Форум » Королевские Резиденции » Эпизод: "Недуг шевалье де Лоррена" » Ответить

Эпизод: "Недуг шевалье де Лоррена"

Chantal Duvivier: Время: 19 сентября, 1664 года. Утро. День. Вечер. Место действия: Пале-Рояль. Участники эпизода: шевалье де Лоррен, Шанталь, герцогиня Монгредьен, герцогиня Орлеанская, герцог Д’Аллюэн, король, военный хирург, Тарья, Мольер.

Ответов - 77, стр: 1 2 3 4 All

Chantal Duvivier: Шанталь с легким подозрением посмотрела на шевалье де Лоррена, раздумывая как воспринять его слова и этот порыв благородности после его предыдущих слов. По чести сказать девушка была в легкой растерянности. Она явно не ожидала, что довольно опасный разговор может завершиться вот так вот просто и даже изящно. - Значит ли это это, милейший месье де Лоррен, - любезно осведомилась герцогиня, - что наши с вами маленькие секреты останутся секретами для слишком любопытных особ? Намек был явно на чрезмерное любопытство принцессы и Шанталь надеялась, что шевалье с его необычайной проницательностью его поймет. Поведение пылкого юноши забавляло герцогиню Монгредьен, но тем не менее она относилась к Филиппу довольно положительно и опускаться до банальных угроз не хотелось. Но жизнь иногда заставляла делать не очень приятные поступки и если бы потребовалось мадемуазель Дювивье не колебалась бы ни секунды.

Филипп д'Арманьяк: - Конечно, мадемуазель. Только между нами двоими - и никаких больше посторонних ушей. Избрав те же интонации, к которым он прибегал в общении с женщинами, уже ставшими его близкими подругами, но еще не успевшими ему прискучить, шевалье сумел на время восстановить некое подобие мира и даже интимной доверительности между ним и фрейлиной герцогини. Сколько же продержится это взаимное удовлетворение, не мог сказать никто... Внезапно Филипп застонал - боль в плече сделалась невыносимой, до такой степени, что он едва было снова не потерял сознание. - Ваш друг маршал знает свое дело... - пролепетал молодой человек, когда жжение в ране немного ослабло.

Chantal Duvivier: - Отлично месье. - Кивнула Шанталь. Вроде бы все складывалось как нельзя более удачно, даже конфликта серьезного не возникло, но волнение все равно оставалось. Неясно было надолго ли хватит благородства шевалье. Конечно, можно было обезопасить себя, приведя де Лоррену пару фактов, с другой стороны не хотелось рушить и без того хрупкий, только что установившийся мир. Размышления герцогини неожиданно были прерваны стоном юноши. - Бог Мой. - Всплеснула руками мадемуазель Дювивье. - Вам опять хуже, месье. Это должно быть от того, что вы много двигались. Придется опять звать доктора. Герцогиня Монгредьен поднялась с постели больного. Замечание, брошенное фаворитом Месье заставило ее светлые брови недовольно сдвинуться к переносице. - Ошибаетесь, сударь. Месье де Шомберг вовсе не мой друг. - Сухо заметила она. - Мы не настолько с ним знакомы, чтобы быть друзьями. Чего не скажешь о принцессе. - Едко заметила девушка. - Впрочем, сейчас это неважно. Хороший врач для вас в вашем состоянии, любезный шевалье, намного важнее.


Филипп д'Арманьяк: Ехидное замечание Шанталь о дружбе принцессы и маршала вновь повергло шевалье в уныние. Каждое мгновение злополучного утра всплывало в памяти, заставляя душу Филиппа корчиться в муках. Сосредоточенное на поединке лицо Шомберга, взволнованная Генриетта... Что было после? Куда они отправились? И что случилось до того, как он вмешался в их любезную беседу в парке?.. Проигрывать Лоррен не любил, это было не в правилах Гизов, но потерпеть поражение в той области, где он становился совершенно беззащитен, было самой настоящей пыткой. - Оставьте, мадемуазель, все это не имеет никакого значения...

Chantal Duvivier: - Оставить что? - Сделав удивленный вид, спросила девушка. - Не ходить к доктору или говорить о принцессе? Слова герцогини Монградьен явно попали в цель, что было отчетливо видно по лицу де Лоррена. - Насчет последнего не переживайте, месье. Говорить не буду, потому как и говорить собственно нечего. Что уж происходило после нашего отъезда, неведомо. Поэтому и обсуждать нечего. Увы, нечего. - С сожалением подумала Шанталь, вспомнив свой поспешный отъезд. Кажется мысли о продолжении беседы между принцессой и маршалом занимали не только фрейлину ее высочества.

Филипп д'Арманьяк: Обсуждать Филиппу и так не хотелось ровным счетом ничего. - Не надо доктора, Шанталь. Все скоро пройдет, не стоит беспокоиться... Молодой человек прикрыл глаза. Он устал и хотел вновь впасть в забытье, лишь бы только не думать ни о чем, ведь первое, чего касались его мысли, было счастливое лицо герцогини Орлеанской, оживленно беседовавшей с Шомбергом. Видение, измотавшее его прошлой ночью и грозившее свести с ума сейчас. Но нельзя было вот так оборвать разговор, хотя дурной нрав шевалье и его нездоровое состояние могли бы послужить оправданием в глазах герцогини де Монгредьен. Да и не стоит ей знать, что его изводит... - Благодарю вас за заботу, мадемуазель. Вы очень добры ко мне...

Chantal Duvivier: Герцогиня неопределенно пожала плечами. Упрямство молодого человека пришлось Шанталь явно не по душе. Интересно, он думает о последствиях или нет? - Раздраженно подумала девушка. - Конечно же нет. Единственное о чем он сейчас, должно быть, думает - принцесса. Безрассудный! - Как знаете, месье де Лоррен. - Как можно более спокойным голосом ответила мадемуазель Дювивье. - Но я бы на вашем месте более бережно относилась к своему здоровью. Оно вам еще пригодиться, шевалье. - Вздохнула девушка. - Но, вижу, мои советы как и моя беседа вас утомили, поэтому спешу удалиться, дабы вы смогли спокойно отдохнуть. Дойдя до двери Шанталь, не удержавшись, обернулась: - Отдыхайте и поправляйтесь, месье де Лоррен. - Сказала она. - И не забывайте о нашей маленькой тайне ради нашего с вами блага и спокойствия. Я к вам еще загляну. - Пообещала герцогиня Могредьен, выскальзывая за дверь и аккуратно прикрывая ее.

Провидение: Проснувшись по обыкновению поздно и долго провалявшись в постели, его высочество наконец соизволил подняться и приказать подавать завтрак. Желая разделить его со своим любимцем, принц немедля послал за де Лорреном, коего, к немалому удивлению Филиппа, во дворце не оказалось. События вчерашнего вечера не способствовали хорошему настроению брата короля. Конечно, исполнив свой номер, принц получил свою долю аплодисментов, но все же не вполне достаточною, чтобы удовлетворить тщеславие герцога Орлеанского. В самом конце балета обилие рукоплесканий было бы не в пример большим. И опять же, проследовав в свои апартаменты, Месье не нашел своего любимца. Поведение шевалье в последние пару дней тревожило принца. Слухи о ранении шевалье де Лоррена достигли герцога как раз когда он наводил утренний туалет. Филипп не медля побежал в комнату своего миньона. Все было ужасно. При виде шевалье принц и сам едва не лишился сознания. Де Лоррен был бледен как полотно и выглядел как человек, находящийся на смертном одре. - Что с вами, мой друг? - Воскликнул Месье, подходя к юноше.

Филипп д'Арманьяк: - Ничего ужасного, Месье, не беспокойтесь. Шевалье через силу улыбнулся принцу, но тут же прикрыл глаза. Ему не хотелось никого видеть, особенно брата короля. Филиппу льстила та глубокая привязанность, что он сумел внушить ему, нравились подарки и забота герцога, но в минуты дурного настроения он чувствовал себя премерзко, будучи не способным ответить на все эти проявления любви столь же искренне и широко. А сейчас принц начнет расспрашивать, что случилось, кто его ранил... Молодой человек никак не мог открыть правду, известную лишь трем, нет, все же четверым - он не мог недооценивать Шанталь, - супругу той, из-за которой он нынче утром скрестил шпаги с маршалом. - Вчера вечером после балета мы немного повздорили с одним господином, а сегодня утром решили выяснить, кто из нас был неправ. Только и всего, Ваше Высочество, самое обыкновенное дело.

Провидение: - Ничего ужасного?! - Возмущенно воскликнул герцог Орлеанский, всплеснув руками. - Вы только посмотрите, что он говорит? - Сказал принц, обращаясь непонятно к кому. - Лежит бледный как смерть, весь перевязанный и говорит мне, что ничего ужасного! Вы меня поражаете, Филипп! Его высочество только и мог, что покачать головой, глядя на своего любимца. Но еще больше возмутило брата короля то безразличие с котрым его фаворит говорил о произошедшем. - Вы так говорите, будто это какая то пустяковина! - Проворчал он. - Обыкновенное дело! - Еще раз всплеснул белоснежными руками он. - Нет, вы только себя послушайте! Невероятно! Шевалье явно не хотел открывать личность человека, который его ранил, но для себя его высочество решил, что обязательно узнает кто это был. Даже если ему придется вытаскивать имя обидчика де Лоррена клещами. Никто не мог спать спокойно, обидев самого любимого миньона герцога. Филипп решил не отступать и не уходить до тех пор, пока шевалье не выдаст имя этого субъекта. - Шевалье, - самым строгим голосом, на который он был способен сказал принц, - кто это был? Имя?

Филипп д'Арманьяк: - Ваше Высочество... - простонал Филипп, закатывая глаза. Еще не хватало сцены с заламыванием рук и стонами отчаянья, которые так любил устраивать герцог Орлеанский, когда кто-то обделял его самого или, что еще ужаснее, его любимцев. - Поединок прошел по всем правилам. Я оказался слабее своего противника, так что вам не стоит гневаться на кого бы то ни было, разве что на меня - за неловкость. Если бы в деле с дуэлью не была замешана Генриетта-Анна, шевалье де Лоррен не преминул бы вставить какое-нибудь острое словцо по душу маршала де Шомберга, расписав все недостатки последнего в самых ярких красках. Но приходилось непривычно сдерживать собственное злоязычие. - Месье, будьте добры, дайте воды. В горле у молодого члеовека снова пересохло. Долгие разговоры, особенно столь эмоциональные, утомляли его донельзя. Но не говорить же, в самом деле, брату короля, чтобы он оставил его в покое... - Ваше Высочество, не переживайте вы так, - усталым голосом успокаивал принца раненый. - Все это неопасно, я скоро встану на ноги.

Провидение: Темные брови принца нахмурились. Его любимец все равно продолжал упорствовать. И более того ,кажется, решил продолжать это делать и дальше. - Что ж, - едко заметил принц, - тогда я хочу узнать имя такого прекрасного дуэлянта, который настолько виртуозно владеет шпагой, что сумел одержать верх даже над моим дорогим де Лорреном. Хотелось бы хорошенько запомнить его имя. В словах герцога прозвучала неприкрытая угроза. Ясно было, что столь успешному дуэлянту ничего хорошего не грозит. Герцог Орлеанский, наполнив пустой стакан водой из графина, бережно приподнял голову Филиппа и дал ему напиться. С особой осторожностью уложив миньона на подушку, принц опять присел на край кровати. - Филипп, - строго сказал его высочество, - вы скрываете от меня правду. Не пойму почему. Вам так дорог этот месье? Не узнаю вас!

Филипп д'Арманьяк: - Ваше Высочество, - простонал шевалье, - поединок прошел по всем правилам, клянусь Небесами! Если вы сейчас узнаете его имя, то станете испытывать к нему неприязнь. А он этого не заслуживает. Честью клянусь, не заслуживает. А Мадам не заслуживает очередных попреков с вашей стороны, мой принц. И не только попреков... - Это достойный человек, который еще наверняка сумеет послужить вам. Шевалье сумел ухватиться рукой за ладонь герцога Орлеанского и сжал ее настолько, насколько позволяли силы, сопроводив свой жест самой нежной улыбкой.

Филипп I Орлеанский: Давайте-ка я освобожу несчастное Провиденье от обязанности отыгрывать мою роль. Попробуем... - Ох, скорый на клятвы юноша, разве вам неизвестно, что для Его Величества неважно как именно состоялась дуэль: по правилам или с нарушением оных?! Разве вам неизвестно, что дуэли запрещены?- тон принца внезапно стал назидательным, а затем, подвижное лицо Филиппа приобрело выражение кокетливой обиды, напополам с серьёзностью родителя, отчитывающего своё чадо. - Если для вас не имеют значения мои чувства, которые вскипают во мне, стоит мне только представить себе ту опасность, которая могла вам угрожать, если вы не предвидели моё волнение, то подумали хотя бы об этом! Почувствовав прикосновение к своей руке, поддатливый ласкам, принц на мгновение замолчал, взглянув на своего любимца с трепетом. Но слух герцога Орлеанского ни мог не уловить того малозаметного, что пробежало в речи раненого, на что сначала он не обратил внимания. -Мадам?...-Филипп устремил на другого Филиппа кошачьи глаза, а в голосе проскользнула новая нотка негодования. -Мадам?...-произнёс принц ещё громче, и постепенно отстранялся от фаворита, выпустив свою руку из его ладони,- Так здесь замешана женщина?!! Герцог встал во весь свой рост, возвышаясь над постелью больного, и в его глазах промелькнуло подобие молнии. Весь его вид приобрёл то величие, которое было свойственно недовольным Бурбонам. -Ах, вот как!.... Филипп д'Арманьяк Прошу прощения, я надеюсь я всё правильно понял, а то фраза о "попреках" у меня вызывает сомнения. То ли это слова автора, то ли Филиппа...

Филипп д'Арманьяк: - Ваше Высочество... Шевалье даже не понял, как с его губ сорвалось упоминание о принцессе. Видимо, лихорадка усиливалась, мешая молодому человеку отделять сказанное от невысказанного. К счастью, он не успел назвать имени той, из-за которой утром состоялась дуэль с Шомбергом. Романы с фрейлинами и придворными дамами из свиты обеих королев и Мадам до сих пор сходили Филиппу с рук, даже внебрачный ребенок не отвратил герцога Орлеанского от его фаворита, так что оставалась надежда, что последний сумеет обратить ситуацию себе во благо. - Мне не слишком хотелось, чтобы маршал появлялся в окружении вашей супруги и утолял свои любовные потребности за счет ее свиты... Это было бы неслыханной наглостью... ООС: Вообще-то, это была авторская ремарка. Но я уже исходил из Вашего ответа, так что некая "мадам" была упомянута.

Филипп I Орлеанский: Так и знал, что перепутаю( Так уж было устроено Его Высочество, что подчиняясь сиюминутному порыву, он мог бурно среагировать даже на незначительную мелочь, а уже в следующую секунду стать спокойным, от чего однако окружающим не становилось легче, ибо в видимом спокойствии принц порою был чересчур рассудителен, так что выводил из себя всех своим занудством, но чаще всего, что хуже, не известно было, каков будет его следующий ход. Филипп пристально, точно сверля глазами, посмотрел на своего фаворита. -Так, так, дитя моё, а вот и ещё одна деталь, которую мы узнали из ваших речей.-принц вновь сел рядом, закинув ногу на ногу, деловито поправив один из бантов и положив на колено руки,- Круг виновных постепенно приобретает очертания... Ну без жёнушки моей не обошлось, конечно.. А вот, что за маршал? О ком вы говорите, Филипп? Толика ревности схлынула, возможно, готовая вернуться. Но может не всё так просто, а? Герцог Орлеанский протянул руку к лицу де Лоррена и мягко дотронулся до его щеки.

Филипп д'Арманьяк: - Как ни странно, ваша супруга здесь ни при чем, - с кислой миной пробормотал Филипп. Принцу, как и всем прочим обитателям Версаля и Пале-Рояля, было прекрасно известно, какими отнюдь не теплыми чувствами пылают в отношении друг друга Генриетта и шевалье де Лоррен (не считая, с минувшего утра, Шомберга и Дювивье). Посему ответ юноши мог показаться правдивым - ведь он не стал оговаривать Мадам почем зря, выплескивая на нее свою злобу и досаду. - Вчера я был так раздражен тем злосчастным происшествием за кулисами... вы же слышали, Месье, малышку Сувре нашли бездыханной... Это испортило мне настроение, а вы же знаете, если я пребываю в таком состоянии, то мне очень хочется с кем-нибудь поссориться. Филипп вздохнул. Вид раскаивающегося в своем проступке ребенка - а именно таковое приобрело болезенное лицо фаворита - делал его схожим со Святым Стефаном. - Я даже не обращал внимания на то, кто передо мной и что творится. Слава Создателю, что это был не Его Величество...

Филипп I Орлеанский: Бровь герцога еле заметно приподнялась, пару мгновений этот кошачий взгляд неотрывно был направлен в глаза, лежавшего в постеле фаворита. В молчании принц будто пытался прочитать, скрывающееся за увилистыми речами де Лоррена. Однако, видимо, решивший больше не мучать раненого допросом, дабы все равно докапаться до тайны, но иными способами, Филипп Орлеанский сменил выражение лица на умиление напополам с жалостью. -О, бедное дитя... Надо сказать я тоже немного не в себе от этих известий. Но, повторяю ещё раз, вы не благоразумны, Филипп. На то нам и дан разум, чтобы управлять своими страстями. А теперь, полюбуйтесь, вы прикованы к постеле... Так принц, якобы поверевший ангельскому личику и невинным речам, дал понять, что согласен на время оставить тему дуэли. Но Филипп продолжал быть недовольным, собираясь даже навестить своего монаршего брата с тем, чтобы пожаловаться ему во всём. Распрашивая фоворита о его самочувствии, герцог Орлеанский приказал не оставлять его одного, но при этом обеспечить тишину и покой, нарушителем которого, впрочем, он сам и являлся, а затем, пообещав навещать больного каждый час, удалился, хмуря брови.

Анри де Шомберг: Легонько толкнув приоткрытую дверь, маршал нос к носу столкнулся с заспанным лакеем. То ли решительное выражение лица герцога, то ли разбуженная совесть охранника, заставили лакея вскрикнуть. Д'Аллюэн сверкнул глазами и приложил палец к губам. Буквально втолкнув растерявшегося лакея внутрь, он закрыл за собой дверь и подошел ближе к кровати раненого. Лишние перессуды об их встрече были ни к чему, поэтому Шомберг решил не отпускать лакея никуда из поля своего зрения. Знаком велев ему сесть на табурете в углу, маршал красноречивым взглядом дал ему понять, что нуждается в его молчании. - Шевалье, - негромко, но настойчиво позвал Анри, - Я здесь по поручению короля. Вы можете говорить сейчас? Моля Небо, чтобы де Лоррен оказался всего-лишь в полу-забытии, Шомберг напряженно вглядывался в его лицо. Мертвенная бледность и впалые щеки, неимоверно тонакая кисть руки, сжимавшая простынь... И все-же, маршал не видел во всем этом, что его недавний противник повержен, что-то было в заостренных чертах его лица, вызывавшее уважение, но не жалость. - Шевалье, - Анри еще раз позвал, несколько громче.

Филипп д'Арманьяк: После ухода герцога Орлеанского Филипп то и дело проваливался в сон, иногда возвращаясь к реальности, но лишь чтобы вскоре снова забыться неспокойной дремой. На этот раз какой-то голос позвал его, и шевалье не мог понять, принадлежит ли он живому человеку или же является всего лишь плодом его воображения. - Кто здесь? - прохрипел он, с трудом шевеля пересохшими губами.



полная версия страницы