Форум » Королевские Резиденции » Эпизод "Альсидиана" » Ответить
Эпизод "Альсидиана"
Лувуа: Время: 18 сентября, 1664 года. После полудня, вечер, ночь. Место действия: Версаль, Королевская Опера в северном крыле дворца. Участники эпизода: музыканты, танцоры и зрители, а так же слуги и челядь.
Филипп д'Арманьяк: - Это уже достаточное основание для особенных отношений, - усмехнулся шевалье, но тут же снова сделался серьезным, причем, настолько, что позабыл о маске, которая, казалось бы, уже давно срослась с его естеством, и перестал обращать внимание на предосторожности, пусть даже никто и не смотрел сейчас в их сторону. Эта игра остроумий его нисколько не забавляла, хотя бы потому, что речь шла о вещах, слишком серьезных для него, чтобы превращать их в предмет словесного поединка. - Мадам, я вовсе не собираюсь вести себя так, как это делают все прочие ваши воздыхатели. Осмелюсь предположить, что стихов, даже столь многочисленных, что ими можно вымостить не один лье, постоянного присутствия рядом и томного вида - а именно это отличает моих так называемых товарищей, - так вот, всего этого недостаточно, чтобы утверждать, будто ты любишь. Настоящая любовь проявляется в делах, а не в красивых словах, пусть даже очень приятных. И я уверен, что такая умная женщина, как Ваше Высочество, прекрасно об этом знает...
Генриетта Анна: -Ну так делайте хоть что- нибуть что бы действительно дать мне понять, что Вы не шутить,- вполне серьезным тоном произнесла Генриетта Анна и кокетливая маска, до того скрывавшая ее истинное лицо на минуту слетела и шевалье встретил решительный и требовательный взгляд ее глаз. -Слова при дворе не стоит и жалкого су, мсье. А я не размениваюсь на сущие мелочи. Мне нужны доказательства, а раз Вы держитесь за свое место при герцоге или слишком ленивы, то увольте меня от таких чувств- Генриетта иронично улыбнулась, -Тогда благоприятной Вам погоды для вздохов под луной и сенью балдахина в спальне моего мужа, а я тем временем найду чем себя развлечь.
Филипп д'Арманьяк: - Как вам будет угодно, Мадам, - молодой человек склонился в знак послушания перед волей принцессы, хотя ему стоило немалых сил сохранять спокойствие. - Вы - дочь короля, я же сын графа, пусть и происходящего из рода государей, так что желания такой особы, как Ваше Высочество, должны быть законом для ее смиренных слуг. Однако, увы, у меня нет иного способа находится подле вас, кроме как проходя через покои вашего супруга. Который не отличается покладистым нравом... - Филипп хотел было прибавить "в вашей компании", потому как наедине с шевалье принц делался покорным, как овечка, но удержался от описания подробностей их совместной жизни. - Не далее как несколько дней назад Его Высочество уже изволил его продемонстрировать. Произнося все это, Лоррен сделался бледен как мел. В душе он возмущался тем, что Генриетта, видимо, благополучно позабыла, что он, Филипп, оказал ей услугу, избавив от дальнейших издевательств герцога Орлеанского, которые неизбежно бы последовали, не вмешайся шевалье в семейную ссору. Он бы и не стал напоминать об этом малоприятном для всех них эпизоде своей враждебно настроенной возлюбленной, если бы она так упорно не пыталась его уязвить, зная о самой большой его слабости.
Генриетта Анна: Генриетта Анна томно улыбнулась и кокетливая маска снова скрыла некоторое смятение чувств в душе герцогини. -Шевалье, не берите на себя слишком много. Один рыцарский поступок Вас в моих глазах не спасает, поверьте. Я конечно благодарна Вам за некоторое участие, но ложка меда содержимое бочки дегтя не изменит, увы. Охватив собравшееся общество беглым взглядом и убедившись, что все давно позабыли о ней и шевалье и даже мадмуазель Одиже, до того так плохо скрывавшая свое нетерпение из-за того что ее собеседника отвлекли, уже вела разговор с кем-то другим, Генриетта сделала шаг вперед и теперь два непримиримых врага были до неприличия близки к друг другу. В ее глазах блеснули озорные искорки и желая предупредить оправдания шевалье на свой счет, Генриетта нежно коснулась указательным пальцем губ шевалье. -И не пытайтесь оправдаться, шевалье де Лоррен. Все в Ваших руках, мне казалось Вы поняли это,- прошептала Генриетта Анна, улыбнувшись оторопевшему юноше. Сделав шаг назад, они снова оказались на прежних позициях, расположившись на приличествующем расстоянии друг от друга как будто этого дерзкого и интимного жеста вовсе и не было.
Филипп д'Арманьяк: От жеста принцессы Филипп оторопел, таким непривычно манящим и многообещающим казался этот жест, особенно для него, официального врага королевской невестки. Но, видимо, герцогиня решила не оставить и камня на камне от его самообладания, присовокупив к этому слова, бывшие слишком обнадеживающими, чтобы оказаться правдой. У шевалье, несмотря на весь его не по годам развитый цинизм, перехватило дыхание, и потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. - Мадам, я буду стараться изо всех сил, чтобы обрести ваше благорасположение, как бы трудно это ни было. И почему-то именно после этого непростого разговора, когда Генриетта раз за разом наносила удары по его самолюбию, шевалье чувствовал, что не ошибся с предметом своей страсти.
Медея-Женевьева: Едва объявили о начале второго акта, как граф тут же раскланялся и довольно неохотно отправился в зрительный зал. Он бы с удовольствием остался подле Женевьевы до самого её выхода на сцену и понаблюдал за ней и шевалье де Лорреном. Уж больно ему не понравились эти двозначные переглядывания. Но что поделать, служба есть служба, а покамест де Терье решил сегодня же побеседовать со своей воспитанницей и предупредить её о неприятных последствиях знакомства, пускай и дружеского, с д'Арманьяком. Женевьева рассеянно посмотрела вслед удаляющемуся графу. Мадемуазель испытывала противоречивые чувства: с одной стороны она жаждала его присутствия в качестве оберега, с другой - тяготилась им. К её большому огорчению, шевалье тут же переключил своё внимание на мадам Генриетту. О чём он с таким увлечением беседовал с принцессой, Женевьева слышать не могла, так как уже через какое-то мгновение мадемуазель увлекли за собой придворные герцога Орлеанского. Остроты и едкие замечания его высочества хоть и смущали юную фрейлину, но она была в восторге, что оказалась в окружении самых блистательных придворных. Очередная шутка принца Филиппа так рассмешила девушку, что она в порыве веселья слегка задела рукой стоящую позади неё даму. Это оказалась та самая дама, о которой ей говорил шевалье- герцогиня де Монгредьен.
Chantal Duvivier: Стоя поотдаль от принцессы и шевалье, Шанталь делала вид, что слушает болтовню придворных и внешне выражала полнейший интерес к остротам принца, умудрясь при это смеяться в попад. На самом же деле мысли герцогини были заняты совсем иным делом. Кажется, никто из окружающих особо не заметил, что принцесса и де Лоррен отошли немного в сторону и уже какое то время ведут приятнейшую беседу. Девушка, стоя от пары в отдалении, могла с увереностью сказать, что никто ее не заподозрит в подслушивании, но у всего есть и другая, менее положительная, сторона. Постоянные взрывы хохота и громкие разговоры мешали герцогине Монгредьен услышать о чем же идет разговор. Как ни прислушивалась Шанталь, она не могла расслышать ни слова. Что, надо сказать, немало раздосадовало ее. Неожиданно рука той самой юной девы, с которой недавно заигрывал шевалье, задела платье герцогини. Будучи и так раздраженной невозможностью услышать о чем речь, Шанталь, может излишне резко, обернулась к девушке. - Острожней, дорогая. Вы мы испортите мне платье. - Недовльным голосом сказала Шанталь.
Генриетта Анна: -Ну, шевалье, тогда удивите меня чем-то неординарным, - лицо герцогини Орлеанской озарила легкомысленная и кокетливая улыбка, а взгляд из под густых ресниц был полон лукавства. Эта игра все больше и больше увлекала Генриетту Анну. Ветреный и капризный любовник мужа в руках герцогини становился как шелковый и взгляд его горел казалось бы неподдельной любовью и восхищением. -Даю Вам неделю на этот подвиг, шевалье де Лоррен, а иначе можете считать что этого разговора не было, - Генриетта кокетливо провела пальцем по кружевной отделке костюма юноши и стремительно покинула его, направившись к своей фрейлине мадмуазель Дювивье.
Медея-Женевьева: Женевьева вначале побледнела, затем вспыхнула и почувствовала, что вот-вот разрыдается, так обидели её слова герцогини. Право же, разве она в чём-то виновата? Неловкий взмах руки был весьма ничтожен, чтобы повредить хоть малейшую часть причудливых украшений, коими так щедро был расшит наряд Осени. Даже король (подумать только, сам король!), на которого девушка едва не налетела, был ласков с ней. Ей захотелось немедленно исчезнуть из всей этой кутерьмы, забиться в угол и никогда, никогда более не появляться здесь. Но всё же обида обидой, а постигать светские правила поведения необходимо. -Ваше платье очень красиво, но не думаю, что я хоть в чём - то повредила его. Если же это так, то прошу простить мою неловкость, и если вам будет угодно, я помогу исправить это досадное недоразумение.
Chantal Duvivier: Господи, - с жалостью смешанной с презрением подумала Шанталь, - этот ребенок сейчас будет реветь. Ужас какой! - Вы не думаете, - холодно сказала герцогиня, - зато я думаю. Вы знаете насколько хрупкое это шитье? Оно не предназначено для того, чтобы по нему вот задевали руками. Если вы этого не знаете, то я вам объясню. И что это я так дурно обхожусь с этой девочкой? Надо же ей было попасться мне под руку. - С досадой подумала девушка. Хотя, конечно в душе знала, а скорее чувствовала, что это была тоже своего рода неольшая месть за слишком уж сильное внимание, которое было оказано мадемуазель Одиже. Ладно, - решила Шанталь, - пусть немного спустится на землю. Это ей на пользу пойдет. Все-таки всю жизнь еще при дворе. Не все же ее по шерсте будут гладить. - Исправить? - С насмешкой спросила Шанталь. - И как же вы изволите это сделать?
Медея-Женевьева: Женевьева часто-часто заморгала, стараясь скрыть подступившие слёзы и совладать с комком в горле. Она растерянно смотрела на мадемуазель Дювивье, совершенно не зная, что сказать. Куда девалось её бахвальство, кое так и выпирало в тот день, когда она была представлена королеве? Столкнувшись впервые с таким высокомерным тоном, юная фрейлина, напрочь лишённая какого-либо опыта общения со светскими дамами, глубоко пожалела, что не может дать отпор методами, усвоенными во Дворе Чудес. На языке вертелись ругательства, которые так и не выветрились из прелестной головки. Она ещё раз взглянула на якобы испорченный наряд и не найдя там никаких повреждений, наступая на горло собственному самолюбию, сказала: -Я всё могу подправить. Я умею, не сомневайтесь. Вот здесь и здесь легонько подцепить иглой и ничего не будет заметно. Уверяю вас.
Генриетта Анна: Оставив шевалье наедине с его мыслями, герцогиня снова присоединилась к пестрому обществу придворных, но предпочла пока не встречаться с мужем. Ее внимание привлекла золотисто- желтая фигура мадмуазель Дювивье и Генриетта Анна направилась было к ней когда ее фрейлина неожиданно обратилась к некой молодой особе в костюме пастушки. Судя по гордо вздернутому подбородку Шанталь и невинно-удивленному выражению пастушки, в которой герцогиня узнала мадмуазель Одиже, разговор был весьма не дружественного характера. Не желая прерывать дам и надеясь, что эта галантная перепалка быстро прекратиться, герцогиня замедлила свой шаг. Но судя по гневному тону ее фрейлины и увлажненным глазкам очаровательного создания, которое совсем недавно составляло компанию шевалье де Лоренну вмешательство было просто необходимо, иначе юной пастушке продеться танцевать перед всем двором с распухшими красными глазами. -Полно Вам, дорогая Шанталь. За что Вы так ополчились на это юное создание?- мягко коснувшись ладонью плеча мадмуазель Дювивье, Генриетта Анна обворожительно улыбнулась Медее-Женевьеве, желая несколько разрядить обстановку своим мягким и спокойным тоном.
Chantal Duvivier: Видя слезы, готовые вот-вот хлынуть из глаз юной девы, герцогиня почему то испытала приступ злорадного удовольствия. Что ни говори, но спустить маленькую фрейлину с небес на землю герцогине Монгредьен удалось. И теперь она гадала сорвется ли юная дева или нет. Разговоров бы потом хватило с лихвой. Однако в большее удивление, чем юная мадмуазель Одиже, предложившая подшить платье, Шанталь повергнуть было сложно. О, Господи. - Только и успела подумать она, прежде чем их разговор прервала подошедшая принцесса. Шанталь была настолько удивлена, что до того момента, когда принцесса не приблизилась к фрейлинам вплотную не заметила присутствия герцогини Орлеанской. Сделав глубокий ревереанс, Шанталь ответила: - Видите ли, Ваше высочество, мадмуазель была весьма неловка с моим нарядом, который по неосторожности задела рукой, испортив украшающее его шитье, над которым трудились лучшие парижские швеи. Что конечно же не могло не огорчить меня. Но теперь, - улыбнулась Шанталь, задумав нанести юному созданию последний и самый сильный удар, - мадмуазель Одиже предлагает исполнить обязанности, которые исполняют мои швеи. А именно, вооружившись иголкой и ниткой исправить тот беспорядок, который она внесла в мой наряд. Смею заверить вас, Мадам, что если госпожа Одиже так умела как говорит, то взяв ее на службу вы приобретаете не только фрейлину, но и отличную швею.
Медея-Женевьева: Раздраженная Женевьева теребила концы пояса, лихорадочно соображая, как бы получше выпутаться из этой дурацкой ситуации. Будь она проницательнее, то сразу бы догадалась отчего взъелась герцогиня, но опьянённая сегодняшним днём и предстоящим выступлением, юная фрейлина мало что соображала. К счастью, к девушкам подошла принцесса Генриетта, и Женевьева готова уже было облегченно вздохнуть, как мадемуазель Дювивиье метнула очередную порцию колкостей. Это было уж слишком - выставить её перед принцессой полной дурой. -Вы так говорите, сударыня, как будто сами никогда не держали в руках иглы. А между тем монастырское воспитание подразумевает обучение не только мастерству изящной вышивки, но и тому, о чём вы с таким презрением изволили только что сказать. И я не стыжусь, что способна сама привести в порядок своё платье. Знаете, есть лестница в небо, а есть и обратно, на грешную землю. Женевьева подняла на принцессу грустные глаза, умоляя о помощи.
Chantal Duvivier: Герцогиня внимательно и слегка иронично посмотрела на мадмуазель Одиже. А мы умеем так говорить? - Про себя ехидно подумала Шанталь. - Ну, ну. Стало быть учение еще не закончаено? Ну что ж, продолжим. Улыбнувшись самой милой, а столо быть самой опасной улыбкой, герцогиня Монгредьен ответила: - Конечно держала, мадмуазель. Но не в том плане в котором ее держали вы. Знаете, у моих родственников было достаточно средств, чтобы я не не осваивала в таких деталях профессию швеи. Так что в данном плане мне до вас очень далеко. Право же, самой, - совсем уж иронично сказала Шанталь, выделив "самой", - исправлять свой наряд это... Девушка специально не закончила фразу, предлагая делать выводы самой Медее. - Уж не делали ли вы свой костюм сама, дорогая? Это было бы интересно.
Генриетта Анна: Герцогиня Орлеанская с сочувствием посмотрела на нечаянно попавшуюся под горячую руку вспыльчивой Шанталь девушку и ободряюще улыбнулась ей. Тем более, что ответ мадмуазель Одиже был более чем достойным на колкость раскапризничавшейся Осени. -Ну полно Вам, Шанталь,- строго произнесла Генриетта Анна, при этом не переставая улыбаться. – Мадмуазель не причинила Вашему дорогому костюму значительно ущерба, дорогое шитье не повреждено, а складки на платье так или иначе появятся в течении выступления. «И тем более, что так капризничать позволено лишь мне» - про себя добавила Генриетта, разумно решив не озвучивать это умозаключение. -Думаю нам всем стоит успокоиться и простить друг друга за излишнюю нервозность, ведь сегодня день нашего дебюта в этой чудной постановке и все сейчас несколько на взводе,-герцогиня примирительно взяла обеих дам за руки и приблизила их к друг другу, ожидая что за ее советом-приказом помириться последуют извинения. Хотя сама Генриетта при этих словах снова вернулась мыслями к шевалье и его пылким мальчишечьим признаниям. Право слово, если бы сейчас вокруг не было так много людей и не будь они в королевском театре, то герцогиня в два счета бы сбила спесь с этого придворного красавца т поставила его на место весьма радикальным способом. Но увы.. -Итак,дамы,я жду..
Медея-Женевьева: Мадемуазель Дювивье ещё не закончила говорить, а у Женевьевы уже созрел ответ. Чтож, если эта дама и далее намерена наносить ей необоснованные обвинения , она ответит ей тем же. Непреодолимый ужас перед ссорой с герцогиней немного развеялся, уступив место природной самообороне. Тем более она затронула столь животрепещущую тему о родственниках. Мадемуазель было открыла рот, но строгий голос принцессы заставил её остановиться. Герцогиня Орлеанская излучала спокойствие и доброжелательность и Женевьеве не хотелось выглядеть в её глазах стервозной, истеричной особой. Как того и желала Мадам, девушка пошла на попятную, решив скрестить шпаги с Шанталь в другой раз. А то, что этот другой раз обязательно состоится, мадемуазель не сомневалась. Уж больно холодны были глаза фрейлины, более того всем своим видом она излучала неприязнь к её особе. Превозмогая желание вцепиться в волосы Шанталь, Женевьева, воспользовавшись паузой, заговорила первой. -Прошу прощения, мадемуазель Дювивье, что вольно и или невольно заставила вас нервничать. Ваше высочество, простите и вы. Мне так неловко, что вы стали свидетельницей этой ссоры.
Chantal Duvivier: Видя, что юная дева уже готовит ответ, Шанталь приготовилась еще к одной колкости. Благо, что запас осторот у герцогини не иссякал никогда, так что у молодой фрейлины Мадам было мало шансов превзойти Шанталь. Но пустить в ход свое искусство ранить словами герцогине Монгредьен не довелось. Принцесса практически в приказном порядке заставила прекратить перепалку. С одной стороны это вызвало у девушки сожаление, а с другой даже некую радость. Ведь последнее слово осталось за ней. А такие слова обычно не забываются. Выхода не было. Шанталь еще раз довольно холодно посмотрела на мадмуазль Одиже и одарила ее вроде бы приветливой улыбкой, за которой явно читалось презрение и уж никак не желание простить юную особу. При слове "ссора" Шанталь не могла не поморщиться. Все-таки более необразованное создание в Версале сложно было встретить. Так открыто говорить о ссоре, еще и принцессе в лицо. Девица явно не умела выбрать выражения помягче. - Прошу прощения, Мадам. - Сделав грациозный реверанс, сказала Шанталь. - Конечно же это было всего лишь небольшое недоразумение.
Анри де Шомберг: Вопрос Её Величества мягко говоря поставил молодого герцога в тупик. Он никак не ожидал чести и обязанности рассказчика. Но внимание дам, особенно вспыхнувший на юных личиках фрейлин румянец, было тем оружием перед которым Шомберг пасовал, не смея оказывать долгого сопротивления. Сделав вид, что выбирал какую же из историй поведать своей августейшей слушательнице, он картинно кашлянул в кулак и приступил к повествованию. Оно было недолгим и сводилось в пикантной сплетне, ходившей в то время в моде в салонах Венеции. Что-то о последнем приехавшем инквизиторе и его расследовании ведовства в доме одного из знатных вельмож. Когда история подошла к своему кульминационному моменту, Анри сделал вид, что изрядно смутился, ещё раз кашлянул в кулак и красноречиво умолк. Её Величеству, фрейлинам и подошедшим дворянам пришлось довольствоваться собственными домыслами о том, что же произошло при дознании, проведённом в личных покоях каявшейся девушки. - Простите меня, Ваше Величество, но я думаю, что самое время для меня зайти за кулисы и поздравить Его Величество с великолепным исполнением. Получив высочайшее на то благословение и одобрительный взгляд мачехи, Шомберг удалился, направляясь к святая святых того вечера. Пройдя за кулисы, герцог заметил оживление и действие, ничуть не уступавшее тому, что происходило на сцене. Переодетые в пастухов и пастушек, корсаров и фей, придворные кавалеры и дамы в пол-голоса весело обсуждали свои выходы и обменивались остротами. Среди знакомых лиц мелькнуло немного задумчивое и бледное лицо принцессы Генриетты. Шомберг был представлен ей ещё до своего отъезда в Италию. Он помнил скромную и слегка отчуждённую манеру английской принцессы. Рядом с ней о чём-то ворковали дамы, судя по всему фрейлины герцогини Орлеанской. В одной из них Анри узнал герцогиню Шанталь Дювивье, другая, совсем ещё юная, видимо была только что представлена ко двору. Искушённый взгляд Шомберга отметил неловкость и стеснение в движениях молодой особы. А, вот и шевалье де Лоррэн. За два года хрупкий похожий на херувима юноша изменился. В его взгляде и походке чувствовалась уверенность светского льва, не терпящего возражений, и не признающего проигрыша. Он смешил дам своими шутками, и был в центре всеобщего внимания. Шомберг ожидал увидеть главных героев вечера, да и придвороной жизни вообще - Его Величество, Принца Орлеанского и мадам де Монтеспан. Судя по всему, они готовились к своим выходам в гримёрных. По вольному общению, и то и дело раздававшемуся весёлому смеху, Анри понял, что короля пока не ожидали. Чтож, значит, первой он представится Её Высочеству. Шомберг снял шляпу и неторопливо подошёл к группе дам. - Ваше Высочество, смиренно прошу Вашего благоволения, - Анри очертил шляпой полу-круг и вапрямился перед принцессой, глядя в её красивые слегка удивлённые глаза, - герцог Д'Аллюэн. Простите мне мою вольность, что представляюсь самолично.
Генриетта Анна: Герцогиня Орлеанская одобрительно кивнула обеим дамам, давая им понять что отныне она считает инцидент исчерпанным и возвращением нему как минимум в присутствии кузины короля будет немедленно пресечено.Генриетта была уверена, что мадмуазель Дювивье не оставит так просто так удачно прерванную герцогиней перебранку, а потому ей стало немного жаль юную мадмуазель Одиже. Что ж, так или иначе при дворе выживают сильнейшие, остальным же лучше вовремя одуматься и уйти в тень, если они не хотят быть растертыми в порошок нещадными жерновами версальских интриг и заговоров. А уж честолюбивая Шанталь так просто не позволит взять над собой верх. Но это уж будет не ее личная битва, а потому герцогиня удовлетворилась иллюзорным миром хотя бы между ее фрейлинами. Примирительный процесс же был неожиданно нарушен появлением некого молодого господина, который без лишней скромности галантно поклонился дамам и самолично представился герцогине, при этом не сводя с нее странного мягкого взгляда. Как правило Генриетта Анна не принимала подобных рекомендаций, но бархатный голос незнакомца, представившегося герцогом д’Аллюэном, заставил ее сменить гнев на милость. Выйдя немного вперед, Генриетта очаровательно улыбнулась и протянула ему руку для поцелуя. -Ваша храбрость достойна моего благоволения, сударь. Пытливый взгляд женщины скользнул по лицу герцога, но она никак не могла вспомнить были они представлены раньше. Бог мой, за годы проведенные при дворе герцогине Орлеанской представили стольких, что она вряд ли бы могла припомнить и половину из этих людей. Возможно среди них был и обаятельный незнакомец. Судя по его костюму и прекрасным манерам, он не первый день был при дворе, а раз герцогиня не припоминала его в свите своего мужа, то это обстоятельство делало герцога д’Аллюэна в ее глазах еще привлекательней.
полная версия страницы