуши, если мне это нужно. А, следовательно, Вам должны были сказать точное место, где была назначено свидание и Вам его несомненно подсказали. Так кто же, Филипп? Или Вы хотите еще помучить меня неизвестностью?

Филипп д'Арманьяк: Филиппу совершенно нечего было опасаться - на вопрос герцогини Орлеанской он мог отвечать не таясь, так как Шанталь указала ему лишь время прогулки, а точное место, где захотят уединиться всадники, она, при всей своей ловкости, вызнать никоим образом не могла. - Вашему Высочеству известно, что я недурной охотник и умею выслеживать добычу. Простите, Мадам, за такое сравнение, - шевалье поморщился от боли - рана снова заныла, и он едва удержался от стона. - Я вовсе не намеревался вас оскорбить... всего лишь хотел сказать, что для меня это было важнее жизни и смерти... Здесь чьи-либо подсказки ни к чему. Я видел, как вы отъезжали из дворца, а вы не заметили, как я направился следом.

Генриетта Анна: -Ой ли, шевалье де Лоррен..Охотник из Вас знатный, лгать не буду, но не врите мне про то, что собирались дежурить в конюшне недели на пропалую и следовать за мной каждый раз, когда я выеду на прогулку, - Генриетта чуть поморщила носик и взгляд ее сделался суровым. - Вам сказали, что именно сегодня утром все и произойдет. И даже не начинайте о том, что совершенно все мои разговоры мужчинами заканчиваются свиданиями на следующее утро.. Ведь Вас такая участь миновала… В темных глазах герцогини зажегся дьявольский огонек: смесь соблазна, ненависти и коварства, который бы испепелил бы шевалье на его ложе, но пока лишь наносил весомые удары по его пошатнувшемуся душевному состоянию. Ее даже не смутила проскользнувшая по лицу мужчина плохо скрываемая гримаса боли: рана судя по всему была весьма серьезной, да и этот разговор не был спокойным, но Генриетте было все равно. -Поверьте, шевалье, Ваше молчание никого не спасет. Так или иначе я узнаю кто Вам все рассказал и жестоко накажу Вас обоих. Вот только сейчас я даю Вам шанс спастись и отделаться малой кровью, да еще и в столь приятный для Вас способ, - ладонь Мадам снова ласкала щеку мужчины.

Филипп д'Арманьяк: - Мадам, я сказал вам все, что знаю, больше мне добавить нечего. Дрожь пробежала по телу Филиппа. Прикосновения герцогини были способны лишить его разума, да он и так чувстововал себя на грани безумия ото всего происходящего, но в глубине сознания сидела уверенность, что он в безопасности до тех пор, пока сохраняет их с Шанталь секрет. Пусть даже выведать его пыталась сама Генриетта. - Если вы не можете поверить в то, что я готов был ждать сутками напролет, следить за маршалом или вами, а я способен на это, ввиду тех чувств, что вы мне внушили... если вы не верите, то я не знаю, как вам доказать это.

Генриетта Анна: - Как же Вы не дальновидны, Филипп.. И ради кого? Ради одной вертлявой и не в меру честолюбивой фрейлины, которая неожиданно решила таким странным образом заполучить себе благосклонность уж не знаю даже кого, учитывая нрав моего супруга. Может быть, она положила глаз на Вас, милый друг? Решила показать какая я ужасная, недостойная Вашей любви, Вашего возвышенного чувства и таким образом согреть Вас своим утешением, м? Мысль была, конечно, странной и немножечко бредовой, но Генриетте она оказалась более чем интересной: какой мужчина не любит когда за него сражаются дамы? Еще и такие.. - Ну, что Вы об этом думаете, Филипп? Ведь она совсем не дурна собой, умна, смышлена и так Вам предана, - пожав плечами, продолжала герцогиня, а тем временем ее пальцы принялись осторожно убирать со взмокшего лба шевалье тонкие пряди волос.

Филипп д'Арманьяк: - О ком изволит говорить Ваше Высочество? - совершенно естественно удивился шевалье де Лоррен. - У меня почти нет друзей, таких, на которых я мог бы полностью положиться. Генриетта очевидно пыталась загнать его в ловушку, теша мужское самолюбие раненого, однако на Филиппа подобные уловки не действовали - он слишком привык льстить, чтобы самому покупаться на комплименты, тем более комплименты от людей, не испытывавших к нему теплых чувств, а таковых было чересчур много, так что бдительности терять не приходилось. - Доверять я могу лишь самому себе, своим глазам и другим чувствам, Мадам...

Генриетта Анна: -Есть, шевалье, есть.. Пускай и не друг, но все же решившийся Вам своеобразно помочь забавы ради. Он или точнее она немного напустив тумана, все-таки рассказал о сегодняшней встрече, о моем распоряжении на это утро, а Вы им, несомненно, воспользовались. Ваши мотивы меня пока не интересуют, как и Ваша двойная игра, но вот ее.. – Генриетта Анна прильнула к груди шевалье и в отблеске лунной дорожки, едва-едва проникавшей в комнату из-за не до конца зашторенных портьер собеседник мог без труда различить, что взгляд женщины, в отличии от ее ровного тона, горел неистовой ненавистью, окончание фразы прошептала как предостережение. - Ее я знаю, Филипп, и еще одна подобная выходка будет стоить ей не только места при моей особе, нет. Я поступлю куда более разумно и моя месть будет достаточно элегантной, что бы не привлекать внимания. Но Ваша участь в таком случае будет незавидна, шевалье де Лоррен. Можете лгать, изворачиваться, изумляться и невинно хлопать глазами, можете делать вид, что действительно обожаете прогулки в пять утра, несмотря на бурные ночи с моим мужем в его или чье-либо постели, но учтите: еще раз Вы поставите под удар жизнь человека, к которому я благосклонна, и тогда я отомщу так жестоко, как никто никогда еще не мстил. Поверьте, я на это способна.. Вы меня поняли, Филипп де Лоррен, первейший из обманщиков королевства?

Филипп д'Арманьяк: - Разве я могу усомниться в серьезности ваших слов, Мадам? - усмехнулся шевалье. Теперь он убедился окончательно в намерениях герцогини Орлеанской и отмел все иллюзии относительно цели ее визита, равно как и сомнения в природе ее интереса к нему. Если в глубине души молодого человека до сего момента и брезжила надежда на то, что он может вызывать у нее иные чувства, кроме ненависти, то после ее угроз все вернулось в привычную колею. Жестокосердная кокетка, в чьих ласках, таких желанных, не было сейчас ни капли тепла или искренности, она вздумала своими чарами выпытать у Лоррена имя посвятившего его в пикантную тайну, а после - Филипп в этом нисколько не сомневался - уничтожить их обоих, и его, и Шанталь. - Тот, к которому вы благосклонны, что даже решились прийти к столь ненавистному для вас человеку, может не беспокоиться... Если бы только у него было больше сил, он бы заставил эту женщину поплатиться за собственное унижение, получив от нее то, в чем она отказывала ему. Но, к величайшей досаде шевалье де Лоррена, на чудеса Господь нынче не был щедр...

Генриетта Анна: Герцогиня победоносно улыбнулась и снова выпрямилась. - Значит, я не ошиблась в своем выборе, Филипп. Ваши слова внушают мне надежду, на то что мой выбор верен и удачен,- с лучезарной улыбкой довольной кошки, которую угостили сливками, произнесла Генриетта Анна, все еще не отнимая руки от щеки шевалье. Но мимо нее не ускользнул тот особенный взгляд мужчины, который буквально обжег все ее тело: о, судя по всему наш больной собирался мстить и мстить особенно, по мужски, но рана мешала исполнению этого коварного, но весьма сладостной для него мести. Что ж, возможно ревность действительно свидетельствует о неком чувстве, более глубоком и нежном, затаившемся в сердце известного придворного красавца? Увы, герцогине Орлеанской это было неведомо – собственная душа представлялась ей еще большими потемками, в которых ей было порой так трудно разобраться. Куда уж душа де Лоррена.. - Не грустите о потерянных возможностях, Филипп, - кокетливо произнесла Генриетта. - Хотя, конечно, когда еще я бы могла вот так сама прийти к Вашей постели, м? Врядли такое произойдет, когда Вы поправитесь, а от Вас подобных поступков я не жду: мой муж Вас врядли скоро выпустит из собственной постели. Не так ли? – и желая еще больше разбередить нанесенную ее словами рану, Генриетта мягко опустилась на грудь мужчины, опираясь одной рукой на подушки у края кровати, а другую положив на грудь мужчины. Теперь их разделяли всего какие-то сантиметры и, учитывая более выгодное положение дамы, она могла диктовать свои правила, явно провоцируя мужчины на еще большее негодование.

Филипп д'Арманьяк: Да она же издевается над ним, откровенно насмехается над самым сокровенным, что он, как последний дурак, открыл ей несколько дней назад, рассчитывая если не на взаимность, то хотя бы на понимание. Шевалье де Лоррен собирался высказать все это в лицо принцессе, не опасаясь последствий за свою несдержанность - да и кто поверит, что Ее Высочество приходила в его покои! - однако слова так и не были произнесены. Своими действиями герцогиня спровоцировала новое кровотечение. Несмотря на всю близкую к бестелесности легкость этой юной женщины, вес ее оказался вполне достаточным, чтобы рана открылась. Последнее, что почувствовал Филипп, наряду со злостью и отчаяньем, было неприятное тепло-липкое ощущение в области плеча и груди, после чего фаворит вновь впал в беспамятство.

Генриетта Анна: Генриетта Анна хотела было съязвить, но по резко изменившемуся лицу шевалье пробежала плохо скрываемая волна боли и женщина мгновенно отпрянула от него, сев на самом краю кровати и бессильно наблюдая как мужчина закрыл глаза. Только сейчас она поняла, как жестока была ее «шутка» : краем глаза герцогиня уловила как де Лоррен вздрогнул и на том месте, где была повязка медленно проступило бурое пятно, стремительно разрастающееся по белоснежной рубашке, пачкая подушки и простыни. «Бог мой, что же я натворила?! Нет мне прощения, если я действительно столь жестокосердечна!» Как будто бы пелена упала с глаз герцогини и она с ужасом осознала, что элементарно измывалась над тяжелобольным человеком, которому стоило последних сил отвечать ей и держать оборону против ее жестоких чар и слов. Господи, да ведь она жестокосердечное животное, раз посмела совершить такое.. Липкий страх за собственное спасение отступил при новой угрозе: стать убийцей человека в принципе ей .. небезразличного? При всей свой внешней ненависти в Генриетте все же что-то дрогнуло и сердце сжалось при мысли, что Филипп может умереть и умереть от ее руки, хотя еще несколько дней назад он так нежно выразил свои чувства в том парке и наверное того не заслуживал.. -Простите меня, Филипп, простите, - порывисто прижавшись щекой к холодеющей щеке шевалье, прошептала Генриетта и закрыв глаза, да бы не дать волю слезам, поцеловал его в висок и тут же поднялась на ноги. Нужно было звать на помощь, но как в ее положении? Генриетта остановилась у самой двери, задумавшись об этом, но, понимая что в любом случае она подвергнет себя опасности выдать себя, все-таки выскользнула в коридор и остановилась только совсем рядом со своими покоями и резко обернувшись в поисках любого тяжелого предмета и наткнулась взглядом на тяжелый канделябр. Звук от удара донесется до сонных слух через несколько спасительных минут и они немедленно вспомнят о своих обязанность, в том числе и о шевалье. А герцогиня сможет скрыться в своем кабинете или в гостиной.. «Да, так будет вернее.. Господи, помоги же мне..» ..Гулкий удар метала об мрамор разнесся по всему Пале Роялю как звон далекого колокола, но возымел возложенную на него силу: дворцовая челядь действительно зашевелилась в своих углах, а Генриетта Анна, пытаясь перевести дыхание и моля Господа о том, что бы он простил ее прегрешение, сбивчиво бормотала слова молитвы у старинного складня в гостиной..



полная версия страницы